Автобусный вор поцелуев

Сегодня у Хёнджина на работе был ужасный день. Куча отчётов, ещё и босс, видимо, не в настроении – все попытки Хёнджина поговорить с ним нормально, без криков и прочего, не увенчались успехом. Поэтому он был очень зол. Казалось, что выражение лица Хёнджина всегда недовольное и злое. Смотря на его внешний вид, многие так и думали. Ну вот представьте – красивая чёрная рубашка, заправленная в чёрные свободные широкие брюки; волосы у него тёмно-каштанового цвета практически чёрные, лишь на солнце они немного переливаются каштановым оттенком. И выражение лица у Хёнджина всегда было довольно сдержанное и строгое. Просто потому что он так привык на работе. Это не потому что он злой или ещё. Но окружающим, видимо, виднее. После тяжелого и утомительно рабочего дня, ещё и с полностью испорченным настроением, Хёнджин шёл на автобусную остановку ждать свой автобус. Когда тот приехал, Хёнджин зашёл в него, окинул взглядом салон и понял, что мало того, что мест нет, так и людей в проходе стоит куча. Ладно уж, следующий будет, даже возможно, более переполнен. Поэтому Хёнджин, стиснув зубы, остался ехать в нём. Всё время, что он ехал, он думал, почему его все считают каким-то злым и угрюмым. Просто если его застать после ужасного рабочего дня, то конечно он не будет рад вести любой диалог. Ну такой он по натуре – если он зол, то лучше не задевать его, и, желательно, вообще молчать и даже рядом не находиться. Вдруг ты не так подышишь и всё – тебе не жить. Но ведь если с ним поговорить, когда он в воодушевлённом настроении, то Хёнджин кажется довольно интересным собеседником, с которым можно обсудить многое. Это он на работе такой, – формальности и прочее, – а на самом-то деле он тоже может быть весёлым и приятным в общении. Но вдруг из раздумий его выдернул какой-то… мальчишка? Да нет, довольно взрослый парень, а вёл себя как истинный мальчишка. Странное поведение у него, конечно. Весь светится, такой яркий – явная противоположность Хёнджину. На парне была одета яркая красная толстовка, а на ногах широкие джинсы с нашивками, которые тот, видимо, сам себе нашил. Да и, наверное, сам их и сделал. Ну потому что не продают штаны с нашивками айдолов, аниме и смайлами вперемешку. Точно сам нашивки делал. На голове, как подумал Хёнджин, была укладка, которую нещадно испортили. Но внешний вид парня она не портила, даже наоборот – только украшала. Из-за шоколадных прядей виднелись красные локоны. Наверное, скрытое окрашивание. Красиво, кстати. Этот парень сильно выделялся среди остальных в этом автобусе. Он был словно островком посреди моря – его сложно не заметить. Среди всех других людей в строгом чёрном цвете, его красная толстовка выглядела так по-особенному. Он выглядел не как все. Он явно выделялся. Но, главный вопрос – почему Хёнджина так интересует внешность этого парня, что он пристально рассматривал каждую мелкую деталь на его одежде? Ответ, вроде, логичен – этот незнакомец словно ворвался в личное пространство Хёнджина. Да, это общественный транспорт, о границах и речи не идёт. Но, твою мать, он вечно пихал Хёнджина. То рюкзаком заденет, то облокотится на его прекрасную чёрную рубашку. Это уже слишком. Хёнджин не знает, почему он даже не съязвил этому парню, ведь он когда зол так любит делать подобное. Может, даже говорить настроения и желания не было? Может. Но что-то да заставит Хёнджина сказать слово. – Ой, извините. – Ты что идиот?? На ногах не стоишь, да??? – гневу Хёнджина не было предела. Ладно, он закрыл глаза на пинки локтём или сумкой, но падение – уже слишком. Этот парень, в прямом смысле, упал на него. Да так, что сам Хёнджин неплохо так пошатнулся. Теперь в нём просыпается дракон. Да кто угодно – дракон, лев, медведь. Да хоть олень – не важно. Просыпается гнев. Не завидует ему Хёнджин. Как же хорошо, что они в транспорте, а то бедному парню был бы уже конец. – Извините, я не хотел на вас падать, – Хёнджина распирало от злости, а эта шоколадного цвета макушка ещё так неуклюже ведёт себя, пытаясь выпросить прощения. Но его не будет. Ох, не было бы здесь других людей, Хёнджин бы убил этого бедного на месте. Зарезал бы, или придушил, и кинул бы тело в любое ближайшее болото. Ну, да, может