Пташки и ветер

Поджигатель людей начинал с дорогих картин, Заклинавшие душу ловили бездомных псов. Ты же начал с бумажек, похожих на птичий клин, Что вливались, как свет, в бесконечное колесо Багряницы закатов. Их алый, горячий мёд День за днём призрак сумрака слизывал в звёздный ров. Ты беспечно смеялся, не зная других времён, Когда в облачных лье загорится иная кровь, И ночная прохлада её уже не сотрёт. Яркоглазый Фламинго, бредущий в пыли столиц, Ты же помнишь птенцов, улетавших в водоворот, То недолгое счастье на крыльях бумажных птиц, Унесённое ветром? И в злой кутерьме теней, Там, где ты, повзрослевший и видящий далеко, Бил в глазницу небес, они тоже мелькали вне. Тебе чудились лица безжалостных чужаков, Что сплелись воедино. Ты помнишь? Конечно, да. Как над горами трупов протяжно кричала выпь, Над полями всходила их мертвенная звезда. И ничто под луной не заставит тебя забыть. Острокрылые пташки, пергаментные углы, Иглы южных ветров, неподвластные Шестерым. Ты кормил их с руки. Ветер пустошей не был злым, Но по-пёсьему верным. В запале больной игры Он искал твои пальцы, он нёс тебе солнце-мяч. Но в чужих силуэтах знакомых не видя черт, Выгрызал эти лица с жестокостью палача И скулил о разлуке длиной в миллионы эр, И не знал, одинокий, беснуясь в чужих домах, Как несчастен волшебник, что создал его таким. И пленённый дорогой, дотла догоревший маг, И мальчишка на пирсе, истративший все листки, Не найдут своих пташек на зубьях дворцовых стен, Где играли друзья, не пришедшие с той войны. Но останется память. Останется насовсем Только память. И ветер, летящий из сердца тьмы.