Faults

Это не была его вина — ты правда не могла винить его — Чайльда, твоего поклонника, которого ты отвергла — за то, что он решил уладить все именно так. Хорошее сражение, достойная битва, от которой его холодное сердце бешено колотилось, а кровь кипела в венах, было действительно лучшим способом получить твое согласие на предложение руки и сердца — по крайней мере, так понимал он. И неважно, что твой бедный жених имел больше навыков учёного, чем закаленного в боях воина. Действительно, у него было мало шансов выстоять даже против мелкого авантюриста, а что уж говорить про Одиннадцатого Предвестника Фатуи… Конечно же, Чайльд осознавал огромную разницу в силе, только в физической силе, осознавал полную несправедливость всего этого, но на этот раз ему было все равно, будет ли его противник выкладываться на полную — в конце концов, и в любви, и на войне все было справедливо — поэтому его сердце забилось быстрее, блеснули белоснежные зубки, когда он оскалился, синие глаза расширились от жажды крови, когда он чуть не убил бедного ублюдка, который посмел думать, что у него мог бы быть шанс с тобой. И как только пыль осела после очень короткой битвы — на самом деле, убийства, простого и понятного — он взглянул на твою застывшую фигуру и нагло ухмыльнулся, медленно подойдя к тебе. Его темп и непринужденная манера поведения говорили о том, что все, чего он хотел, это поприветствовать хорошего друга, с которым он неожиданно столкнулся. Остановившись прямо перед тобой — он, как обычно, забыл о таком понятии, как личное пространство — Чайльд наклонил голову на бок, с игривой ухмылкой, озарившей его морозные глаза, и нежным голосом спросил: — Я полагаю, что этого должно быть достаточно, чтобы ты передумала? Под его тяжелым взглядом все, что ты могла делать, — это неподвижно стоять, едва дыша от леденящего душу страха, и прислушиваться к звукам живой природы, что заставляло твое сердце биться дальше, несмотря на то что тебя пугало все происходящее. Но, действительно, не лучше ли тебе было умереть, чем жить, учитывая обстоятельства? Твои мысли в голове блуждали и продолжали блуждать, когда теплые руки Чайльда обвили твою талию, а его живой счастливый голос заглушался и искажался твоими кружащимися по спирали мыслями. Твою обычную жизнь, которую ты временами ненавидела, — повседневные проблемы обычного человека, незатейливые маленькие удовольствия, которые хоть немного преображали твой день, — теперь почти отняли. Ты желала увидеть мир, выйти за пределы своего дома, и теперь ты будешь жить этой жизнью, цинично размышляла ты, но в отличие от тех невинных мечтаний о том, чтобы стать искателем приключений, исследователем, полным свободного духа, ты стала соучастником опасного человека с опасными амбициями, у которого не было собственной воли. Была ли твоя вина в том, что ты разболтала все свои внутренние надежды, мечты и желания очаровательному незнакомцу из далекой страны — тому, кто, в отличие от других, наконец-то заинтересовался тем, какая же ты личность? Виновата ли ты в том, что открыла ему свои секреты и разочарования по поводу самой обычной, ничем не примечательной жизни, которой ты жила до этого момента? Ты предполагала, что да, что это действительно была твоя вина, и теперь все, что ты могла сделать, это принять решение, которое он тебе навязал. Чайльд, как он сам настойчиво тебе напоминал, был абсолютно безупречен.