немного он и злой. – Не извиняю, – сухо отчеканил Хёнджин своим обычным строгим голосом, словно он сейчас на работе. Хотя даже на работе его так не злили. Это падение было контрольной точкой. Ещё одно слово этого неуклюжего, и Хёнджин не посмотрит на людей в салоне – убьёт прямо здесь. – Ну блин, ну я же не специально, ты издеваешься? – Хёнджиин еле держится. Он собрал руки в кулак и сквозь зубы проговорил: – Во-первых, на вы, во-вторых, парень не лезь, поживи ещё немного, – и своим злобным взглядом кинул мысленно все колюще-режущие предметы в этого человека Хёнджин. Яркого незнакомца это, видимо, забавляло. Чего он только добивается? – А ты что, сможешь укоротить мою жизнь? – с насмешкой и неуверенностью спрашивает парень. Хёнджин сейчас словно на пороховой бочке – он скоро взорвётся. Незнакомца вовсе не пугал этот, до ужаса злой, наполненный искрами гнева, взгляд. Наоборот – смешил. Видимо он хочет вывести Хёнджина на эмоцию. – Ты хочешь проверить? – Хёнджин на пределе, но всё-таки смог съязвить. Парень лишь ухмыльнулся, и, так как он так и не взялся за поручень, опять рухнул на Хёнджина. Всё. Теперь ему конец… – Ты реально придурок, или как? Ты, блять, безрукий, или не при памяти, руки не держат, или что? Я тебя сейчас тресну, если ты мою рубашку испортишь! – Хёнджин старался быть тише, но некоторые люди вокруг него всё-таки обратили внимание на эту перепалку. А тот парень так и продолжал сверкать своими игривыми карими глазами из-под чёлки. Улыбка так и не сползла с его лица. Видимо, он доволен своей работой. – Ну прости, я не специально, – уже в открытую насмехаясь над Хёнджином, сказал парень игривым невинным голосом. Хёнджин сейчас разорвётся от злости, и того со скрытым окрашиванием он тоже разорвёт. На мелкие куски. Чтобы и клаптика от этого придурка не осталось. Хёнджин пытался игнорировать эти игривые искры в глазах парня как мог. У него, кстати, это и получалось неплохо. Но всё же – чего этот идиот прилип к Хёнджину. У него и так ужасный настрой. «Отстаньте все от меня» Это была последняя мысль Хёнджина перед тем, как пробираться сквозь людей к выходу. Он уже и позабыл о том парне, ведь сейчас он так стремительно спешил к выходу – хотел вдохнуть свежего воздуха. Когда Хёнджин вышел, то облегчённо выдохнул. Теперь та толпа осталась позади, сейчас есть пространство. Знаете это чувство. Чувство свободы. Но оно, видимо, оказалось обманчивым. – Ну что же ты игнорируешь меня, м? – послышался голос сзади. Хёнджин обернулся. А за его спиной стоял тот парень. А за ним автобус, что отъезжал от остановки. Незнакомец по-детски надул губы, как бы обижен. Они пересеклись взглядами. У парня взгляд был игривым, в отличии от Хёнджина. В его взгляде мешались удивление и, ещё не до конца остывшая, злость, что с увиденным стала только сильнее. Их переглядки продлились довольно долго, ну, так казалось Хёнджину. А на самом-то деле и минуты не прошло. Парень, немного наклонив голову набок, лукаво улыбнулся, и спросил всё то, что говорил ранее ещё раз. – Ну же, ты что, завис? – уже эти слова вернули Хёнджина к жизни. Сейчас они не в автобусе, можно и поорать. – Да как ты смеешь, ты кто вообще. Сначала ты падаешь на меня, а сейчас без объяснений гонишься за мной на остановке? – Хёнджин шагнул к парню и остановился прямо возле его лица. Расстояние между ними очень резко и стремительно сократилось. Хёнджин уже готов был поднять руку, чтобы схватить парня за шиворот, но что-то его остановило. Что? – Придурок, – фыркнув прямо под нос незнакомцу, Хёнджин развернулся и хотел было уйти, но чья-то рука его остановила. – Ну же, не будь таким грубым, – незнакомец схватил руку Хёнджина и развернул его к себе лицом. Снова. Краем глаза, боковым зрением, он заметил, что они не так далеко от какого-то здания. Гениальная мысль пришла сама по себе в голову, и её надо срочно перевести в реальность. – Ты реально прид… – и дыхание остановилось. Хёнджин, в порыве своего гнева, даже не заметил, как был прижат к стене рядом стоящего магазина. Он, по идеи, должен был бы пытаться вырваться, но почему-то не делал этого. Странно, будь это кто другой, Хёнджин ему бы вмазал. – Да что ты творишь вообще?? Что позволяешь себе?? – Хёнджин