(Не)молчать

Возвращаться домой странно. Взгляд скользит по знакомым пейзажам, мелькающим в окнах такси, узнает каждый закоулок и создаёт иллюзию того, что путешествия в школу пацанок не было вовсе. Просто съездила в ТРК на другом конце города и вернулась. Может, фильм какой успела посмотреть, и это заняло целых полдня. Не участвовала в проекте, не изменялась, не находила друзей и любовниц, которые не оставили в её душе ровным счётом ничего значимого.

***

Квартира не походит на пыльный склеп — уже хорошо, цветы в ванной комнате, потасканные недостатком питания, вполне себе живы — просто прекрасно. Сообщение от подруги в ответ на «Айм комбек» с предупреждением о скором визите — немного удручающе, но в целом радует.

«Только с завтрашнего дня, в самом деле»

«Приеду в семь нуль нуль, обещаю»

«Жёстко»

«Что поделать, мне не терпится выпросить ВСЁ»

«По условию контракта я не имею права разглашать спойлеры»

«Ок, почти все» Соня откладывает телефон, улыбается. Открывает окна, пропуская в квартиру свежий воздух, смотрит на чужую-родную обстановку, которую создавала сама практически с нуля. Не знает, что делать дальше. Садится на кровать, осматривает, решая просто и понятно — заняться тем, за что зацепится взгляд. Пыль на комоде.

***

— Вот прямо под камерами 24/7? Аня смотрит круглыми глазами вошедшей в охотничий азарт кошки. Положила руки на подбородок, смотрит внимательно, оставляя кусок торта на тарелке без внимания. — Ну да. Пиздец тот ещё. В частности из-за того, что нихера не понимаешь, какие почесывания попадут в основной эфир. — Хуево… Жду не дождусь увидеть выпуск, посмотреть на тебя. — Меня там не так много. — Уверена? — Ну да. Я же там про проблемы с батей рассказывала, а зрители такое не очень любят. — Зато ты юморишь. Это нужно каждому сезону. — Первое время, потом не так уж и часто. — Спойлеришь… — Ты уже знаешь главный спойлер, раз разговариваешь со мной… В принципе, потому что там телефонов нет. — Ладно уж. А теперь колись, много девчонок симпатичных? — В плане? — Ну, как Кира. Или Мишель. — Как Кира я бы не сказала, чтобы прям как Кира. Как Мишель… Ну да, есть одна. — Законтачила с кем? Прям…прям? Соня улыбается, молча кончая первый кусочек медовика и накладывая второй. Запивает красным вином. — Сонь? — С двумя. Аня округляет глаза ещё больше. — Нихуя себе. И что… Договорились общаться после? — Нет. Мы толком и об отношениях не говорили. Просто спали и всё. — Сонь… то, что ты пережила… — Аня… не нужно. Не сейчас. Я прекрасно все понимаю, просто… не получилось. Так бывает. Одна… в общем, не решили мы нихуя… А вторая… была старше и на ту суку похожа. — Блять, Сонь. Аня берет её за руку, сплетает пальцы. — Нет-нет, ничего страшного… Они обе, в какой-то мере, на неё похожи. Одна — характером, другая — стойкостью, уверенностью в себе. — Я поняла… Похудела, смотрю. Кормили правильно? — Да.

***

«На какой неделе выгнали?» Соня удивляется, когда видит это сообщение от одной из множества Макаровых Лиз. Хочет списать всё на приколы очередного фейка, которых с выходом первого выпуска расплодилось, кинуть в чс, вообще без ответа. Откладывает его ровно до того момента, пока не видит присланное гс: Высокомерной с этой Федоренко стала, да?

«Думала, ты фейк»

«Зашла бы на страницу»

«А как ты меня узнала, что это я? Наугад тыкнула?»

«У тебя у одной фотка с бухича на странице. У остальных с фотосессий»

«Кошмар, удалю сейчас же»

«так как на какой неделе?»

«на четвёртой»

«причина?»

«тебе официальную или нет?»

