А ведь сады мне даже не нравятся

Изуку молчал. Он нервно сжимал ладонями бортики колесницы побелевшими от испуга пальцами. Шото не смотрел на него. Он то и дело подгонял лошадей, чтобы те скакали быстрее. Хотелось как можно скорее покинуть дом сенатора… Тодороки ни о чем не думал на тот момент. Он вдыхал полной грудью уже полюбившийся фруктовый аромат, облизывая от бьющего в лицо ветра губы. Чувство удовлетворения растекалось по каждой клеточке тела. Самодовольство и радость. Он вступился за дорогого сердцу омегу. Есть в этом что-то… Они остановились около ворот в дом Шото. Тот махнул рукой, и двери открылись, пропуская их на территорию. Альфа легко спрыгнул с колесницы, передавая поводья слуге. Изуку замешкался, нервно вздыхая. На его лице отображались непонимание и шок. – Помочь? – тихо спросил Тодороки, протянув омеге руку. Тот удивленно на нее посмотрел, перевел растерянный взгляд на альфу. Шото вздохнул и легко подхватил его за талию, опуская на землю. Мидория никак на это не отреагировал, видимо, всё ещё пребывая в шоке. Тодороки не стал ничего говорить, лишь потянул его внутрь дома. Слуги, что сопровождали его на мероприятие, неуверенно замешкались. Они знали, что их господин вспыльчив и самолюбив, но шоу, что он устроил сегодня в зале, перешло всякие границы. Однако, ни слова никто из них сказать не осмелился. Шото помог подняться Изуку по ступенькам, ведь тот смотрел на лестницу растерянно, явно не понимая, как по ней подниматься. Альфа махнул рукой подбежавшим слугам, прогоняя их прочь. Те удивленно глянули на Мидорию и кинулись в рассыпную. Тодороки знал, что они сейчас же начнут шептаться об этом, но ему было всё равно. – Садись, – сказал Шото, принудительно посадив омегу на перину в зале своего дома. – Эй, – он взял его за руку, – как ты себя чувствуешь? – спросил неожиданно ласково для самого себя. Изуку вздрогнул. Он глупо моргнул, удивленно уставившись на альфу. – Вы… – и закусил губу, опуская глаза. – Посмотри на меня, – попросил Тодороки, присев рядом с ним. – Говори, что хочешь сказать. – М… вы… – Мидория тяжело вздохнул, и Шото понял, что запинается он не из-за какого-то страха перед господином, нет. Просто не может связать слова. – Вдохни поглубже, – посоветовал альфа. – Мне помогает. Выдыхай. – Ух… – омега моргнул. – Вы… меня спасли. Ну… если можно так сказать, – наконец проговорил он. – Спасибо, – Изуку глупо улыбнулся. – Не благодари меня, – Тодороки покачал головой, прижимая его ладони к себе. – Я… прости, это только моя вина, что с тобой такое приключилось. – О… нет. Вы тут ни при чем. Просто… я… сам не шибко удачливый. – Удачи нет, – фыркнул Шото. – Как тебя угораздило найти себе должность у этого… – он с отвращением поморщился, – самого отвратительного человека в городе! – Ну… я никого здесь не знаю. Как ушел от вас, не знал, куда податься. Денег особо не было… – Мидория закусил губу. – Тут столкнулся с одной бетой, доброй пожилой женщиной. Она и предложила меня пойти в услужения к ее господину. Я и согласился… – он опустил глаза. – Простите… что доставил хлопот. – Нет-нет, – Тодороки покачал головой, – ты чего? Ты ни в чем не виноват, – он притянул омегу к себе, крепко его обнимая. Это было нужно больше самому Шото, чем Изуку. Альфа понюхал его волосы, блаженно на мгновение прикрыв глаза. – Тот… господин… – Мидория отстранился, отводя смущенно глаза, – кричал, что лишит вас звания, должности, всех наград. Это так ужасно! Разве… разве не работа самое важное для вас в жизни? – нервно спросил он. Тодороки опешил. В порыве гнева он не задумывался о том, какими последствиями обернется его деяние. Нахмурился, задумавшись. Изуку виновато сжался. Видимо, он считал себя виноватым, чувствовал себя неловко. Шото не знал, как разубедить его в этом. – Нет, – тихо, но твердо ответил альфа через пару минут молчания. – Уже нет. Мне потребовалось время, чтобы понять это. Прости. Я заставил тебя… помучаться, – он опустил виновато голову. Мидория