Позволь мне умереть

Антон на следующее утро зашел к Арсению, проверить, как он. Брюнет сам аккуратно заклеил пластырями свои раны, снова продезинфицировал царапину на затылке и в целом выглядел замечательно. Когда он находится в хорошем настроении, он не может не выглядеть шикарно. Они где-то полчаса подкалывали друг друга насчет того, что было этой ночью, отшучивались и невесомо целовались, без всякого напряга, а затем Арсений начал собирать с собой рюкзак в Питер. Антон, скрестив руки на груди, облокотился спиной о стену в гостиной у своего парня и смотрел, как Арсений бегает по всей квартире и собирает вещи — ты разве не будешь брать с собой никакую одежду?— возмутился Антон, улыбнувшись краешком губ — я вообще не планирую задерживаться там. Я не хочу оставлять тебя одного здесь.— Попов кинул бутылку воды на рюкзак, лежащий на диване, а затем встал в центре комнаты, поставив руки на пояс, и начал оглядывать квартиру.— у меня плохое предчувствие. — да ладно тебе.— Антон оттолкнулся от стены и медленно подошел к Арсению со спины.— ты просто волнуешься. У меня постоянно такое предчувствие, потому что я обо всем переживаю. Голубоглазый повернулся на Антона и улыбнулся, смотря на своего парня снизу вверх. И когда Антон вообще успел обогнать Арсения по росту..? — это да, волнуюсь. — ну вот видишь. Как провернете операцию с Серегой, сразу отпустит.— Антон потрепал Попова по волосам.— вы на чем? — на байках. Вообще ехать 18 часов, но я думаю можно на трассе так разойтись, что вообще за 12 доеду без проблем. — только будьте аккуратнее — разумеется. — вы через сколько выезжаете? Арсений покопался у себя в мыслях и ответил:— в девять утра, получается, через час. Ты дома эти дни будешь? — я хотел бы зайти все-таки домой к себе. У меня там некоторые вещи. — ладно. Только пожалуйста, зайди с Димой. Можешь потом свои вещи ко мне перенести. У меня жить будешь Антон ахерел и как бешеный начал скакать вокруг Арсения, тем самым смешив его. — РЕАЛЬНО? УРА-А! — реально-реально! Дубликат ключей возьмешь в тумбочке в прихожей!— старался перекричать Попов радостный ор своего малого. Через час Антон расстался с Арсением во дворе его дома. Шастун страстно поцеловал своего парня при женщине с детьми, и пожелал своему бусинке удачи и хороших краж. Женщина была в шоке.

***

17:00. Арсений, Оксана и Матвиенко едут на своих байках со скоростью 250 км/ч по платной дороге в Петербург, они уже миновали Москву, полпути позади. Все трое в черных кожаных куртках и перчатках, в солнечных очках, благоухают дорогими парфюмами. Серега дает газу впереди двоих напарников по пустой трассе, на спине у него рюкзак Арсения, холодный ветер дует в лицо, напоминая о конце августа. Оксана едет последняя, на ее поясе маленькая сумочка, в которой только пистолет и прокладки. Арсений в центре на легке, во внутреннем кармане кожанки также холодное оружие с забитом магазином. Внезапно впереди раздался крик Сережи: — сейчас остановимся, отлить надо!— армянин засмеялся в голос, видя знак, оповещающий о стоянке неподалеку. Все потихоньку уменьшали скорость. Припарковавшись в «кармане», Серый пошел в кусты, а Оксана, снимая шлем с головы и размахивая светлыми волосами, обратилась к Попову, не слезающему с байка: — Арс, иди пройдись хотя бы. Столько едем, ноги затекли наверняка. Но тот не отвечал — Арс? Голубоглазый через секунду снял шлем и, спрыгнув с мотика, согнулся пополам и сквозь его тело пошли рвотные позывы. — ох блять!— сматерилась девушка, хватаясь за друга. Позывы закончились, Арсения не вырвало. Блондинка подала напарнику из рюкзака воды.— пей, сладкий. Это у тебя от волнения, у меня такое же недавно было. Арсений попил и отблагодарил Окси — неужели? — да-да. Было. К этому времени вернулся Серега с полностью опустошенным мочевым пузырем:— ну что, леди и джентельмены? Едем дальше? — сейчас, погоди, человеку плохо. Арсений облокотился на свой байк, все еще хватаясь за живот и оглядываясь по сторонам. Ветер взъерошил ему волосы, мужчина снял очки и провел ладонью по лицу: — сука. — признавайся, что случилось? — сколько время?— рявкнул Арс — 17:13 где-то.—посмотрела девушка по ролексам на запястье Сережи — блядская сука, у нас же телефонов еще с собой нет!— разозлился Попов, вспоминая тот факт, что они все оставляют мобильники дома, чтобы их геопозицию невозможно было просмотреть никаким службам. — да в чем дело блять?!— разгоряченный армянин резко снял с себя очки — я еду назад!— гавкнул Арсений, пронзительно пялясь голубыми глазами в черные глаза напротив.— я пиздец как чувствую, что мне надо назад! — ты, блять! Пидорасина! Мы столько переносили из-за тебя эту блядскую операцию, сука!— Сережа кинул очки в грудь Арсения, Окси вздрогнула от резкого ора друзей. — мне нужно назад! Я поеду назад! — да ты блять даже не развернешься сейчас здесь, чтобы ехать назад! — похуй, я еду по встречке!— Арсений откинул ногой упавшие очки Сереги и сел обратно на байк, даже не надев шлем. Заревел двигатель — Арс!— Оксана схватила приятеля за руку.— давай одолжим телефон у вон того мужчины, ты позвонишь Антону и убедишься, что с ним все хорошо.— ласково промурлыкала девушка, указывая на мужчину на стоянке, который смачно ел бургер. Она догадалась, что дело в Антоне — нет.— выдохнул брюнет, покачав головой и тронулся, кинув своей шлем и очки в Серегу, тот удачно все поймал. Мотоцикл заревел, Попов действительно выехал из кармана и поехал по встречке, но слегка левее, около края трассы, чтобы не наехать на едущие на него машины. — ПИДОРСКИЙ УЕБОК БЛЯТЬ!— заорал ему вслед Сережа.

