Благодарность

      Слишком темно или все дело было в плотной вонючей ткани, что закрыла ей глаза и перебивала обаяние — она не могла видеть и чувствовать пресный запах плесени, окружающий ее. Однако женщина слышала, как капает вода с другого края клетки, в которую ее посадили и звон, будто гул из ада цепей, когда она шевелилась.       Тяжело дышать из-за ошейника на шее. Она резко дернулась вперед, когда почувствовала, как ее горло сдавило, перекрывая доступ кислорода в мозг. Женщина инстинктивно отшатнулась и вернулась на первоначальную свою позицию.       Хэнкок поджала ноги под себя под лязг цепей из кайросеки и стали. Ее лицо исказилось от ярости и печали. Она чувствовала, как горит ее спина и в нос ударил едкий запах жареного мяса, будто она находилась в преисподней и черти медленно сжигали ее тело. Вновь и вновь она ощущала, как ее прожигает раскаленный металл, вызвав у нее судороги. Женщина хотела взвыть от бессилия, но покусывала нижнюю губу, чтобы успокоиться.       Вкус крови проникает в глубины ее рассудка. Металлическая пряность держала ее в этой реальности. Хэнкок сходила с ума, метясь в двух измерениях.       Почему она снова здесь?       Хебихиме услышала голоса рядом с собой и озирается по сторонам, но через несколько секунд прекратила и ругает себя.       Все это — только в ее голове. Но это не делает их менее болезненными.       Она слышала жуткий смех маленького человека, восседающего на троне. Его взгляд наполнен похотливым желанием, когда он разглядывал ее. Хэнкок становилось не по себе, а ноги налились свинцом. Принцесса змей собиралась с силами, чтобы пронзить нахального мужчину пропитанным ненавистью и яростью взглядом, но он, словно не заметил ее, глухо засмеялся над ней.       В гневе Хэнкок резко дернулась. Звон цепей отрезвил ее. Женщина обернулась, когда заметила прикованные на нее взгляды других мужчин. Они прожигали ее презрением, непониманием и осуждением. Именно тогда она чувствовала холод от ледяного ветра в Мариджоа, которого она не ощущала уже многие годы.       Проходит несколько секунд прежде чем, она услышала обращенные голоса вокруг себя.       — Не могу поверить в это…       — Ее знак заставит вас поверить в это…       — Жаль, а она мне нравилась…       Угрюмые и недовольные, пронизанное желчью каждое слово не причинили особого вреда. Однако Хэнкок слегка заскулила от невозможности выбраться из ада, который ее вновь сломает.       — Она была недосягаема для нас…       — Но и сейчас, только в другом плане…       Шепот быстро перерастал в гогот. Несмотря на то, что она не слышала то, что они говорили, она ощущала давящую атмосферу вокруг себя, вырвав ее болезненное подсознание из глубин прошлого.       — Вы слишком шумные! — вмешался писклявый голос Тенрьюбито, стрельнув пистолетом в одного из пехотинцев. — Тише!       Все присутствующие мгновенно остановили обсуждение и смиренно встали. Они краем глаза бросили сочувствующий, полный жалостью взор в сторону павшего товарища.       Хебихиме видела себя маленькой девочкой, что еще не познала вкус жизни и мира. Ее жизнерадостная улыбка причинила ей намного больше боли, чем осуждение со стороны.       Если бы не этот ужасный мир, что послал ей это отвратительное приключение… она стала счастливой?       Воспоминания проносились перед ней, и она зарычала, будто дикий, голодный зверь. Принцесса резко дернулась вперед, и ошейник сдавил ее шею. Несмотря на удушье и судороги от цепей, она пыталась вырваться из оков.       