Mistake

      И снова тишину разрезает звук сталкивающихся клинков, сходящихся в честном бою. И снова двое влюбленных становятся соперниками.       За те десять минут, что они отдыхали, Феликс отчаянно старался придумать новую тактику ведения боя, чтобы все же выиграть у Хенджина за счет неожиданности какого-либо приема. Да и в целом, проигрыш распалил его, парень желал отыграться, отвоевать победу, ему хотелось показать Хвану, что он тоже не пальцем деланный и что даже без регулярных тренировок он может кое-что. И через пару минут активного мозгового штурма Феликс придумал одну тактику, которая, однако, показалась ему довольно сложной. Несмотря на это, если все выгорит, он сможет выиграть.       Как только бой начался, Ли не спешил бросаться в атаку, как в первый раз, сейчас ему нужно было поэкономить силы для атаки, что произойдет чуть позже. Но и Хенджин не строил ожиданий, что соперник решит повторить предыдущую серию атак, она ведь привела его к поражению, поэтому не был удивлен немного другому, менее резкому, но все также мощному удару, который произвел блондин. Хван поспешил его отбить, решив нанести удар в ответ. Блок.       Удар. Удар. Еще удар. Защита. Снова удар. Выпад. Защита.       От клинков, будто искры отлетали, насколько много сил вкладывали парни в свои атаки. Оба уже чуть подустали, и Феликс решил, что сейчас самое время начать проводить атаку, которую он задумал. Парень стал кружиться вокруг соперника, явно сбивая того с толку. Хенджин искренне не понимал, почему оппонент вдруг перестал атаковать, уйдя в глухую защиту, да еще и наматывая круги. Ли однозначно собирался что-то предпринять, но что? Тем временем Феликс, добившись своей цели, а именно замешательства Хвана, одним резким движением оказался у него за спиной и поднес шпагу достаточно близко к шее того, но все же недостаточно, чтобы случайно ранить, если брюнет сделает что-нибудь неожиданное.       — Touché,* — победно произнес Ли.       Хенджин медленно развернулся, чтобы посмотреть на возлюбленного. В глазах Феликса пылал огонь, горел азарт и плескалась радость победы. Хван знал, что проигрыш заставит парня сделать все для победы, и не прогадал; наблюдать же за упоением в чужих глазах было чем-то запредельно интересным. Теперь уже Ли имел власть над Хенджином, и последнего это возбуждало, от этого вело и размазывало. Эта страсть в глазах другого, будто передалась Хвану.       — Поздравляю с победой, солнце, — полушепотом произнес брюнет, улыбаясь, — Думаю, тебе положен небольшой приз.       — Какой же? — с усмешкой спросил он, в то время, как в расширившихся зрачках вместо огня плясали черти. Влюбленные явно думали об одном и том же.       Вместо ответа Хенджин пальцами отодвинул от себя лезвие шпаги, которую Феликс выронил из рук, стоило Хвану поцеловать его. Это, как и в прошлые разы, ощущалось волшебно, но сейчас к этой эйфории примешивалось еще и что-то другое. Брюнета хотелось, нестерпимо хотелось касаться больше, касаться во всех местах, касаться, пока это возможно, и Ли не преминул возможностью обвить свои руки вокруг чужой шеи, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Хенджин же невероятно по-собственнически окольцевал талию возлюбленного, прижимая того к себе. С каждой секундой атмосфера в помещении становилась все более распаляющей, а воздух словно бы горячее, а количество его будто бы уменьшалось с невероятной скоростью. И, возможно, их касания стали бы еще более горячими, однако…       — Кто-то идет, — между поцелуями прошептал Хенджин, отстраняясь.       Оставив еще пару коротких поцелуев на любимых губах, Феликс нехотя отстранился. Одному Богу было известно, как он не желал прерываться и как внутренне негодовал сейчас. Но ничего не поделаешь, нельзя, чтобы о них узнали. Через пару минут в помещение действительно кое-кто вошел, и этим человеком оказался отец Хенджина, что стало неожиданностью для обоих парней. Двое — Хван-младший и Ли — поклонились. Мужчина же тепло их поприветствовал:       — Доброго вам вечера, — улыбка, — Смотрю, вы практикуетесь в фехтовании. Как успехи?       — Один-один, — ответил брюнет, — Мы только два раунда успели провести.       — Хм, может, и со мной по одному разу сразитесь, если не устали?       — Конечно, — ответил Хенджин.       — Было бы здорово, — вторил ему Феликс, улыбаясь в ответ. Ему было действительно интересно сразиться с отцом возлюбленного, ведь не каждый день выпадает такая возможность.       — Тогда ждите здесь, я переоденусь и приду.       У них было около пятнадцати — двадцати минут, чтобы передохнуть после второго совместного боя и подготовиться к новому. В целом, этого времени более, чем достаточно.       Отец уже давно не предлагал ему спарринг, поэтому Хенджин был уверен, что сможет одолеть его своей обычной тактикой, к тому же, у Хвана-старшего не было практики уже долгое время, это парень тоже брал в расчет, надеясь сыграть на этом. Тактику Феликса же господин Хван знать не мог, поэтому у Ли был больший простор для воображения: он мог применить, как агрессивную стратегию, так и недавно придуманную, и в итоге решил все же остановиться на второй, ведь первая принесла ему неудачу. Честно говоря, не хотелось бы упасть в грязь лицом перед таким важным человеком, как господин Хван, пускай это и был лишь товарищеский бой, если можно было так выразиться.