***

Чуть ранее в Воронеже дома у Димы 17:00 Позов и Шастун играют в новую приставку Димы, которую ему подарили родители пару месяцев назад на день рождения. Шаст тихо материться про себя, понимая, что просирает. В эту минуту в комнату стучится мать будущего врача. — да, мам!?— крикнул Позов, с победным смехом пялясь на поражение противника — сынок, ты же помнишь, что мы сегодня в гости к Иванченко?— женщина заглянула в комнату и выгнула изящную бровь, смотря на сына поверх тонких золотых очков.— ты уже через полчаса должен быть готов. — черт!— Антон с досадой швырнул джойстик в противоположную сторону дивана, Дима в этот момент взмыл руки вверх, поднимаясь с пола и наконец отлипая от игры. — есть! — не честно. — Дима.— вновь позвала мать — я же хотел сегодня Антону помочь вещи перенести из его прошлой квартиры.— Поз развел руки, с досадой поджимая губы. Он очень не любил ходить в гости. — не забывай пожалуйста, что Иванченко вытащили нас из кризиса два года назад.— Позова в ответ сыну поджала губы.— поможешь Антону завтра. Я все сказала.— и вышла — я тут бессилен.— Поз упал на диван рядом с другом — да ладно, я сам заберу. — пизды не получишь от своего?.. — я ему не скажу.

***

Через 30 минут Антон остался в квартире один. Он крепко уснул с телефоном в руках, на нем кричало какое-то древнее юмористическое шоу. Шастун вздрогнул. Посмотрел на часы. 21:40 — блять.— выругался он, наконец выключая орущих и ржущих людей на телефоне. Настала гробовая тишина. Парень посмотрел в окно и прищурился, было еще достаточно светло, чтобы успеть забрать некоторые вещи из бывшей квартиры. В следующую секунду он деру дал собираться.

***

Чуть ранее, 18:00 Арсений газует как может, он запыхается, по щекам идут горячие слезы, он кашляет, он глотает их, он задыхается и едет быстрее и быстрее. Штрафы на его почту летят как птицы на юг, по встречке ехать нельзя, но Попову плевать. Он дышит, он сходит с ума, он глотает воздух, которого будто-то бы сейчас очень мало или нет совсем, он молит Бога, он просит прощения за все грехи. 19:00 Арсений едет 300 км/ч, перед глазами летят пятна деревьев, справа несущиеся машины, вся картинка размыта от слез и страха за своего Антона. Еще немного, и он задохнется. 21:00 Арсений почти мертв изнутри, он смотрит на стрелку, решающую его судьбу- бензина осталось катастрофически мало, заправлять нет времени, нет, нет времени, времени мало, его почти нет…