растерялся. Тодороки слышал, как нервно он вздохнул. А после вдруг Шото почувствовал прикосновения теплой ладони на своей голове. Изуку робко гладил его по волосам, пытаясь успокоить. Альфа поднял глаза, омега тут же смутился. – И-извините, – нервно шепнул Мидория, отдергивая ладонь. – Нет-нет, всё в порядке, – Тодороки качнул головой, перехватив его запястье, что Изуку хотел убрать. – Мне нравится, – он замолчал, смутившись. Не знал, как правильно сформулировать свои мысли. Столько пытался убедить себя, что работа важнее, что этот омега не нужен ему. Но не смог. – Ох… – Мидория неуверенно, даже робко улыбнулся. – Я не должен был… – Шото от переизбытка подступивших эмоций нахмурился, – не должен был говорить, что… наша ночь была ошибкой. Я… наврал. Ты очень, безумно мне дорог! – воскликнул он. Изуку улыбнулся шире. Его глаза будто бы даже засветились от радости. – Это значит… – он встревоженно облизнул губы, – что мы теперь будем вместе? – Да! – горячо воскликнул Тодороки. От мысли, что Мидория может уйти к кому-то другому, найти кого-то другого, ему становилось жутко. Кровь мгновенно начинала бурлить, в груди собирался рык, желающий вырваться наружу. – Если… если ты это хочешь! – тут же добавил Шото. Мидория просиял. Он заулыбался, счастливо хватая альфу за руки. – Конечно! – подался в его сторону, будто хотел поцеловать, но вовремя сдержался, чуть отвернувшись. Тодороки же, распознав его намерения, дернулся рефлекторно вперед, чмокнув его в губы. Изуку резко вспыхнул, залившись по уши в краску. – Там… на банкете. Когда я увидел тебя… понял, что все мои попытки забыть тебя – напрасны и даже абсурдны. А когда этот урод начал распускать руки, – Шото сдавленно зарычал. – Прости! – За что? – Мидория нервно вздрогнул. Альфа сжался, заметив, как напрягся омега из-за его грозного вида. – За то, что не вмешался скорее. Иметь такого врага, как сенатор, м… не шибко безопасно. – О… из-за меня он имеет на те… – Изуку осекся, – на вас зуб? – М? – Тодороки глянул на него. – Я хочу, чтобы отныне ты всегда звал меня по имени, Изуку, – с нежностью в голосе проговорил он. – Обращайся ко мне на «ты», не стесняйся, – и улыбнулся. Омега смутился. – М… х-хорошо. Так что? Он на тебя теперь будет… ну… – Этот, – Шото поморщился. – Вряд ли, – он осторожно переместил свою ладонь Мидории на талию, притягивая ближе к себе. – Да, он сенатор. Но он ленив! До ужасного. И не видит ничего дальше своего брюха. Его интересует только выпивка, закуска и… – альфа осекся. – Что? – И развлечения, – Тодороки качнул головой. Изуку с отвращением в глазах поморщился. – Это… было так ужасно, – тихонько сказал он. – Я боялся, что не смогу убежать! Я… – омега задрожал, – я уже… когда сидел с ним, уже начал представлять, что со мной будет… – встревоженно рассказал он. Шото нахмурился. – Нет! – неожиданно громко воскликнул он. Мидория испугался. – Нет… – повторил чуть нежнее. – Не говори об этом, прошу. Я впадаю в бешенство. И не думай, – альфа ласково погладил омегу по щеке. Тот неуверенно улыбнулся. – Хорошо… А как же твоя работа? – Не страшно, – Тодороки лишь отмахнулся. – Я… займу какую-нибудь другую должность. У меня много денег, чтобы спокойно жить довольно долго и ни в чем не нуждаться. – Ох… – Изуку опустил глаза, о чем-то, видимо, задумавшись. Шото не стал спрашивать, о чем же, любуясь им. Мысли о том, какой Мидория не симпатичный, отошли куда-то на второй план. Альфе нравилось рассматривать его веснушки, улыбку. Нравилось видеть, как омега смущенно отводил глаза. Внешность… внешность лишь пустая оболочка, не имеющая никакого особого смысла. – Я так рад, что нашел тебя, – тихо проговорил Тодороки. – Я… старался отогнать эти мысли, но в душе очень сильно хотел, чтобы мы вновь встретились. Я был таким дураком, когда сказал, что не люблю, – шептал он. – М… – Изуку быстро заправил прядь за ухо. – Ты меня… правда любишь? – шепотом спросил он. – Да, – альфа кивнул. – А ты? Я искренне не понимаю. В