***

      Отец Хенджина размялся и пригласил сына первым, что было вполне логично; Феликс же стал наблюдателем. Все началось стандартно: вопрос о готовности и «начинаем». Хенджин использовал ту же тактику, что и с Феликсом в первый раз: сам не нападал, не делал каких-то резких и энергозатратных движений, ожидая пока противник устанет атаковать, дабы сразу после этого нанести серию мощных ударов, чтобы выиграть. Однако тактика брюнета перестала работать ровно в тот момент, когда серию быстрых, даже можно сказать, молниеносных атак начал проводить господин Хван. Все происходило слишком стремительно и только по слову «укол» он понимал, что отец Хенджина атаковал снова и снова. И, в конце концов, все закончилось проигрышем брюнета, которого ни он ни возлюбленный не ожидали. Ли даже чуть приоткрыл рот от изумления — он никак не ожидал, что господин Хван окажется настолько хорош, что победа дастся ему буквально за считанные секунды; теперь парню было даже немного боязно пытаться сражаться с таким оппонентом, но отказываться было бы еще хуже, поэтому… Стоило хотя бы попытаться.       После небольшого перерыва напротив господина Хвана стоял уже Феликс. От своего изначального плана он отступать и не думал, потому что другого-то и не было. Итак, бой начался. Ли, словно бы с точностью до миллиметра, повторял то, как сражался с Хенджином, сделав точно такой же не слишком резкий выпад, он чуть отошел от противника. Господин Хван сделал выпад, но блондин успешно отбился, уходя в защиту, что, по его замыслу, должно было распалить оппонента. Хенджин же смотрел на бой, почти не моргая. Ставка Феликса оправдалась, господин Хван пытался наносить ему удары, но ничего не получалось, что лишь разжигало огонь в его глазах. И тут Ли начал претворять задуманное в жизнь: снова он будто бы кружился в танце, сбивая разгоряченного противника с толку, снова он успел улучить момент и оказаться за спиной у господина Хвана, дабы произнести заветное:       — Touché.       Отец Хенджина повернулся, чтобы почти что столкнуться с лезвием, чуть ли не ходуном ходившим рядом с ним, ведь Феликс почти все силы истратил на этот короткий, но напряженный бой. Мужчина мягко улыбнулся и произнес:       — Это было хорошо, Феликс. Я впечатлен твоей техникой. Поздравляю с победой, — Ли тут же с радостью пожал протянутую руку, в то время, как Хенджин завороженно смотрел на это действо. Поверить трудно: возлюбленный победил его отца. Это заставляло что-то внутри трепетать и взрываться сверхновыми; честно говоря, брюнет прямо тут растекся милой лужицей по полу, если бы была возможность, потому что и сейчас, и пару десятков минут назад от Феликса исходила аура победы, азарта, целеустремленности. Естественно Хенджин знал, что его возлюбленный не хрустальный, но видеть это воочию — это другое, что-то особенное, запредельное.       Хван-старший поблагодарил обоих за спарринг и оставил их наедине; только после его ухода Феликс смог расслабиться и обессиленно грохнуться на пол.       — Солнце, ты в порядке? — обеспокоенно поинтересовался брюнет, подходя и садясь рядом.       — Дай мне пару минут, и я буду, как новенький, — еле выговорил Ли. Глаза так и норовили закрыться из-за напряжения и усталости, окативших все тело, словно ледяная вода, а руки неимоверно дрожали; вряд ли бы парень смог поднять хотя бы перо сейчас.       — Ты так сильно перенапрягся?..       — Не совсем, просто… Это же твой отец… Мне не хотелось оплошать перед ним.       — Ликси, это же просто спарринг…       — Все равно, — он почувствовал, как Хенджин аккуратно обнял его за шею. Он шептал что-то о том, что не стоило так переживать, так накручивать себя и прочие успокаивающие слова, под звук которых блондин стал постепенно расслабляться, отдаваясь во власть теплых и таких родных объятий.       Через какое-то время Хван помог Феликсу подняться, и вместе они пошли переодеваться. Справились они с этим на удивление быстро, а сразу после курс был взят на покои, ибо оба достаточно сильно устали, хоть и получили удовольствие от совместно проведенного времени. И все же, казалось, будто они были вместе слишком мало сегодня, расходиться по своим комнатам отчаянно не хотелось, поэтому Хенджин был несказанно рад, когда блондин потянул его к себе.

