Перейдя черту

      Конец был. Был слишком резким. Глупым? Да, именно таким. Самое ужасное — прошедшее время, в котором пришлось мыслить сейчас о конце. Он уже был.

— А - к-с-о - л-о - т-ль —

      В конце был крик.       В крике не было сожаления, только ярость. Боль.

∆

      В темноте раздался вопль боли и ярости, только для того, чтобы его никто не услышал. Никто не услышал его . Ни Бог, ни смертный, ни существа, что смертным не под силу представить.       Бесконечное и одновременно ужасно тесное пространство оказывало постоянно давление в каждой плоскости, сжимая его всё дальше и дальше. Казалось бы нельзя одновременно сжиматься, уменьшаться и в то же время разрываться на миллионы частиц, которые улетают, чтобы врезаться снова и потерять свое изначальное место. Для любого существа, кроме существа чистого хаоса, было бы невозможно представить подобное на себе.       Как жаль, что он так любил уничтожать законы разума и физики. Любил быть энтропией.       Любил боль.       Прошедшее время.

∆

      "Существо чистой энергии мало что может чувствовать", - прописная истина и только.       Развлечься со смертным, забрав его тело — блажь и игра, в которой можно возиться с чувствами. У людей, среди других видов, всегда было и есть преимущество в наибольшем спектре физических и эмоциональных чувств. Забавные реакции души и тела.       Синий огонь сжёг прописную истину. Огонь, над которым он безраздельно властвовал, больше не принадлежит ему. Теперь он сам принадлежит огню. Такому же беспощадному и сильному, каким он был. И снова о прошлом.

∆

      На языках, которыми ныне мало кто владеет, было проклято всё, что можно проклясть. Остался только крик.       Всё его существо вывернулось наизнанку: из физической скуки и онемения в нескончаемый каскад боли, жара и давления; из чёткого, яркого ви́дения в бесконечную темную пустоту, словно бы всевидящее око — шутка, которой никогда не было в настоящем; из глубинной затаённой скуки и поиска веселья в невероятное отчаяние.       Из желания убить время в любом смысле: от самого невинного — развлечься, до самого богохульного — буквального.       В желание ощутить хоть какой-то ориентир, который даст ответ и начнёт отсчёт до конца всего.       Вот только конец уже был.       Он уже убил время.

∆

      Единственное, что было серым во тьме — его тело. Застрявшее в гротескной каше протонов, электронов, кварков и пыли, между астральной энергией и физической оболочкой.       Он не решался увидеть.       Око закрылось, потому что больше нечего видеть.       Не это ли ждало бы любое измерение и его существ, в которое он наведался? Им больше нечего видеть, они закрывали глаза на кошмар, чтобы обмануть себя, заставить не видеть себя царство кошмаров, бывшее когда-то домом.       А когда становилось скучно, когда все закрывали глаза, он уходил, а они оставались там, не в силах открыть глаза снова.       Теперь он не может уйти. Око закрылось. Он не в силах открыть его снова.

∆

      Предел был пройден, но он никогда не останавливался на достигнутом.       Он знает, что это не кончится через мгновение или два. Ещё один вой. Ещё теснее, темнее и тише.       Разум знает, что через ещё один приступ боли от разрыва сути его существа ничего не кончится, но надежда каждый раз твердит об обратном. Ещё раз и будет конец.       Конец этому возможен? Конец уже был. Он в прошлом.       Но надежда не верит в это. Какая глупость! Слишком глупо, слишком наивно, слишком явный самообман! Он пытается перестать надеяться, но тогда не остаётся совершенно ничего, кроме вечного ада.       Он понял, почему все они надеялись до самого конца. Он никого не пощадил. Лишь посмеялся над их наивным самообманом надежды. Это развлекало.       В прошлом.       Как в прошлом, так и в настоящем: пощады не будет. Разница лишь в том, что все они просили пощады до того, как были им убиты, а он — никогда ничего не просил.       "Просить — удел слабых и ничтожных существ! Я могу получить всё, не прося ничего, идиоты!" - гневная речь сотрясла воздух и приспешники в ужасе отпрянули, склонившись перед ним.       "У тебя всегда есть возможность получить второй шанс, попросив у меня", - когда-то давно сказал Аксолотль.       В прошлом.       Он никогда не просил будучи живым и даже умирая. Крик не был просьбой.

∆

      Если бы был хоть кто-то, кого он мог сейчас умолять — умолял бы.       Аксолотль не услышит, пока не сочтёт нужным слушать вообще. Он не слушает мёртвых.       Иначе бы уже пощадил. Или нет?       Перешёл ли он чёрту, лимит или предел так, что милостивый Бог удостоил его самой жестокой порки?

∆

      Он был кошмаром для любого существа, виновного и невинного. Есть ли разница, если у любого есть страхи, которыми можно душить этих несчастных существ? Играя с их разумом и животными порывами, которые бережно хранит каждое подсознание.       У него не было страхов. В прошлом.       Первородный ужас поселился глубоко в его разуме, теперь, когда он - повелитель разума - повелевает ничем. Поселился и с каждой мертвой, отрубленной надеждой прорастает всё глубже, впиваясь в само его существо.       В какой-то момент весь его разум превратился в смутную надежду и всепоглощающий ужас перед бесконечностью тесного давления, отсутствия выхода. Темной и тихой пустоты вокруг. Одиночество в огне, от жара которого становится холодно, без возможности просить пощады и надеяться на реальную милость, а не иллюзию.       Его реальность всегда была иллюзией. В прошлом.       Теперь реальность была слишком далека от блаженной иллюзии.

      — А - К - С - О - Л - О - Т - Л - Ь ! —