Скользкие руки коснулись ее кожи, вызывая отвращение и колкую дрожь, что парализовала тело Императрицы. Долгий пошлый взгляд оценивал ее, пробивая до мозга костей. Однако Хэнкок не дрогнула под взором, пока он не схватил за цепь, пристегнутую к ее горлу.       Боа знала, что ее ожидало, как рабский товар Тенрюбито. Она була бы выставлена на показ, как дорогая игрушка для своего хозяина. Самая красивая женщина мира — всего лишь титул, но имеет огромное значение в плане того, кто им обладал. Она экспонат для удовлетворения их утех и похотливых мечтаний.       Дорогая, бесценная игрушка — ресурс для поднятия статуса над другими Терюбито. Такой, как она, вряд ли найдется на всем бескрайнем море. Несмотря на то, что в отличие от русалок или других рыболюдей, которые ценились намного выше любого другого товара.       Увидев ее клеймо, Тенрюбито рассмеялся, размахивая пистолетом вокруг. Слюна вперемешку с соплями брызнула на тело женщины, вызвав вздрагивания тела. Это было унизительно и омерзительно для нее.Почему она еще жива?       Дыхание замедлилось, как и происходящее вокруг нее, когда он со всей силы дернул за цепь, прикреплённой к ее шее.       Принцесса змей не слышала стука сердца, когда мир начил вращаться вокруг нее.       Почему мир желает ее страданий?       Если это сон, то она хотела бы проснуться в светлом мире, полном красок и света. Увидеть вновь своих сестер и расплакаться, крепко сжимая их в объятьях. Ей хотелось извиниться, стать еще сильнее, чем сейчас. Способной защитить целый остров от любого врага, что посягнул на него и быть справедливым мудрым правителем. Это же была ее детская мечта, когда глаза сияли на свете солнца, словно сапфир.       Но… она стала тем жестоким правителем, что погрузился в свои раны и создал непроницаемую скорлупу. Несмотря на жестокое обращение, все ее любили и уважали. Просто потому, что она красивая…       Красота — это и дар, и проклятье.       — Мой драгоценный раб.

***

      Жгучие слезы брызнули из глаз цвета моря, когда она осталась одна в темной камере. Хэнкок взвыла от бессилия.       Теперь весь мир узнал кто она. И сбежать отсюда — невозможно. Множество морских пехотинцев окружали остров. Даже если она попыталась сбежать, шанс спастись в целости был не велик. Неплохой выбор, если она предпочитала умереть. Однако Хэнкок хмурилась и немного кривилась от возможности умереть смертью храбрых на потеху своим врагам.       Каждый раз, когда Хебихиме думала о смерти, что лишит всех ее проблем и позора, образ юноши встал перед ней каждый раз. Он легко склонял ее мыслить в более позитивном ключе. Образ, будто светлый лучик, пытался спасти Хэнкок от самой себя.       Хэнкок почувствовала, как ее губ тронула легкая теплая улыбка. Согрелась ею изнутри, придавая сил для борьбы.       В действительности она устала убегать от реальности и желанию принимать легкие решения, которые не всегда заканчивались в положительном ключе. Если ее не стало, то ктобы защитил Амазон Лили? Ее драгоценных сестер? А народ? Убегая, она только навлекала новые проблемы на тех, кто ей дорог. Но, что она могла сейчас сделать?       Она должна дождаться нужного момента, чтобы сбежать и нужно это сделать это тихо и быстро…       Сама идея окончить свою жизнь в попытке сбежать — казалась ей нелепой. Хотя раньше Хэнкок никогда не думала о чем-то, кроме смерти за раскрытие ее секрета, теперь это выглядело так незначительным, и не логичным. Принцесса змей справилась бы с этой ношей с высоко поднятой головой.       Она услышала взрывы, эхом отдающийся от стен. Вопли тысячи морских пехотинцев заполонили пространство. Хебихиме встревоженно отшатнулась в сторону, когда услышала взрыв возле себя.       «Что происходит?» — первая мысль настороженно пронеслась в ее голове, — «не знаю, что твориться, но это мой шанс бежать».       Дернув цепями, она попыталась сконцентрировать свой хаки в руках и ногах, чтобы разорвать цепи. Она знала, что они взорвались при снятии, поэтому укрепление тела даст ей шанс минимизировать урон. Вся проблема в том, что получилось ли снять наручники с помощью грубой силы или нет.       Но…       Выбирать ей не приходится.       Женщина сделала глубокий вздох, собираясь с мыслями, когда потолок в ее камере резко обрушился. Она инстинктивно прижалась к стенке в попытке уйти от обвала. Хэнкок напряглась, когда почувствовала постороннего в своей камере. Хебихиме решила не двигаться, чтобы не привлекать к себе большого внимания. Нельзя сказать, кто перед ней находился: враг или товарищ, но, если учесть, что она была на территории Мариджоа, то смело могла предположить о наличии вражеской сущности рядом с ней.       — Кажется я истратил все свои силы, — пробормотал нарушитель. — Этот гад оказался сильным.       «Это невозможно. Я…я…сплю?»       Принцесса змей дернулась и цепи зазвенели. Сейчас она хотела освободиться от своих кандалов как никогда. Но, она не могла сдернуть себя цепи. Ее копошение привлекло внимание со стороны. Незнакомец перевел свое внимание в ее сторону и начал наблюдать со стороны за ней.       — Хм…       Этот голос. Она б узнала его из тысячи, нет, миллионов других. Сердце пропустило один болезненный удар, а после забилось быстро, но в тоже время мягко в ее груди. К щекам припал смущенный, теплый румянец, а голова закружилась в приступе счастья и радости.       Он же просто наблюдал за ней. Его глаза сосредоточенно блуждают по, казалось, хрупкому телу перед ним. Парень смотрел на ее рваную одежду, под которой скрывались порезы и синяки.       Рука потянулась к соломенной шляпе рядом ним. Хотя его глаза все еще были прикованы к телу перед ним, Луффи мог поклясться, что услышал ее рваное дыхание, каждый раз, когда она пыталась разорвать ошейник. Болезненно бьющееся сердце тяжело ударялось о грудную клетку, вскружив голову.       И мугивара мог поклясться, что видел ее. Он знал ее. От подобных мыслей Луффи пришел в замешательство. Парень медленно моргнул и его поглотило давящее чувство в груди.       Недавние новости, подобно урагану, всколыхнули весь мир. Нервозные слова его команды, обращенные на него, словно цунами. Все застыло в мгновенье, когда его навигатор нервно спросила у него о достоверности полученной информации из желтой прессы Моргана. Он делал вид, что не знал об этом, но сам не заметил, как его лицо приобрело гримасу ярости и беспокойства, напугав окружающих его людей. Мугивара сглотнул, когда беспокойство захватило его, вывернуло наизнанку. Он расслабился, когда видел ее живую, но все еще эхом слышал ее слова. Луффи на миг сомневается.       Тогда…       Несмотря на все, она не пыталась успокоиться.       Несмотря на все, она продолжила говорить…       Его сердце сжалось и пропустило глухой удар в груди…       И он не мог ее успокоить, остановить или утешить. Луффи был растерян. Он слушал ее голос, историю и в нем закипали сожаление и горечь.       Парень не мог больше ее ненавидеть. В глазах видно только сожаление и крупицы страха.       Качнувшись, Мугивара медленно поднялся с холодного бетонного пола. Сил практически не было, но это ему не помешало. Еле шевеля ногами, он двинулся к намеченной цели, вдыхая кислый запах темницы.       