заставь дураков богу молиться

это попытка у д е р ж а т ь с я на месте под солнцем, поэтому, когда ева узнает, что у малины что-то наклёвывается с симпатичной официанткой из канарейки, она думает, что готова на в с ё, чтобы избавиться от соперницы. — плесни кипятком в лицо и хватит с неё, — советует артём замедленным от наркотика тоном, — больше не полезет, гарантирую. ева ковыряет облупившийся чёрный лак на большом пальце левой руки. она не знает, что чувствует. это ревность? ревнует ли она малину — властного, щедрого и влиятельного любовника; не из тех, за кого выходят замуж и от кого рожают детей, но из тех, кто может сделать твою жизнь с к а з о ч н о й за разумную плату? это тревога? тревожится ли она за то, что лишится всех своих привилегий, тех самых, которые доступны любовницам «важных дядь»? (что из этого? первое? второе? о б а варианта?) — нет, — выдыхает она устало, — смысла ноль. зазря её покалечу, а он один фиг другую найдёт. артём долго лежит молча. ева рассеянно размышляет о том, что если он отрубится на диване, то надо будет достать ему плед. — ну хочешь, — голос неожиданно ясный, разборчивый, — я ей чё подкину? потом скажу, мол, украла… батя её уволит. нет, не хочет. какой в этом смысл? есть ли вообще смысл хоть в чем-то? нужно… нужно что-то другое. — а если я скажу ему, что залетела? — а ты залетела? — нет. — и зачем тогда? узнает же. ева с тоской принимает мысль о том, что все когда-либо заканчивается. все проходит, и это пройдёт. её недолгим, но лихорадочно-горячечным отношениям с малиной приходит закономерный конец. он заинтересовывается другой женщиной. она… в принципе, не знает, что такое заинтересовываться. с ним было х о р о ш о, так хорошо, что аж дурно. (она забивает его рот своим языком, это влажный, липкий поцелуй. такой, будто ева пытается до глотки достать. она по лодыжки погружена в лунную тухлую воду на прибрежье, и они целуютсяцелуютсяцелуются-) — да, — перед глазами становится мутно, в голове же серо и туманно. слезы скапливаются в уголках глаз, но не проливаются, — ты прав. тогда я брошу его первой. артём ничего не отвечает, и ева, по прошествии трех минут, поворачивает голову, чтобы посмотреть, чем он так занят. а затем поднимается и идёт искать плед, чтобы его накрыть. [ два дня спустя они с малиной «расстаются» — яростно трахаются в последний раз, и еве кажется, что кусается она чересчур больно, а он сжимает крепкие загорелые пальцы на её бёдрах так сильно, что точно останутся синяки. ] [ [ синяки остаются. ] ] [ [ [ артём рассказывает, что официантка принесла заявление по собственному, потому что кувыркается с малиной и работать больше не надо, теперь он её содержит. ева выдыхает дым от сигарет ему в лицо и смеётся ломким, колким, фальшивым смехом, совершенно несчастным и потерянным. она откидывает голову говорит: «ты не будешь против, если я трахну твоего отца?». артём гнёт рот в неласковой улыбке: «он тебе не даст». ] ] ] (но он, конечно, ошибается.)