извергался словно вулкан. Это была точка невозврата. Сейчас этому идиоту будет конец. – Я на тебя заявление за домогательство накатаю, ты, извращен… – видимо, что это конец чести Хёнджина, ведь он был заткнут непристойным и грязным поцелуем. И почему он позволяет так обращаться с собой. А ведь началось всё это ещё там, в автобусе. Пока одна рука прижимала Хёнджина к стене, вторая рука незнакомца блуждала на его бедре. Страшно подумать, что могло быть в голове этого парня, что так резко и импульсивно решил впиться в чужие, совсем незнакомые, губы. Но Хёнджин этому, кажется, и не противился. Хотя не мешало хорошенько вмазать этому придурку. Но он этого не делает. Почему? Рот Хёнджина сейчас исследует чужой язык, а он только в недоумении смотрит испуганно-непонятливым взглядом на радостного и игривого собеседника. Или уже вора чужих поцелуев. Когда парень отслонился, разрывая их страстный, полон злости и недопонимания Хёнджина, поцелуй, то сказал следующее: – Ты такой интересный. Я ещё вернусь, – и после этого он ослабил хватку, а после и вовсе убрал руки от Хёнджина. И так же плавно и легко, – словно испарился, – потерялся в воздухе, оставил Хёнджина без какой-либо чести и самообладания. Так вдобавок ещё и без понятия того, что только что произошло. Странный денёк. «В каком это смысле – ещё встретимся?» Так думал Хёнджин, всё ещё прилипший к стенке небольшого здания. Почему-то его сейчас волновало не то, что у него так грубо и грязно своровали поцелуй, а те слова, что сказал ему напоследок этот вор. И как он его собирается найти. И только сейчас осенило Хёнджина – надо проверить карманы. Вдруг всё это был ловкий трюк, чтобы быстро и легко обокрасть, потерявшегося в реальности, Хёнджина. Руки быстро пошарили по карманам – всё на месте. Странно, но допустим. Тогда, что этот поцелуй мог означать? Странные эти люди, короче. Пока Хёнджин шёл домой, то думал он не о том, как его бесит эта работа, как обычно, а о парне со скрытым окрашиванием, которое мозг Хёнджина будет ещё долго вспоминать. Как и самого парня. Ещё встретимся… И каким образом? Ладно. Этот инцидент стоит забыть, даже если тут была задёрнута честь Хёнджина. И даже если его губы нагло кусал какой-то странный парень с автобуса. Вечер прошёл быстро. Ночь так же. Хёнджин долго вертелся, перед тем как опуститься в сон. Но уснуть всё-таки смог. Утром его, наверное, девятый сон разорвал ужасный звук будильника, который Хёнджин ненавидел больше всего. А потому, что за этим звуком следовало вставать и собираться на работу. На. Работу. Позавтракав, приведя себя в порядок, Хёнджин оделся и собрался к выходу. А надел он свои любимые чёрные брюки и чёрную рубашку, за которую его вчера притянул незнакомец и жадно поцеловал его губы. Хёнджин, казалось, уже и забыл об этом инциденте, хотя мысли вчера его буквально съедали. Но сегодня Хёнджин не был настроен на внезапные поцелуи и на парней со скрытым окрашиванием и джинсами с оригинальными нашивками. Сегодня он был настроен на новый рабочий день. Он надеялся, что хоть сегодня его босс будет в настроении. Хотя иногда казалось, что у этого человека эмоций кроме гнева и раздражения не было. Но, по крайней мере, Хёнджин настраивал себя на то, что будет усердно работать ради этого проклятого повышения. Он уже месяц работал так усердно, что в другую любую компанию его бы приняли даже без собеседования и поставили бы сразу боссом всего здания. Но здесь же, блин, надо довести себя до такой усталости, что даже до работы доползти не сумеешь. Только тогда, возможно, сжалятся над ним и прибавят пару сотен. Вопрос тогда другой – почему бы не поменять работу? А проблема то в том, что свободных вакансий нигде нет. И как бы сильно не хотелось бы отлипнуть от этого крикливого босса – не получится. Мало возможностей дальше. А в больших компаниях ушедших сразу же заменяют другими, и вернуться, в крайнем случае, Хёнджин не успеет. И поэтому каждое утро, кроме заветного выходного, приходится работать и ещё раз работать. Вот бы деньги с неба сыпались… Но, такое только в мечтах. Именно поэтому сейчас Хёнджин прёт на эту проклятую работу. В этот привычный автобус, в это привычное здание. Такое знакомое снаружи, и такое злое и ужасное изнутри. О