Я всегда буду рядом с тобой

— Признай, ты сентиментальна, — сказал Алек, пока Мона складывала свои немногочисленные пожитки в небольшую сумку — Надеюсь, что избавилась от плюшевого единорога? — Только по части близких я слаба, правда. Единороги тут не при чëм. На остальных людей мне абсолютно класть смачный болт, — девушка заворачивала фоторамки в одежду, дабы те не разбились и не поцарапались — Удивительно, я ведь даже вспомнила такие события, о которых успела позабыть. Наверное, за это Деметрия стоит поблагодарить. Пока что, единственный момент. — Как ни парадоксально, именно он хочет, чтобы ты всë забыла. Слишком настойчиво, как по мне, — Вольтури покрутил в руках декоративную вазочку предыдущих хозяев, а после поставил её обратно на полку — Признаю, тебе к лицу принадлежность к клану. — Да, мне по душе чёрный, — поверх зауженных угольных брюк и блузки в тон была серая мантия, больше походившая на пальто — А ты? Ты что-нибудь помнишь из человеческой жизни? Или настолько стар, что склероз крепчает? — В тебе умер психолог. И психиатр рядом, — эта шутка была довольно многозначительной, учитывая обстоятельства — Решила поговорить о прошлом? — Почему бы и нет? К тому же, этот диалог всë равно не выйдет за эти стены, — Мона, держа очередную фотографию, села в кресло напротив Алека — Могу начать. Так будет проще. Помню, когда мне было восемь, а Белле семь у неё выпали два передних резца. Одновременно и одними из последних. Можешь себе представить, с каким окном во рту она ходила несколько месяцев. Потом я увидела, что один из одноклассников дразнил Беллу за этот временный дефект. Называл часами и спрашивал, где она потеряла кукушку. Ну я не выдержала и сделала ему точно такое же окно. Родителей даже к директору вызывали, но меня никто не ругал, а отец так вообще по голове погладил. Вместо наказания мы поехали на выходные в парк аттракционов. — А это? — будто Свон не вела свой монолог, Алек протянул девушке последнюю неупакованную фотографию — Кто это? — М, — отложив снимок с сестрой, Мона держала в руках её фото с каким-то молодым человеком — Его звали Генри. Мы познакомились, когда нам было по пятнадцать. Но… — Трагичная история? — Вольтури забрал снимок из рук знакомой, придирчиво изучая — Неплохая мордашка. Для смертного. — Разбился на квадрацикле в пустыне. Ему едва исполнилось семнадцать, — девушка вновь забрала фотографию и бережно завернула в одежду — Человеческая память — настоящий парадокс. Даже феномен. Мы можем начисто забыть то, что рассказывали на экзамене минуту назад, но какие-то ошибки будем помнить всегда. Как и первую любовь. — Мы с Джейн никогда не нравились людям в нашей деревне. Проблема для них заключалась в том, что наши с ней способности проявились ещё в человеческой жизни. Когда нам было по двенадцать, о нас прознали Вольтури, — Алек отошёл к окну, стараясь подбирать слова и не сболтнуть ничего лишнего — У Аро было ярое желание обратить нас уже тогда, но мы были слишком юны, а закон о запрете на создание бессмертных детей уже вступил в силу. Решил ждать до наших восемнадцати, но жители деревни ждать не стали. Примерно за полгода до назначенного Аро срока, они собрали большой костëр и хотели нас сжечь, как колдуна и ведьму. Но Кайус и Деметрий прибыли вовремя — разорвали особо прытких, а нас забрали с собой. С тех самых пор я и Джейн живём в Вольтерре. — Получается, я старше тебя на примерно полгода? — весело заметила Мона, понимая всю нелепость этого умозаключения. — Да, если не учитывать около восемнадцати веков служения, — он строго посмотрел на девушку — Всë собрала? — А, точно, — потратив ещё около двух минут, Свон стояла у двери с небольшим чемоданчиком — Я готова отправляться. — Был бы священником, сказал «Аллилуйя», — только и проворчал Алек, а вампирша лишь закатила глаза. — Можем сгонять прям в Ватикан. Зайдëм в церковь, перекрестимся, если верующий. Только ради тебя полезу в ту кабинку исповедаться, хотя никогда не считала себя религиозной, — не смогла удержаться от довольно резких подколов девушка — Но, если ты к этому строг… Прошу прощения. — А давай как-нибудь, — с неожиданным азартом согласился Вольтури — Скажем, что умчались на охоту и развивать твой дар. Точно вопросов не будет. — А… О… — удивлённо выдавила Мона. — Какие ещё гласные знаешь? — теперь уже Алек издевался — Ты только там ничего не думай. Просто пока нет дел, время коротать весьма уныло.       