Физика тел

      Максим Дмитриевич неплохо водит, отмечаю я сидя на переднем пассажирском сидении его Мазды. Стоило нам отъехать от парковки, мужчина начал объяснять нюансы его «второй работы». Было ожидаемо, что к стримам он относится так же серьезно, как и к занятиям в университете. Слушая его, я не могла избавиться от ощущения, что пришла на очередную лекцию. Не то, чтобы я считала «работу» стримера легкой, но я никогда и не вдавалась в технические подробности. Позже я смогла убедиться в том, что оснащение его комнаты для трансляций не просто дорогостоящее, но и вполне подходит для съемок чего-то более серьезного, нежели удовлетворение партнера на глазах многотысячной аудитории.       Въехав на подземную парковку, Максим Дмитриевич припарковался, заглушил двигатель и, выйдя из машины, обошел ее, чтобы открыть мне дверь. Галантно подав руку, мужчина помог покинуть салон мазды. Стоило двери закрыться, как за спиной послышался громкий гудок — сигнал о том, что машина закрыта, а сигнализация включена. Он не отпускал мою руку ни на секунду и мне лишь оставалось запоминать дорогу до его квартиры, на всякий случай.       Его пальцы продолжали сжимать мою руку даже в лифте, пока я не сводила взгляда с электронного табло на котором сменялись цифры. Третья дверь справа на тринадцатом этаже открылась с помощью ключ-карты, которую Максим Дмитриевич вынул из внутреннего кармана пальто, и преподаватель пропускает меня вперед, щелкнув выключателем.       Огромная светлая трехкомнатная квартира встречает меня просторным коридором. Быстро стягиваю с ног кроссовки, оставляю рюкзак на небольшом пуфике и осматриваюсь, отмечая целую полку сувениров из разных стран. Так или иначе их можно было связать с физикой и я на некоторое время замерла, разглядывая каждый.       — Если захочешь, я потом расскажу тебе про них. А сейчас, идем. — положив руку на мое правое плечо, мужчина аккуратно повел меня к дальней комнате.       Два шкафа, кровать, компьютер с кучей разной аппаратуры вокруг и маска, висевшая на подставке. Я не могла не узнать эту комнату и со скрупулезностью сыщика хотела изучить каждый угол. Максим Дмитриевич оперся на дверной косяк, позволив мне немного привыкнуть к обстановке и осмотреться, прежде чем заговорить.       — Если ты закончила с обзорной экскурсией, предлагаю перейти к обсуждению сценария. Раздевайся.       Остановившись на противоположной стороне комнаты перед кроватью, я медленно повернулась к нему лицом и изумленно посмотрела на мужчину. Его просьба, или даже приказ, прозвенел колоколом в голове. Прежде чем я успела что-то сказать он продолжил.       — Ты знаешь чем я занимаюсь, какой контент снимаю. Строить из себя невинную овечку не к делу и не к месту.       Скрестив руки на груди он ждал, но всем своим видом показывал, что его терпение не безгранично. С каждой секундой моего промедления, я видела как углубляется морщина на его лбу, а от сжавшейся челюсти на щеках играют желваки.       Не найдя в своих извилинах достойного ответа на его слова, я нахмурилась и, не отводя от мужчины взгляда, стянула с себя водолазку, оставшись в голубом кружевном лифчике. Я не старалась раздеваться соблазнительно и движения были, мягко говоря, резкими. Расстегнув ремень, я повернулась к мужчине спиной и, стянув джинсы до колен, села на кровать, пряча свое краснеющее лицо и нервную ухмылку, которую Барн явно счел бы за наглость с моей стороны.       Пока снимаю джинсы и пытаюсь мысленно успокоить скачущее галопом в груди сердце, совсем не слышу, как мужчина закрывает дверь и, обойдя кровать, подходит ближе.       Сложив вещи рядом с собой на покрывало, я поворачиваю голову и испуганно дергаюсь, увидев преподавателя сильно ближе, чем предполагала. Протянув руку, он обхватывает подбородок и слегка поворачивает мою голову влево и вправо.       — Встань.       Выполняю приказ и медленно поднимаюсь, чувствуя, как практически успокоившееся сердце вновь начинает ускоренно биться. Его взгляд скользит по моей коже, словно по произведению искусства, случайно попавшему ему в руки. Кажется, что от его взора не ускользает ни единой детали и от этого мне становится дурно.       Имея некоторые комплексы на счет своего роста, веса и изъянов фигуры, я приподнимаюсь на носочках и втягиваю живот, что не ускользает от взгляда Барна. Переложив руку на мое плечо, он надавливает, заставляя меня опуститься на всю стопу и хмурится. Его рука проходится по моему плечу, оглаживает левую чашечку бюстгальтера, скользит вдоль ребер и останавливается у застежки.       — Я снимаю. Согласна?       Уверенный твердый голос с легкой хрипотцой, бескомпромиссности которого я хочу подчиняться. Мое сознание тает с каждым словом и я не сразу соображаю, что даже не кивнула, давая свое согласие. Оно, кстати, совершенно не нужно, ведь его рука уже проскальзывает под застежку и за пару движений расстегивает три замочка.       Чувствую, как груди становится свободнее и одна лямка сразу падает с плеча. Вторую мужчина бережно снимает сам, после чего практически срывает с меня лифчик, ухватив за центральную часть между чашечками.       Жмурюсь, чувствуя, как твердеют соски от прохлады комнаты, а по коже ползут мелкие мурашки. От того, что закрыла глаза, прикосновения становятся более волнующими. Его руки без предупреждения накрывают мою грудь, слегка сжимая между пальцами соски. Неожиданная ласка выдавливает изо рта тихий протяжный стон.       Он исследует каждый сантиметр моего тела, осматривает, трогает, пробует ущипнуть или сжать, а я таю в его руках, не представляя, как умудряюсь держаться в вертикальном положении. Когда его руки ложатся на бедра, я не удерживаю тихий всхлип и испуганно распахиваю глаза, смотря прямо на него.       Барн сосредоточен, словно механик, занимающийся наладкой робота. В глазах нет ни капли нежности, хотя каждое его прикосновение наполнено ей. Мужчина переводит на меня взгляд холодных голубых глаз и, подняв руку, жестом показывает мне повернуться спиной.       Медленно переступаю ватными ногами, поворачиваясь лицом к шкафу. Не видеть его лицо проще и я с облегчением выдыхаю, смотря на деревянную поверхность двери. Кончики пальцев проходятся вдоль позвоночника и я выгибаюсь от неожиданности и новой волны мурашек, ползущих от позвоночника вместе с волной наслаждения прямо к низу живота.       Его сильная рука надавливает между лопаток, заставляя прижаться грудью к двери шкафа. Чтобы устойчиво стоять в этой позе, мне приходится оттопырить задницу и я чувствую новый прилив возбуждения.       Руки вновь скользят по спине, переходят на бока и останавливаются на выступающих тазовых косточках и проходящей резинке трусиков. Закусываю нижнюю губу, понимая, что произойдет дальше, но разочарованно всхлипываю, когда руки, вместо того, чтобы снять тонкую ткань, скользят еще ниже. Проходясь большими пальцами под резинками белья, они останавливаются на округлых ягодицах, разводя и сжимая их.       Он медленно убирает руки и отходит на шаг назад, оставляя меня стоять в той же позе. Кровь стучит в висках словно маленький барабан и до меня не сразу доходит смысл короткой фразы. Мужчине приходится повторить ее вновь.       — Зоя. Встань ровно и развернись, — дождавшись, когда я повернусь, он продолжает. — Можешь одеваться.       Стоя перед мужчиной практически полностью голая, я изумленно смотрю на него. Чувствую себя ужасно от того, что не знаю, что сказать и молча сажусь на кровать. Барн не помогает мне одеться, хотя видит, что руки дрожат и не сразу получается застегнуть лифчик.       