какой момент я… мог тебе понравиться, – он покачал головой. – Нет, – и тут же усмехнулся, – я, конечно, неотразим и прекрасен в любой момент! Но… Мидория сдавленно захихикал. Шото глянул на него, но вместо ожидаемого раздражения от самого себя лишь улыбнулся. – Я и сам не знаю. Да, ты был груб, – протянул Изуку. – Делал… неприятные до жути вещи, – он вздрогнул. – Но… это нормально ведь. Со слугами везде и всюду так обращаются. Я и не ждал никогда к себе другого обращения, – омега пожал плечами. – Но… и что? – Ну… вот… если не обращать внимания на все эти моменты, ты… – Мидория посмотрел на альфу, неуверенно пожав плечами. – Я и сам не знаю. Ты… ты такой. Назначил мне высокое жалование, перевез в такой богатый дом. Я… очень хорошо здесь жил. Госпожа Сицилия была добра, но… я чувствовал себя некомфортно рядом с ней. Тодороки неуверенно кивнул. – Я думал где-то в глубине души, что ты возненавидишь меня… – пробормотал он. – Нет, – Изуку покачал головой. – С чего бы? – и мягко улыбнулся. – Конечно, нет. Со слугами везде так обращаются. Раньше… со мной обращались ещё хуже. Госпожа Сицилия семь раз приказывала бить меня палками, – его передернуло. Шото не удержался от смешка. – А чего так? – полюбопытствовал он. – Эх… – Мидория махнул рукой, – этикет я, видите ли, не соблюдал, – он обиженно поморщился. – Нет в моих глазах почтения… Я просто часто смотрел ей в глаза и всё остальное. Тодороки с секунду смотрел на него, а после рассмеялся. Совершенно беззлобно. – А я-то думал, что тебя перевоспитать будет легко. Нет. Гляжу, ты не только со мной таким был… – он заулыбался, а Изуку, надувшись, отвернулся. – Да… такой уж я. У меня на родине… слуги, конечно, так же должны почитать своих господ и всё остальное, но… смотреть им в глаза не возбраняется. Мне это кажется дикостью! – омега всплеснул руками. Шото погладил его по плечу. – Смотрю, ты уже совсем спокойный, – мягко проговорил он. Мидория на радостях быстро отошел от недавнего шока. – Ты не хочешь перекусить? – Не отказался бы, – отозвался Изуку, радостно на него глянув. Тодороки улыбнулся и поднялся, потянув его за руку в столовую. Он по пути ещё дважды попросил прощения за свое поведение. За содеянное по глупости и гордости. Слуги спешно заставили стол блюдами, они сели. Шото пододвигал к омеге тарелки, с интересом наблюдая, как тот ест. Вот умял мгновенно кашу, вот тут же закусил несоразмерно большим куском хлеба. – Ты мясо не шибко любишь? – тихо спросил альфа, наблюдая за ним. – Почему же? Люблю… – омега прожевал и проглотил. – Ой, – и тут же от взгляда Тодороки жутко смутился, покраснев. – Я как-то не так ем? Извини… просто голодный сильно, – он облизал губы. – Всё хорошо-хорошо, кушай, – Шото улыбнулся. – Если любишь, так чего не ешь поджарку? – Да я ещё до нее доберусь, – хитро проговорил Мидория, прищурившись. – Просто здесь столько всего! Я… – он глянул виновато на альфу, – ведь могу… много съесть. – Конечно, – Тодороки махнул рукой, радуясь тому, как легко, оказывается, сделать Изуку счастливым. А он-то полагал, что тот будет обижаться, дуться и поспешит от него уйти. Омега энергично жевал, подкладывая в тарелку ещё и ещё. Наблюдавшие за этим слуги, что стояли у стенки с подносами в руках, удивленно вздыхали, не веря, что в такого щуплого на вид человека столько вмещается. – Если буду так питаться, скоро наберу вес, – радостно бурчал себе под нос Мидория. Шото глупо улыбался, за ним следя. Сам он, несмотря на изобилие еды вокруг, никогда не округлялся и пышными формами не отличался. Во-первых, потому что для альф это не слишком солидно. Странно смотрится. Омегам-то рожать надо, за худых никто замуж не пойдет. Во-вторых, человек, всё-таки, военный. – Наберешь, – вторил ему Тодороки. – И это прекрасно, – он отщипнул одну виноградинку, закинув ее в рот. – Скажи… – Изуку обернулся к нему, виновато улыбнувшись, – а как… я теперь буду жить? Кем теперь буду в этом доме? – он встревоженно огляделся на слуг. Шото