***

      Уже будучи в комнате, они оба обессиленно свалились на большую и просторную кровать, улегшись друг напротив друга, чтобы иметь возможность наслаждаться родными чертами. Этим-то они и занимались, будто без слов общаясь, пока Хенджин вдруг не ощутил нестерпимое желание поцеловать Феликса. Кажется, они достаточно много поцелуев дарят друг другу в течение дня, но, на самом деле, им все мало-мало-мало, слишком сильно хотелось еще, так почему бы не получить желаемое? Тем более, что сам Ли тоже не против.       Поцелуи-бабочки, нежные и трепетные, заботливые и легкие оставались на губах, щеках, носу возлюбленного, оседая невесомыми касаниями, отзываясь приятной щекоткой где-то в животе и чуть ощутимой дрожью по телу. Так приятно, так невыносимо сладко, что если бы смерть неожиданно и пришла за ними сейчас, это была бы хорошая смерть. Невозможно было вообразить момента лучше, так считал Феликс. Вскоре поцелуи сменились касаниями, такими же любовными и аккуратными. Ли придвинулся чуть ближе, положив голову Хенджину на грудь, ощущая тепло чужого тела, а брюнет тут же начал играть со светлыми прядями возлюбленного. Это было весьма расслабляющим и успокаивающим занятием, однако Ли от собственных мыслей, даже такие приятные ощущения, отвлечь не могли.       Он думал о них с Хенджином, о том, как им жить дальше, как все может сложиться или не сложиться. Честно говоря, о последнем думать было страшно, он искренне не желал терять Хвана, однако… Нельзя отметать даже такие варианты… Думалось Феликсу о чувствах к брюнету, что были невероятно сильны, несмотря на их юность, о том, что раскрыть себя ни в коем случае нельзя, если они оба хотят еще хоть раз заглянуть в любимые карие омуты, о Йеджи, о свадьбе… Свадьба. Они ведь с девушкой, по сути, обручены, а это значит, что им непременно придется пожениться? Что же тогда станет с ним и Хенджином? Неужели они всю жизнь будут скрываться, страшась того, что хоть кто-то узнает? Неужели так и останутся непонятной интрижкой далекой юности? От этих мыслей становилось грустно. С Хенджином не хотелось, чтобы это все было «просто интрижкой», с Хенджином хотелось то самое пресловутое «долго и счастливо», о котором оба читывали во множестве книг о любви. А возможно ли это? А что сам Хван думает на этот счет?       — Джинни, — позвал Ли, посмотрев наверх, будто мог увидеть лицо возлюбленного.       — М? — не отрываясь от своего увлекательного занятия, спросил он.       — Что будет с нами дальше?       — Ты про будущее? — брюнет перестал играться с чужими волосами, став серьезнее в момент.       — Да, про него. Я думал об этом только что и…       — Я понимаю. Я тоже думаю о будущем, пытаясь найти решение. Я хочу быть с тобой и дальше, несмотря на обстоятельства, но эти самые обстоятельства…       — Да, будто слишком сильны, — закончил его мысль парень.       — Именно. Но ведь не бывает безвыходных ситуаций, я не верю, что в нашем случае нет выхода. Просто пока что его не видно.       — Я тоже не вижу… Это пугает. Вдруг станет слишком поздно, чтобы думать над решением? — боязливо спросил Феликс.       — Солнце, поверь, я каждый день думаю над тем, что сделать, дабы мы могли без преград любить друг друга, и пока… Ничего…       — Может, если мы будем думать вместе, что-нибудь да получится? — так наивно. Но это было хоть какой-то надеждой, пускай почти незримой.       — Думаю, да. Однако предлагаю все же начать завтра, я очень устал. Что думаешь?       — Соглашусь.       Сегодня действительно уже было достаточно поздно, чтобы пытаться придумать что-нибудь к такой неоднозначной проблеме, поэтому ничего другого, кроме как пойти спать, парням не оставалось. Но, как говорится, утро вечера мудренее.

