А ведь сады мне даже не нравятся

В зале было чуть прохладно. Но Тодороки вмиг стало жарко. Его глаза расширились, внимательно уставившись на омегу. Тот замер, его лицо от удивления вытянулось. – Фу! – Изуку, мгновенно отойдя от шока, с силой оттолкнул альфу от себя и поднялся, в ужасе на него глядя. – Не прикасайтесь ко мне! – воскликнул он и, не сдержавшись, смачно ударил Шото по щеке ладонью, тут же отпрыгивая. Тот усмехнулся, кажется, ничуть не удивившись такой реакции. Он закинул ногу на ногу, внимательно наблюдая за омегой. Тот растерялся и поспешил отвернуться. – О чем думаешь? – спросил Тодороки через пару минут молчания. Он поднялся, погладив пальцами скулу, на которой обязательно должен был остаться синяк. – Если вы будете делать так, за вас никто замуж не выйдет, – тихо проговорил Мидория. Его голос не был спокойным, как раньше, а взволнованным, напуганным. – Ммм, – Шото качнул головой, – с чего бы? – спросил он. – Никто ведь не узнает. – Фу! – Изуку отступил назад, когда альфа сделал к нему шаг. – Не подходите ко мне, – с тревогой в голосе потребовал он. – А что? А что иначе ты сделаешь мне? – спросил Тодороки, его глаза заблестели. – Будешь кричать? Позовешь кого-нибудь на помощь? Ну? Что ты сделаешь? Мидория удивленно на него посмотрел, не ожидал. Он растерялся, отступая назад. Лихорадочно начал соображать, его глаза забегали по стенам. – Я… я… – омега неуверенно взмахнул руками. Он понимал, что здесь помощи ждать ему неоткуда. Слуги Шото разве станут ему помогать? А даже если правда вскроется, то он лишь чужеземец, невольный слуга. Кому он тут нужен? Альфа заплатит в казну большую сумму, откупится. Он столько сделал для империи, вряд ли его осудят… – Вот видишь, – Тодороки растянул губы в улыбке, – ты не знаешь. Потому что ты ничего не сможешь сделать, – он усмехнулся уголками губ. Изуку оскорбленно на него посмотрел и тут же опустил глаза. – Я верю, что вы хороший человек, – гулко сказал он. – Ммм, – Шото покачал неопределенно головой. – Я военный. К тому же, господин. Я очень, очень богат и влиятелен. Разве такой человек может быть хорошим? – он подошел к омеге и протянул к его лицу руку, коснувшись кончиками пальцев выбившихся прядок волос. – К-конечно, – Мидория неуверенно улыбнулся. – Я… я… – он вновь отступил назад. Альфа без сочувствия во взгляде на него посмотрел. Лишь с какой-то необъяснимой жалостью. – Я ведь должен заниматься садом, не так ли? – Должен, – согласился Тодороки. Он наклонился к лицу омеге, уставившись ему прямо в глаза. Тот испуганно их отвел, боясь пересечься с альфой взглядами. Шото прищурился, выдохнул, странно улыбнулся. Изуку задрожал, по его спине побежали мурашки. Он опустил голову, чуть отворачиваясь. Альфа видел, что ему некомфортно, но его не сильно это тревожило. Стоять рядом было намного… намного интереснее. – И… может, я пойду? – робко уточнил Мидория. – Ммм, – Тодороки хитро улыбнулся и встал ровно, выпрямившись. Его подбородок оказался на уровне с макушкой Изуку. – Расслабься, – сказал он неожиданно мягко. – А? – омега поднял глаза и тут же отвернулся. – Такой… урод, как ты, меня не заинтересует, – легко проговорил Шото. Мидория вздрогнул, но кивнул. А после с обиды, наверное, сказал: – Речи об интересе не шло. Если бы я понравился вам, всё было бы совершенно по-другому, – Изуку качнул головой. Тодороки прищурился, недовольно на него посмотрев. – Хочешь сказать, что… – он потер подбородок, – если бы я, допустим, влюбился в тебя, это было бы хорошо? – с его губ сорвался смешок, сделавший фразу абсурдной. Как будто это возможно. Мидория как будто почувствовал, понял его мысли. Невозможно, конечно, невозможно. Изуку для этого слишком уродливый. В страшных никто не влюбляется. – Не то чтобы хорошо… – поморщился омега, – просто по-другому. Ведь даже влюбленность не заставила бы вас… сделать то, что вы сделали. – В смысле? – Ну… – Мидория растерялся, видимо, подумав, что за дерзкие слова ему опять может достаться. – Ну… обычные люди не делают таких