Домашние хэдканоны

— Орочимару, крошечное напоминие, — проходишь в кабинет мужчины, который с интересом оторвался от изучения книги. Темные волосы закрыли обзор на тебя.— Через пару часов у Мицуки экзамен. Было бы неплохо, если бы и ты пошел посмотреть. — Зачем? — шипит он, что-то записывая на полях бумаги. Подходишь ближе, лёгким ударом роняя его голову на стол и задерживая руку на затылке. Мужчина цыкает привыкший к таким твоим «рукоприкладствам». Видимо, сказал какую-то глупость. Вообще, ты женщина спокойная, пока саннин не начинает задавать тупые вопросы. — Жест дружелюбия и мира к Конохе, м? Учитывая все что ты ранее натворил, — на этих словах саннин покрывается несвойственной ему краснотой. Ты очень часто стараешься напоминать ему о прошлом, чтобы не забывал, а то всякое бывает, безстыдник. Заботливо собираешь длинные локоны на затылке, скрепляя атласной лентой в аккуратную шишечку. Мужчина глаза прикрывает, наслаждаясь поглаживаниями. Редкие моменты змеиный саннин запоминает на долгое время, ведь что ты, что он заняты работой. Непонятно, как с таким графиком у вас получилось создать ребенка. Он вообще не помнит всех девяти месяцев беременности. Только твои слова «ты станешь папой и не дай бог, я рожу яйцо» и вот уже сам принимает роды. Сейчас - отнимает у малыша медицинские предметы и вытаскивает изо рта пожеванную бумагу, а теперь Мицуки уже обучается в академии. Быть папой - интересный опыт, но, уж увольте, Орочимару лучше ещё одну войну пройдет, ведь, вспоминая дни когда у Мицуки резались зубки или колики в животе мешали спать - подобно пытке, до сих пор наводит дрожь по телу. А ведь это вообще-то его боялись все шиноби и Хокаге. Легонько поглаживаешь макушку, губами выцеловывая бледную кожу шеи: от ушка до плеча. Кусаешь за мочку, задев сережку, ласками покрывая линию челюсти. Орочимару поворачивает голову, вдохнув воздуха в лёгкие, прикоснулся своими к твоим губам. Длинный язык тут же проник в рот, сплетаясь с твоим. Возбуждение поднимается в вас двоих, хочется плюнуть на экзамен сына и завалить своего мужчину в постель. За долгие годы вместе либидо значительно уменьшилось, но это никак не вредит. — Собирайся, Мицуки уже ожидает нас, — с влажным чмоканьем отстраняешься, а мужчина следом движется за теплом, прикрыв глаза. Ему всегда мало. Тычется губами в твои сжатые, языком очертив контур. Закатываешь глаза и вытащив лишь кончик языка ответ но ласкаешь влажную плоть.— Надень поверх белое хаори, выглядишь в нем великолепно. — Это я должен тебе такое говорить! — произносит подходя к шкафу. У него голова все ещё кружится от ласки, но мужское либидо удовлетворенно. Лишь наполовину, но тоже неплохо. Смеёшься, сама надеваясь. — Давай помогу, — захватывает концы оби которые ты никак не можешь правильно повязать между собой. Орочимару немного склоняется из-за разницы в возрасте, быстрыми движениями протягивает в замысловатый узелок и сложив руки на твою талию, осматривает. Ты такая красивая рядом с ним, ещё молодая но уже полноправная мать. Орочимару честно думал и спрашивал, почему ты — только распустившийся цветочек находился рядом с ним. Помимо его не особо дружелюбных действий по отношению к миру, смущает ваша разница в возрасте. Орочимару уже давно больше пятидесяти лет(на вид же все восемнадцать). Ты ему в, если не в дочери, то хоть в племянницы годишься. А содержите гражданский брак, умного сына и вечную любовь — на двоих. — Орочимару, нет времени, — давишь стон в горле, когда на шею опускаются губы, а саму прижали к стенке шкафа. Мужчина что-то шипит, а бледные руки чешутся, хотят снять с твоего тела это чертовски красивое одеяние. На его экспериментах побывали дети, мужчины и женщины, и ни у одного подопытного не было столь прекрасного, утончённого тела как у тебя. Нежный запах кожи, шелковые волосы которые он любит перебирать в руках, ласковые ладони часто массирующие его шею. Ты вся аккуратная и идеальная для него. За какие такие грешки такой подарок? — Мицуки будет злится. — Хорошо, но после, я не выпущу тебя из комнаты, — подхватывает тебя на руки тут же перемещаясь к будущему месту проведения экзамена.