Мелодия для короля

      Выйдя во внутренний дворик, король прошёлся вдоль воларьевых клумб до сада и обратно, не в силах успокоиться.       Микель не хотел, чтобы Реми смотрел, а Реми не хотел смотреть.       Юноша мерил шагами уложенную изящной плиткой тропинку и думал о том, сколько всего довелось пережить шерьеру, чтобы сейчас он стал таким.       Решив, что ничто так не расслабляет и не отвлекает, как горячая ванная, король дал дворецкому распоряжение согреть воду и подготовить всё для принятия процедур, а сам направился к саду.       Вскоре на пороге пристройки показалась дочь дворецкого. Это была взрослая женщина ненамного младше королевы, обладающая совсем не примечательной внешностью и покладистым, спокойным характером. Реми тоже знал её с детства — она была ему кем-то вроде любимой тётушки, потому он улыбнулся и подошёл поздороваться.       — Доброго дня, ваше величество, — кивнула женщина, принимаясь за полив клумб.       Король, погруженный в свои мысли, любовался её спорой работой. Она была близкой подругой королевы, самым верным человеком из её свиты. Раз в пару недель она приезжала во дворец, чтобы встретиться с её величеством. Тут в голову Реми пришла одна идея.       — Скажи, давно ли ты последний раз навещала матушку? — спросил он.       — Её величество заезжала к нам десять дней назад, когда возвращалась из поездки, — смиренно ответила женщина.       — Тогда непременно надо съездить к ней! — подхватился Реми.       Юноша в двух словах объяснил женщине в чём дело. Он переживал за мать и хотел убедиться, что с ней всё в порядке. Кроме того, не лишним было бы незаметно выведать, как обстоят дела во дворце, прежде чем соваться во дворец. Если королева в порядке, то плановый приезд её подруги не вызовет подозрений.       Верхом от воларьевого коттеджа до дворца можно было добраться приблизительно за четыре часа. Реми подсчитал, что если женщина отправится в путь через пару часов, то к вечеру окажется у городских ворот. Разумеется, королева оставит её ночевать в замке, и лишь утром можно будет не вызывая вопросов выезжать обратно.       — Мы будем ждать тебя завтра в обед, — сказал юноша. — Если что-то пойдёт не так, немедленно возвращайся. Ни в коем случае никому кроме матери не рассказывай, что видела меня или Микеля, — Реми неловко переступил с ноги на ногу, затем сделал шаг и тепло обнял женщину. — Береги себя.       Та в ответ погладила его по спине, как делала, когда он был совсем ещё мальчишкой, разбивал коленки и приходил к ней плакаться.       — Всё будет хорошо, ваше величество. Я позабочусь о вашей матери.       Она ушла в пристройку готовиться к поездке, а Реми решил пройтись по саду до прудика с карпами и даже успел сделать несколько шагов, когда воздух прорезал истошный нечеловеческий крик.       Не долго думая, король кинулся в коттедж и ворвался в чулан. Картина, что предстала взору юноши, заставила его похолодеть. Всё ещё привязанный к стулу разбойник смотрел на собственные окровавленные пальцы и истошно вопил. Ноги его были босыми и их тоже покрывала свежая кровь. Микель стоял чуть чуть поодаль и сжимал в руках кортик. Алые капли падали на пол, оставляя тёмную лужицу. Лишённое всяческих эмоций лицо шерьера было точно таким же, как и в тот раз на фестивале, и сердце Реми сжалось от боли, будто в него только что вонзился этот самый кортик. Король немедленно пожалел, что оставил Микеля одного и позволил ему заниматься пытками.       Не говоря ни слова, Реми схватил Микеля за руку и выволок из чулана. У двери он заметил шарахнувшего в сторону дворецкого, и мимоходом бросил:        — Микелем я сам займусь, а вы позаботьтесь о нашем госте.       Пинком распахнув ближайшую дверь, юноша затолкал Микеля в ванную комнату, забрал у него нож и заглянул в глаза.       — Микель, приди в себя!       