Не потеряй

Начинает просыпаться Хоши из-за того, что кто-то энергично тормошит ее за плечо. В попытке не вставать с дивана пытается увернуться, переворачиваясь на другой бок, сонно бормоча "Хахен, ещё пять минут" когда вспоминает, что подруга не оставалась на ночь. Она же лично проводила ее до метро. Распахивает глаза, в панике подскакивая, ведь в доме не должно никого быть, Акаруи пялится на такого же заспанного Риндо, что недовольно сверкает очками и растрепанными волосами, стоя над ней. Рассматривая нечто, представшее перед ним, парень спрашивает у нее: – Ты в курсе, сколько времени? Девушка, ещё не способная на нормальный ответ, выдаёт лишь вопросительное: – А? – Балда! Уже девять утра, а машина приезжает в час, подъем, спящая красавица, у тебя куча шмотья по хате раскидана! Прикрикивает младший, заставляя Хоши помотать головой в попытке проснуться. Воспоминания событий вчерашнего дня расставляют все на свои места. Будильник она не поставила, поэтому не проснулась вовремя, а так как ключи были у Рана, логично, что эти двое пришли ее тормошить. Младший, смотря, как ее лицо приобретает осмысленное выражение, довольно хмыкает. Она показывает ему язык, когда слышит свист чайника на кухне. Из прохода выглядывает старший Хайтани, кидая на них весёлый взгляд, обзывает их принцессами. Риндо восстает тут же, недовольно топая на кухню, откуда начинает пахнуть разогревающейся лазаньей. Акаруи трет глаза, от души зевая. Дальше все завертелось слишком быстро. Пришлось в спешке собирать остатки вещей, дабы парни вынесли их вниз к подъезду, завтракала она лазаньей чуть ли не на ходу, делая сто дел сразу. Например, причесывалась она первой попавшейся под руку расчёской, которая после, как выяснилось, оказалась Рана, искавшего ее добрых полчаса. У него вечно была привычка терять эту самую расчёску в самых странных местах. Братья на ее бурчание в их сторону во время спешных сборов гордо заявили, что сложили вещи ещё вечером, и в итоге сидели и смотрели, как она металась по квартире, заглядывая во все ящики, в поисках забытого. Ситуация, которую она представляла вчера вечером, обернулась с точностью до наоборот. Стеллажи для манги пришлось разбирать, так как они не пролезли в дверь, и по всем коробкам они вместе искали инструменты, а так как коробки никто из них подписать не додумался, полагаясь на память, нашли заветную отвёртку не скоро, успев переругаться. Рабочее правило: не клей обои и не переезжай с теми людьми, кого считаешь близкими, потому что вы все обязательно будете готовы убить друг друга в середине процесса. К часу, стоя у подъезда, Акаруи все ещё широко зевала, наблюдая, как парни, под усталый взгляд водителя, складывают в грузовое такси коробки. Место спереди было только одно и брюнетка ловко запрыгнула на него, не успели парни и ртов раззинуть, помахала ручкой из окошка перед тем, как машина уехала. Хайтани пришлось больше получаса добираться на метро, Хоши ждала их у подъезда с выгруженными коробками, которые ей любезно помог вынести водитель, когда увидел ее несчастное лицо. Стоило прибавить, как она устала следить за своими братьями, мужчина аж воспылал, пылко сочувствуя ей, хрупкой бедняжке. Вот они, женские хитрости, Акаруи за это была очень горда собой. После, они все вместе постепенно отвозили коробки по своим квартирам, пользуясь лифтом. Кое-как занеся вещи в помещение, она вновь отправилась к ближайшему недорогому мебельному магазину за теми вещами, которых у нее раньше не было. Как хорошо быть совершеннолетней. Проведя в офисе пару часов, по большей части подписывая договоры и договариваясь о времени доставки, выйдя из магазина, она заходит в супермаркет у дома и покупает полные пакеты продуктов, так как есть вообще нечего. По пути умудряется звякнуть Рану, умоляя их помочь занести ей через пару часов мебель, за любую просьбу, в рамках нормального, конечно. Парень, конечно же, согласился, особого выбора у него не было, на что Хоши и рассчитывала. Риндо просить было бесполезно, помочь то он всегда рад, но сейчас он чуть обижен на нее за то, что старший сегодня все время цыкал на него, заставляя помогать ей таскать все тяжести. Впрочем, девушка понимала, что младший перебесится к вечеру, благо, был отходчив в мелких обидах. Зато злопамятный. Мебель привезли в пять, и, выгрузив ее, они втроем кое-как смогли это занести, а сбор может подождать до завтра. У парней самих необустроенная жилплощадь и ужин, как оплату за помощь, готовила она. Не то, чтобы Акаруи была против. Хоши искала себе просторную двухкомнатную квартиру, где в одной комнате можно было бы обустроить гостиную, а в другой - спальню. Да, это влетело в копеечку, по сравнению с прошлой квартирой аренда взлетела в два раза, но теперь она могла себе это позволить. Простор для жизни, наконец-то дождалась. Спускаясь на шестой, Акаруи ощутила, что в подъезде было холодновато в одной кофте и спортивных шортах по колено. Кажется, опять возвращается зима. Стучит в дверь, которую не сразу открывает все такой же взлохмаченный Риндо с кислым лицом, но стоит ему увидеть у нее в руках кастрюлю рисового супа с фрикадельками, он тут же светлеет, пропуская внутрь, забирает из рук посуду, на всю квартиру оповещая о еде Рана, копошащегося где-то в комнатах. У парней, конечно, квартира побольше. Широкая просторная прихожая, переходящая в гостиную, где уже на стене висит плазма, что была у них и раньше. Любимый ими обоими кожаный