Они вышли из этого небольшого дома и, купаясь в лунном свете, неспешно двинулись к окраине города, оба поражённые своим поведением — как старые друзья, а не… А, собственно, кто? Да никто. Он не терпел её глупых колкостей, особо не интересовался её существованием, общением, а тут… Чем эта дурацкая идея отличается от всех предыдущих? Особенно от той, когда согласился помочь пересечься с Лораном? Скорее всего тем, что она, идея, ему пришлась по душе. Алек рос в те времена, когда в семь ты уже делал всю работу по дому, а к двадцати у тебя была огромная семья с детьми, так что большого количества времени побыть тем самым ребёнком не было. И это, оказывается, довольно забавно. Почему нет? — Как на счёт завтра? Вечером, — улыбалась Мона, когда они вошли в катакомбы Вольтерры — Не беспокойся, я ничего себе не придумаю, как и просишь. Давай только ещё в магазин зайдëм по пути или обратно? — По поводу вечера посмотрим. Если нам не дадут заданий, то я зайду часам к пяти, — с богохульными улыбками он разошлись по своим комнатам.       Мона была только посвящëнной, а потому ещё заданий не получала, должная заниматься развитием способностей около года, если такового не было до принятия в клан. Толком не было — драки с хулиганами в человеческой жизни не считаются, а потому нужно и этому аспекту уделять время. Но… Эта приятная неожиданность с Алеком, поддержавшим её весьма своеобразную идею с Ватиканом… Была абсолютно спонтанная и без надежды на продолжение, а он взял и согласился. Абсурд! Но такой приятный.       Придя в себя, Мона стала расставлять по комнате фотографии, с теплотой вспоминая каждый день. Даже с Генри. К сожалению, этот красивый молодой человек ушёл слишком рано и по нелепой случайности, как потом заключили эксперты, а от того ещё печальнее — сердце когда-то рвалось от досады — но годы идут. Для кого-то. Она всегда будет помнить эти вечно лохматые русые патлы, блестящие тёплые ореховые глаза, заразительную улыбку — человек-солнце, согревающий всë и всех. Но Генри погиб. По сути, Керри тоже, оставив лишь Мону. Может, они где-то и счастливы встретиться вновь, идут рука об руку по горячим пескам, как в Аризоне. Да, пожалуй, именно так. Они счасливы. А Мона пока побудет тут. — Можно? — из-за двери показалась девушка с длинными прямыми чёрными волосами — Я стучала, если что. — Проходи, — Свон показала на кресла недалеко от дверей — Мы не знакомы. — Корин, — представилась красноглазая красавица и села в предложенное кресло — Ты не знаешь меня, но весь клан знает о зеркале по имени Мона, которое привёл Деметрий. — Забавно до дрожи, — вампирша отставила фото и посмотрела на гостью — Будь мы людьми, предложила чай, но, не уверена, что в клане привыкли к Earl Grey с кровью. — Через полчаса к тебе придёт Феликс. Будет тебя натаскивать физически. Деметрий говорил, что навыки боя у тебя конкретно проседают, — может Корин и не виновата, но её слова очень разозлили Свон. — Деметрий! Деметрий! Деметрий! Что ещё вам сказал этот Деметрий? Может знает, какого цвета я бельё ношу, раз он так хорошо обо мне осведомлён?! — и не важно, что ищейка может действительно знать о цвете её белья, но для фразы «во злости» вполне годится и эта реплика — Спасибо ему, конечно, что привёл! Дальше уж сама! — Прости, — похоже, подобного напора Вольтури не ожидала и даже всхлипнула — Знала бы, что ты так к… относишься, не стала бы говорить про него. — Это не твоя вина, Корин, првда. Проблема в нём самом, — Мона села напротив красавицы-вампирши и старалась успокоить раздражение — Но это только наши с ним тëрки. Спасибо, что сказала про Феликса. — Я не хотела тебя задеть, честно, — когда эта девушка грустит, то очень похожа на маленького мокрого щеночка, оставленного под дождём — Просто никогда не знала зеркал и интересно стало посмотреть. Он и сказал, куда определили. — У тебя есть дар, верно? — она кивнула, а Свон устало улыбнулась — Если интересно, примени. — Можно? — её красные глаза засияли восторгом и интересом — Обычно, я всегда вокруг Западной башни кручусь и мало что знаю, а тут вот. Весь клан в курсе. — Давай, — бессмертная облокотилась на спинку кресла и стала смотреть на вампиршу своими чëрными глазами.       