Прекрасно понимая, что никакие пощёчины сейчас не сработают, Реми решил воспользоваться единственным известным ему средством. Он обхватил лицо шерьера ладонями и очень нежно поцеловал его. Отстранившись юноша успел заметить, как жизнь возвращается в остекленевшие глаза, однако, не успел он обрадоваться, как услышал совсем не то, что ожидал.       — Я должен вернуться. Он почти...       — Нет! — оборвал его Реми, слишком громко, слишком поспешно. — Ты не можешь! Ты не должен! Я тебе не позволю!       Микель уставился на него слегка растерянно.       — Но нам же надо узнать, кто за всем этим стоит.       — Плевать мне сейчас кто за этим стоит! Ты себя со стороны видел? Я… Я…       — Ты испугался.       Из глаз короля хлынули слёзы. Он заколотил кулаками по груди шерьера.       — Кто тут испугался? Ты просто стоял там весь в крови и пялился в пустоту! Я думал, ты уже перестал понимать где ты и кто перед тобой! Ты мог убить его!       Микель поймал Реми, сгрёб в охапку и прижал к себе.        — Прости.       Они молча стояли в обнимку ещё какое-то время.       Немного успокоившись, Реми, наконец, отстранился и велел:       — Раздевайся.       — Мне кажется, сейчас не самое подходящее время для…       Король бросил на него сердитый взгляд.       — Нужно смыть с тебя кровь и сменить одежду, дуралей!       Шерьер захлопнул рот, отвернулся к стене и принялся стягивать с себя заляпанные кровью рубашку и брюки. Король засучил рукава и принялся выливать подогретую воду из вёдер в большую белоснежную ванну с золочёными лапами.       — Забирайся, — приказал он шерьеру.       Когда тот послушался, Реми взялся за мочалку и принялся отмывать его от крови. Протирая пальцы, юноша ощутил знакомую грубую кожу на подушечках, ту шероховатость, которая ему так нравилась, развернул руку ладонью к себе. Вода давно перестала быть прозрачной, всё вокруг пропиталось едким запахом крови, шерьер сидел там такой беззащитный и уязвимый, и королю почему-то нестерпимо хотелось поцеловать эти пальцы. Он приблизил чужие руки к своему лицу, и вдруг увидел то, что заставило его вздрогнуть и отшатнуться. Однако, в следующую секунду он уже вновь сжимал ладонь Микеля и перебирал пальцы, внимательно рассматривая каждую деталь.       — Что это?! — с отчаянием в голосе воскликнул он.       — Последствия непослушания, — тихо ответил Микель.       Шерьер не отдёрнул рук, он с деланым равнодушием позволял Реми рассматривать шрамы между пальцев, в тех местах где кожа должна была быть наиболее нежной и чувствительной. Юноша не видел на его лице никаких эмоций, но чувствовал, почти слышал, как отчаянно быстро бьётся его сердце.       — Это сделал тот учитель?       Микель задумчиво кивнул. Реми почувствовал, как к горлу подступает ком.       — Тварь.       Реми понял, что из глаз его текут слёзы только когда увидел, как пара прозрачных капель упала с его щёк на руки. Он склонился к ладоням шерьера и начал покрывать влажными, нежными поцелуями каждый палец.       — Всё это давно в прошлом, — выдавил Микель, осторожно пытаясь освободиться.       — Будь это так, ты бы не впадал в транс при каждом удобном случае, — серьёзно ответил Реми и удержал его руки. — Может, твои физические раны и зажили. Но те, другие, — он положил ладонь на грудь шерьера, — те, что глубоко внутри, они постоянно напоминают о себе. И с этим надо что-то делать.       Руки парня высвободились из цепких пальцев короля, тот потянулся за ускользающим шерьером и оказался в его объятиях. Микель сгрёб юношу в охапку и прижал к себе, словно цепляясь за него.       — Откуда ты всегда знаешь, что надо сказать? — спросил он. — Когда ты научился заглядывать так глубоко в человеческие сердца и души? Почему ты понимаешь мои чувства даже когда я сам их не понимаю? — шерьер замолчал на миг, а затем тихо закончил: — Спасибо.       Так, обнявшись, они просидели в молчании, пока вода окончательно не остыла. Говорить ничего не хотелось. Казалось, слова в тот момент были лишними.       