диван с множеством подушек тоже тут, рядом с ним брошен забавный зелёный, с длинным ворсом коврик, приобретение старшего. Если судить по прошлым рассказам Рина, который втирал ей про мебель, пока они ждали машину, тут должна ещё появиться пара шкафов со всякой всячиной, тумбочка под телеком для игровой приставки, столик у того же дивана и новая люстра. Из гостиной был арочный проход на кухню, куда и пошёл младший, а Хоши, естественно, за ним, озираясь по сторонам. Кухня как кухня, ничего необычного. Также из большой комнаты открывался проход в две поменьше. В прошлой двухкомнатной квартире, когда они ссорились, Риндо выпинывал Рана из их спальни в гостинную спать на диван. Теперь же достаточно просто разойтись по комнатам, красота. На самом деле Акаруи ненавидела их ругань, ибо общаться с ними становилось невозможно. Старший тут же начинал брызгать ядом в окружающих, становясь максимально раздраженным, а Рин наоборот, мог прийти к ней жаловаться на брата, явно приукрашивая ситуацию, пытаясь перетянуть на свою сторону. Каждый раз Хоши приходилось изворачиваться, чтобы помирить их, так как первым извиняться мало кто хотел. Обычно нужно было достучаться сначала до мозга старшего, что довольно легко, а вот вывести из режима истеричной суки второго было сложнее. Риндо рыскал по коробкам в поиске тарелок. На шум из комнаты выплывает Ран, приветствуя ее слабой улыбкой. Тугие, заплетенные с утра косы, окончательно растрепались, футболка спереди была чем-то запачкана. Шлепает босыми ногами по паркету к ним, подключаясь к поискам посуды. Плошки находятся быстро, и, разлив суп, втроём перемещаются в гостинную, потому что ютиться на кухне не осталось никаких сил. По телевизору идёт, как обычно, муть, но для фона вполне неплохо. Наевшись, некоторое время просто занимаются ничегонеделанием. Рин валяется на диване, время от времени попинывая уместившегося там же Рана, что сгреб почти все подушки к себе. Хоши же валялась звёздочкой на том самом зелёном коврике и дремала, наслаждаясь сытостью на желудке. Постепенно они разговорились о том, будут ли отмечать новоселье, и Акаруи поделилась планами потусить со школьными друзьями. Оба Хайтани на это фыркнули. В их глазах Хахен до сих пор была неженкой, а Фугу наивным рыженьким пареньком. В ответ Косен не понимала, как брюнетка дружит с этими двумя, а Фугу их как огня боялся. Сами Хайтани хотели устроить что-то по типу мини вечеринки с бухлом и музыкой, пригласив ограниченный круг людей. Когда она спросила, чем они будут заниматься, те лишь пожали плечами. К алкоголю Хоши относилась максимально равнодушно. В свое время успела перепробовать все, что можно, так что теперь на эксперименты не тянуло. Ее было трудно споить, да и когда она была пьяная, вела она себя просто немного заторможенно, банально шатаясь при ходьбе и переставая говорить, потому что язык заплетался окончательно. Кому нравятся молчаливые пьяные девушки, что хотят просто поспать? Приглашение ей на словах высказали, конечно, а она в ответ пообещала, что заглянет ненадолго, и попросила о ней вообще не упоминать, от греха подальше. Ее торжественно заверили, что эту тайну они унесут в могилу. Постепенно ленивое состояние уходило, возвращая энергию. Риндо предложил поиграть в приставку. Из-за скуки им с Раном ничего не оставалось, кроме как согласиться. Вообще, младший часто вытаскивал ее играть с ним в какую-нибудь тупую игру на двоих, потому что знал, что у нее меньше шансов его победить. Что поделать, Хоши играла в плейстейшн чисто для удовольствия, просто по жизни соревнования не любила. А Рин любил, и никогда ей не уступал, стремясь как можно больше раз одержать победу. Старший был более лоялен, иногда поддавался, не видя в этом особой проблемы. Акаруи любила проходить с Раном какие-нибудь интересные новеллы, они оба не очень фанатели по боям. Сегодня инициатива принадлежала очкастому, играть начали с классических боев, где она почти сразу слила два раунда, лениво двигая пальцами по кнопкам, чем неуловимо бесила противника. Ран, оставшись единственным лежащим на диване лишь насмешливо расплылся в улыбке, смотря на них сверху вниз, иногда подсказывая ей, какие комбинации сейчас лучше жать, чем вызывал бурю недовольства со стороны брата. Хоши знала, что это исключение специально для нее, ведь когда они играли друг против друга, никакие уступки не работали. Из-за этого косичка не любит играть с ней в такое, знал, что будет всегда выигрывать и ему было ужасно скучно раз за разом за два удара сокрушать того, кто ему ответить толком не может. Такие вечера в их жизни были частым явлением, и Акаруи ужасно любила это время. Относительное спокойствие, никаких драк, встреч, только джойстик, диван и ехидные комментарии время от времени. Тут можно максимально расслабиться, отключить мозг и отдохнуть, погрузившись в незатейливую атмосферу. Не нужно было париться, что о тебе думают или оставаться в полной боеготовности. Если вечерами с Хахен она лечила женскую душу, страдавшую от вечного мужского окружения и недостатка прекрасных девушек, которых видеть намного приятнее, чем порой некоторых ушлепков-парней, то с Хайтани отдыхала другая часть души, уставшая просто от всего. Немного разные вещи, по сути, в квартире братьев она была просто Хоши, которая просто существует. Не женщина, не мужчина, просто человек по имени Хоши, которую здесь рады видеть. Вскоре, сам же Риндо отнял у нее джойстик, ибо ему