Корин напряглась и попыталась как-то воздействовать на новую знакомую, но ничего не получалось. Наоборот, она ощутила весь свой напор на себе же, будто действительно в зеркало смотрелась. С одной стороны это её огорчило, а с другой обрадовало, как ребёнка на Рождество. — Какой у тебя дар? — спросила Мона, когда Корин упала на спинку — Я почувствовала лишь какое-то тепло. — Я могу заставить тебя чувствовать удовлетворение любой своей ситуацией, — призналась она — Но, видимо, я сломала об тебя зубы. Как и Алек, Джейн, Челси… И даже владыка Аро. Только наш ищейка тебя находит. Что за поразительное исключение? — Ну простите. Так получилось. Знала бы я, вот действительно, — после этой фразы они рассмеялись — И всë же, у тебя есть другой дар, как по мне. Ты, если захочешь, любого заставишь улыбнуться. — А Деметрий даже святого выведет из себя! — внезапно выпалила Корин, желая поддержать тему — Извини. Сморозила глупость. — В принципе, ты права, — Мона всë же улыбнулась и немного посмеялась — А почему ты всë время, как ты говоришь, ошиваешься у Западной башни? — Приказ Аро. Не обсуждается, — внезапно девушка стала строгой — Мне пора. Скоро придёт Феликс. Уверена, не соскучишься. — Да, скучать не приходится.       И действительно, едва Мона успела переодеться в одежду попроще, ведь ей наверняка прилетит в первые несколько тренеровок от Феликса, как тут явился он, собственной персоной. Высокий и широкий, как бабушкин шкаф, внушал чувство страха и, при этом, защищённости. Эдакая каменная стена, за которой можно спрятаться от всех проблем и невзгод. — Феликс? — он немногословно кивнул — Меня зовут Мона. — Знаю, — дабы не злиться, девушка предпочла не спрашивать, от кого — Идём. — Сильно бить будешь? — по-детски спросила Мона, следуя за широко шагающим бессмертным. — Зависит от скорости твоего понимания, — да, ответ весьма «обнадёживает» — Сначала буду аккуратно, но если затупишь, то не обессудь. — Да, такое только дурак не поймёт.       Они оказались ещё на несколько этажей ниже, где находился большой зал, примерным размером с баскетбольную площадку, только в какой-нибудь психиатрической клинике — стены покрыты бетоном, как и потолок, на котором висели длинные лампы холодного света, работающие от датчиков движения и защищённые металлической сеткой. На полу же была серая щебëнка. Да, если тут будет заниматься человек, то уже через полчаса от него останется только лужа. Вампиру же на это как-то индифферентно, но, что таить, будет немножко неприятно. И кому приятно прочертить задом по щебню и лицом по бетону? — Ну? Что скажешь? — усмехнулся Феликс, наблюдая трансформации на лице юной Вольтури. — Возбуждает аппетит к тренировкам, — отшутилась Мона, понимая, что огребëт по полной программе — Ну. Давай.       Если брать пятибальную шкалу, тренировка прошла на троечку. Вампир пару раз оторвал девушке каждую из рук и они минут по десять ждали, когда те регенерируют обратно, но зато Мона отвесила оппоненту шикарный удар в челюсть, что тот прочертил по щебню и потом вправлял её обратно. — Закончим экзекуцию? — из-за того, что у Свон навыки драки были не на нуле, как ожидались, досталось обоим и весьма ощутимо. — Пожалуй, — Феликс осмотрел свою разорванную в нескольких местах футболку — А этот жук мне сказал, что всë плохо. Я ему голову откручу. — Потому что он ничего про меня не знает, — прорычала Мона, снова начиная злиться — Да, до тебя мне ещё, как до Китая раком, но всë же не как до Луны ползком. — Интересные сравнения, — хохотнул бессмертный и осмотрел подопечную по бою — Поохоться завтра, а то руки тянуть будет. Глаза чëрные. — Они почти всегда чёрные, — пожала плечами Свон, когда они уже поднялись на прежний этаж, где встретились — Что до охоты… Алек обещался сводить, если ему не дадут заданий. — И то правильно. Опасно тебе пока одной гулять, — рядом с этим медведем было очень спокойно, будто со старшим братом, которого она никогда не имела. — Приятно было познакомиться, Феликс. Надеюсь, что в следующий раз с оторванными руками будешь ты, — вампирша протянула Вольтури ладонь для рукопожатия. — Аккуратнее со словами. Имеют свойство материализовываться, — он пожал её руку, а после, потрепав и по без того лохматым волосам, отправился, наверняка, приводить себя в порядок.       