Тяжело дыша, Луффи упал перед ней на колени. Осмотрев с ног до головы женщину перед собой, Мугивара покачал головой.       Похожа — не более того…       Юноша протянул руку к ее лицу, едва касаясь кончиками пальцев ее кожи, вызывая колкую дрожь в теле черноволосой красавицы. Мягко и так нежно, тепло, будто яркое солнце коснулось ее тела. Она вздрогнула, и слегка отшатнулась назад.       Луффи сильнее нахмурился и резко сдернул грязную повязку с глаз женщины перед ним. Замешательство с удивлением поразило его, когда глаза цвета моря сверкнули в темной комнате.       Несколько секунд помещение погрузилось в глухую тишину. Мугивара еще больше нахмурился, когда заметил яркий блеск глаз женщины перед ним. Он не узнал ее, но чувствовал, как его совесть карала его за забывчивость. Юноша убрал с ее рта вонючий кляп. Тогда парень и дал волю своим чувствам, когда с его губ слетело только одно слово: — Хэнкок…?       Хотя его голос звучал неуверенно и недоверчиво, но его чутье никогда не подводило. — Луффи…       Она всхлипнула, дернув цепями. Хэнкок так хотела его обнять и прижать к себе, горестно плакать от счастья. Монки растерянно рассматривал ее лицо, когда его взгляду цепляется ошейник. Хебихиме напрягла шею, и стальное кольцо сдавило ей шею, затрудняя дыхание. Парень взял в руки стальное кольцо и нахмурился.       — Подожди немного, я сниму это с тебя.       Луффи сжал металл в своих руках, освобождая шею женщины. Парень выкинул ошейник в недавно проделанное им отверстие в потолке. Вслед с выкинутым кольцом, раздается взрыв. Через мгновение помещение наполнило нарастающий звон из кандалов и наручников. Мугивара сорвался со своего места и стремительно начал снимать остальные металлические кольца.       Луффи тяжело дыша, осел на холодный каменный пол. Использование пятого гира и за ним хаки сильно вымотало его. Парень схватился за голову, когда перед глазами все расплывалось. Ему казалось, что еще несколько секунд, и он потерял сознание.       Монки почувствовал, как его обволакивают поддерживающие объятья. Хэнкок прижала его к себе, мягко улыбаясь. Теплота, что окружает их, убаюкивала и придала атмосферу защищенности и нежности. Хоть для Луффи подобное казалось странным, но не неправильным. Ему казалось, что он слышал умиротворенное колыхание морских волн. Что-то в этом было таким родным и успокаивающим, что тревоги уносились вдаль усталость, стремительно, покинула его тело, но будто в объятьях матери он чувствовал, как засыпает.       Но…       Хэнкок не его мать…       Она драгоценный для него друг…       Друг…?       Вдыхая Принцесса змей застенчиво покраснела, зарываясь носом в густые волосы Луффи. Солоноватый запах моря и пряный запах специй мяса — его запах — приятно щекотал нос.       Миг спустя она осознала, что творила и стыдливо попыталась отстраниться от парня. Однако сам Мугивара, обнимая женщину в ответ, перечеркнул любые ее попытки к бегству. Ему сильно не хотелось расставаться с этим щемящим чувством в груди, однако усталость в конечном итоге берет вверх.       Хибихиме судорожно пыталась осознать, что происходило, накручивая на себя ненужные и бесполезные мысли о браке, о детях и о жизни «долго и счастливо». Постепенно она тонула в своем воображаемом и грешном мире, что пропитан грезами и желаниями влюбленной девушки. Из круговорота забвения ее рассудка выводит тихое сопение Луффи в ее руках.       И все-таки даже если это сон, и ее разум рисует нечто подобное, то Боа не хотела просыпаться и уходить от этого наваждения. Реальность слишком отвратительная и жестокая.