надоело вечно выигрывать без какого-либо малейшего сопротивления и они с Раном меняются местами. Следить за процессом игры намного приятнее, чем участвовать в нем. Она практически засыпает под звуки игры и вскрики младшего, но ее окликают: – Кстати, Хоши, Ран вчера говорил, что к тебе вечером кто-то приходил и после тебе было нехорошо. Переворачивается на спину, подкладывая под голову подушку, обнимая другую, задумчиво утыкаясь взглядом в потолок. Нехорошо, классный синоним ее состояния вчера. Брюнетка сказала бы другое слово - откровенно хуево. Было логично, что ее об этом спросят. – Да так, мама заходила, поговорить хотела. Она не может видеть, как со своего места сорвавшийся Риндо удивленно оборачивается на нее, переспрашивая: – Так вы, вроде, поссорились двести лет назад? – Ага, она сбежала к своему новому богатому хахалю. Вчера приходила просить прощения и сказала, что может оплатить мое обучение в колледже. Теперь на нее оборачивается ещё и Ран, глядя с нечитаемым выражением лица. Хоши сама не знает как думать теперь по этому поводу. Обдумав это на свежую голову, это кажется неплохим шансом вернуться в обычную подростковую жизнь. Диплом колледжа откроет ей явно более светлое будущее, чем то, которое она имеет сейчас. Уверена, если взяться за дело с умом, то она найдёт ту профессию, к которой лежит душа. Школьные экзамены Акаруи сдала неплохо, они все ещё действительны, и, вспомнив школьную программу за оставшийся месяц, может, и сможет куда-нибудь поступить. Она совершенно не знает, что ей делать. – И что думаешь? Прерывает ее размышление младший, на что она только, зачем-то, пожимает плечами. – Не знаю, мать сказала подумать, но идея неплохая. – Серьезно? То есть, ты хочешь сказать, что променяешь всех своих друзей и работу на колледж за деньги мамаши, что бросила тебя и вспомнила только через три года? Возмущенно шипит очкастый, за что получает предостерегающий взгляд от Рана. Вот как выглядит эта ситуация с их стороны, занятно. В шестнадцать она тоже бы так сказала, но сейчас, смотря на это с колокольни пусть небольшого, но жизненного опыта, Хоши может сказать, что такой шанс бывает только пару раз в жизни. Риндо пытается ещё возмутиться, и она искренне понимает его, но логика кричит о том, что нужно все очень хорошо обдумать. Старший молчит слишком долго, Акаруи все же переводит на них взгляд, получая ответ. – Только тебе решать, что делать со своей жизнью. Если надумаешь уходить, будь добра, найти того, кто будет продолжать работать вместо тебя и введи его в курс дела. Вечер перестает отдавать уютом. Дружеская атмосфера исчезает, словно ее никогда не было. Повисает напряжённая тишина, которую можно чуть ли не резать и по кусочкам в контейнерах продавать. Как бы не хотелось сохранять спокойствие, она до безумия не хочет ругаться. Акаруи до последнего надеялась сгладить острые углы этой ситуации и придумать адекватный ответ, когда все осмыслит, но ей не дали на это времени. Осторожно пробует пояснить свое точку зрения, ощущение, что с каждым словом она вязнет в метаморфических зыбучих песках все больше, но Рин не хочет ее даже слушать. Ему кажется, что она их предаёт, кидает, сбегает от них. В принципе, можно понять, правда от этого не становится легче. Ответственность за свой, ещё не сделанный, выбор виснет камнем на шее и тянет на дно, сдавливая горло. Оправдываться не хочется, Акаруи ни в чем не виновата, а младший злится на нее все больше. Она до последнего пытается не повышать голос, но провокации Риндо окончательно выводят ее из себя и она срывается. В конце концов, они сильно ругаются, и, не выдержав, Хоши молча уходит из квартиры, забирая с собой назад кастрюлю, грубо хлопает дверью, желая, чтобы ничего этого не было. Зачем мать вообще вернулась, если бы не она, Акаруи жила бы себе спокойно и даже не думала бы в ближайшем будущем про следующее образование. Ей все эти три года казалось, что она окончательно расставила свои приоритеты и начала копить деньги с расчётом, что к двадцати она накопит полную сумму за четыре года обучения и сможет полностью посвятить себя образованию, не задумываясь, где брать деньги на обучение. Рассчитывала зарание сказать об этом друзьям и заручиться поддержкой, но получилось то, что получилось. Настроение, если честно, плакать. Она так давно по-настоящему не плакала. Заходит к себе домой, запирает дверь, обходит стоящие в прихожей коробки и добирается до своей комнаты, где единственным предметом кроме коробок является разложенный футон. Сегодня она купила себе кровать, что разобранная лежит в гостиной. Падает на футон, обнимает подушку, сворачиваясь калачиком, не снимая шорт и толстовки. Черт бы побрал Хахен и ее старых знакомых, честное слово, заебали уже эти старые знакомые. Ничего в них хорошего нет, она опять на перепутье. Прошлое должно быть похоронено там же. Закрывает глаза, вслушиваясь в фоновый шум улиц, что здесь немного тише, чем в прошлой квартире, и пытается не думать. В голове, как на зло, вертится вчерашняя фраза Рана, что все обязательно будет хорошо, и завтра, наверное, надо будет звякнуть Хахен. Хотя, подруга говорила, что пойдёт гулять со своим недопарнем, нехорошо нагружать ее своими проблемами больше нормы, значит, скажет послезавтра, а завтра купит себе бутылку вина и успокоит нервы в одиночестве, пересматривая какое-нибудь аниме или у нее ещё манга непрочитанная, точно. Акаруи потихоньку успокаивается, начиная