«обе»

«За отличное поведение. Но я сама попросилась. Не могла больше это терпеть»

«Скучно без меня было?»

«Очень, буквально каждый день вспоминала твое мягинкое пузико»

«Завали ебло, пока не сломала»

«Могла бы, но я в другом городе :)»

Соня замечает улыбку на лице, широкую-широкую, дебильную-дебильную. Кашляет, вспоминая все плохое. И Веру, которая даже не пыталась с ней связаться за эти недели. Хотя, конечно, может, ещё на проекте или утонула в море фейков, хотя, конечно, должно быть похуй, потому встречаться там, где нет камер 24/7, с бывшей заключённой, не забывшей тюремные повадки — так себе идея. Думает, что если уж и заводить отношения, то здоровые. Или те, которые она вывезет. Созависимые, вроде?.. Когда одной нравится доминировать, другой подчиняться, и все довольны, все счастливы и никакая из сторон не доводит другую до белого каления. «Знаю. Пиши адрес»

«Ты ебнулась?»

«Мне так сильно хочется всечь тебе, что я готова к путешествиям» Внутри срабатывает нечто, напоминающее сожранный годы назад инстинкт самосохранения, и Соня пишет короткое «нет», потому что человек, личность, ответствена сама за себя.

***

Послепроектная жизнь не меняется кардинально: Соня разве что заводит кота (молодого, годовалого) и меняет работу официантки на работу оператора мобильной сети, где в ожидании клиентов можно спокойно уйти в развитие фриланса, продумывая планы для фотосессий или подсчитывая нужное количество материалов для праздничных букетов. Отношения заменяются заботой о пушистом ребенке, и так гораздо лучше и гораздо спокойнее. Бутылки алкоголя — кормами со всеми нужными витаминами и дорогими игрушками. Остаются разве что сигареты, и то реже, потому что резкий запах и привередливый кот, с которым под боком очень приятно спать. Изменяется и интимная жизнь — если и трахаться с кем-то в клубе в выходной день, то неизменно не ехать ни к кому домой. Кот, ждущий дома, ценнее ночей с теми, кто не цепляет дольше одного оргазма. Свидания тоже проходят иначе — теперь Соня почему-то не видит варианта начать встречаться с кем-то, подходящим хотя бы по двум пунктам из пяти. Хочется хотя бы четыре или три с половиной, но таких не находится. Может, потому что плохо ищет, может, потому что таким она не нравится, может, потому что и не хочет уже искать — заебалась. В жизни с сорока (тремя, если быть реалистами) кошками находится все больше плюсов.

***

— Итак, кто? Аня сидит на диване, обложилась всевозможной нездоровой едой, скрестила ноги, смотрит внимательно на экран. Шок от от того, что Соня видит себя в телевизоре, ко второму выпуску так и не проходит, так что ответ получается не сразу. — Макарова Лиза. — Та, что тебе нос разьебала? — Да. — Пиздец. А вторая?.. — Нету её пока. — Хух. Я уж боялась, что эта сидевшая. Соня не сдерживает смеха, поглаживая развалившегося между ними кота.

***

Она узнает Лизу не сразу — мало ли похожих внешностью людей. Да и Макарова в другом городе и не писала после того диалога ни разу. В отличие от Оеланы, которую, как оказалось, тоже вытурили в скорости после Сони. Пожимает плечами на мимолетное показалось, потому что сама имеет довольно заурядные черты лица. Проходит мимо, немного напрягаясь от того, что псевдо-Лиза идёт следом. К выходу из продуктового магазина. Одергивает саму себя. — Что, память как у рыбки, короткая стала? Или видеть меня не хочешь, а, Воронец?