Оставляя меня одну в комнате, он ненадолго уходит. Этого времени хватает, чтобы полностью одеться и привести себя в порядок, насколько это возможно сделать без зеркала.       Мужчина возвращается с небольшим подносом с чайником, парой чашек и мисочкой печенья. Осторожно сев на противоположный край кровати, он ставит поднос между нами и разливает по чашкам зеленый чай. Повернувшись к преподавателю, я смотрю на то, как недавно ласкавший меня мужчина сидит напротив и спокойно разливает чай, пока во мне кипит пожар от распаленного возбуждения.       — Итак, — протянув мне чашку, преподаватель внимательно осмотрел меня. — Все в порядке?       — Все в порядке? Вы серьезно? — возбуждение начинает замещаться гневом из-за его спокойствия. — Знаете ли!       Вскакиваю с кровати, так и оставив его сидеть с протянутой чашкой и готовлюсь выплестнуть на него весь свой гнев, однако строгий голос заставляет меня закусить язык.       — Сядь на место, — краснея от злости, я медленно опускаюсь на кровать, испепеляя его взглядом. — И слушай. — поставив чашку на поднос, он продолжает. — Во-первых, если я не оправдал твои ожидания, это твои личные проблемы. Во-вторых, с самого начала я пояснил для чего мы идем сюда. Дважды: в кафе и в машине. О сексе речи не заходило. В-третьих, у меня не так много времени, чтобы тратить его на препирание с кипящей яростью партнершей. Мы обсуждаем сценарий и вечером я присылаю тебе на почту копию договора, готовый сценарий и все, что тебе будет необходимо знать. Вопросы по этой части есть?       Хоть гонора во мне и поубавилось, я все равно злилась. В первую очередь на себя, за то, что вляпалась во все это. Пытаясь сосредоточиться на том, что мне говорил мужчина, я отвлекалась на неприятно липнущие мокрые трусики и пыталась незаметно их поправить, когда он наклонялся, чтобы что-то записать в ежедневнике, который вынул из ящика стола.       Мы обсуждали сценарий несколько часов с перерывом на пиццу, которую Максим Дмитриевич нам заказал «для подзарядки». Уходила я от преподавателя в шестом часу вечера и чувствовала себя выжатой как лимон.       В ожидании лифта, чтобы покинуть это чертово место, я услышала как вновь хлопнула дверь из которой я вышла минуту назад и высокий мужчина встал рядом, еще раз нажав на горевшую синим кнопку.       — Жду тебя завтра, чтобы обсудить проект. Поработай еще раз над выбранными тезисами и взвесь все за и против. Если так и не сможешь определиться, то я сам назначу тему.       — Хорошо, Максим Дмитриевич. Я позвоню, когда буду выходить из дома.       — Вне университета предлагаю перейти на ты. Буду ждать твоего звонка.       Лифт наконец-то подъехал и мы молча вошли в кабину. Спускались также в тишине и не глядя друг на друга. На сегодня мне явно хватило общения с этим мужчиной и единственное, чего я хотела — оказаться в своей кровати.       В одиннадцать вечера, когда мы с Тасей лежали на ее кровати и смотрели фильм, мне на телефон пришло два уведомления, которые я прочла чуть позже, перед сном. Барн, как и обещал, прислал мне копию договора и отредактированный сценарий на «рабочую» почту. Кроме того, он прикрепил отдельный файл, в котором расписал порядок подготовки к его стриму. Список включал в себя время последнего приема пищи, водные процедуры, список моих «отличительных черт», которые требовалось заклеить пластырем, а также объем воды, которую необходимо было выпить за пару часов до трансляции.       Еще одно письмо он прислал на мою студенческую почту. Строгий преподавательский тон текста сухо напоминал о необходимости предоставить выбранный тезис завтра в первой половине дня.       Закатив глаза, я оставила оба сообщения без ответа и, поставив телефон на зарядку, уткнулась в подушку, надеясь погрузиться в сон без сновидений.       