вновь засыпать. Гнев окончательно уходит, оставляя неприятное горькое послевкусие. Она представляет, как завтра соберёт мебель, как приготовит на обед что-то вкусное, как включит любимую музыку и отключится от мира на денёк. Может, ей стоит и правда завести домашнее животное? Не обязательно кошку, можно маленький аквариум с рыбками, будет не так одиноко, и поговорит есть с кем. Хоши слабо улыбается, прижимая подушку к себе ближе, вдыхая запах кондиционера из прачечной. Надо бы разузнать, где в квартале таковая и отнести постирать, наконец, одежду, а то все руки не доходят. Все обязательно будет хорошо, повторяет, как мантру, все обязательно будет хорошо, она со всем разберётся, даже без Хайтани. Главное, у нее есть она сама. Главное - не потерять саму себя. Подумаешь, глупые мальчишки, у нее есть Хахен, а она получше этих парней, уж точно обязательно поддержит. Единственное, что ее мучало, так это реакция Рана. С Риндо понятно, ожидаемо, что он будет видить ситуацию как чёрное и белое. Для него она предатель. Все-таки, иногда он так эмоционален и воспринимает все в штыки, и сейчас это, как никогда, обидно, но логично. Но косичка, он же умеет видеть все стороны ситуации, почему тогда прожигал ее таким ледяным взглядом? Таким он смотрит на врагов в драке. Когда ей надоедает лежать, встаёт, усаживаясь на подоконник, уткнувшись носом в колени. Отсюда видно дорогу, по которой потоком едут автомобили. Роппонги, как ее успокаивает вид родного района. Это ее дом, а дома и стены помогают. Жаль, только вот, когда она начнет учиться, скорее всего придется отсюда уехать. Затерявшись в своих мыслях, которые окончательно запутались друг в друге, образовав в голове огромный клубок, Хоши не сразу заметила, что ей, кажется, стучат в дверь. Сначала списывает на то, что померещилось, после все же встает, медленно подходя к входной двери, выглядывает в дверной глазок. Потом вынимает из кармана мобильник и смотрит время. Десять, уже, когда уходила было шесть. Сколько же часов она провалялась? Нельзя ей рыбок заводить, они же умрут от голода. Хотя, Акаруи достаточно ответственная, просто редко бывает дома. Усмехается, спрашивая через дверь. – Зачем ты пришёл? – Поговорить. Отвечает ей глухой голос с той стороны, все же открывает дверь, негоже мёрзнуть в подъезде. — Как неожиданно. Отступает, пропуская Рана внутрь, запирая за ним дверь, прислоняясь к ней спиной, становясь напротив него, скрестив руки на груди, спрашивая, о чем он хочет говорить, пусть это и идиоту понятно. В ответ парень невозмутимо спрашивает, можно ли пройти внутрь, она лишь кивает, идя за ним, следя, как он плюхается в тёмной гостиной на диван, доставая пачку сигарет. Хоши на это никак не реагирует, садясь на подоконник одного из двух окон и молча наблюдает за другом, что прикуривает, затягиваясь. Интересно, о чем он хочет ей сказать, раз пришёл так поздно? – Не сердись на Риндо, ты же его знаешь. Она кивает, мол, конечно, никаких претензий ни к тебе, ни к нему нет. Желание закурить вновь возникает на подкорке мозга, и Акаруи, не долго думая, подходит к нему, садясь плечом к плечу, стреляя сигу. Как можно курить без кнопки? Для нее горьковато, но на такой случай сойдёт. – Я хотел сказать, что если ты все-таки надумаешь поступать, мы не будем иметь ничего против. Наоборот, я буду рад за тебя, Рин, уверен, когда перебесится, тоже. Если ты видишь счастье в этом и будешь дальше продолжать наслаждаться жизнью, то мы будем тоже счастливы. Задумчиво выдаёт, не глядя на нее, ещё раз затягиваясь. Хоши ничего не отвечает, смотрит на него задумчиво, тоже затягиваясь, переваривая все это. Слышать такие слова от него неожиданно приятно. Значит, вот как. – Спасибо. – Просто, знаешь, мы будем скучать по тебе. С тобой было весело, немного грустно, что ты уходишь, но одновременно хорошо. Хотя бы будешь в безопасности, вдали от таких, как мы. Она косится на него, прищурившись. Естественно, Акаруи в курсе, что парни временами переживают за нее. Когда они встревают в крупные конфликты, не часто, но бывает, ее обычно сажают дома. Знают ведь, что она их слабое звено, ценное слабое звено. – Волнуешься за меня? – Конечно, ты же не можешь даже мелким дать отпор. Хоши улыбается, выдыхая дым. Все ещё не менее приятно. Такая малая забота Рана проходит по телу тёплыми электрическими импульсом до самых кончиков пальцев, согревая. Давление на виски, кажется, чуть уменьшается, а сердце толкает кровь чуть быстрее. Прикрывает глаза, расслабляясь. – Я совершенно не знаю, что мне делать, ничего не изменилось со вчерашнего дня. Ран смотрит на нее, улыбаясь. Так смотрят на маленьких детей, что задают очевидные вопросы, снисходительно, радуясь, что те ещё дети и не знают других проблем. Затягивается, отворачиваясь, закидывая ногу на ногу, осматривая ее квартиру. Она косится на домашнюю версию старшего Хайтани и улыбается шире. Таким он ей нравится больше, с превратившимися непонятно во что косами, большой футболке, спортивках и тапочках, которые надевает только для того, чтобы выйти в подъезд покурить. Такого хочется никуда не отпускать, обнимать часами, купаясь в чувстве безопасности. Смотря на него таким, даже не верится, что на улице он может раскидать в одиночку человек двадцать, ловко махая своей телескопкой. Но она не может представить его в другой роли, кроме гопника. Ран умеет сносно готовить, но он абсолютно равнодушен к этому. Он неплохо разбирается в