вещей против воли других. Это… ненормально. – Хм, – Тодороки прищурился. Он заметил неозвученный нападок в свою сторону, но решил его проигнорировать. Ведь Изуку прав. Если человек нормальный, то ему и в голову не придет кого-то целовать. Нормальный не станет ни к кому приставать, никого преследовать. Так делают ненормальные, сумасшедшие люди. Даже если сильно влюбляются, даже если любят, что жить не могут. Даже так, нормальным людям не может нравиться насилие. Вот почему императорская семья и сенат так трясутся над этим. Когда до них доходят дела об избиениях или изнасилованиях, они часто предпринимают очень жесткие меры. Даже более жесткие, чем при убийствах. Если преступник не политически важная фигура в игре, то император уберет ее. Мгновенно и без сожалений. Монархам никогда не было выгодно, чтобы в подчинении находились ненормальные люди. Ненормальные люди способны на ненормальные вещи… Но Мидория полагает, небось, что Шото, чтобы он не сделал, вероятнее всего это обойдет стороной. Он явно не очень хорошо разбирается в политических интригах. Да и верит, наверное, что Тодороки – важная фигура. Альфа-то понимает, что многие в верхах не любят его из-за такого головокружительного успеха. Но Изуку-то откуда об этом знать? – Ну-у, – Тодороки погладил подбородок, – может, я сделаю что-то не для своего удовольствия? Может… – он прищурился, – чтобы сделать тебе неприятно, больно? В качестве… не знаю, наказания. – Э… – омега удивленно на него глянул. Он странно изогнул брови, сомневаясь в таком варианте. – Или… может, я всё-таки ненормальный? – рука Шото опустилась Мидории на голову, он медленно сжал пальцы. Изуку напрягся, чувствуя, как его волосы сжимают. – Н-нет… к-конечно, нет, – нервно сказал он. – Почему ты так уверен? – Тодороки дернул его за крупные кудри, заставив посмотреть на себя, – почему? Лишь из глупой надежды, что с тобой в этом доме ничего плохого не приключится, да? – он рассмеялся. Омега задрожал. Он потупил взгляд, растерявшись. – Глупых надежд нет, – пробормотал он, – я хорошо воспринимаю реальность. – Мм, – Шото усмехнулся и отпустил его, отступив назад. – Но ты почему-то всё-таки веришь в это? Боишься меня? – Я… – Изуку вздрогнул. Тодороки уже задавал этот вопрос и в ответ ничего дельного не получил. Он пристально смотрел на Мидорию и видел, как тому некомфортно. Как он дрожит, по его телу пробегают мурашки. Фруктовый аромат стал каким-то кислым, «взволнованным», «напуганным». От омеги за версту теперь несет «тревогой». – Скажи, а ты не хотел бы, – Шото медленно начал обходить его кругом, разглядывая пристально со всех сторон, – м… не знаю, предаться со мной любви? – Что? – Изуку вздрогнул всем телом и резко обернулся на него. – Я серьезно, – Тодороки улыбнулся. Мидория растерялся. Он неуверенно покачал головой. – Г-господин, вы… к-конечно, красивый очень, но меня такое не интересует, – пролепетал омега. – Не интересует, значит, – погладил альфа подбородок. Его взгляд заскользил по спине слуге, ниже к его ягодицам, тонким ногам. Тодороки почему-то захотелось, схватить его за задницу, убедиться, что та на ощупь упругая. Хотя казалась она практически плоской. Слишком уж худой… – Боишься, что не сможешь получить удовольствие? – засмеялся Шото. Изуку смутился, кажется, и отвернулся. Ему явно не нравилась вся эта ситуация. – Просто не хочу, – буркнул он. Слишком уж непочтительно, но они находились не в той ситуации, чтобы думать об этом. – Хм… а если не просто так? Если за золото? – весело предложил Тодороки. Он достал из кармана монетку и бросил Мидории. Тот рефлекторно ее поймал. – Я могу дать тебе много таких, – альфа прищурился. – О… – омега внимательно уставился на монету. Он сглотнул, быстро глянул на Шото и покачал головой. – Всё же нет, я бы не хотел, – пробурчал Изуку. – А согласился бы? Ну, то, что ты этого не хочешь, не значит, что ты откажешь, верно? – О… я бы отказался. – Хм… – Тодороки прищурился. А после на его губах появилась насмешливая улыбка. – Что? Бережешь себя для