***

Антон заходит в свою квартиру, еле провернув до этого ключ в замочной скважине. К горлу подходит ком. Он смотрит на коридор, на угол разбитого зеркала, вылезающего из-под пледа, повешенного на него, чтобы якобы все духи после смерти Майи не вышли в этот мир, он смотрит на пыльный исцарапанный пол, он смотрит на паука на потолке, тот испугался Антона и скрылся. Шаст выдохнул, душный воздух в квартире вздрогнул. Парень миновал кухню и гостиную, вошел в свою комнату, осмотрелся. Все та же кровать с отвалившимся бортиком, все тот же подоконник, все тот же пыльный серый ковер под ногами. Он поскорее открыл шкаф и, повесив на руку несколько своих зипок и зимнюю пухлую куртку, со скрипом закрыл его. Теперь он пуст. Выйдя на балкон, да, именно балкон, а не лоджия, Шаст с опаской посмотрел вниз с высоты пятого этажа. Здесь когда-то стояла она. Его мама. Окурки на полу, пара разбитых бутылок, и несколько покосившихся кустов внизу. Она летела прямо в них. Его взял озноб. Антон вжался в себя, дрожа не на шутку, губы чуть скривились. Несколько недель назад она летела отсюда вольной птицей, оставив своего галчонка здесь, в этом огромном чужом мире. Под балконом та самая скамейка, где он впервые увидел голубые глаза. “ Антон уже час лежал на лавочке во дворе, смотря на свой подъезд будто бы сквозь жалкий кирпич, желая, чтобы тошнотворная женщина-алкоголичка открыла серую и тяжелую подъездную дверь и позвала пить чай, как делала это много лет назад, когда Антошка, долго гуляя с ребятами во дворе, забывал, что его кто-то ждёт дома…” Этот кто-то уже не ждет, она уже не умеет ждать, ее кости об этом не беспокоятся, они спокойно лежат и мечтают о звездах. Грянул гром. Как и тогда. На Воронеж обрушился ливень стеной, небо каждым миг озарялось искрами, а Шаст все стоял и смотрел на эту жалкую скамейку внизу, на эти кусты. Через полчаса только он отлип. Ливень кончился 22:30

***

22:30 Арсений въехал, нет, ворвался на территорию Воронежа. Платная дорога позади, бензин на исходе, мотоцикл под мужчиной ревет и рвет из всей мочи. Снова нарушения, улицы города, крики недовольных женщин, мрак. ПОЖАЛУЙСТА, ЛИШЬ БЫ УСПЕТЬ! ПОЖАЛУЙСТА!!! Пусть Антон-дурачок будет дома! ПОЖАЛУЙСТА! Пусть он уже давно не там! ПОЖАЛУЙСТА! Пусть он будет с Димой в тепле и при свете. ПРОШУ ТЕБЯ! БЕГИ ОТТУДА!!!