математике, если судить по его посильной помощи с домашкой на ее последнем году, но это касается только геометрии, с алгеброй у него были проблемы. Он мог надиктовывать хорошие сочинения по части содержания, а вот с написанием иероглифов у него была проблема. Часто путал, хотя как тут спутать. С физкультурой у него все было тоже замечательно, но на спортивные рекорды не тянул, пусть и рассказывал, что в началке баловался бейсболом. Парень, заметив на себе ее пристальным взгляд, глядит будто бы нежно в ответ, слабо улыбаясь. – Это нормально, если ты не знаешь. Я буду даже рад, когда ты решишь отойти от нынешней работы. – Я по-твоему настолько слаба и беззащитна? – Нет же, дурочка. Фыркает Ран, затягиваясь. Хоши посмеивается, откидываясь на спинку, запрокинув голову. В последнее время он даже обзывает ее мягко, может, близится весеннее обострение? – Когда увидела ее у своих дверей, то я сначала даже не поверила. Потом обрадовалась, потом вспомнила, что ненавижу. Херовая из нее мать с самого начала, если быть откровенной, и во что это вылилось. Пришла вернуть мою любовь деньгами, ха. Я не знаю, что думать, с одной стороны я всегда мечтала выучиться в универе или колледже, а с другой меняю вас на деньги хахаля матери. Парень на ее речь усмехается. С интересом переводит взгляд с потолка на него. – Подумай об этом с другой стороны, ты имеешь шанс вернуться к нормальной жизни, как и хотела. – А ты когда-нибудь хотел так же? Они встречаются взглядами. – Не-а. Какое-то время они сидят молча, наслаждаясь тишиной и темнотой. Он тушит сигарету в принесённые с собой блюдце, передавая ей. Хоши тоже тушит чуть недокуренную сигу, думая, что сейчас самое время напиться. Классика жанра. Делать это она, естественно, не будет. Лучше курить, чем пить. А потом Ран начинает говорить, возможно, в попытке дать ей более твёрдую землю под ногами, склонив своей историей к какому-либо варианту. Хоши молча слушает, прикрыв глаза. Ран рассказывает, что раньше у них была мать. Что она родила их поздно, и из-за этого, особенно после рождения Риндо, у нее были крупные проблемы со здоровьем. Его мама была обыкновенной домохозяйкой, которая любила смотреть сериалы по вечерам про сказочную любовь и воспитывать сыновей, в коих души не чаяла. Отец же работал на "важной работе" как говорила им мать в детстве, скрывая, что у мужа не совсем легальный заработок. Он появлялся дома редко, всегда усталый, у него хватало сил поужинать и потрепать детей по головке, уходя спать. Даже такое пришествие считали праздником. Ран усмехается, говоря, что уже почти забыл ее лицо. Когда ему было пять, мать скончалась от сердечной недостаточности по пути домой из магазина. Прохожие поздно вызвали скорую и она умерла, не доехав до больницы. Объяснять маленьким детям, куда делась мама никто не хотел. Бесхребетные, рассказали сказку про маму, которая уехала отдыхать в другую страну. У отца не было времени заниматься детьми, скинул их сначала на няньку, потом в детский сад, потом в школу, так же редко появляясь дома, общаясь с детьми практически только деньгами. – Потом мы узнали, что отец крупная шишка в Роппонги, с этого все, в принципе, и началось. Дальше шла история о двух мальчиках, задумавших стать такими же крутыми, как папа, пытаясь завладеть его вниманием. Правда, как бы они не пыхтели, ему было неинтересно. Дети быстро раскусили это, но от мечты покорить Роппонги и скинуть отца не отказались, просто теперь отец стал им не нужен. Когда они разъебали главу и его заместителя в битве пепла и их загребли, он только сказал, что сыновья полные придурки. Впрочем, он позволил им тешиться, управляя школьной шпаной и запугивая кого-нибудь за деньги. – В последний раз мы виделись два года назад. Сказал, что уходит на отдых и уезжает из Японии. Честно, было уже похуй. Сдался нам такой отец. Морщится, рука вновь тянется к пачке. Хоши лишь кладёт голову ему на плечо, закрывая глаза. Такое доверие располагает и ещё больше привлекает. Действительно, похожая ситуация. Парень замирает на мгновение, все же откладывает сиги тяжело выдыхая. Девушка слабо улыбается. – И что ты хотел мне этим показать? – Любовь за деньги не купишь, но эти самые деньги лишними не бывают. Если бы не отец и его ежемесячные пособия, тогда у нас не было бы денег жить тут. Пока у тебя есть шанс, наверное, разумно им воспользоваться. Щеку щекотят выбившие из косичек пряди. Мягкие волосы, но он ненавидит, когда их трогают другие. Акаруи не знает, что ответить, и молчит, нет никакого желания думать. Что же ты наделал, Ран, рассказав ей это все. Ты не распутал, а затянул узел больше, оказал ей такое доверие. Заставляешь бабочек в животе кружиться все больше, даёшь намёки. И как ей реагировать на все это сейчас? – Охуенный из тебя помощник, Ран. Парень ухмыляется на ее сарказм, поддразнивая, их пальцы слегка соприкасаются. – Все для тебя, звезда. Хоши на мгновение задерживает дыхание. Сердце в груди делает кувырок. От того, с какой интонацией он это произносит безумно приятно. Его ладонь тёплая, кожа чуть грубая, даже непривычно касаться ее, парень ведь почти всегда ходит в перчатках. Ну вот опять, ее никто так не называл, кроме Хахен, что использовала это как шутку. Она просит не называть ее так. Ран улыбается, переспрашивая, почему. Она объясняет, что не знает, как это понимать, потому что раньше никто ее так не называл. Не говорит, что теряется от того, как он это произносит. Не