Когда они вернулись в комнату короля, Реми посадил Микеля на кровать, сам сел рядом и нежно поцеловал его шею. Парень в ответ лёгко гладил его по спине и зарывался лицом в золотистое облако волос. Они ласкали друг друга, ограничиваясь почти невесомыми поцелуями и прикосновениями. Им обоим не хотелось в этот день ничего большего.       На закате, так и не перейдя черты, король и его шерьер, обнимаясь, уснули.        За завтраком Реми категорически запретил Микелю когда-либо ещё заниматься пытками, даже под страхом смерти. Разбойник, приведённый в порядок дворецким, сидел напротив них и, как ни в чём не бывало, уплетал за обе щеки горячие тартинки. Казалось, вчерашнее совсем его не трогало, и лишь повязки на кривых пальцах не давали забыть, что всё произошедшее не было дурным сном.       Покончив с едой, Реми увлёк Микеля в сад, где они долго обсуждали план дальнейших действий. Заговорщики как раз продумывали что делать с разбойником, когда дворецкий позвал их к обеду.       Королю кусок в горло не лез. Дочь дворецкого должна была уже вернуться, но её всё ещё не было, как и хоть какого-то послания от неё или королевы. Через силу запихнув в себя пол тарелки супа, Реми начал нетерпеливо расхаживать вокруг стола, время от времени открывая дверь и вглядываясь в горизонт. Тревога за мать и так не давала ему покоя, а теперь к ней добавились переживания за жизнь женщины, которую он втянул во всё это. Хорошей женщины.       — Я должен взять на себя ответственность, — наконец сказал он, когда день начал клониться к вечеру, и стало ясно, что никто не приедет. — Я поеду за ней.       Микель едва успел поймать его за руку.       — Это не выход, Реми.       — Ты не понимаешь? Она там из-за меня! А что если её ранили? Или того хуже…       Микель притянул короля к себе и крепко обнял.       — Даже если так, это был её выбор, — произнёс он. — Она пошла на это осознанно. — Шерьер почувствовал, как дрожат плечи Реми и не нашёл ничего лучше, кроме как поцеловать его в макушку и начать поглаживать по спине. — Твоя смерть ей не поможет.       — Я знаю! — воскликнул юноша. — Знаю… Но как я могу есть, спать, радоваться жизни, пока моя мать и её лучшая подруга по моей вине находятся в смертельной опасности?       — Реми…       — Ты со мной?       Микель вздохнул, взял лицо короля в свои ладони и заглянул в его полные слёз глаза.       — Конечно, — сказал он. — Конечно, я с тобой. Но давай не бросаться на амбразуру сломя голову.       Он увлёк Реми за собой в спальню и они весь вечер придумывали вылазку во дворец, прорабатывая все возможные варианты развития событий.       — Решено. Отправляемся завтра после обеда, — подытожил Микель.       Реми согласно кивнул.       Они поужинали прямо в комнате и, утомлённые долгими разговорами, сразу завалились спать. Реми ещё какое-то время ворочался, но слыша рядом ровное, мирное дыхание шерьера, вскоре тоже успокоился и вскоре заснул.       К утру разбойник настолько набрался наглости, что начал вести себя неприлично, намеренно выводя Реми из себя и провоцируя его на ссору. Он громко чавкал и отрыгивал, и в конце концов добился своего. Король встал и приблизился к нему, и уже занёс кулак для удара, когда в дверь постучали. Реми замер.       — Неужели…       Они подробно продумали все варианты событий, но оба, на самом деле, не верили, что дочь дворецкого может вернуться на целые сутки позже оговоренного времени.       В одно мгновение Реми оказался у двери. Микель опоздал всего на секунду. Когда Реми отпер дверь, он уже стоял у него за спиной. Однако, вопреки ожиданиям, на пороге стояла вовсе не та женщина, которую они так надеялись увидеть. Вместо неё их ждала размалёванная толстушка в грязном кружевном платье с рваным подолом. Глаза её при виде Реми, наполнились слезами, она неожиданно кинулась на шею юноши и низким голосом протараторила:       — Ваше величество! Слава богам, вы живы! Как же радостно вас видеть!