***

Антон с усталостью вздохнул, прижимая к телу одежду, взятую в левую руку, а правой проворачивая ключ в скважине собственной квартиры. Все там было давно убито и мертво, и делать там больше было нечего, настолько стены кричали болью и страхом, что и описать не было уже мочи. Шастун посмотрел на родную дверь, скорее всего, в последний раз. Квартиру надо продать, это точно. Ведь благодаря Арсению Антон стал ее единственным собственником, пусть ему еще и нет 18 лет, он имеет уважительную причину. Глаза упали на нарисованную красным маркером звезду возле квартирного звонка, Шастун прищурился, затем плюнул на свои пальцы и попытался оттереть дьявольский знак, но увы ничего не вышло. Махнув на это рукой, Антон быстрым шагом спустился вниз, пролетая мимо каждого этажа и чужих дверей. Он распахнул подъездную дверь. К виску приставлен пистолет. У Шастуна из рук выпадают вещи, он закрывает глаза ладонями, как маленький ребенок. Паша громко смеется, но не настолько громко, чтобы разбудить давно уснувших соседей. — попался, щенок.— хрипящим голосом выдавил Воля и схватил его за руку грязными пальцами, затем поволок Антона в центр детской площадки, на которой была всего одна качель и та самая лавочка, а вокруг аркой красовались высокие дубы. — не закрывай глазюки,— Павел вытаращил глаза, чуть нагибаясь к лицу Антона и дыша отвратительным запахом алкоголя изо рта ему в нос.— НЕ ЗАКРЫВАЙ СКАЗАЛ.— заорал он, сжав плечо парню, и Шастун отдернул трясущиеся руки от своего лица. Рожа Паши вблизи была отвратной, синяки под глазами как ночь спускались до губ, острые волчьи скулы и грязные волосы, он скалился своими гнилыми желтыми зубами, а по губам стекала струйка слюны. Он словно болел бешенством, хотя люди такой способностью обладать не могли. Антон посмотрел на оголенные руки Воли. Они все были в татуировках в виде звезд разных размеров. Макаров подъехал на машине сзади, Паша еще сильнее сжал плечо Антона. Зеленоглазый готов был потерять сознание, во рту словно ком, минуты на исходе, и неужели он, когда наконец захотел жить, умрет здесь, как жалкая тварь? — наконец-то…— шепнул псих Приятель Воли остановился в десяти шагах от пары и, округлив сухие глаза, начал показывать на противоположную сторону улицы и глотать ртом воздух — что!? Что там!?— Паша резко посмотрел в ночь, ничего не было видно Вдруг мотор мотоцикла пронзил стоящую тишину, транспорт рухнул без сил на асфальт, полностью лишенный пищи. Арсений, слетая с него на ходу, выставил вытянутые руки с пистолетом, направив его на Пашу. — отпусти его!— потный Арсений задыхался, сверля взглядом бешеного. Он успел. Воля противно засмеялся. — а не хочешь ли ты сделать работу за нас, Арс-сений?— прошипел словно дикая змея психопат Послышался выстрел, Шаст в эту секунду чуть не словил сердечный приступ, по телу прошлась волна холода. Паша схватил парня за волосы, крепко стянув кожу головы, Макаров Илья только что выстрелил в плечо Арсения. Попов втянул воздух сквозь зубы, чуть не выронив пистолет. На его глазах показались слезы, а на кожаной куртке- кровь. — НАПРАВЛЯЙ ПИСТОЛЕТ НА АНТОНА ИЛИ Я УБЬЮ ЕГО!— заорал во всю глотку Воля, и Попов, держа здоровой рукой пистолет, медленно направил его на Шастуна. Их глаза встретились, оба напуганные, оба мокрые от страха Макаров держит прицел холодного оружия на теле Арсения на расстоянии, Паша сжимает волосы Шастуна и держит оружие рядом с его виском — вот так… давай, Арсюш, если это не сделаешь ты, то сделаю я…— Воля в следующую секунду облизнул белым языком щечку Антона.— скажи, Тоша, как лучше умереть? От рук грязного наркомана… или от белоснежных ручек любимого мужчины? Арсений блеснул глазами, весь дрожа и глядя на Тошу, словно говоря: «не бойся, малыш, я что-нибудь придумаю» — ОТВЕЧАЙ! — я я б-бы умер от рук любимого— Антон покосился на бешеные расширенные зрачки наркомана, а затем перевел глаза на Арсения.— пожалуйста, Арсений… пожалуйста… позволь мне умереть, Арсений. Арсений… Псих засмеялся, поцеловав бледными губами ушко Шастуна — быстро учится… ну чего же ты, Арсений? Тебя же даже просят убить! ЧЕГО ЖЕ ТЫ МЕДЛИШЬ?! БАХ! БАХ! Арсений метко выстрелил в самую грудь Паше, в следующий миг Макаров выстрелил четко в сердце Арсения. Двор озарили вспышки, люди показались из окон. Испугавшись своих действий, Илья продолжил стрелять теперь в Антона, но пуля была лишь одна, и он ее уже потратил. Макаров бегом рванул к машине низкой посадки и без номеров и умчался со двора. Антону перехватило горло, казалось, он только что задохнулся навсегда. Он моргает глазами, видя в замедленной съемке, как тело Арсения летит назад от смертельной пули в самое сердце, на поражение. Два трупа лежат на сырой земле. Шастун жив, а пошевелиться не может, холодный пот каплями стекает по шее, а жизнь вне его все серее и серее, и все теряет цвета, теряет надежды, теряет смысл. Он стоит как каменная статуя, сердце после пропуска удара начало восполнять организм кровью, стучась где-то в висках и шее. Он уже никогда не вспомнит, как он оказался на земле рядом с мужчиной, как глядел в его застывшие голубые глаза, как целовал их, как целовал сухие губы, которые чуть ранее были живы, как сжимал его еще слегка потные ладони в своих руках, как он гладил его по мертвому лицу. Как море крови, изливаясь из груди, впитывалось в асфальт, как зрачки Арсения побледнели, как грудь его ранее вздымавшаяся - остановилась. Антон падал в бездну. Арсения убили как одинокого оленя, каким он хотел бы быть в следующей жизни. Макар выстрелил в его тушу, как охотник, в единственное оставшееся животное в лесу. Руки и ноги брюнета раскиданы по земле, они словно все сломаны, и больше никогда не починятся и никогда не будут двигать их механизмы. «Арсений наконец договорил: — а я хотел бы быть оленем. Они красивые  — да, красивые.— Антон, все еще нервно и неровно дыша, приземлился напротив своей собственности.— но я видел видео, как их охотники застреливают. Грустно становиться» Арсений умер. Он больше не хочет быть оленем. Антон заорал на всю улицу, эхо его крика пробирало до дрожи, ломало кости и уши. Мир не имеет смысла без Попова, все здесь – это ничто, по сравнению с мертвой ланью, которой лишилась Земля. Он кричал снова и снова, пока к нему не подбежали люди, они окружили их двоих, начали хватать Антона за руки, за запястья, в попытках оттащить мальчика от брюнета, но Шастун кусался, он все кидался с новыми силами на грудь Арсения, царапал ногтями сырой асфальт, прикладывал лоб к мокрой от крови не вздымающейся груди. Антон снова закричал, и слезы хлынули из его глаз, они падали на на грудь Арсению, разбавляли кровь, смешивались с ней, они питались ей, сжирали всю боль и растили новую, подкатывающую к горлу. В эти голубые глаза невозможно было смотреть, они были еще немного влажны, а к ушам от них текла пара еще живых слез. Лицо Антона кривилось, оно багровело, взрывалось, оно устрашало людей так, что они передумали оттаскивать парня от мужчины. Шастун сжал кожаную куртку Арсения, немного потряс, и поняв, что это не иллюзия, отшатнулся от него и неуверенно встал на ноги. Арсений лежал на земле, смотрев бездонными пустыми глазами в такой же бездонный космос. Он не позволил Антону умереть. Он умер сам, за Антона. Шастун ринулся в подъезд, мигалки скорой и полиции заорали на весь двор. Зеленоглазый взлетел по лестнице, попал в свою квартиру. Вырвался на балкон. Внизу он видит сломанного Арсения. Сердце Антона замерло. И он упал, раскинув руки.