***

— Твоя проблема, Сонька, в том, что ты боишься привязанности. Боишься, блять, нежности и понимаешь только блядский… абью-юз… Как проявление любви. Лиза не смотрит на неё, сидит рядом на тротуаре, в майке, татуированная, прикладывается периодически к бутылке пива. Соня понимает, что выглядит с разбавленной колой и в красной расстегнутой рубашке куда культурнее. Хихикает. — Смешно тебе, блять? Да, это оборжаться как смешно. Соня поджимает губы в ответ, делает глоток, смотрит в сторону. Обсуждать такое с ней — кажется издевательством над чем-то сокровенным, чем-то, что не должно быть доступно для них. Тех, кто просто однажды один раз трахнулся в порыве эмоции вместо того, чтобы мирно обсудить/разбить что-нибудь до крови или перелома. — Сказать нечего? А я то думала, за пределы камер уйдём, у тебя язык развяжется. Нихуя. — Ты думала обо мне? Лиза посылает её нахуй. Её и её блядскую психику, в которой хрен разберёшься. Соня поджимает губы.

***

— Мне понравилось трахаться с тобой. Только и всего, не рассчитывай на нечто большее. Соня и не рассчитывает: теряется в ощущениях, в словах и эмоциях, жадно ловит ртом ускользающий воздух, когда Лиза прижимает к кухонному столу, покрывает поцелуями спину и обводит пальцами набухший от возбуждения клитор. Вскрикивает, когда Лиза прикусывает мочку уха и прижимает за бедра к себе, близко, горячо и чувственно. Обязательно бы упала на подкосившихся от прошедшего оргазма ногах, если бы не держали сильные руки. — Шлюха ебаная. Выдыхает Макарова на ухо. Отстраняется, с брезгливым выражением лица моет пальцы в кухонной раковине. — Зачем ты тогда сюда пришла, если ненавидишь меня? Зачем иск… окликнула, когда могла просто пройти мимо? — Нравилась ты мне, жертва блядская. Немного туманно в голове, но Соня старается собираться с мыслями. То, что произошло и происходит сейчас — сродни безумию, и оставлять его просто так — ни в коем случае нельзя. Как говорила про подобные ситуации Любовь Анатольевна, как поступают нормальные, психически здоровые люди, и должна поступать Соня, потому что живёт не в романтической сказке, а в реальном мире, откуда в сказки и сбегают. — «Нравилась»? — Не цепляйся, блять, к словам. — Не цеплялась. Просто не понимаю — если НРАВИЛАСЬ, то почему ты пришла ко мне сейчас, почему… сделала это? — Хотела посмотреть дашь или нет. — Дала. И что? — То есть для тебя это уже норм? Сколько берёшь за час в таком случае? — Успокойся, пожалуйста. И не переводи тему. Да, я занялась с тобой сексом, оправдала/не оправдала твои ожидания. Но почему они у тебя вообще появились? Если я, к тому же, тебе нравилась когда-то давно? Соня достаёт из шкафчика пачку сигарет, вытягивает одну, закуривает, задергивает шторы и включает вытяжку. Лиза без разрешения перехватывает, делает затяжку. — С той психологичкой переобщалась? Усмехается. Соня берёт сигарету обратно и садится напротив, положив ногу на ногу. — Давай поговорим как взрослые люди на те темы, которые, наверняка, по твоему мнению, я не заслуживаю обсуждать. Откровенность за откровенность, если так проще? Барс, не Барсик, Барсюша, или Барсище, а именно Барс или на крайней мере Снежок, хоть и скорее серый, чем белый, дымчатый, приходит из комнаты, тянется к Лизе, обнюхивает штанину. — Давай. Все равно я все меньше хочу здесь находится. — Почему ты решила устроить мне «проверку»? — Потому что стало интересно… — Лиз, пожалуйста. Разговор по душам, первый и единственный, больше не увидимся. Я хочу понять тебя. — А я — разобраться хотя бы с парой тараканов из твоей головы. Соня не может сдержать смех. Поднимается, добродушно усаживая мяукнувшего Барса на своё место. Достаёт из нижнего шкафа бутылку вина, того самого, которое купила ещё после возвращения. — Спрашивай, если пока тяжело говорить самой. — Что это была за хуйня на