говорит, что это на грани удивления и радости. Старается не думать, что от этого под рёбрами разливается что-то невероятно согревающее и успокаивающее. Но, кажется, даже если она не произнесла это в слух, он и так все понял. – Тебе это подходит. Просто поясняет он, как будто такое объяснение поможет. Как будто это настолько же естественно, как дышать. Они сидят ещё несколько минут, что по ощущениям растягиваются в часы, и Хоши совершенно ни о чем не думает. Просто наслаждается чужим плечом, дыханием, присутствием, желая запомнить этот момент надолго. Не хочется вставать и тем самым прогнать атмосферу умиротворения, вновь вернуться в мир, где она думает добровольно уйти от этого. Мысли необычайно легко проносятся, больше не походя на запутанный клубок. Взвешивая все за и против, Акаруи долго не решается говорить. Во рту пересохло, кажется, что сейчас она будет говорить охрипшим голосом, но этого не случается. – Наверное, я ещё не готова к поступлению. Ран с интересом косится на нее, заставляя пояснить. – Я не успею за февраль повторить программу и подготовиться к вступительным экзаменам. Нужно пройти подготовительные курсы, и спешить к началу этого года я не вижу смысла. Я буду поступать в следующем. – Хороший настрой, так держать, а лицо было, как будто кто-то умер. Все будет окей, не отчаивайся. Хоши шутит, что он словно прощается навсегда, чем вызывает тихий смех. – Хей, не кисни, мы будем поддерживать тебя всеми силами. Преемника себе найдёшь, в этом я даже не сомневаюсь. Даже если разойдемся в будущем, чего очень бы не хотелось, маякни, если кто-нибудь наезжать будет, организуем разъеб ебала в лучших традициях. Отшучивается, вызывая на лице у Акаруи улыбку. Расходятся они ближе к одиннадцати с явно более лучшим настроением, чем было пару часов назад. Ран на прощание локанично кивает, желая спокойной ночи. Хоши желает в ответ и пару секунд следит, как парень идёт вниз по лестнице, чуть шаркая тапочками. Иметь друзей, готовых встать за тебя горой очень приятно. Чувство поддержки помогает не перегореть окончательно. Он прав, все будет хорошо. Кажется, она начинает жалеть, что они просто друзья. *** Следующие три недели слиплись в одну самую длинную в ее жизни. Как комочки в каше слипаются в один большой комок, который хочется тут же выплюнуть. Порой Хоши забывала, какой день недели сегодня, и могла спутать понедельник со средой, окончательно утеряв ориентиры. Если бы у этих дней был вкус, то это был бы вкус комков кошачьей шерсти, вперемешку с блевотиной. Приходилось разгребать дополнительные проблемы с деньгами, потому что одна из ячеек, которую она курировала, резко решила слиться в другой район вместе с заработком. Акаруи, конечно, могла позволить плюнуть на них, потому что таких ячеек по Роппонги десятки, и за всеми нужен глаз да глаз, у всех нужно собрать, всем в конце недели выдать зарплату, одна головная боль, но пришлось искать этих идиотов и встряхивать с помощью чужих кулаков бабло. Мало того, приходилось срываться в Йокогаму, ибо там всем постоянно было от нее что-то срочно нужно, и они звонили, крича в трубку, если она не приедет прямо завтра, то они ей голову открутят. Приходилось ворчать, покупать билет и ехать. В итоге это всегда оказывалась бредовая незначительная хуйня, без которой можно было спокойно обойтись. Почему ее окружают тупые ебланы? Пора вводить тест на умственные способности при вступлении в банду, а то наберут всяких умственно отсталых, а ей мучиться. Без Хайтани тоже можно обойтись, но в окружении такого множества парней, которые, в отличие от братьев, не обещают не трогать ее, было стремно. Именно стремно, ещё не страшно, все-таки у нее был маленький шанс отпинаться в случае чего, но она и не бесстрашная, не мастер боевых искусств. На самом деле, с теми двумя она часто пересекалась, только если раньше они держались рядом, теперь просто молчали. Риндо не говорил ей ни слова, кофе приходилось тоже пить в одиночестве. Высшей точки это достигло в тот момент, когда ей пришлось сидеть на кухне в компании Какуче, что хвалил ее творение. Поганое чувство, будто променяла, хотя это совсем не так. С Раном в присутствии Рина они могли перекинуться парой фраз, но не более. В основном они говорили когда старший прокуривал ей квартиру по вечерам. Мебель, по большей части, пришлось собирать одной, намучалась же она с этим. Ни она, ни очкастый извиняться первыми не хотели. Так и вязли в своём обоюдном упрямстве, образовывая тем самым ещё больше проблем на свои головы. Февраль постепенно приближался к своему завершению. Совсем скоро начнется тёплая весна, зацветёт сакура, школьники вернутся с каникул. Про колледж она вспоминала редко, не до него, черкнула матери смску, что поступать будет в следующем году и игнорировала вопросы о делах, работе и личной жизни. Какие отношения, скоро во сне будет видеть вокзал, штаб-квартиру и уебков, которые в отсутствие ее прикрытия начинали резко борзеть. Приходилось выкручиваться, затыкая то словами, то действиями. Однажды на нее наезжал чувак из собственного района, за что получил в нос от разъяренной уставшей ее. Если подвести краткие итоги, все продолжало идти по пизде. Это нормальное состояние в жизни Хоши, но сейчас все шло не просто по пизде, а по апиздохуительной пиздище. Сегодня она возвращалась в Токио после трёх дней пребывания в Йокогаме. Нет, достопримечательности не смотрела, зато на переулки и мудаков насмотрелась на