Verdiløs og Ødelagt

      Моё состояние ухудшалось, я вовсе перестал есть, пить, выходить из комнаты. Я лежал сутками на полу или на матрасе и отдавал всего себя панике, тревоге и бесконечной тоске.       Я начал сожалеть обо всём на свете, начиная с первых дней, какие сохранились у меня в памяти.       «Жаль, что я тогда не согласился…»       Но только я вспоминал о чём-то, прокручивал в голове, как сразу же:       «Да похуй, всё равно ничего бы не поменялось».       Мне не казалось, что я мог бы быть целее, если бы «что-то». Я не думал о том, что привело к такому состоянию и не печалился из-за своего положения. Мне было плевать.       «Так доживу…»       Без жизненных сил, без желания банально выйти и выпить, я умирал. Теперь я правда умирал и чувствовал это. И отсутствие предвкушения свободы и радости от этого сильно меня огорчало. Я гнался за смертью всегда. Но теперь, когда она постепенно забирала меня по частям — я ничего не мог почувствовать и распахнуть ей навстречу свои объятия.       Я мог об этом кому-то сказать? Наверное. Я сказал Евронимусу и другим участникам группы.       Неужели я выгляжу настолько счастливым, говоря о смерти и своих мучениях, что они принимают это за шутку или повод сказать: «Ну ты хорош, поздравляю». Почему?!       Образ, образ, образ, я знаю! Но мне плохо!       И меня никто не понимает. Я не вижу своей крови, я не ощущаю органов, я исчезаю и не верю, что жив. Я выпал из реальности и живу будто за стеклом, наблюдаю, но не взаимодействую.       «Это должно тебя тревожить…» — сказал мне один из знакомых.       Но мне было всё равно.       Бесконечная медитация под очередной «шедевр» жанра блэк. Я слушал, но не слышал. Настало время перевязать раны, из которых, впрочем, ничего не лилось, и написать письмо.