боги, это и вправду сущий ад. И снова эти двери. И опять Хёнджин вошёл в них. И снова эти доброжелательные лица людей за стойкой, с милой приятной улыбкой. Но стоит пройти в коридор с кабинетами рабочих – доброжелательностью и вовсе не веет. Там и тут – два разных места, хоть они и находятся под одной крышей. Много тайн кроют эти большие офисные здания. Тайна Хёнджина одна из них. – Доброе утро – с лёгкой улыбкой на лице, сказал Сынмин – лучший друг Хёнджина. Единственный и очень давний друг. С ним Хёнджин чувствовал себя веселее на работе, и Сынмин не давал ему до конца сойти с ума. – Доброе, – сухо ответил Хёнджин. У него нет настроения говорить о чём-то, и Сынмин понял это по одному слову. Ведь такая она – долгая дружба. Понимаете друг друга с полслова. – Удачно поработать, – кинул Сынмин напоследок, уже уходящему, Хёнджину. А тот даже и не обернулся. Сынмин уже привык к подобным выходкам своего друга, и просто напросто перестал лезть с разными вопросами и расспросами. Он так делал всегда, когда чувствовал, что Хёнджин сейчас вот-вот сорвётся. Причём когда он хотел облить оскорблениями не его, а кого-то другого, то Сынмин успешно останавливал Хёнджина. Такая вот их дружба – необычная. А Хёнджин пропускал всё мимо ушей. Мысли забиты одним – конченая работа. Как не настраивай себя, как не смотри с разных сторон, итог один – работа ужасна. Но, без труда не вытащишь и рыбку из пруда. Тупая пословица – думал Хёнджин. Сев на своё место, Хёнджин принялся оглядывать весь объем работы, что ждёт его сейчас и на протяжении всего дня. М-да, немало. Но, чем быстрее он справится – тем быстрее он уйдёт. Вот уже эта фраза мотивировала его сильнее, чем прошлая. Принявшись за работу, мысли о том парне и вовсе навсегда покинули голову Хёнджина. Даже когда он шёл на работу, то в какой-то далёкой части его памяти осталось воспоминание об этом инциденте. А сейчас, когда в голове лишь бумажки и бумажки, позабылось и самое элементарное. К примеру, каких продуктов не хватает в холодильнике, и тому подобное. По окончанию рабочего дня Хёнджин был не только на краю работы, но и на краю нервного срыва. Ещё пара отчётов и его точно не остановить. Мысленно он уже перерезал всех, кто придумал эти бумажки и эту тупую писанину. И убил по второму кругу тех, кто придумал нормы поведения на работе. Каждый день в своих мыслях он лишал жизни минимум десяти человек. И это минимум. А что будет, когда будет максимум…? Ладно, не о плохом. Вот он – заветный конец рабочего дня. Хёнджин, выгонял всех из своего кабинета, когда стрелка часов перевалила за семь вечера. Рабочий день окончен – больше никаких заданий. Сами пусть всё делают, после семи то. Да и вообще могли бы сами писать всю эту ересть. И деньги бы просто так давали. Эх, жаль, что такая жизни может быть максимум во сне. Быстро вылетая из своего кабинета, и из здания в целом, на выходе Хёнджин встретил Сынмина. Тот знал, во сколько стоит ожидать друга около выхода. Иногда казалось, что Сынмин всегда какой-то не уставший. Иногда это бесило. Или Мин просто отлично скрывал то, что тоже задолбался. – Как на работе? – постоянный вопрос от Сынмина. – Зачем спрашиваешь, если знаешь ответ. – Ну, вдруг сегодня что-то изменилось? – Нет – всё ужасно. Почему ты вечно такой… радостный что ли? Тебе нравится здесь работать? – Ну, я, в отличии от тебя, на стойке работаю. Тебе кажется, что там на много легче. Но знаешь ли, улыбаться всяким дебилам тоже сложно, – работа Сынмина тоже была сложной, не надо её обесценивать. Хёнджин и не обесценивал – просто злился на всё, что движется. Ну ладно, Сынмин не в счёт. – Давай поменяемся должностями? – Ещё чего захотел. Сейчас же, – Сынмин не собирался делиться своей работой. Она его вполне устраивала, и не виноват он, что Хёнджин вовсе не терпит свою работу. За стойкой он там вообще всех распугает свой вечно кислой и недовольной миной. И слишком агрессивен он. Сынмин не собирается идеализировать своего друга – он скажет прямо, что так, а что не так. И Хёнджин это тоже ценил в Сынмине. Давайте так – он ценил всё, что есть в Сынмине. – Ладно. Бывай, тогда. – Может, зайдем в кафе, кофе выпьем? Отойдёшь, так сказать, от своего очередного тяжелого рабочего