Воскресенье, на удивление, прошло спокойно. Даже встреча с Максимом Дмитриевичем оказалась менее волнительной, чем я себе представляла. Хотя мысли о вчерашнем и заставляли меня ерзать на стуле и поглядывать на закрытую дверь той самой комнаты, стоило мужчине отойти налить нам еще чаю или взять из холодильника угощение.       Обсуждая тезисы и конкурс, мы сидели за небольшим столом его кухни, обложенные с двух сторон ноутбуками, учебниками по физике и научными трудами в формате небольших методичек и достаточно увесистых книг.       Работа над проектом шла полным ходом и мы не заметили как провели практически весь день, углубившись в выбранную мной тему. Исписав несколько альбомных страниц пометками, я без сил опустила голову на сгиб руки, чувствуя, как кипит мой мозг. Преподаватель тоже выглядел уставшим. От долгого сидения за экраном монитора белки его глаз покраснели и синяки под глазами стали еще более отчетливыми.       — На сегодня хватит, — посмотрев на круглые кухонные часы, висевшие над дверным проемом, мужчина закрыл крышку своего ноутбука и запрокинул голову, устало потирая глаза. — Времени еще достаточно, обдумай все, что мы сегодня набросали завтра и послезавтра. В четверг мой семинар у тебя последней парой? — после моего кивка он продолжил. — У меня будет небольшое собрание и после него мы сможем продолжить работу над проектом.       Устало собрав свои вещи, я допивала остывший чай, мельком поглядывая на преподавателя. Мужчина казался не менее уставшим, а ведь завтра у нас обоих намечался насыщенный день.       — Во сколько ты завтра заканчиваешь? — настояв на том, чтобы довести меня до дома, преподаватель помогал мне надеть куртку.       — Около трех. Последней парой будет физкультура, не думаю, что Георгич отпустит нас раньше.       — Успеешь сюда к пяти?       — Думаю…да. — если бы я не была такой уставшей, то наверняка залилась бы пунцом, но даже на это у меня не хватало сил.       Садясь в машину на подземной парковке, я включила подогрев переднего сидения и назвала свой адрес. Через несколько минут после того, как машина тронулась, я не заметила, как уснула, пригревшись и обняв рюкзак так же, как привыкла обнимать свою подушку.       Сквозь сон я слышала нежный голос и аккуратные прикосновения к рукам. Теплое дыхание опаляло мне ухо, заставляя медленно просыпаться. На грани сна и бодрствования я что-то пролепетала в ответ на нежный голос, доносившийся до моего подсознания извне. Ощутимый толчок в плечо и я распахиваю веки, смаргивая сонливость и негу, в которой купалась секунду назад.       — Спящая красавица, экипаж прибыл на место, — мужчина сидел в полоборота, положив руку мне на плечо, и улыбался.       — Кучер мог бы быть и погалантнее, — нахмурившись, я скинула с плеча его руку и, отстегнувшись, дернула ручку двери, которая оказалась заблокирована.       — Мог бы, но, по-моему, спящей красавице нравятся острые ощущения, — ухмыльнувшись моему удивлению, мужчина разблокировал двери и вышел из салона, но лишь для того, чтобы обойти машину и открыть дверь с моей стороны. — Ваша Светлость.       Проигнорировав поданную руку, я выбралась из салона самостоятельно, смерив преподавателя недовольным взглядом. Понять причину его изменившегося настроения я не смогла и, сухо попрощавшись, направилась домой.       Взволнованная Тася попыталась расспросить меня об увиденной в окно кухни сцене, но, отмахнувшись, я устало прошла в комнату. Разглядеть произошедшее в салоне она точно не смогла, а объяснять ей с кем я приехала смысла не было — она не настолько глупа, чтобы не догадаться.       Избегать разговора получилось лишь до утра и по пути до университета я рассказываю ей короткую историю о том, как уснула в машине. Опустив детали о шепоте на ухо и нежных прикосновениях, я почти не слушала подругу, прокручивая в голове все, что мне предстоит сделать после пар, чтобы подготовиться с первому в своей жизни стриму.