Желание принца–закон!

      Достоевский, не дав ни слова ответить Гоголю, начал его развязывать. На лице Николая появилась лёгкая улыбка, а в душе какая-то надежда на то, что его уже наконец отпустят. Но этому не суждено было сбыться.       Когда Фёдор освободил Николая, блондин ещë долго держал руки в одном положении потому, что не мог сгибать и разгибать их. Каждое движение руками приносило невыносимую боль. Руки не только сильно затекли, но ещë и были в увечьях: на кистях виднелись ярко-красные, кровавые следы от крепко завязанных верёвок; многочисленные ссадины, ещё совсем не много, и пошла бы кровь.       Фёдор заметил состояние Своего Ангела. Он нежно взял руку Николая и бережно её поцеловал. Блондин зажмурился от лёгкой боли, но больше всего ему было приятно. Но также было и немного страшно. Почему принц выбрал именно его? — Спасибо, что освободили меня. — Не стоит благодарности, — ответил Фёдор, а потом продолжил: — пройдёмте за мной.       Достоевский вышëл из камеры и направился куда-то по коридору. Николай же двинулся за ним, еле-еле перебирая ногами. От верёвок, что были не только на руках, всё тело невозможно сильно болело и идти было нереально. — Ангелочек Мой, почему вы так медленно идёте? — остановившись, спросил Фёдор. — Да так... Не обращайте внимание, это мелочи. — махнув рукой, ответил Николай. — Нет, ну так дело не пойдет. — Брюнет подошёл к Гоголю, взял его на руки и понёс с собой. Николай этого не ожидал и от смущения, а также испуга, потерял дар речи.       Фёдор шёл по коридору, неся Николая на руках. Гоголь рассматривал всë, что попадало в поле зрения: стены, пол, потолок и много чего ещë. Блондин отметил, что это место довольно тëмное и прохладное, а также по периметру стояла охрана в железных доспехах. — "Интересно... Куда он меня несёт?" — подумал Николай. Как бы Фëдор не был нежен, всë-таки неизвестно, что скрывается у того в голове. Зачем он несëт его куда-то? Конечно, если учитывать, что происходило в камере, то появляются предположения, но тогда всплывает другой вопрос: почему именно он? Это какой-то хитроумный план, для которого нужен он? Государственная измена?       Достоевский зашёл одну из комнат. Помещение было в фиолетовых, чёрных и белых тонах, красиво сочетающихся между друг другом. В комнате ничего не было, кроме красивейшей кровати, что стояла в центре помещения. Постельное бельё было в тех же оттенков, как и комната. На кровати лежала какая-то таинственная коробка, которая сильно привлекала внимание Николая. Видимо, эта вещь — ответы на все этого вопросы. Но сейчас не до вопросов, какие же тут хоромы!.. — Вот мы и пришли. — улыбаясь, сказал Фёдор. — Ух ты!.. Эта комната такая красивая! — восхищался Николай. Комната действительно была красива, особенно сочетания цветов. В таком месте шут впервые. — Я рад, что вам она понравилась. — сказал Фёдор, подходя к кровати. Он усадил на неё Николая и сел рядом с ним. — Это просто восхитительная комната! Я комнату такой красоты никогда не видел! — продолжая хвалить помещения, в котором оказался, говорил Николай. — Хотите тут жить? — Конечно... Комната волшебная... Я бы хотел в ней жить, но, к сожалению, не смогу, как бы не хотел. — с лëгкой грустью ответил Николай. По сравнению с его лачушкой, эта комната — целый храм. — Сможете. — В каком смысле? — искренне удивился Гоголь. Это была какая-то угроза или что? Наверное, нет, ведь тон принца звучал довольно добродушно. Но, хотя, что может быть на уме у него? — Ладно... Не важно, Мой Ангелочек. — ответил Достоевский, загадочно смотря на Своего Ангела.