шоу? Ты хотела внимания от меня и той шрамированной зечки? Или в чем причина твоих блядований? — Блядований? Единственное «блядование», которое я помню — это наш с тобой секс в душевой… — Только это? А то, как сосалась поочерёдно с нами? Как чуть… Хотя погоди… Как раздвинула ноги передо мной, на испытании с пенсионерами. — Всё это… Следствие. Блять. Ты прекрасно знала, и, должно быть, ещё помнишь (не так много времени прошло), что я была в созависимых, абъюзивных, как сказала Любовь Анатольевна отношениях. Которые забирали у меня буквально все, от нервов до физических сил. Я буквально не воспринимала себя до них, думала, что краткое содержание посмотрела, с отцом и бабушкой, поэтому и знаю. Соня прикладывается прямо к горлышку, передаёт, отмечая с какой-то детской радостью — Лиза слушает. — На проект пришла уже с ломкой. Мне не хватало… ее, не хватало ссор и скандалов, страстного секса до кровавых засосов. Не хватало, потому что я не представляла без этого жизни. — Допустим, а эта шрамированная тут каким боком? — Сука эта… даже по имени называть не хочу… Старше меня была, спокойнее, рассудительнее. Советы давала, говорила, куда лезть ТОЧНО не стоит. Я что, мелкая тогда была, едва восемнадцать стукнуло. Заботилась обо мне, как кто-то близкий, как кто-то родной. Вера такой же показалась. Вот и потянуло меня, хотя сперва думала просто начать общаться хорошо, как с Ди или Юной. — Удобно ты устроилась, конечно. Со мной — эмоции, секс до засосов, с Верой — забота блядская. Лиза выпивает почти половину бутылки, Соня не останавливает. Облокотилась о шкаф, докуривает сигарету, расстраивается, когда тянется погладить Барса, а тот убегает в другую комнату. — Если бы была уверена в том, что нравлюсь… — Ведоренко? Или мне? — Если даже и тебе?.. — То?.. — Не металась бы. Не давала эмоциям выхода. — Этим любую хуйню оправдать можно. — Можно. Но что мне делать, если для меня это не оправдание? Да, я человек с загубленной психикой, да, не верю и не поверила за время проекта, что моё тело это храм, а не анатомический объект. Молчат. Лиза вновь выхватывает у неё сигарету, кончает, гася окурок в пепельнице. Задирает ноги на стол. Соня не говорит ничего. — А я… Воронец… Ещё с клетки тебя ненавидеть стала. Шлюх не люблю, а тут ты — в шортах коротких, лифаке, да жилетке. Особняком держишься, комментарии псевдо-остроумные вставляешь. Сиськи, как шалава, охране за сижку показала. Как историю твою узнала, что принцессой у отца была, все — пизда рулю. Пиздаболкой тебя считать стала, потому что, блять, меня также растили и при этом не насиловал никто. Да ты пиздаболкой и выглядела, добренькая, заботливая, шлюха, которой нихуя не стоит раздеться перед всеми. Терпеть тебя не могла, нос мечтала сломать, губу в мясо расхуярить и фингалов наставить, чтобы не смотрела, как мать Тереза. Потом… Когда уборка была… Мысль пришла, что таких как ты… — Продолжай. Соня знает, что она собирается сказать, но не концентрируется на этом, предпочитая складывать пазлы воедино, и смотреть на ситуации с другой точки зрения. -… Только используют, потому что красивые, сами лезете, призналась сама себе, что трахнула бы тебя. Поцеловала из-за этого сама… А дальше пиздец какой-то пошёл. Не понимала, почему хотелось и въебать и выебать, чтобы глазенки блестели, как тогда, когда в холле сосались. Думала, трахну раз-другой, пройдёт… Но сейчас не понимаю, почему ещё хочется. Нихуя не понимаю. Соня достаёт ещё одну сигарету, не комментирует, не реагирует на внутреннего восторженного ребёнка, которому нужно внимание, нужна бескорыстная забота. Предлагает третью Лизе. Отказывается. Курят одну на двоих. — Врала, что «нравилась»? — Да. Соня смеётся. Лиза смотрит угрожающе. — Попробуем? Спрашивает, замечая волнение в голосе, облизывает губы. Лиза выдыхает с шумом. — Да.