дня, как тебе? – Нет, я хочу домой, – сухо и холодно ответил Хёнджин. – Пока. – Эх, пока… – Сынмин, конечно, привык, но всё равно хочет больше времени проводить с Хёнджином. Они же ведь друзья, как-никак. Холод Хёнджина уже такой привычный, но иногда хочется чего-то тёплого. Хёнджин поспешил на автобусную остановку. Опять тот же автобус, те же люди, то же место. Не хватает только одного – дерзкого паренька со скрытым окрашиванием. О нём Хёнджин вспомнил лишь тогда, когда проехал тот самый опасный поворот, когда этот незнакомец накинулся на него и чуть ли не помял весь его идеальный внешний вид. Воспоминания о вчерашнем дне окутали Хёнджина. Он вспомнил, как бестактно украли его поцелуй и как так же резко и быстро тот парень пропал из виду и больше не показывался. Всю дорогу до нужной остановки, с момента воспоминаний, он думал лишь об одном. Точнее, о нём. О том парне в ярко красной толстовке, с ужасными джинсами с нашивками смайликов. Всё в нём так ужасно, и так отталкивало. Должно было бы отталкивать. Но нет же – чувство дежавю преследовало всю дорогу. Воспоминания того, как нагло забрали с его губ их сладость, как чуть не сломали весь внешний вид. Тот паренёк, видимо, остановился на нервной системе. Именно её он и потрепал. Хёнджин, как и было подумано ранее, должен был бы ненавидеть того выскочку, и не желать встречи с ним. Ну да. Так и было. Но где-то далеко, внутри, там, за скрытым поворотом, в душе, Хёнджин всё ещё хочет, чтобы его вновь прижали к какой-то стенке какого-то странного здания и опять так грубо и сочно поцеловали. Мазохист, правда? Да, точно. Выйдя и автобуса на своей остановке, Хёнджина словно откинуло на вчерашний день окончательно. Нет, не только потому, что он опять увидел ту стенку, нет. А потому, что опирался на неё именно тот самый парень, что вчера тут же его и прижал. О боже, Хёнджин замер прямо перед автобусом, не давая другим прохода. Пара людей подтолкнула его, но он, сделав принудительный шаг, так же остался стоять, расширив глаза и смотря на того парня. Казалось ему, что он уже и рот открыл от удивления. Но нет – это он удержать сумел. Тот парень был так же одет, как и тогда, что давало лучше окунуться снова в тот день, и тот момент. В то прекрасное завершение ужасного дня. На нём была та самая яркая толстовка. Те самые джинсы с самодельными нашивками. Тот самый игривый взгляд. То самое окрашивание. Те самые глаза. Тот самый. Ноги сами повели его туда. Хёнджин, словно по инерции, пошёл туда – к нему навстречу. Почему только он это делает он и сам не знает. Может, тот самый поворот в душе не такой уж и незаметный? Может, может… Подойдя к тому, игриво улыбающемуся, парню. Смотря прямо в его глаза, что пускали огоньки. Хёнджин не смог удержаться, чтобы не съязвить. А разве это можно так назвать? – Знаешь, а мне вчера понравился вкус твоих губ. Вишня, да? – сказал Хёнджин, и в этот раз уже сам прижимая того парня, касаясь его губ своими. Такого поворота парень, наверное, и не ждал, но был приятно удивлён. Ему понравился такой настрой Хёнджина. Такой же игривый, и такой же ненасытный. В его зрачках он узнал себя. В прямом, и переносном смысле. Хёнджин затолкал парня в какой-то переулочек неподалёку. Прижимая вновь того к стене, ему пришлось разорвать поцелуй. Теперь встретились не только их губы, но и взгляды. Хёнджин читал того парня, как открытую книгу, только лишь увидев его искры в глазах и желание. Эти такие бесстыдные глаза, что так игриво и решительно настроены, только сильнее заводили Хёнджина. Смотреть в эти глаза было сложно. А ещё сложнее не опускать взгляда на пухлые губы, вкус которых вовсе не изменился со вчерашнего дня. – Да, это вишня, – сказал парень и, ухватив за ткань чёрной элегантной рубашки, притянул Хёнджина к себе, вновь сливая их губы в одно целое. Если бы кто-то в любой другой момент тоже хоть пальцем ухватил даже маленький кусочек его прекрасной рубашки – ему не жить. Но сейчас, почему-то эти действия только разгорячили уже горячие тела. Они жадно целовались. Так же, как и в первый раз. Только сейчас Хёнджин был готов к этому и сам начал проявлять инициативу к парню. А самое смешное знаете что? А то, что Хёнджин не знал даже имени того парня. И