***

      Ли проснулся в одиночестве, от которого за последнее время успел отвыкнуть. И все из-за Хенджина. Не найдя того рядом, Феликс очень удивился и даже слегка встревожился, однако, стоило ему увидеть записку на соседней подушке, он успокоился.       «Когда проснешься, найди Гису (он должен быть на кухне) и попроси рассказать, именно рассказать, — не проводить, — о том, как добраться до конюшни. Поверь, тебе понравится дорога туда.

Жду встречи с тобой,

Хенджин», —

      Гласила она. Феликс уже был в предвкушении; приглашение на конную прогулку было максимально однозначным и явным, и парень уже во всех подробностях представлял, как весело они проведут это время с Хенджином. Плюсом ко всему, блондин был невероятно рад этой возможности, ведь на лошадях он не катался уже довольно давно, хотя хотелось бы; Хван словно мысли читал. С легким сердцем, наполненным трепетным и сладостным волнением, Ли пошел приводить себя в порядок, а после и на кухню. Как только он почувствовал запах еды, его живот громко заурчал, ведь со вчерашнего дня у него и крошки во рту не было — теперь отчаянно хотелось что-нибудь в себя закинуть, дабы не помереть голодной смертью.       На кухне Ли, ожидаемо, нашел Гису, который мило улыбнулся ему и поприветствовал небольшим поклоном. Феликс хотел было поздороваться в ответ, но его желудок решил сделать это первым, издав вопль умирающего кита, что несчастного парня вогнало в краску. Слуга же поспешил накормить юношу, против чего тот совсем не возражал. После небольшого завтрака блондин все же расспросил Гису, куда же ему нужно было идти, чтобы найти конюшню. Поблагодарив за завтрак и необходимую информацию, Феликс покинул помещение, а вскоре и сам замок. Путь лежал через сад и небольшой лес, разделявший конюшню и остальные здания. Очевидно, что это было сделано для того, чтобы кони не мешали жителям поместья по ночам.       Хенджин был прав, путь до конюшни Феликсу невероятно понравился: лес, словно был окутал мистический дымкой, хотя солнце и стояло высоко. Казалось, будто спускались сумерки, и лучи светила небесного были последними отголосками уходящего дня; кое-где, как будто совсем близко, пели птицы, точно соловьи, а внизу копошились разные животные. Лес жил своей жизнью, в течение которой Ли случайно попал, и парень не смел нарушить ее устой, оставаясь молчаливым, но завороженным наблюдателем. Под ногами хрустел гравий, все-таки он все еще шел на конюшню, а не просто изучал просторы родной Англии, но вокруг все было слишком волшебным, чтобы быть правдой, — он словно попал в прекрасную сказку. Собственно говоря, и принц у него был, причем на коне, а если еще и на белом… Феликс итак верил в судьбу, но после такого совпадения, если оно, конечно, произойдет, он так и вовсе начал бы искать знаки везде.       Но вот дорога подошла к концу, из-за раскидистых деревьев стало пробиваться красивое и аккуратное здание, откуда слышалось лошадиное ржание. Глаза Ли загорелись в предвкушении, он ускорил шаг, чтобы уже через пару минут открыть массивную дверь и войти внутрь. В помещении не было никого, кроме одного человека — Хенджина, — и Феликс направился к нему. Приблизившись, он тут же заключил брюнета в теплые объятия. Успел соскучиться. Хван, в свою очередь, нежно поцеловал возлюбленного, потому что никак не мог устоять перед Феликсом, таким прекрасным и бесконечно любимым.       — Надеюсь, ты готов к конной прогулке? — поинтересовался брюнет, отстранившись.       — Еще бы, — ухмыльнулся парень, только об этом и думавший все утро.       — Отлично. Тогда выбери себе лошадь, — сказал он, — Можешь выбирать любую.       — Правда? — Ли своим ушам не верил. Однако получив в ответ уверенное «правда», принялся ходить и смотреть. И одна лошадь серебристо-вороного цвета привлекла его внимание почти сразу же, — Можно прокатиться на этой?       — Хм, а ты не промах, — посмеялся Хенджин, — Его зовут Апполон, — он подошел к коню и вывел того из стойла, — Попробуй наладить контакт. Если получится, то седлай, — он протянул парню морковку для налаживания этого самого контакта, а после отошел в сторону, будучи готовым помочь, в случае чего. Феликс в ответ угукнул и стал медленно подходить к скакуну.       