Может выберем мне билеты?

Первое, что он слышит, когда поднимает трубку, — это недовольное сопение Вани. Виктор только вздыхает. — Вань... — начинает, думая о том, что "молодую жену" не так то легко держать спокойной и удовлетворенной на расстоянии. — Ты обещал быть вчера. — Ваня сопит громче. — Не получилось. — Виктор настолько смягчает тон, что не верит самому себе, но мальчишка, кажется, не замечает. Пора бежать за билетами на самолёт, а то дело плохо. — Я соскучился. Сильно. Виктор Михайлович. — начинает ныть парень в трубку. Виктор думает, что в последнее время в их отношениях он может контролировать только то, насколько глубоко и часто вздыхает. — Знаю, — мягко говорит он. — Я тоже. Но наступил тот момент, о котором я тебя предупреждал. Мои личные планы зависят от работы, и я не могу сорваться, если у меня подготовка к предсезонке идёт по пизде. Мне надо обдумать тренировки, утвердить расписание, просмотреть видео по тактике и ещё... — занудно перечисляет, начиная раздражаться от самого себя. — И ещё много всего, за что отвечает главный тренер. Я понял, понял. — голос у парня грустный, и у Виктора щемит в груди. — Вань, — начинает было, но его перебивают. — Я ночью проснулся от духоты, обошел пустую квартиру и понял, что тебя уже можно не ждать. Виктор открывает рот, но сказать ему опять не дают. — А я так ждал тебя, — начинает частить Ваня, — вчера весь день. Поэтому, пошатавшись по пустой квартире, лег обратно в кровать, снял трусы... — Обляков! — хрипло прерывает его Виктор. Бедра окатывает жаром, низ живота начинает пульсировать. Но этот тараторит, как будто не слыша. — Я соскучился, Вить, — шепчет парень и Гончаренко пропускает вдох, потому что по имени парень его зовёт только когда они в экстремальной близости. Он сжимает пальцы на ручке шкафа, понимая что сосредоточится может только на шепоте Вани. — ... я просто представлял что это ты, и это твоя рука у меня там... — Ты рассказываешь мне о том, как дрочишь, представляя меня рядом, но назвать вещи своими именами стесняешься? — хрипло отмечает Виктор и тут же интересуется. — Как это было? Ваня в ответ даже не заминается на подумать. — Быстро и жёстко. — Да, ты любишь жёстко, — бормочет Виктор и, слыша слабый стон в трубке, озаряется догадкой. — Где сейчас твоя рука? — Я... — Вань, где? — Там, — мальчишка почти хнычет. — Я... Ты мне нужен, Вить, я так соскучился и очень сильно тебя хочу. — Вань. Я взрослый мужик, который отвык дрочить. Перестань. — к стыду своему, последнее слово скатывается из серьезного тона в мольбу. — Потерпи, я на днях... — А я уже устал этим заниматься, — выдыхает Ваня. — Приезжай в Москву! — Ты же понима... — Понимаю. Ты там один? Виктор понимает, что сейчас начнется какое-то блядство, но он, вообще-то, тоже очень соскучился. Поэтому идёт и закрывает дверь в номер на ключ. — Один. — удивительно, но выходит тихо и стыдливо. Правда, он вдруг вспоминает кое-что, и стыд начинает делить призовое место с интересом. — Ты держал руку на горле, когда дрочил? В ответ из трубки слышен только скулеж. — Вань, ты сам мне набрал. Мальчишке требуется пара мгновений для ответа и Виктор отлично слышит его тяжёлое дыхание. — Я... Да. Держал. — слабо отзывается он. — Представлял, как ты меня фиксируешь, пока трахаешь. Это уже черезчур: Виктор рывком расстёгивает ремень. — Я вытрахаю из тебя всю дурь, когда прилечу. — обещает он парню, дёргая вниз молнию ширинки. Тот в ответ постанывает и Виктор отчётливо слышит в трубке другие разные звуки. — Поставлю на четвереньки около дивана и выебу до состояния, когда будет хотеться только спать и ходить на тренировки. Агрессия помогает ему не только справляться со стеснением, но и распаляет ещё больше. Обхватив член пальцами, Виктор слушает Ванины стоны и начинает ритмично дрочить. — Как ты будешь объяснять Березуцкому свой бег враскоряку, меня не волнует. И синяки на горле и жопе друзьям по команде — тоже. — Виктор хрипит, до лёгкой боли сжимая себя на каждой паре движений. У него ноет плечо, которым он прижимает телефон к уху, но остановиться и поправить уже нереально. Внутри разгорается пожар, Ваня стонет все чаще и голос у него при этом все ниже. — Ты меня до ручки доведешь, Обляков. Я и так скучаю, а теперь ещё и это? Представлять тебя по ночам голого с раздвинутыми ногами? Дрочащего и представляющего, что это я тебя держу? Ты вставлял в себя что-нибудь? — Виктор впервые за разговор глухо стонет, потому что сцены перед глазами лишают его всякого самообладания. Этот щенок в кровати действует на него как блистер виагры. — Я хотел... — Ваня то ли скулит, то ли всхлипывает. — Но у меня не было. Виктор выдыхает, сжимая пальцы крепче. — Не было меня. — их разговор полный бред, но он уже близок к оргазму из-за него. Ваня у себя, кажется, что-то роняет. — Виктор, пожалуйста... Я... Почти... — Давай. Я хочу послушать, как ты. Давай. — у Виктора все желание стягивается в одну точку, но он отчаянно хочет, чтобы мальчишка успел первым. — Я тебя люблю, я так тебя люблю! — протяжно стонет Ваня ему в ухо и Виктор сжимает зубы, давя мычание в горле от подступающего острого удовольствия. Он знает, что Ваня выгибается дугой во время оргазма, знает, что цепляется пальцами за собственное бедро, знает, с каким выражением лица на пике парень произносит "я тебя люблю". Всегда это "я тебя люблю", как благодарность за величайшее физическое удовольствие. Как признание исключительности того, что происходит между ними в постели. Он успевает сделать глубокий вдох, а потом его накрывает волной. Он стонет сквозь зубы, роняет телефон, цепляясь за полку, выгибается навстречу своей же руке. Пачкает руку, джинсы, ковер. Ему нужна минута, чтобы отдышаться и поднять телефон левой рукой. В трубке все то же родное сопение, только сейчас спокойное и лёгкое. — Ты как там? — хрипит Виктор. — Хорошо, — через паузу отвечает парень. — Надо почаще устраивать такое, ты хорош! Но все равно это не то. — Я тоже очень скучаю, ты же знаешь. Давай попробуем выбрать мне билеты? Слыша радостный ор, Виктор отодвигает телефон подальше, чтобы не оглохнуть, и улыбается.