возраста, кстати. А вдруг это школьник какой-то? Ой-ой-ой… Тюрьма всего лишь комната, да? «Да не, ему точно восемнадцать есть, да..?» А может и нет. Но узнать то надо. Но не сейчас. Не хочется разрывать поцелуй именно этим вопросом. В этом переулке не должно было ничего раскрыться. Даже если этому парню семнадцать и это уже педофилия какая-то – плевать. Именно сейчас, и именно здесь он получает гору горячих и страстных поцелуев. Только потом ему захочется знать правду. А сейчас плевать. После долгих зажимов между домами, где их никто так и не заметил, парни всё-таки вышли на свет, чтобы вновь осмотреть друг друга. Нет, этому парню точно больше двадцати. Он не выглядел младше. Единственное, что могло бы выдать его, как какого-то подростка, так это очень яркий и необычный стиль. Толстовка красного цвета, скрытое окрашивание такого же, джинсы с наклейками и уйма значков на сумке через плечо. Таким он был – вор чужих поцелуев. Долго они смотрели друг на друга в упор, разглядывая зрачки и пытаясь заглянуть ещё глубже. И никто не решался разрезать эту тишину своим словом. Куда подевался этот решительный настрой Хёнджина? Почему там, между домами, он был таким смелым и не позволял себе прогнуться под тем парнем, а сейчас и слово не может вымолвить? Может это не волнение и страх, а не желание ломать такой душевный момент. Но Хёнджин всё равно терял хватку. И когда парень заметил это, то решил сказать следующее, чтобы хоть как-то разбавить этот долгий зрительный контакт. – Ты такой красивый и страстный, – не переставая смотреть прямо в глаза Хёнджину, сказал парень. Тот, в свою очередь, начал теряться и не придумал ничего лучше, чем сказать: – А ты хоть не маленький ещё, м? – слова сами вырвались. И Хёнджин только когда сказал их, понял, как это звучало тупо. Парень не удержался от смеха и следом сказал: – А ты боишься оказаться в тюрьме? – Ну, возможно, – всё ещё, не отводя взгляд, сказал Хёнджин. Теперь это для него как игра – кто первый закончит зрительный контакт, тот лох. – Не волнуйся, мне уже пятнадцать есть, – парень заметил, как глаза того знатно расширились. Что-что, но этого он не ожидал. – Да не ссы ты, я пошутил. Двадцать два мне, успокойся, – посмеиваясь с того, как Хёнджин легко повёлся на враньё, сказал парень. – Это я так молодо выгляжу? – делая детское, по милому удивлённое, лицо, сказал брюнет. – Ну, видимо, да, – отходя от шока, согласился Хёнджин. – Может, ты хоть имя своё скажешь? – А зачем? Мне так нравится получать поцелуи от таких горячих незнакомцев, – у Хёнджина порозовели уши. Парень вроде не заметил. – После знакомства я подумаю, и, может, буду пробуждать тебя своими поцелуями. Но, если такой расклад событий тебя не устраивает, то… – Феликс, приятно познакомится, – брюнет протянул руку для знакомства. – Я Хёнджин, – протянул свою руку навстречу он. Но этот Феликс был бы не собой, если бы не учудил что-то. – Ты какого хрена делаешь… – парень взял руку Хёнджина и поцеловал её. – Если не нравится, так и скажи, – притягивая за эту же руку, сказал Феликс. Между ними сократилось расстояние. Хёнджин буквально дышал в губы Феликса, удерживаясь от нового долгого поцелуя. Мг, удержался – брюнет сам оставил горячий поцелуй на щеке Хёнджина. – Нравится… – Ну тогда не ёрничай, – ласково сказал Феликс, и вновь оставил горячий поцелуй на руке Хёнджина. Когда он опомнился, то поднял свою руку, хватая Феликса за подбородок, притягивая его губы к своим, оставляя поцелуй уже не на руке парня. – Как на счёт того, чтобы выпить кофе, и лучше познакомиться? – сказал Хёнджин, переводя взгляд с пухлых вишнёвых губ на глаза Феликса. – Пошли, – хватая Хёнджина за руку, сказал Феликс и повёл его в ближайшую кофейню (кстати, именно за её стенами они так страстно зажимались). Весь оставшийся день парни провели в небольшом здании, иногда попивая кофе. Оказалось, что Феликс умел не только нагло воровать поцелуи, а и булки в местном магазине. – Да ну блин, ну это в детстве было. Мама денег не дала, пришлось так вот. – Так ты вот когда воровать научился. С детства практикуешься. – Ну и, позволь узнать, что такого я своровал уже у тебя? – Моё сердце, – сказал Хёнджин, прилипая к губам Феликса. Слишком банально, но так