Afterwards / Впоследствии

Деймос осыпал поцелуями потное тело Сэнфорда. Тот, что побольше, все еще дрожал от кайфа. Загорелые руки мягкими кругами натирали большие мускулистые бедра, помогая заземлить партнёра от особенно интенсивного оргазма. Единственным шумом, наполнявшим комнату, было прерывистое дыхание влюбленных. В последний раз поцеловав Сэнфорда в щеку, Деймос неохотно оторвался от возлюбленного. Потянувшись к одному из прикроватных столиков, Деймос вскоре вернулся с парой тряпок в руках. Положив одну под Сэнфорда, чтобы их простыни не испачкались, загорелые руки вскоре принялись за уборку. Он осторожно погладил подтянутый живот Сэнфорда, затем переключил свое внимание на оба члена, вытирая их. Закончив с тряпками, Деймос скомкал их в комок и швырнул в корзину на другом конце темной комнаты. С этими словами коротышка плюхнулся рядом с большим телом Сэнфорда на их старую скрипучую кровать. Они повернулись лицом друг к другу, и Деймос уткнулся лицом в широкую грудь своего возлюбленного. Бледные руки запутались в темной копне волос Деймоса, любовно расчесывая и тщательно распутывая узлы в лохматом беспорядке. Тем временем загорелые руки обхватили живот Сэнфорда, пальцы легко танцевали по обнаженной коже. Довольный гул рокотал в груди большого, успокаивая первого. Деймос почувствовал, как его лицо вспыхнуло, прижимаясь ближе к бледной груди напротив его лица. Это было неловко, его любовь к Сэнфорду. Тот факт, что его влекло к Сэнфорду, не был смущающим моментом. Нет, любой в здравом уме был бы смущен. Но головокружительное, игристое, теплое чувство, которое распространилось по телу Деймоса, было смущающим моментом. То, как от одного его взгляда у курильщика замирало сердце, от одного прикосновения перехватывало дыхание. Этот высокий, широкоплечий человек был единственным, кто мог заставить язвительную, напыщенную развалину, которой был Деймос, превратиться в головокружительную лужу слизи. Широкая улыбка пробежала по лицу младшего, когда он прижался к груди своего возлюбленного, не обращая внимания на серебристые волоски, щекотавшие его нос. Его руки крепче обхватили Сэнфорда за талию, притягивая их все еще обнаженные тела друг к другу. Пальцы в его волосах замерли, сменившись мягким поцелуем в кожу головы, теплые губы задержались еще на пару секунд. Как только его губы оторвались, голос Сэнфорда загрохотал глубоко в его груди, голос, пропитанный нежностью. - Я люблю тебя, Деймос. Эти четыре слова. Слова, которые он слышал каждый день. Те, которые будут эхом отдаваться в его голове часами, пока Деймос сидел, мечтательно глядя в пространство. Эти слова, которые заставили его сердце чувствовать себя таким липким, сладким и милыми... Деймос усмехнулся, нежно поцеловав грудь своего возлюбленного, прежде чем посмотреть в эти темно-зеленые глаза, которые уже смотрели прямо на него. Он никогда не видел зелени, пока не увидел Сэнфорда, его глаза были точно такими, какими он представлял себе лес, как трава или деревья. Деймос позволил этим раздутым зрачкам втянуть его внутрь, с любовью глядя в ответ. Эта дурацкая улыбка на его лице, янтарные глаза, раскрасневшееся лицо, темные волосы. Весь Деймос, каждая частичка его существа, все его существо, заключено в объятия этого человека. Янтарные глаза закрылись, выдохнув удовлетворенный вздох. - Я тоже тебя люблю. Сэнфорд любовно напевал, почесывая затылок Деймоса в том месте, которое ему нравилось. Меньший почти растаял, когда он позволил себе соскользнуть в бессознательное состояние, крепко зажатый в объятиях своего возлюбленного. Ничто другое в мире не имело значения, когда они лежали, усталые, но теплые, в объятиях друг друга.