Забытые, благодаря самим себе

Прошёл период, который Лизель оценивала примерно в две недели, ведь ей не сообщали сколько она здесь. Ей давали из пищи только воду и несколько кусков хлеба на день. Она могла бы сильно исхудать на таком питании, если бы в стене под лестницей не было маленького лаза, через который лезли крысы и мыши, и когда они подбегали к ней, она их хватала и ела визжащих грызунов, отбрасывая их обглоданные трупики в дальний угол. Каждый день к ней спускались, чтобы занести ей еду и полтора литра воды единожды. А чтобы побить, унизить и оскорбить спускались минимум по пять раз на дню. Дверь наверху открылась, на лестнице послышались шаги. Сегодня спустился только урод с карими глазами. Он нёс еду, на его бедре было закреплено мачете, а на лице играла предвкушающая улыбка. Поставив поднос с едой, он подошёл к стене, к которой и была прикована девочка. Отцепив её левую от цепи и оставив на запястье окову, а после увеличив длину цепи на правой руке, он сказал. — Жаль Лили не сможет это увидеть, она пошла с Дау гулять. — «Дау? Это кто ещё? Неужто, сын-любимец?» — успела проскочить мысль прежде чем заменилась другой. — «Что она должна была увидеть?» Джеймс вывернул ей руку до боли, занёс мачете над левой рукой и повёл своей рукой вниз, вонзая острую часть в плоть руки девочки. По подвалу разнёсся крик боли, после ещё три, пока предплечье, отрубленное по локоть, девочки не упало на пол. После того, как оставшуюся руку отпустили, она зажала второй несвободной рукой рану. Когда же Джеймс ушёл, она, хныкая от боли, накрыла ладонью разрез и начала использовать единственную лазейку в ограничителе Магии. По оставшейся ладони потекла исцеляющая Магия, которая была настолько слабой, что когда она наконец начала излечивать всё, Лизель едва держалась в сознании от потери крови. Отпив буквально несколько глотков воды, она провалилась в обморок. *** Прошло пять дней после того как ей отрезали предплечье. Сегодня ей отрубили её шестой, большой и указательный пальцы на правой ладони, а вчера её вновь стали кормить после трёхдневной голодовки. Она могла только предполагать, когда её продадут какому-то мужику или какой-либо женщине. Но пока не было даже намека на это. Пока была боль, были унижения и пытки, было начало краха психики, которая раньше не подавала признаков того, что может слететь. Но намёков на её продажу не было. *** Прошло два месяца с начала её заточения. Больше её конечности не отрезали и все оставшиеся части тела были с ней. Дверь наверху открылась. Послышались не две, а три пары шагов. Подняв голову вверх, увидела, что вместе с её похитителями спускается по лестнице мужчина. Русые короткие волосы, голубые глаза, красивое лицо, ухоженный внешний вид, дорогой костюм и насмешливо-высокомерный взгляд. — Сеньор Басилио Понтендра, Вы уж простите, что товар с повреждениями. Слишком дерзкая и слишком неугомонная была, поэтому пришлось идти на крайние меры. — Ничего, сеньор и сеньорита Поттер, я понимаю. Да и тем более, мне так даже лучше, брыкаться особо не будет. Итак, сколько с меня? — Будьте добры заплатить 750 тысяч итальянских лир. — Справедливая цена за такой красивый товар. Как бы Лизель хотела знать заранее, что её ждёт последующие 4 месяца… Какой ад её будет ждать…