уместно. Он так же игриво ответил на поцелуй. Под вечер, когда стало уже слишком темно на улице, и даже фонари не всё освещали, двое возлюбленных стали прощаться. Попрощался Феликс с Хёнджином, вновь оставив такой желанный поцелуй. Это первый вечер, что был настолько приятен Хёнджину. В любой другой он сидел и жаловался на свою жизнь. Такую серую, гневную и скучную. Но теперь она заиграла новыми красками. И в Хёнджине снова заиграла любовь. Этот Феликс и вправду смог так сильно вскружить голову Хёнджина, и настолько приесться в каждую мысль, будто самая клейкая жвачка в мире. Хёнджин сам его привязал. Сам позволил поцеловать, сам не оттолкнул. Может, если бы он тогда вмазал этому парню хорошенько, то и не почувствовал бы того, что испытывает сейчас. Звучит грустно. И именно поэтому Хёнджин ни о чём не жалеет. Он даже рад. Хоть кто-то может спасать его вечер. И ужасное настроение после работы. Хёнджин уснул с мыслью об этом ярком и дерзком парне. Он так хотел увидеть его снова, что готов был во сне встретить его. Проваливаясь в сон, с мыслями о Феликсе, Хёнджин, сам того не заметив, уснул с улыбкой на лица. Невольной и такой настоящей. Проснулся он уже не таким воодушевлённым. А именно потому, что сейчас он идёт в этот конченый офис работать, а не целовать Феликса. Жаль. Но всё-таки, хотя бы мысленно, он опять вцепился в воспоминания. Воспоминания о тех поцелуях между двумя стенами, где они могли не стесняться друг друга. С такими приятными мыслями можно и поработать на славу. У стойки его уже дожидался любимый друг – Ким Сынмин. – Как настроение, ты какой-то слишком радостный, вчера точно что-то произошло… Мистер Хван, вы точно не под кайфом? – Да иди ты, придурок. – Да ладно я шучу. А чего же ты тогда так светишься, м? – поинтересовался Мин такому редкому явлению – хорошему настроению у Хёнджина. – Я тебе позже расскажу, сейчас работа зовёт, – с какой-то чрезмерной радостью сказал Хёнджин. Странно, его точно подменили. Так думал Сынмин. Ну, так реально странно – старший никогда не любил и тем более не улыбался при виде места своей работы. Он наоборот пытался показать, именно Киму, как сильно ненавидел это здание. А сейчас он таким радостным явился здесь? Вот это странно. Весь рабочий день Хёнджин был спокоен, и даже не вёл себя агрессивно. После окончания рабочего времени он вылетел, словно пуля, из здания, сказав Сынмину лишь короткое: «Пока», и вылетел за пределы тех стен. Теперь Киму стало ещё страннее. Хёнджин поспешил на автобус. Тот, что привезёт его прямиком к любимому Феликсу. Он так вовремя подоспел к остановке – минута в минуту. Как только он подошёл к месту, где автобус должен был сделать остановку, как тут же нужный автомобиль подъехал к нему. Зайдя в него, Хёнджин уже предвкушал, как упадёт в объятия к Феликсу и зацелует его прекрасную шею. Так замечтался, что чуть не пропустил нужную остановку. Когда Хёнджин вдохнул воздуха, оказавшись на улице, то никакого Феликса он не увидел. Нигде. Пустая улица, и изредка на ней появлялись прохожие. Знакомых нет. А именно нет его. Феликса. И тут Хёнджин додумался его набрать. Но тут же его энтузиазм был растоптан. Оказалось, что эти два дурака даже не додумались обменяться номерами. Вот идиоты. Хёнджин в таком отчаянии, казалось, не был ещё никогда. Никогда он так сильно не расстраивался и не злился одновременно. Всю эту бурю ужасных ощущений смог перервать, до бабочек в животе знакомый, голос. – Не меня ищешь? – поинтересовался парень за спиной. Хёнджин выровнялся, прислушиваясь. Распознавал знакомый голос. Память его, слава богу, никогда не обманывала. Он обернулся. И увидел перед собой его. Феликса. Феликса, который игриво и так хищно смотрел на растерянного Хёнджина. Пока Хван стоял минуту в ступоре, чьи-то губы уже прицепились к его губам. Это были сладкие вишнёвые губы Феликса. Единственные поцелуи, на которые он с радостью и задорностью отвечал. И так рад был их принимать. – Нам стоило бы обменяться номерами, Феликс, – официально заговорил Хёнджин, через силу отлипая от чужих губ. – Записывай, – сказал Феликс и быстро протараторил какой-то набор цифр. – Серьёзно? – Серьёзней некуда, – и оставил поцелуй на нежной руке Хёнджина. После они взялись за