***

Лететь было недолго, всего пятый этаж. Антон видел, как он приближается к Арсению, видел, как собственные руки превращаются в крылья птицы. «— а ты кем хотел бы быть в следующей жизни?— внезапно спросил Арсений. — я очень хотел бы летать.— кивнул наконец парень своей мысли.— значит, птицей.» Антон мало что понимал, мало думал, мало хотел жить, мало понимал смысл этого странного слова - жить. Он только хотел одного- поскорее соприкоснуться с мягкой землей, прыгнуть в руки Арсения, теплые, живые, настоящие добрые руки. Шастун ничего не хотел, кроме этого. Прильнуть к горячим губам Арсения, взять его руками за талию, проникнуть языком в рот, выдохнуть любовные слова, и никогда больше не отпускать. Так хотелось чувствовать его тело, прижимать к себе, уткнуться головой в теплую грудь, раствориться в блаженстве. «Руки Арсения мягко держали парня за шею, направляя голову Шаста под нужным углом.» Сердце Антона застучало быстрее. За что Арсений его любил? Что такого особенного Шастун сделал ему, ведь он приносил только одни проблемы. Вообще зачем это надо было!? Зачем Антон пошел в ту ночь, тогда, за Арсением!? ДА ЗАЧЕМ ОН ВООБЩЕ ВЛЮБИЛСЯ В НЕГО!? «Арсений втянул слезы и уткнулся в дружеское плечо. — я виноват. Зачем я принялся за эти похороны, зачем я взял тебя домой, зачем я вообще влюбился в тебя?» Тело Антона за секунду до падения было таким податливым, откровенным, невесомым, уже не стиснутым и не сдавленным. Дрожь волной прошла по телу, а перед зелеными глазами голубые. Крик замирает в его грудной клетке, не в силах вырваться наружу, он заключен там навеки, он сдавлен ребрами, он закован в клетке. Антон любит Арсения, Арсений любил Антона, но как чертовски мало времени у них было. Времени… Антон в последний раз вздохнул, прикрыл веки и поцеловался с землей. Его брошенное холодное тело утонуло в асфальте за три метра от тела Попова.