две жизни вперед. Интересно, чем же Акаруи в прошлой жизни так карму испортила? Вываливаясь из поезда, широко зевает, поправляя медицинскую маску на лице. Благослови того, кто придумал маски. Нечего светить своим лицом больше, чем нужно. Так как ехала на вечернем поезде, народа как селёдки в бочке, и вываливаются все дружно, пихая друг друга, в сторону выхода. Девушка в этой толпе ощущает себя вполне привычно, пусть, конечно, это не курорт. Толпа делится на два потока: в метро и на импровизированный вокзал, если его можно так назвать. До Йокогамы ходили поезда практически того же метро, просто стоили дороже и для них была отдельная станция, до которой можно было добраться на метро. Метро в метро, масло масленное, а карточку пришлось делать отдельную, ибо покупать каждый раз бумажный билет муторно. Теперь перед каждой поездкой приходилось просто кидать на специальный счёт деньги и делать вид, что приехать сможешь только завтра. Заворачивает Хоши на вокзал, дабы пополнить карточку ещё и на завтра, чтобы потом не бегать в панике. Это ее и сгубило в какой-то мере. Неожиданно брюнетку выцепляют за локоть и вытаскивают из уже редеющей толпы ближе к стене. Из-за крепкой хватки ей не остаётся ничего, как последовать за тем, кто так захотел ее увидеть. Это оказывается паренёк с приметным таким шрамом-ожогом над левым глазом. Раз хватка крепкая, значит, хотел выцепить именно ее. Быстро оглядывается по сторонам. Их никто не замечает в спешке. Хоши глубоко вздыхает и выдыхает, устало поднимая глаза в потолок. Ну за какие грехи ей это? Она так хочет домой под теплый душ, а не отпинываться от незнакомых парней. Тем временем у ее спутника прорезается голос. – Вы же Акаруи-сан, да? Смотрит в такие же усталые глаза, складывает руки на груди, поправляя ремень спортивной сумки на плече, кивая. – Что тебе нужно? – Ты же занимаешься финансами в поднебесье сейчас, верно? Дружишь с Хайтани. Тихо, чтобы лишние уши не услышали, утверждает незнакомец. Акаруи хмуриться, частично благодарная, что он не стал говорить об этом во весь голос. Отлично, кто-то дал ему наводку именно на нее, может, те фраеры, одному из которых она в порыве зарядила кулаком в ебло? Продали информацию и слились с района, рабочая схема на все времена. С ног до головы осматривает паренька, пытаясь понять, откуда он. Но никакой отличительной одёжке на нем нет, просто парень как парень, правда, личико разукрашенное, по синякам можно сказать что пару деньков назад, значит, явно из гопоты и сказать что мол, нет, не она это, перепутали, молодой человек, не получиться. – Допустим, но это не главное. Что тебе от меня нужно, явно не просто за руку подержать и парой слов перекинуться. От язвительных слов парниша морщится, прислоняясь к стене, заложив руки в карманы, миролюбиво и сосредоточено продолжая сверлить ее своими пронзительными голубыми глазами. – Моего друга шантажом затащили в Поднебесье... Хоши фыркает, скептически глядя на него, упирая руки в бока, чувствуя, что и сам незнакомец не чувствует уверенность в общении с ней. Раньше бы она непременно послушала до конца но сейчас, уставшая всю дорогу стоять, до этого проведя целый день на ногах она хотела только одного - рестечься лужей по поддону душевой и почитать мангу. А спасать детей, которые в это дерьмо сами залезли, нет уж, увольте. – Слушай, ты не по адресу, я не занимаюсь спасением жертв мировой несправедливости. Разворачивается, собираясь ретироваться, смешавшись с разношерстной толпой. Она не мессия, а спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Не успевает сделать и пары шагов, как ее вновь хватают за предплечье. А парниша то наглеет на глазах. – Стой, Мучё затащил в поднебесье Коконои Хаджиме. И Акаруи как простреливает. Коконои, это же имя того самого финансового гения, которым Кисаки пугал ее месяц назад. Так значит они действительно перетянули его на свою сторону, да ещё и, если верить чужим словам, не слишком честно? В это она более-менее готова поверить. Девушка поворачивается к собеседнику и сбрасывает его руку. – Окей, я готова тебя выслушать, но не здесь, пошли найдём лавочку, у меня ноги отваливаются. Место посидеть находится на том же вокзале в небольшом зале ожидания, плюхаясь на металлическое сидение и вытягивая ноги в не слишком то лёгких берцах, Хоши чувствует себя в раю. Блондин присаживается рядом, вероятно, в той драке ему досталось не хило. Когда садится, чуть морщится, глядя на колено. Наверняка сильно ободрал. Женский голос объявляет поезда, пассажиры снуют туда сюда по залам, создавая неплохую атмосферу. Молчание затягивается, устав ждать, поворачивает голову к тому, кто должен прояснить ситуацию. – Ты хоть представься. Парень приподнимает уголки губ, протягивая руку. – Инуи Сейшу. Акаруи пожимает протянутую руку, слабо улыбаясь в ответ. Дальше напоминает, что кое-кто хотел ей кое-что рассказать. На самом деле, в этой ситуации многое играет тот факт, что она девушка. Гопники не чувствуют себя в опасности с девушкой, уверенные, что смогут сделать ее одним мизинцем, если понадобится. Сейчас они оба попали в весьма дурную историю, ибо, если кто-нибудь увидит их вместе, непременно поползут ненужные слухи. Нет, она не волнуется за этого мелкого, сам виноват, что к ней полез. А вот с ней скорее всего будут разбираться серьезно. В Поднебесье не любят тех, кто импровизированно вставляет палки в колеса. Инуи рассказывает, как Муче, бывший командир