Пташки и ветер

По ночам мои руки привычно касаются дна И я вижу, как явь, за одной из закрытых дверей: Мой нетронутый Летос, покинутый солнцем Нимад, Его тихую грусть, настороженность злых пустырей, Беспокойство прибоя. За кромкой расколотых льдин, Где высокие волны на вдохе впиваются в ночь, Похоронен мой муж. Из печальных объятий уин Он глядит на меня, но никак мне не может помочь. Проходя вдоль домов, я касаюсь закрытых замков, Заколоченных ставен. Мой город погиб на заре И остались лишь тени. До ночи ещё далеко, Только синее пламя ползёт по стеклу фонарей. Мёртвый выйдет из дома и ночь не увидит зари. «И куда ты исчезла, рождённая нас защитить?» Сон развеется с криком. Разбуженный жаркий Кариф Выгоняет прохожих, как мух, на расплавленный щит Золотых площадей. Мне пора выходить вместе с ним И тащить свою жизнь под его раскалённый венец. Но во сне снова вижу безрадостность чёрных долин И холодное море, в котором таится мертвец.