нахмурился. Об этом он как-то не задумывался. – Слугой ты не будешь, – строго проговорил он. – Хотя… конечно, было бы здорово, если бы ты продолжил заниматься садом. Я его совершенно не люблю, но… если твоими золотыми руками он будет облагорожен… – альфа мечтательно улыбнулся. – Я могу, – тихо отозвался Мидория. – Я люблю цветы. Но… кем же я здесь буду? Мне нужно пойти на новую должность к другому господину или госпоже? – предположил он. Тодороки от таких заявлений опешил и вздрогнул. – Ни за что! Как ты можешь вообще думать о таком? – недовольно воскликнул он. – Если служишь у кого-то, значит, в том доме и живешь. Как я могу отпустить тебя? – альфа схватился за сердце. Изуку виновато улыбнулся. – Тогда… я буду жить здесь? – Ну разумеется! – И кем же я буду? Просто жить… как нахлебник, – Мидория опустил глаза. Шото взял его за руку, заставив на себя посмотреть. – Что с тобой? Почему «как нахлебник»? – он мягко улыбнулся. – Ты со мной. Я боюсь даже думать, что ещё может случиться, если ты будешь служить у других господ. Или… – альфа прищурился, – ты этого хочешь? – Нет. Слугой быть вовсе не приятно. – Ну вот, – Тодороки тепло улыбнулся. – Давай… – он вздохнул, на мгновение сердце перестало биться, – давай вступим в брак! – воскликнул радостно. Изуку вздрогнул. Он удивленно на него посмотрел, глупо улыбнулся. – Д-давай… – отозвался тихонько. А после вдруг серьезно спросил, переменившись резко в лице: – А твои родители? Я же пленный из захваченной страны, я… никто. А ты… – Мидория задумался, – все время забываю, как называется твоя должность, – виновато улыбнулся он. – Я легат, – отозвался Шото. – Бывший, – и тут же помрачнел лицом. – Придется выбивать себе новую должность, – он хрустнул костяшками пальцев. Ему не привыкать. Пока Тодороки выстраивал свою военную карьеру, он привык сталкиваться с бесконечными кознями, подставами, издевками. Многие не хотели считаться с ним из-за юного возраста, говорили, что ещё молоко на губах не обсохло. Но засиживаться в обычных солдатах наравне со всякими плебеями Шото был не готов. Поэтому пришлось переступить через многих, доказывая всем и каждому свою силу. Поэтому выбивать новую должность будет уже легче. Многие прослышали о его бурном нраве. Репутация сделает всё за себя. – М… ну… – Изуку неуверенно на него посмотрел, – так или иначе, ты… ты господин. А я… такой брак… Конечно, я бы хотел, – он закусил губу, тут же густо покраснев из-за взгляда Тодороки, который словил на своем лице. – Моих родителей нет в живых, – тихо проговорил Шото. – Некому помешать нашему браку. Да, возможно, соседи, знакомые, господа будут косо смотреть на меня, но… это совсем не важно. Их глупое мнение… пф, ничто, если я смогу быть с тобой, – он взял омегу за руку, крепко сжав. Тот улыбнулся. – Если так, то я очень рад, – неуверенно проговорил он. – Да и у нас здесь принято, что, если два человека вступили в брак, то они тут же оказываются на одном уровне, на более высоком. То есть, если выйдешь за меня, господином станешь, – негромко рассказал Тодороки. Мидория дернул плечами, мол, всё равно. Не это для него важно. Они закончили с трапезой, и Шото предложил принять ванну. Изуку смущенно лишь отвел глаза, кивая головой. Альфа не был уверен, из каких соображений омега согласился. Хотел ли попробовать жить на широкую ногу или уже воспринимал их отношения так серьезно… Тодороки довел его до нужной двери, а после отдал в руки слугам. Те увели удивленно Мидорию за ширму. Сам же Шото приказал принести ещё одну такую же, за которой скрылся сам. Разделся, а после смело спустился в горячую ванну. Пар поднимался до потолка, в комнате царила легкая дымка. Всё пропахло эфирными маслами, после всего случившегося это было лучшим успокоительным. Альфа облокотился о бортик, прикрыв глаза. Начал обдумывать происходящее. Сознание приходило в ужас от того, что он натворил. Этот сенатор, может, и ленив, чтобы подсылать к нему убийц или пытаться испортить