той самой? – весело спросил он. – Я вот такой ерундой не занимаюсь. Брак не для меня, – Шото фыркнул. Мидория поднял на него глаза, удивленно посмотрел. Ему, кажется, уже не было страшно. Он покачал головой и спешно отвел глаза, когда на него пристально посмотрели в ответ. – Нет… я думаю, это глупо, – протянул Изуку. – Да и к тому же… я уже был с альфой, – рассказал он, качнув головой. Тодороки удивленно на него посмотрел. На мгновение его брови нахмурились, внутри появилось неприятное клокочущее чувство, к горлу подступил рык. Но через секунду всё прошло, и он спокойно усмехнулся. – Тогда в чем же дело? – полюбопытствовал Шото. Он подошел, наклонившись, чтобы их лица оказались на одном уровне. Но Мидория всё равно отвернулся. – С вами… я просто не хочу, – твердо сказал он. Брови Тодороки поползли вверх. Он схватил Изуку за лицо, вдруг сжав больно пальцами его щеки. – А с кем-то другим, значит, ты бы согласился? – его взгляд стал суровым. – Нет, – пискнул Мидория тихо. Сложно говорить с губами, сжатыми до невозможного. – Тц, – альфа фыркнул и отпустил его. На его лице появилось очень странное выражение. От ответа слуги внутри появилось толика тепла. – Ладно, свободен, – Шото равнодушно махнул рукой. Изуку поспешил обогнуть его и направиться быстрой походкой в коридор. Тодороки не удержался, развернулся резко и шлепнул его по заднице. Раньше альфа себе такого никогда не позволял. Да и вообще, никогда даже мысли такой у него не возникало. Он твердо был уверен, что это признак нездоровости, ненормальности. В обществе, в их развитой культуре такое считалось откровенной дикостью! Высокая мораль не могла не осуждать такие низменные поступки, как приставания. Шото всегда ясно понимал, что это нечто за гранью. Даже ударить человека будет менее ужасным. Но сейчас он вдруг позабыл об этом. Привык, что со своими слугами он может делать всё, что хочет. Альфа полагал, что Мидория взвизгнет и убежит. Частично он угадал. Изуку взвизгнул, но не убежал. Он обернулся, в ужасе уставившись на своего господина. Его глаза переполнились обидой и злостью. – Сделаете так еще раз, и я сломаю вам руку, – зло проговорил он. Тодороки от удивления открыл рот. Он ожидал криков и заслуженных ругательств в свой адрес. Думал, что омега вновь даст ему пощечину. Но тот оказался с характером. В первый момент Шото даже подумал, может, стоит ли извиниться. За всё. Но теперь это желание вмиг отпало. – Думаешь, сможешь? – медленно, растягивая слова спросил альфа. Он самоуверенно сложил руки на груди. Мидория ощетинился. Он наклонился корпусом вперед, чуть разводя руки и ноги в стороны. Будто собирался напасть. Тодороки не удержался от ещё одного смешка. – Думаете, нет? – тихо отозвался Изуку. – Да, – Шото улыбнулся. Омега не сдержался и резко дернулся в его сторону. Этого Тодороки не ожидал. Он полагал, что омега будет рычать и шипеть, что скажет что-нибудь гадкое, что альфа просто пропустит мимо ушей. Но нет… Мидория, полный праведного возмущения, ударил Шото ладонью по руке. Удар оказался сильнее, чем Тодороки полагал, но это его никак не напрягло. Он резко отпрыгнул назад, раздвинув шире ноги. Приготовился защищаться. Изуку, позабыв обо всём, накинулся на него с кулаками. Альфа быстро уворачивался, удивленный такому нажиму. Омега проскользнул у него под рукой и с силой толкнул локтем в позвоночник. Было больно. Неожиданно очень больно. Шото еле сдержался от выдоха. Раньше ему не приходилось драться с омегами, ну разве что пару раз в самые юные годы, из-за чего он не был сосредоточен, не воспринимал происходящее всерьез. Да и в полную силу бить даже не думал. Мидория увернулся от него, присев, но Тодороки всё равно оказался быстрее. Он поймал его за шкирку и хорошенько встряхнул рукой. – Ай, – Изуку схватился тут же за ушибленное плечо. – Ты молодец, – вдруг спокойно проговорил Шото. Злиться из-за такой ерунды он совершенно не собирался. Тем более, заслужил получить от Мидории по голове. – Если бы я был разбойником на рынке, ты бы