спецотряда Токийский Свастонов, перешёл на сторону Йокогамы, подлым образом затащив с собой Коко. До этого свастонов знатно поколотили, устроив на них рейд. Хайтани там, естественно, в главных ролях. Акаруи слышала о намечающихся активных действиях, но не настолько же быстро. Вообще, создавалось впечатление, что этот финансовый гений гребанная принцесса, которую все хотят украсть в свой замок, а Инуи, как дракон, что ее охраняет. Ей осторожно дают расспросить о деятельности Хаджиме в Свастонах и Черных драконах, о которых наслышаны многие. Легендарная байкерская группировка, постепенно скатившаяся на дно. Девятое и десятое поколение закрепили в общественном, если его вообще можно так назвать, мнении ассоциацию ранее классной банды с агрессивным мусором, занимающимся любой грязной работой. Хоши хочется сказать "спасибо" жизни хотя бы за то, что она не пересекалась с главой девятого поколения, что тусуется на руководящей должности в Поднебесье. Акаруи старается на ходу проанализировать сказанное. Финансовый гений - это четырнадцатилетний мальчишка, которого затащили к ним насильно, и которого очень хочет не только Кисаки, но и сам Изана. С одной стороны, от нее наконец отстанут. Об этом она прямо заявляет растерявшемуся Инуи, так же свято увереному, что она будет держаться за свое место. Гения жалко, конечно, но сам виноват, а она не героиня-спасительница бедных детей. С пятнадцати она выросла, и спасать всех подряд не бросается. Парень решает зайти с другой стороны, спрашивая, знает ли она об истинных мотивах главной банды Йокогамы. Акаруи на эти мотивы всегда было как-то все равно, она работала с деньгами, но на самом деле подозревала неладное. Цель у Изаны не просто стать сильной группировкой, слишком просто, они же не в сёнен манге с картонными злодеем живут. Об этом однажды обмолвился Ран, по должности крутившийся рядом с боссом, и там явно были большие личные мотивы. Если верить словам Инуи, Изана создал Поднебесье только чтобы убить своего младшего брата, Сано Манджиро, главу японской Тосвы. Хуевый мотив у этой песни, конечно. Даже дурак поймёт, что совсем скоро будет большой замес в Токио, и, скорее всего, начнет его Йокогама. Возможно, начнет прямо, возможно, грамотной провокацией, не имеет значения. Даже один рейд на Свастонов - уже вызов. Главное, что начнется, и так просто это не закончится. Вот ведь мальчишки, вечно им надо колотить друг друга, а не говорить через рот, да только бить детей это совсем жестоко. Убийство ещё хуже, за это и загреметь недолго. Раскручивая этот сложный клубок последсвий получалось, что совсем скоро Поднебесье станет совсем иным, и останется ли Изана во главе этого цирка ещё неизвестно. Он уже сейчас похож больше на марионетку, чем на лидера, а как будет дальше - неизвестно. На это и рассчитывает Кисаки, крутящийся рядом с ним на должности Советника. В конце получается весьма удручающее зрелище, но это если принять слова Инуи за чистую монету. А говорит ли он правду, или ее измененную версию понять невозможно. После своего рассказа и уточняющих вопросов со стороны девушки, он ещё раз повторяет просьбу помочь вернуть Коко на законное место. Хоши на это во второй раз задумчиво хмыкает, мозги перегружаются, и совсем скоро будут выдавать ошибку. Пора заканчивать эти посиделки. – Ничего обещать не могу, но ситуация, если верить тебе, действительно хуевая. Постараюсь, конечно, вернуть принцессу Коко, но, ещё раз, ничего не обещаю. Инуи остаётся более-менее доволен таким ответом и просит ее номер телефона. Хоши, ухмыляясь, шутит, что на свидание с малолетками не ходит, статья, и парниша заливается краской. Номер то она даёт, один из личных, говоря писать смски и не поминать лихом. Парень уходит первым, не оборачиваясь на нее, на случай, если их кто-нибудь увидит. Акаруи сидит пару минут, переваривая ситуацию, а после все-таки поднимается, потягиваясь, отправляется к аппарату пополнять карту, а после, наконец, на метро добирается до ближайшей станции к дому. Обстановка начинает накаляться. Постепенно, если верить Инуи, все встаёт на свои места, но это только в теории. Придется все осторожно прощупать, дабы убедиться, что все и правда так плохо, а главное переговорить с принцессой Коко. Парниша о своём лучшем друге рассказывал многое, только вот это лишь общие сведения, не дающие никакой твёрдой почвы под ногами. Размышляя об этом по кругу, наполовину засыпая, сидя на поддоне душевой кабины, наслаждаясь льющейся сверху тёплой водой, становится очевидно, совсем скоро произойдёт что-то крупное и шумное. И лучше ей в это не влезать, но внутренний голос подсказывал, Хоши обязательно влезет. Кажется, пора выбросить из лексикона понятие стабильность, которая окончательно начинала пропадать с радаров. Ей нужно хорошенько подумать, у кого навести справки, а главное, как при этом не попасть под ослепляющий луч ненужного внимания. Она чуть не засыпает прямо в душе, но ее будит звонок в дверь. Приходится выбираться, вытираться, надевать на мокрое тело одежду и впускать курильщика в квартиру, предлагая остатки риса с овощами, который она покупала в кафешке рядом за неимением сил готовить. Ран не отказывается. Хоши дразнит его тем, что у Хайтани на роду написано иметь бездонный желудок, а ответ получая насмешку по поводу своего окрашивания и сравнение с Круэлой. Ну уж нет, Акаруи вообще шубы не любит. Оба устало смеются. Кажется, сегодня будет прокурена ещё и кухня.