Конь стоял спокойно, смотря прямо на блондина, или, может, так казалось только ему самому. Впрочем, это не имело большого значения. Животное заметило лакомство в его руках и приветственно, даже радостно забило хвостом по собственным бокам. Апполон позволил беспрепятственно подойти к себе и угостить себя вкусной морковкой.       — Привет, малыш, — сказал Феликс, поглаживая жующего коня. Тот, по всей видимости, был не против, — Позволишь мне прокатиться на тебе сегодня? — тот будто и правда понял вопрос, словно одобрительно фыркнул и кивнул головой. Ли воспринял это за хороший знак, как собственно говоря, и Хенджин. Он был рад, что парню так быстро удалось найти общих язык со скакуном, тем более, таким хорошим.       Апполон действительно был одним из лучших коней, бывших в распоряжении семьи Хван, однако мало кому он позволял седлать себя, будучи очень привередливым. Но Феликса он подпустил к себе, словно тот ежедневно навещал его в течение многих лет и ездил на нем не реже хотя бы раза в день, — это, безусловно, радовало.       В общем-то, уже через двадцать минут парни сидели в седлах, готовые ехать. Однако только Хенджину было известно, куда они направляются, в то время, как для Ли вся поездка была секретом. Хван сказал Феликсу следовать за ним, а сам вышел из конюшни. Обогнув ее, парни устремились куда-то в даль, в бесконечно недосягаемые просторы, бывшие всегда лишь тонкой полоской горизонта.       Они имели возможность наблюдать прекрасные пейзажи, раскинувшиеся по обоим сторонам дороги: сначала это был магический лес, в котором, казалось, прятались волшебные существа — феи и эльфы, гномы и невиданные птицы, — бывшие хозяевами этой территории. Чуть позже местность сменилась на чарующую равнину, где трава была невероятно высокой и острой, а в самой ее гуще притаились лягушки и жабы, сверчки и, даже, возможно, цикады, создавая приятный уху спектр звуков. И этот вид мелькал перед глазами еще достаточно долго, по ощущениям, около часа, хотя возможно и половины от этого времени не прошло, кто знает.       Наконец Хенджин крикнул, что можно было замедляться, и Феликс радостно улыбнулся; не то, чтобы Апполон устал от скачки, — ничуть, устал сам Ли от постоянного ветра в лицо, хотя первые минуты это и было замечательно, а также от тряски. Что сказать, он и правда отвык от долгих поездок на лошади. В любом случае, это уже не было так важно. Брюнет тем временем спрыгнул с лошади и помог возлюбленному слезть, чтобы дальше пойти пешком; привязав лошадей к большому дереву, Хенджин взял Ли за руку, и они куда-то направились. Впрочем, шли они недолго, ведь очень скоро остановились у края небольшого склона, плавно перетекавшего в невероятной красоты долину, наполненную частыми скоплениями деревьев, нетронутыми полями и почти незаметными маленькими озерами. Глаза Феликса засияли восторгом.       — Я хотел показать тебе это место, — произнес Хенджин, приобнимая парня за плечи, — Потому что оно напоминает мне о тебе. Твоя душа подобна этим бескрайним полям — она, мне кажется, такая же; твой внутренний свет подобен палитре сих полей — такой же разнообразный, но все еще невероятно яркий. И, как в этих полях, в этой долине, в тебе хочется утонуть также сильно, если не больше, — признался он. Хван и сам не знал, откуда появились все эти слова, что так красиво и лаконично сложились в предложения, но был рад тому, что сказал, ведь это хотя бы в какой-то мере отображало его чувства к Феликсу.       Но тут он услышал тихий всхлип. Мир готов был рухнуть в это же мгновение, если бы Ли не повернулся в слезах, но с улыбкой на губах, разубеждая в плохом.       — Джинни… Спасибо, что показал это место, что сказал эти слова… Что ты есть в моей жизни, — заговорил он, сбиваясь периодически из-за избытка чувств, — Я люблю тебя… Неописуемо сильно…       — Я тоже, сияние мое, — вторил ему Хван, подцепляя чужой подбородок пальцами, соединяя их губы в сладком поцелуе.       Секретная прогулка однозначно удалась.