Стоя в душе, Мона невольно подумала о Деметрие, но далеко не в том ключе, в котором думает девушка о мужчине, находясь обнажëнной под горячими струями. Мысли её были полны ненависти, ведь тот, как уж, ползёт везде, куда его не зовут. Ну вот на кой ляд он лезет со своей помощью? Она не глупая, вопреки, наверняка, его представлениям, и понимает, что за всë нужно платить. И как? Что он может попросить? Впрочем, пусть только попробует. Она и ему в челюсть пропишет.       Завернувшись в большое полотенце, как в плед, Свон посмотрела на себя и в самом деле заметила рубцы, где прирастали руки после драки с Феликсом. Действительно, придётся поохотиться — не очень красиво выглядит кожа, да и тянет неприятно. — А ну выметайся! — выкрикнула вампирша, как только почувствовала слишком знакомую сущность в своей комнате. — Да ладно. Я даже не подглядывал, — ищейка пробежался по завëрнутому в большое бордовое полотенце телу, сидя в полюбившемся ему кресле — В следующую нашу встречу ты будешь полностью голая или частично? — Проваливай, — шипела она, искренне не понимая, почему Деметрий приходит к ней так часто — Мне даже не интересно, что ты тут забыл. — Ложь, — в его пальцах была зажата сигарета, но уже его собственная — А теперь, пожалуйста, сядь и давай спокойно поговорим. Ну вот мне надо. И пока это не получится, я буду тут оказываться, нравится тебе это или нет. — Ты можешь просто игнорировать моё существование? — Мона села на край кровати, продолжая придерживать полотенце — Пока не приходишь, мы не видим друг друга. Что, так велико желание быть обхаянным? Устрою, если продолжишь входить без разрешения. — Алек рассказал про вашу намечающуюся шалость у Святого Престола. Хочу с вами, — ещё немного и вампира захлебнëтся собственным ядом — Решил узнать твоё мнение. — Ты его прекрасно знаешь, — она отжала волосы прямо на прикроватный коврик, стараясь сохранить те жалкие остатки самообладания. — Мона. Ты продолжаешь злиться из-за фото? — Деметрий осторожно подошёл к ней, сохраняя разумную дистанцию. — Я уже говорила, в чëм проблема. И знаешь, — Свон тоже встала, дабы быть на одном уровне с собеседником — Все, с кем я смогла познакомиться за столь малое время, либо игнорируют мою жизнь, либо понимают. Но никто меня не осуждал. Ты — единственный отличившийся. И именно поэтому невероятно злишь меня. Осуждать прошлое равносильно насмешке, как по мне. Тебе вряд ли было бы приятно, если бы почти каждый чëртов день, говорили, что все твои прожитые годы не имеют смысла, бесполезны, что это было зря и надо забыть. Ты просишь меня забыть саму себя…       В секунду он, воспользовавшись ситуацией, оказался прямо напротив Моны и рывком поцеловал, отбрасывая хоть какой-то здравый смысл. Деметрий держал её крепко, одной рукой обнимая за тонкую талию, а другой — за шею, не давая отвернуться. Она билась, рычала, кусала, но всë было тщетно — хватка ищейки была неподвластна ей.       Вольтури и сам не понимал, как так случилось, что ещё минуту назад эта девушка практически кричала на него, осуждала, а теперь она под ним на её же кровати и обнимает длинными стройными ногами его за спину. Будучи знающим, Деметрий понимал, что нельзя ослаблять в такой момент хватку — расчёт на бдительность, но как же приятно гладить эти белые бëдра, забираясь всë выше по телу под полотенце. — Так ты хочешь меня тупо трахнуть, но не придумал ничего получше? — низко посмеялась Свон, стоило ищейке оторваться от её губ и спуститься к шее, к тому самому следу от его же зубов. — Что? — это единственное, что смог выдать из себя Деметрий. — Разве нет? Как ещё заткнуть осуждающую тебя девку? Трахнуть её! — Моне удалось выбрать из-под вампира и убежать в ванную — Уходи. Прошу, оставь меня. Найди другую девчонку, которая будет рада заткнуться под тобой. — Какая же ты всë-таки дура, — сказал вместо прощаяния Вольтури и исчез из комнаты девушки.       Ну почему она не может рыдать? Было бы очень кстати. А вместо этого Мона, путаясь в своих мокрых волосах и полотенце, сидит на белом кафеле и поскуливает, будто побитая собака. Что это вообще было? И почему, чëрт подери, ей не было так противно, как должно быть?