действительно смог сломать мне руку, – он усмехнулся. Омега обиженно отвернулся. – Ещё как, – буркнул он. – Но я не разбойник, – голос Тодороки стал суровее, – я легат, – он щелкнул пальцами у Изуку перед носом. – А-а, ты не знаешь, что означает это слово? – догадался альфа. – А я не знаю твоего языка, чтобы перевести. Но могу объяснить. Легат… м… это многозначное слово. Но если речь идет о военном звании, то это человек, командующий легионом. Представляешь себе? – П-представляю, – Мидория нервно закивал головой. – Ты же видел мой легион. Множество солдат, готовых начать убивать по одному моему щелчку пальцев. Готовые убивать из-за одного моего слова, – Шото развернул омегу к себе, больно сжимая его плечи пальцами. – Я военный человек, меня с детства учили драться. – М… – Изуку задрожал. Он отвел глаза, боясь смотреть на альфу. – И я господин. Такому как ты даже представить будет сложно, какой властью я обладаю, – тихо прошипел Тодороки омеге прямо в лицо. Тот опустил голову, ничего не ответив. Шото больнее сжал его пальцами, Мидория скривился. Глядя на это, альфа отпустил его плечи, переместив ладони Изуку на талию. – Ф-ф, – тот шумно вздохнул. – Впредь… не советую тебе со мной драться, – вкрадчиво проговорил Тодороки. Он прижал омегу ближе к себе, чувствуя, как дрожит его тело. – Понял меня? – М… д-да, – Мидория слабо кивнул. Шото довольно улыбнулся. Он уперся бедром Изуку в пах, а его ладони легко коснулись ягодиц омеги, больно их сжав. – Упругие, как я и думал, – пробурчал альфа себе под нос. Несколько секунд Мидория стоял без движения, замерев, и, казалось, даже не дыша. А после забился рыбкой, слабо отталкивая Тодороки от себя. – Пусти меня, пусти, – суматошно начал шептать он. Руки Шото рефлекторно разжались. Он отступил назад, подняв их вверх. Изуку не глянул даже на него, сразу же убежал, закрывая лицо ладонями. Кажется, он расплакался. Тодороки удивленно проводил его взгляд. Раньше он всегда ставил нерадивых слуг на место, ничего не смущаясь. Всегда всем показывал, кто здесь главный, кто господин. Ведь имел на это полное право. Его за это откровенно многие недолюбливали, но что ж поделаешь. И никаких угрызения совести после не мучали его, отнюдь. Напротив, альфа всегда испытывал удовлетворение от этого. Но сейчас… нет. Его будто пронзила тысяча игл, острая боль вины окутала всё тело. Шото поморщился, не понимая, что же с ним. Он медленно направился в свою комнату, по пути сказав слуге, что есть собирается там. В итоге к еде альфа даже не притронулся. Он лежал на перине, глядя в потолок. Красивая комната, пусть и небольшая. Высокие потолки, белоснежные колонны, исписанные стены. На полу постелен мягкий красный ковер, очень дорогой. Тодороки смотрит в потолок, хмурится. Какое-то неприятное ощущение не отпускает его. В первый момент ощущение задницы этого уродливого омеги в своих ладонях ему понравилось. Но буквально через пару секунд он уже разочаровался в нем. Уж слишком оскорбленным Изуку выглядел… Шото решил лечь спать, решив, что он просто устал с дороги. Да и поздно уже… Он закрыл глаза, удобно подпив подушку. Вздохнул, наслаждаясь свежим воздухом из окна. Почему-то альфа понадеялся, что легко уснет. Но нет. Вовсе нет. Тодороки страдал проблемами со сном уже давно. Жуткая бессонница мучила его последнюю неделю. Чудо, что Шото так легко уснул в ванне. Может, из-за горячей воды? А, может, всё же из-за странной, чужеземной музыки… Только через три часа альфа смог провалиться в беспокойный, нервный сон. Он ворочался, а под раннее утро проснулся. Резко открыл глаза, тяжело дыша. – А-а, – сел, схватившись за тунику в районе сердце. Дыхание, как и пульс, были учащенными. – Что же со мной? – Тодороки схватился за волосы, болезненно вздыхая. Лекари говорили ему, что это от сложной работы. Но Шото не готов был с этим мириться. Он так долго шел к своей цели не для того, чтобы всё бросить, не для того, чтобы отойти от дел. Либо быть господином, либо умереть… Альфа потер виски. Пытаться уснуть дальше – бесполезно, он по большому опыту это знает. Совершенно бесполезно. Легче просто сделать вид, что он выспался. Тодороки потянулся, кликнул слуг. Те мгновенно явились, несмотря на ночное время. Шото потребовал приготовить для себя завтрак и… Ему хотелось как-то развлечься, но он не знал как. Слушать бренчания музыкантов не хотелось, а в такую рань кто-то более интересный ещё спит. Он размял суставы, сделав быструю зарядку. Отдаленно подумал, что сейчас, будь обычный сегодня день, уже будил бы легион, зачитывал бы новую речь, тренировал легион. Но чем заниматься теперь? Он вроде в отпуске… Шото расселся в столовой, лениво окинув взглядом стол. Одному совсем одиноко. – Юга, поди сюда, – крикнул он недовольно. К нему тут же подскочил омега, низко поклонившись. Он был высокий, худощавый с прелестными золотыми волосами и голубыми глазами. Прибыл откуда-то с севера. – Господин, я вас слушаю, – Аояма низко поклонился. Тодороки поежился и, стараясь сделать безразличный голос, спросил: – Как обстроился тот мой уродливый омега, которого я вчера привез с собой? – спросил он. – О… как все, – Юга улыбнулся, – ему выделили постель, он живет с нами. – Хм, – Шото прищурился. Аояма уже очень давно работал у него, но Тодороки каждый раз напрягался в его присутствии. Уж слишком странный омега. Никогда не поймешь, что у него на уме. – Что он сейчас делает? – Полагаю, спит, господин, – растерялся Юга. – Он лег довольно поздно, лишь часов пять назад. – Почему? – альфа нахмурился. Этот вопрос вдруг сильно его озадачил. – Я точно не знаю, – виновато пожал плечами Аояма, не поднимая головы, – но он очень долго плакал, не мог успокоиться. Но нам не говорил, в чем дело, – рассказал омега. Тодороки передернуло. По спине прокатилась волна липкого неприятного отвращения к самому себе. Шото поднялся, решительно направившись в коридор. – Проведи меня к нему, – потребовал он. Юга поклонился и побежал показывать дорогу. Слуги в доме Тодороки жили в строгом порядке. Омеги – в левом крыле, альфы – в правом. Беты по-разному. В зависимости от положения они размещались в разных комнатах. – Господин, он здесь, – Аояма указал на дверь. – Там ещё пара человек спит, остальные уже за работой. – Ясно, – Шото кивнул, – иди-иди, позови ко мне Эйджиро, – бросил альфа, и Юга скрылся. Тодороки помялся немного на входе, не решаясь что-либо сделать, и вошел только через три минуты. Он медленно открыл дверь, окинул взглядом комнатку. Здесь ночевало суммарно шестеро человек, но сейчас было только трое. Все лежали на тонких перинах из сена и шерсти. Изуку обнаружился в дальнем конце, в углу. Увидев его, такого забитого и сжавшегося, Шото поежился, вдруг чувствуя себя виноватым. Он медленно подошел, присел перед омегой на корточки, внимательно уставился на лицо. Мидория спал крепко, но, кажется, всё же неспокойно. Он обхватил голову руками, прижав одну ногу к груди, а другую лениво вытянув к стеночке. Тодороки почему-то этому улыбнулся. Он протянул руку, захотелось потрепать омегу по волосам. Но быстро одернул себя, встряхнув головой. Странные ощущения начали терзать тело – это странно. На душе неспокойно: терзают неожиданные, глупые чувства. Вина, жалость, страх. Шото не может понять, с чем это связано. Может, с тем, что его отправили в отпуск, который рискует стать бессрочным? Альфа вздохнул полной грудью, чувствуя множество сладких ароматов. Но различить среди них свежий, фруктовый не составляло труда. Он блаженно подумал, что этот запах успокаивает его. В голове даже промелькнула шальная идейка, что тогда в ванне он заснул так легко из-за этого аромата. Хотя маловероятно, очень маловероятно. Лекари распыляли для его хорошего сна разные запахи, жгли благовония. Но ничего не помогало. А ведь там были и целебные растения! Тодороки пристально изучал фигуру Изуку взглядом. В какой-то момент он словил себя на мысли, что хочет лечь рядом с ним. Эта идея казалась такой заманчивой… и одновременно была страшно дикой. Шото встряхнул головой и скорее вышел в коридор.