как-то жизнь – всё-таки играть в «кошки-мышки» с легатом не каждому хватит силенок, – но звания, вероятнее всего, его лишит. Настоит в сенате на этом, все и поддержат. И прощай любимая должность… Тодороки вздохнул. Он заметить не успел, когда работа стала для него не так важна, как этот омега. Он ведь столько к ней шел! Никогда не нуждался в омегах и отношениях, никогда! Что же произошло? – Брак… – Шото улыбнулся уголками губ от одной лишь мысли об этом. – Семья, детки… двое, пятеро… м… – он вздрогнул. – Раньше я не был таким сентиментальным, – пробормотал себе под нос и открыл глаза. Изуку всё ещё скрывался за ширмой. Альфа отдаленно подумал, что он просто стесняется выходить. Нахмурился, а после решительно прогнал всех слуг прочь. Те стояли без толку, лишь мешались. – М… – Мидория выглянул из-за ширмы, – ты так богато живешь… – протянул он негромко. Тодороки ухмыльнулся. – Можно подумать, ты раньше этого не замечал. – Ну… – омега качнул головой, – раньше я был по другую сторону… раньше я был слугой, всё это казалось далеким, недостижимым. Я не задумывался о твоей жизни… – он улыбнулся. – Но теперь вижу, как она прекрасна! Шото усмехнулся. – Ещё чуть-чуть и я подумаю, что ты хочешь вступить со мной в брак только из-за денег! – воскликнул он. – Нет, – Изуку захихикал. – Это совсем не так. Я был бы совсем не против, если бы ты был слугой, как я. Так было бы даже лучше. А то я чувствую себя неловко… Тодороки только глаза закатил, махнув рукой. В его душе наконец-таки воцарился такой долгожданный покой. – Иди сюда. Молочная вода. Такая горячая, даже чуть-чуть обжигающая. Но в ней очень хорошо, – он поманил омегу пальчиком. Тот вспыхнул. Перемялся, а после негромко попросил: – А ты отвернись. – Что? – Шото удивленно приподнял брови. – Стесняешься? – он прищурился. Мидория потупил взгляд. – Да нет… – он пожал плечами. – Ты же меня не стесняешься, я тебя тоже нет… Мама просто всегда говорила, что свое тело лишний раз никому не стоит показывать, – протянул Изуку. А после вдруг смело вышел из-за ширмы, быстренько пробегая до входа в ванну и медленно в нее спускаясь. Глаза Тодороки расширились, пристально за ним наблюдая. Он сглотнул, стало жарче. – Вообще-то… честно говоря, – Шото моргнул, – я тебя стесняюсь, – хрипло признал он. – Мне непривычно показывать свое тело кому бы то ни было. Я поэтому и погрузился в воду первый, чтобы ты меня не видел обнаженным. – Да? – искренне удивился омега. Он нерешительно медленно к нему подошел. – Здесь глубоко. Дно всё дальше и дальше, – протянул Мидория. – Ты не умеешь плавать? – удивился Тодороки. – Умею, – отозвался Изуку, схватившись за бортик, и, перебирая руками, к нему подплыл. – Я из такого маленького городка, там нельзя жить и не уметь плавать! – Так чего же ты тогда за бортик держишься? – тихо спросил Шото, подавшись в его сторону. – Здесь совсем не высоко. На локоть глубже моего роста. – Ну… я как-то в речку упал, чуть не захлебнулся, – тихонько отозвался омега. – Поэтому не люблю не чувствовать опоры. Альфа непроизвольно улыбнулся, его рассматривая. Он и поверить не мог, что его визит к Сицилии может к такому привести. В тот момент что-то внутри подсказало ему перекупить Изуку. Судьба, может, боги… Чтобы это ни было, оно определенно знало, что они должны быть вместе. По-другому быть не может… Тодороки протянул к Изуку руку, бережно в воде погладив его по боку. – Без тебя я плохо спал, – тихо сказал он, подплыв ближе. – У меня вообще проблемы со сном, а ты их вылечил, – Шото улыбнулся, прижимаясь носом к его шее. Мидория улыбнулся, удивленно на него посмотрев. – Я и не знал… – Один лишь твой запах меня успокаивает, – альфа быстро облизнул губы. – Рядом с тобой мой сон нормализуется, – пробормотал он. – Извини, просто… – Тодороки отстранился, – я много лет страдаю бессонницами. Ты мое спасение, будто лекарство. – Ох… – Изуку покраснел. – Мне кажется, будто я сплю, – шепотом признался он. – Почему? – Всё слишком хорошо.