Не враги, не друзья

Это был долгий день. Утром — самый обычный завтрак, горничные принесли виноградный сок, свежий хлеб, яблоки и простую яичницу. Гостей на винокурне явно не ждали. Выпроводить Тарталью Дилюк не пытался, только поинтересовался причиной визита. Да и в целом вел себя вполне… мило? Словно ничего не случилось, словно они не виделись не год, а пару недель. Тарталья внимательно всматривался в лицо Дилюка. Немного изменился. Черты заострились, линия рта сделалась более жесткой. Но это и все. Даже милая припухлость с его щек так и не сошла. Им бы, конечно, обоим лечь спать, ведь минувшей ночью ни один не сомкнул глаз, у каждого имелась на то причина, но Тарталья был жадным до информации. Имел право, в этом он был уверен. — Как ты выжил? — это был первый вопрос, который задал он Дилюку еще там, в комнате. Первый вопрос, ответ на который буквально потребовал. — А я должен был погибнуть? — поднял брови Дилюк. Ему ведь не было известно ни о чем — ни о потухшем глазе бога, ни об этом прощальном букете цветов, выброшенном Тартальей на первом этаже винокурни. В его глазах события шли совсем иначе. Но как? Не сразу он заметил новый глаз бога, прикрепленный к одежде. Почти такой же, как и старый. Только вот — живой, полыхающий энергией пиро. — Ты хранил мой старый глаз бога? — удивленно поднял брови Дилюк. — О… так вот в чем дело. Он потух? Пришлось все ему рассказать, умолчав лишь о собственной реакции. Но о разговоре со Скарамуччей, об утвердительных ответах посыльных, о внезапно потухшем камне — почему бы нет? — Ты посылал Фатуи узнать, жив ли я? Лицо Дилюка выражало совершенно нечитаемую смесь эмоций. Тарталья никак не мог дать им название, но удивление, несомненно, там было. И что-то еще, очень трогательное. — Ну да, — развел он руками, — и узнал, что ты не вернулся в Мондштадт. И… сопоставить два факта не так сложно. Я думал, ты погиб. Они в это время сидели за столом в гостиной и доедали остатки завтрака. Солнце давно поднялось, стояло позднее утро, туда-сюда сновали горничные. Дилюк с распущенными по плечам волосами, в домашней одежде выглядел невыносимо уютно, его ужасно хотелось трогать, но место для этого было не лучшим. Потому Тарталья сосредоточился на другом — добыче информации. Теперь рассказ вел Дилюк. Говорил он спокойно, вдумчиво, перечислял факты по порядку, не слишком сосредотачиваясь на деталях. Сперва сложный бой, не удалось выстоять, Скарамучча оказался сильным противником. Потом неожиданная помощь от сопротивления, восстановление, новое путешествие, загадки, которые сложно было разгадать, но Дилюку помогали его упрямство и вера в свои силы. А что без глаза бога — да, Скарамучча отсек его мечом во время сражения и забрал с собой. И в дальнейшем действительно приходилось обходиться без стихии пиро, долгое время… пока она ему срочно не понадобилась. И тогда каким-то непонятным образом у Дилюка появился новый глаз бога. Вероятно, в этот момент старый попросту потух, ведь два их одинаковых у одного владельца быть не могло. Тарталья ловил слова жадно, словно они еще могли что-то изменить, а в мыслях было только одно — если бы знал. Если бы только знал все это время. Но и что бы тогда? Не переживал бы? Не делал бы выводов, которые ему не нравились? Вел бы себя как-то иначе? Дилюк никогда не будет центром его вселенной, это несомненно. Но и неважным его назвать нельзя, эта история выставила очевидный вывод самым ярким боком. — Пойдем на охоту, — заявил Тарталья, когда разговор был уже закончен, и они отправились принять ванную вместе. Оба с дороги, оба пыльные и вымотавшиеся, а горячая вода приятно смывала как усталость, так и отступающие тревоги. Во многое еще не верилось, многое казалось странным, но подумать об этом еще будет время, пока хотелось другого. Обнять сидящего в воде Дилюка сзади, прижимая к себе, устроить голову на его плече и не давать мыться. Но купальня у него большая и широкая, они легко помещались вдвоем. — Я думал, у тебя работа, — подколол его Дилюк. Тарталья фыркнул и с ленивой игривостью укусил его за шею. — Ты сам предложил остаться у тебя на день. — Не заставляй меня об этом пожалеть. — Ты ведь тоже соскучился, — слова сорвались с губ прежде, чем Тарталья обратил внимание на это «тоже». Но предпочел сделать вид, что ничего не заметил. А Дилюк не ответил, только накрыл его руку ладонью и откинул голову, устраивая ее на плече Тартальи. Вышло куда интимнее поцелуев. — Пообещай мне, герой, — голос Тартальи прозвучал хрипловато, — что не позволишь никому, кроме меня, лишить тебя жизни. Дилюк фыркнул. — Еще чего. Я не собираюсь в ближайшее время умирать. И тебе себя убить не дам. Это вызвало такой же хриплый смешок. Тарталья оставил мягкий поцелуй на его оголенной шее, потерся о нее носом. — Хорошо, так тоже подойдет.