***

      И все-таки сон оказался сильнее.       Открывать глаза и увидеть действительность — она не желала. Принцесса змей запрокидывала голову, но ее не встретила промерзлая стена. Более того, она услышала, как ветер завывал в ее ушах и звуки бойни постепенно доходили до нее. Вскоре раздались крики и эхо таких множество голосов слились в единый шум.       Разве в заключении всегда было так шумно?       Медленно и неуверенно женщина распахнула свои глаза, и ветер с силой ударил по ней. Недоумение на миг застыло на лице, когда она ошарашенно рассматривала обстановку вокруг.       Это похоже на бойню. Тысячи пиратов с ревом бросились на морских пехотинцев, уничтожая их в клочья. Но в ответ они получают сильный отпор и количество врага сильно перевешивало их силы. Сотни окровавленных тел заполнили Мариджоа. Вскоре наступил черед тяжелой артиллерии. Тяжело нагруженные морпехи с гигантскими орудиями направились к центру сражения. Над морем разнося грохот их выстрелов и шум падающих на берег сотни тел.       Она видела такое раньше. Много лет назад, когда этот остров подвергся нападению пиратов и тела их врагов обращены в пепел. Они сгорали и ревели, будто обозленные звери, когда мир вокруг них обратился во мглу. Здания рушатся под звон раскаленного металла, сносящего любое препятствие на своем пути.       Неужели Мариджоа обречено быть уничтоженным?       Крики затмили свист ветра. Сотни убитых, умирающих, горящих под огнем тел разрывались на части, уходя в обеспокоенный загробный мир.       — Верни моего раба!       Этот голос подобен тысячи чертям, ждущих ее обратно в ад.       Разъяренный вопль хозяина слышен эхом в округе подавляющее затмевая другие звуки. Он заставил Хэнкок вздрогнуть и сжаться, будто осенний лист на ветру.       — Если вернешь ее сейчас же, то твоя смерть будет быстрой! — добавил он.       Хебихиме чувствовала, что руки ее спутника напряглись. Он раздраженно хмыкнул, будто насмехался и полностью пренебрежительно относился к особе «голубых кровей». Тело, будто штык, напряглось когда услышал писклявый голос Тенрьюбито.       Медленно подняв голову, воздух из легких мигом испарился. Сердце ударилось в грудную клетку, будто наковальня, а затем быстро забилось, мягко ударяется в ее груди. Нежный пунцовый румянец коснулся ее щек, будто яркое солнце согревало изнутри.       — Верни раба! — завопил Тенрюбито.       Он опасно вертел пистолетом перед своим лицом, пытливо впивался взглядом на пару перед ним, словно на назойливых мух, маячащих перед ним.       — Я сказал: убери свои грязные руки!       Ярость, что исходила от маленького человека, была подобно грозе в ясный день. Его раскрасневшееся лицо со вздутыми венами наполнилось яростью и презрением. Возмущение, подобно яду, хлестнуло из его горла. Но ни ярость, ни требовательный вид, ни статус не вызывали молний, апокалипсиса, а только еще большее непонимание со стороны.       Он поднес пистолет и делает несколько выстрелов, но баллистическая ударная волна отбросило его назад.       Луффи с легкостью увернулся от атаки своего противника, а после сильнее прижал Хэнкока к себе на своих руках.       Медленно поднимаясь, Тенрьюбито, будто ребенок захныкал и едва ли не заплакал, когда ищет свое огнестрельное оружие. Жалко. Неужели эти люди настолько низкие и никчемные, полные вседозволенности, как капризный маленький ребенок.       — Верни, верни… — захнукал он, ели сдерживая свой поток слез.       Избалованный. Мерзкий. Но почему-то в глубине души было его жалко, грустно, но было более противно смотреть на это.       Мугивара замахнулся огромной ногой, пропитанной хаки и солнечным огнем, возвышая ее к небу, будто небесный суд.       — Верни! — вспылил маленький мужчина, направляя пистолет в сторону Монки. — Моего раба!       Но в силу своей нервозности, навыков и отсутствие точности он промазывал в упор.       — Хэнкок не… — Луффи резко опустил пылающую ногу в сторону Тенрюбито, намереваясь впечатать его в мраморный асфальт, — … твой раб!       