руки, и пошли к тому самому кафе, где просидели весь день вчера. И уже там нормально записали контакты друг друга. Вновь разные разговоры. И снова о всяком. О погоде, ужасной работе или о бабочках мутантах, что хотят уничтожить вселенную. – Ты действительно думаешь, что они и вправду будут нас испепелять? – Конечно. Ну вот сам подумай, – аргументировалось это всё настолько тупыми и несвязными между собой аргументами, что пройдя кто-то другой рядом с ними, точно набрал бы номер ближайшей психбольницы. – А теперь подумай, если они все восстанут. – Ну да, логично. Так, подожди, какие радиоактивные бабочки? – Не знаю… – Идиот. – Тебе под стать, – и Феликс оставил поцелуй на щеке Хёнджина. Старший только рад был такому внезапному касанию губ Феликса к его, как оказалось очень чувствительной, коже. Всё-таки эти волосы и не такие бесящие, как было по первой. Хёнджин старался как можно точнее запоминать Феликса. Очертание его прекрасных вишнёвых губ, его отличную стрижку и скрытое окрашивание красного цвета, яркую красную толстовку, что запомнил ещё в первый день их встречи, широкие джинсы с различными самодельными нашивками. Он пытался запомнить всё, что было в Феликсе. Он пытался запомнить самого Феликса. Оказалось, что он так безоглядно влюбился в этого яркого парня, и теперь не представлял себя без него. Не представлял жизнь без этих страстных поцелуев, без этих зажиманий между домами. Именно поэтому его взгляд был так сильно прикован к Феликсу, чего младший не мог не заметить. – Что рассматриваешь? – спросил Феликс, возвращая Хёнджина из его мыслей к реальной жизни. – А? – похоже, что Хёнджин одной ногой всё ещё в подсознании. – Говорю, что сверлишь меня глазами? – и теперь до Хёнджина дошло, что он только что добрых пять минут втыкал на парня напротив. Теперь надо придумать, что ответить. Хотя, зачем врать, если можно сказать чистую правду. – Ты просто слишком красивый, боюсь, что я сплю, вот и пытаюсь разглядеть в тебе настоящего человека, – по Феликсу было заметно, что он не ожидал такого резкого признания, но и не стал противиться мыслям Хёнджина. Игриво улыбнувшись, он только хотел дотронуться своими прекрасными пухлыми губами к губам старшего, как тут Хёнджин опередил его. Он первый связал их губы чудесным поцелуем, что не хотелось разрывать. Руки Хёнджина нашли себе место на бёдрах младшего. Стол смог скрыть прикосновения, но Феликс почувствовал их полностью. Место, где оказалась рука Хёнджина словно начало плавиться от таких нежных и трепетных касаний. Сам он, в свою очередь, руки положил на талию старшего, создавая складки на его прекрасной чёрной рубашке. Сейчас вообще всё равно, где какие складки останутся. Они сейчас в моменте, и плевать на всех и вся. Когда руки Хёнджина добрались до щёк Феликса, он разорвал их поцелуй, обхватывая руками милые щёчки младшего. Раскрывая глаза, он увидел перед собой неземного парня, что был красивее самого красивого человека на Земле. Может он и вправду не с их планеты – уж больно красив. Хёнджин не отрывал взгляда от Феликса. От его глаз, от его щёк, от его веснушек и его губ. И как бы сильно он не хотел отвести глаза в пол, или ещё куда, но не мог. Не мог первым разорвать этот приятный зрительный контакт. Всё ещё держа руками щёки Феликса, Хёнджин сказал: – Я знаю тебя не более пары дней, а уже так влюблён. Признайся, на мне приворот? – Конечно, как по-другому то? – Я тебя люблю, Феликс. – Я тебя больше, Хёнджин, – сказал младший притягивая того за элегантный чёрный галстук, и смыкая их губы в новом, свежем поцелуе. И его тоже не хотелось заканчивать. Хёнджин никогда не устанет говорить, что он так ненавидел свою жизнь, свою работу и серые будни в сером мегаполисе. И единственное, что помогло разбавить эту, до боли противную, рутину, это тот самый автобус. Благодаря которому Хёнджин узнал, как это – любить. И понял, что не стоит делать поспешных выводов. Ведь Феликс – неземное чудо, что спустилось с небес, чтобы добавить ярких красок на серую картину Хёнджина. И даже тогда, в том проклятом автобусе, он изменил обычную бурчащую фигуру, и влил новых эмоций в скучную поездку. Потому что он – Феликс. Человек, которого искал Хёнджин, чтобы полюбить. И всё-таки нашёл.