Огромный столб пыли и обломков возвысились над окрестностями, сметая все на своем пути. Вместе с обычной вмятиной, появились множество трещин, распространившиеся на рядом стоящее белоснежное здание. Секунду спустя сооружение загремело и загудело, будто карточный домик разваливается на глазах: окна вылетели, рассыпаясь на тысячи осколков; двери оторвало, разорвало на опилки; бетонные стены рушится, поднимая еще больше пыли и обломков в воздух.       В то мгновение Хэнкок почувствовала, как смешались все эмоции в ее голове, образуя огромный поток вихря чувств, вскружив голову.       Вдохнув в первый раз, жар прониз ее тело, будто солнце в пустыне.       Вдохнув второй раз, она услышала шелест листвы, звонко переливающийся в ярких солнечных лучах, мягко нашептывала сладкие ей слова.       Вдохнув третий раз, Хэнкок ощущала, как поток эмоций захлестывали ее и что-то странное упиралось ей в горло, вызывая плач.       Она сильная, ожесточенная, властная, но… на самом деле мягкий любящий ребенок, что погряз в своих страхах, до момента встречи с «ним». Луффи не понимал насколько много он для нее сделал и продолжал делать. Он легко и неосознанно нажимал на нужные для него рычаги, чтобы изменить ее. Нет. Этот парень в соломенной шляпе вернул ту робкую, смелую, полную любви маленькую девочку, что застыла в темном мире без света.       — Э?! — озадаченно вскрикнул Мугивара поворачиваясь к ней. — Хэнкок почему ты плачешь?       Ей действительно не нравилось это. Его появление в ее жизни, было сравнимо с катастрофой, что вывернуло все наизнанку, но она смогла принять это…       Хебихиме изменилась…       Ради своего народа, ради себя, ради…       — Ты голодная? Хэнкок? Эй! Ответь что-нибудь!       Этот вопрос может поставить любого человека в ступор или замешательство, но она смогла только улыбнуться. Подарить свою сияющую улыбку человеку, который помог ей найти вновь свет. И Луффи перестал задавать еще тонну странных вопросов в ее сторону, как только заметил улыбку, озарившую ее лицо.       — Я в порядке, — слабо произнесла она, но не из-за слабости, усталости или чего-то подобного, а из-за бурливших в ней эмоций.       Мугивара открыл свой рот, чтобы что-то сказать, но мгновенно закрывает его. Он резко останавился себя.       — Я хочу сражаться, Луффи. Нет. Я хочу сражаться! — решительно произносла Хибихиме, заглядывая в глубину карих глаз.       Но, если она прежняя вернулась, то она слабая, раз дала так себя легко поймать?       Нет…       Она отдернула себя от этой мысли, ведь, если она бы не пожертвовала собой, то подвергла многих опасности. Ее сестры вновь оказались в Мариджоа, ее страна была бы уничтожена. Жители, что добры к ней, оказались под угрозой.       Несколько мгновений Монки задумчиво разглядывал ее, прежде чем отпустить. Он накрыл ее плечи черным плащом, с которым он явился к ней в камеру. Юноша ничего не говорил, не сводил с нее задумчиво взгляда, пока не кивнул ей.       — Только не отставай.       Хебихиме усмехнулась, кивая ему в ответ.       Она сильная. Всегда была. Ее сила всегда была с ней и останется с ней навсегда. Хэнкок защитит всех, кто ей дорог и не стала бы для них обузой.

***

      Приятный звук волн успокаивал и придавал к забвению в мире грез и мечтаний. Она слушала с закрытыми глазами их завывание, склонив голову к синей воде. Нежное, мягкое чувство заполнило ее сердце.       Луффи хлопнул Хэнкока по плечу и указал в небо. Хебихиме устремила свой взор на лениво плывущие облака и ярко светящейся в зените солнце. Она крепче сжала своими тонкими пальцами плотную черную ткань плаща.       Хэнкок знала, что он хотел сказать, указывая на небеса, лучезарно улыбаясь небу, указывая на него, чуть не смеясь. И она могла с этим согласиться, не произнося ни слова в ответ.       И разве они нужны им сейчас?       Ведь она знала, что он говорит о свободе.       Ее взгляд скользнул по его руке, пока не встретила его радостное лицо, едва укрытое соломенной шляпой.       Для нее солнце, которое она полюбила, не простой огненный шар, застывший в небе, а человек, что освободил ее из мира жестокости. Он наглядно показал, что не все однозначно, как она восприняла и мир полон доброты и сострадания.       Она желала ему отплатить за его доброту к ней или все дело в ее влюбленности, что сравнима с болезнью, что погубила не мало императриц до нее.       Сейчас ее мало волновало, в чем была причина перемен. Болезнь, что была ужасной из уст старейшины, не казались чем-то плохим или смертельным. Эти чувства, заставили ее быть счастливой. Быть, той, кем она была в прошлом.       Однако непонятные для нее чувства, чаще всего плохо сказались на рассудке, заставив ее делать то, что она бы никогда не сотворила. Но. разве все настолько плохо?       Боа прокусила нижнюю губу.       Тогда она не видела весь мир в ярких красках, пыталась жестокостью и свирепостью управлять, чтобы огородить всех от беды, но своей обидой на мужчин, она могла обесценить это на корню.       Глупо…       Этот мир жесток, порой отвратителен, но в тоже время прекрасен.       Хэнкок неосознанно тянет руку к Луффи, и мягко нежно его щеки. Мугивара в миг перестает улыбаться и озадаченно посмотрел на женщину рядом. Она ничего не говорила, одаривая ответным взглядом в сторону юноши.       Солнечные лучи приятно касались ее кожи, а глаза цвета море отлилось драгоценным золотом. Небольшой ветер от хода корабля, слегка колышило ее волосы. Смущенный румянец тронул ее щеки, будто бы багряный закат небо.       Знает ли он сколько он для нее сделал?       Вряд ли Боа хоть когда-либо узнала ответ на этот вопрос.       Но ей хочется узнать…       Показать ему насколько он ей дорог. Ели она была бы отвергнута, то так ему и быть.       Медленно передвинувшись к нему, она мягко улыбнулась, прежде чем поцеловать в щеку, вот только сам юноша не вовремя повернул свою голову в ее сторону.       Соприкосновение губ, вызывает у нее табун мурашек, и будто молния прошлась по ее телу, заставив чуть не подпрыгнуть на месте. В следующее мгновение она отпрыгнула от него на край носовой фигуры корабля, закрывая лицо, уже покрытое пунцовой краской.       Мысли путались, сплетались в хоровод, а после в пытанную цепь, лихорадочно атакующую ее подсознание. Ее сознание рисует различные картины из ее фантазий, нацеленных на то, чтобы она была отвергнута и забыта. Хебихиме была так занята блужданием по своим мыслям, протирая ладонями о свое лицо, совсем не замечая озадаченного взгляда и едва заметного румянца на щеках Монки.       Пискнув, Хэнкок оказалась на краю, и не удержав свое равновесие с криком упала в море. Уже свыкнувшись со своей участью, она чувствовала, как руки обвились вокруг ее талии, а после стремительно потянули ее наверх.       Луффи слегка подбросил ее в воздух, ловя. Хэнкок не могла смотреть на него, теряясь в забвении фантазий, пока не слышала смех со стороны. Она медленно открывала свое лицо, когда он ставил ее на место.       — Ши-ши-ши, прости, Хэнкок. — Он запрокидывает руку за шею, слегка ее почесывая, — забыл тебе сказать, чтобы ты была осторожна. Тут очень сколько.       Что?       Она озадаченно смотрела на него, пока замешательство не вытеснило из ее головы блуждающие мысли. Через пару мгновений, она застенчиво улыбнулась и обещала быть осторожней в следующий раз. Луффи кивнул, лучезарно улыбаясь ей.       Голос кока Соломенных Шляп эхом разнесся по кораблю, приглашая команду на ужин. Монки подпрыгнул на месте и схватив Хебихиме за талию прыгнул на носовую часть судна, утягивая женщину за собой.       Пока остальная часть команды собиралась, Санджи боролся со своим капитаном, чтобы он дождался всех, на что получил недовольное лицо в ответ. Вскоре становилось шумно, а корабль наполняется веселыми песнями, танцами и смехом всех членов экипажа. Это место выглядело, как дом. А они, как семья, что сплетена плотными и доверенными узами. Она скучала по своим сестрам, но уверена, что они встретились вскоре вновь. и Боа никогда больше их не отпустила.       Хэнкок слегка хихикнула, что вызвала в разной степени восхищение у каждого. Они бурно начали обсуждать, и приходили к выводу, что ее смех очень красивый. Луффи ободряющее улыбнулся ей, показывая, что согласен с каждым из своих накама по этому поводу.       Возможно, что произошло совсем недавно не было ошибкой.       Луффи никогда бы не поднимала неудобную для нее тему, если она сама этого не сделала. И она благодарна ему за это.       Когда пришло время она подняла эту волнующую для нее тему и все будет хорошо.