ARC Corp

Устроившись в гостиной с ноутбуком и чашкой дымящегося кофе, Блейк пожалела, что не забралась в кровать с привидениями, где её охранял бы шестифутовый паук. По крайней мере, тогда она могла бы умереть во сне и не знать об этом. Но вместо этого она бодрствовала, одурманенная смесью страха и кофеина. Первым делом она отказалась от дивана и стола, чтобы забиться в угол, где никто и ничто не могло подкрасться к ней сзади. Свет был включен, окна открыты, чтобы в случае необходимости можно было сбежать, а справа от нее на полу под рукой лежал Гэмбол Шрауд. В чем смысл всего этого, она не знала. У них уже были доказательства того, что фигура не попала в поле зрения камер, так что все, что она могла сделать, - это следить за изменениями. Это было бы проще, если бы она знала дом достаточно хорошо, чтобы заметить их, но она не знала. Если только эта штука не будет активно двигать что-то, пока она смотрит, в противном случае она ничего не заметит. За Жоном, по крайней мере, она могла наблюдать - как бы жутко это ни звучало. Тимоти свернулся калачиком вокруг своего тела прямо над Жоном, словно мокрый липкий кокон; он изредка шевелился, что говорило о том, что он не так спокойно относится к тому, чтобы заснуть здесь, как Жон. Иногда аномалия оказывалась умнее Жона. Блейк снова взяла кружку, чтобы отпить горького кофе, и пролистала ещё пару камер. Никакого движения, никаких изменений, насколько она могла судить, и ни одна из них не была выключена. Это радовало. Или нет? А что, если аномалия начнет преследовать их? Её? Блейк подняла глаза от экрана и просканировала окружение, свободной рукой погладив Гэмбол Шрауд. Но так ничего и не увидев она с неохотой снова выпустила оружие из рук. Спустя час и две чашки кофе Блейк отложила ноутбук и потерла глаза, борясь с усталостью. Ей предстояло провести здесь ещё семь часов - если только она не захочет разбудить Жона пораньше и поменяться с ним местами. Он бы, наверное, так и сделал, но он также знал, что она слишком большая трусиха, чтобы провести одну ночь в одиночестве в этом месте. В конце концов гордость победила, хотя она и подумывала о том, чтобы использовать свою рабскую аномалию (впрочем, была ли она рабской, она не до конца была уверена) и посмотреть, не согласится ли она обменять её страх на что-то другое. — Нет, — пробормотала она. — Я не настолько отчаялась. Я справлюсь. Я справлюсь. Свет в гостиной погас. В темноте, обрушившейся на нее, она не «ослепла» из-за зрения фавнов, но от неожиданности у нее затекло все тело, а сердце подскочило к горлу. Ноутбук с грохотом упал на колени, а Гэмбол Шрауд нацелился на выключатель. — Кто там? Покажись! Блейк не ожидала услышать ответ от кого-то или чего-то, но звук её собственного голоса успокаивал. Поднявшись, она прокралась по комнате, держась спиной к стене, пока не оказалась возле выключателя. Затем она протянула руку к выключателю и снова щелкнула им, включив свет. Лампочка в центре потолка горела ярко и четко. Насколько она могла судить, в комнате ничего не изменилось. Тем не менее она осталась стоять на месте, прижавшись спиной к стене, чтобы посмотреть, не повторит ли аномалия попытку выключить свет. Проходили секунды, медленно превращаясь в минуты. Блейк опустила оружие, так как у нее начали болеть руки, но аура оставалась наготове. На шестой минуте снова щелкнул выключатель, и в комнате стало темно. Не прошло и четырех секунд, как она ударила по нему рукой, чтобы снова включить. — Я могу играть в эту игру до бесконечности, — заявила Блейк. В душе она пыталась собрать воедино весь свой опыт работы в ARC Corp. Я смотрела на выключатель, но к нему ничто не прикасалось, значит, у аномалии нет материального тела - или она одновременно невидима и неосязаема. Скорее всего, это что-то связанное с домом, но почему такая задержка? Потребовалось столько времени, чтобы выключить свет. Ограничение? Она тратит энергию? Она медленно реагирует? Или она пыталось избежать меня? Пока ничто не говорило о прямой угрозе, как это было в «Гостеприимном доме». Аномалия не пыталась удержать её в доме и не проявляла агрессии по отношению к ней или Жону. Тимоти быстро научил её этому. Конечно, если аномалия не была агрессивной, это не означало, что она не была пугающей. Блейк облизнула губы и попыталась успокоить бешено колотящееся сердце. Было бы легче, если бы ей было на что обратить внимание. Её воображение, несомненно, делало всё ещё хуже, чем было на самом деле. Свет снова мигнул, и через несколько секунд посреди комнаты раздался неприятный грохот. Гэмбол Шрауд резко дернулся и указал на разбросанные осколки лампочки, которые разлетелись по полу. Аномалия выкрутила её из светильника и уронила. Никакое переключение света не помогло бы исправить ситуацию. «Умно», — подумала Блейк. Неужели она сознательно сделала это, чтобы я не включила свет? Должна ли я воспринимать это как признак агрессии или шалости...? В любом случае это не имело значения, потому что она не собиралась сидеть здесь, пока аномалия активно перемещается. Блейк быстрым рывком подняла ноутбук и отступила на кухню. Поставив его на стойку, она включила там свет, придвинула табуретку к стойке и замерла, когда свет погас. — Тебе ведь не нравится, когда горит свет? — ответа не последовало. — Ладно. Что будет, если я просто выключу его? Этого хватит, чтобы успокоить тебя? Похоже, что так. Блейк просидела во мраке десять минут без единого шороха. Лунный свет, проникающий в окна кухни, делал её достаточно светлой, чтобы даже без ночного зрения она могла легко видеть. Шли минуты, и она решила открыть ноутбук и ещё раз проверить камеры. Там было множество мигающих красных огоньков. Блейк выругалась. Камера Жона всё ещё была включена, и с ним все было в порядке, но многие камеры внизу были выключены. Она здесь, внизу, со мной. И ей не нравится, когда горит свет. Вот же черт. Сунув ноутбук под мышку, она вышла в коридор к первой камере. Она всё ещё стояла на штативе, и аккумулятор был на месте. Она только что была выключена с помощью большого переключателя «вкл/выкл», расположенного сверху. Блейк осторожно коснулась его пальцем, но замешкалась. Все равно аномалию не было видно, и она активно их выключала. Возможно, лучше было бы подойти к одной из камер, которые ещё работали, и попытаться поймать её «за руку». Охотясь на неё, я не будет чувствовать, что охотятся на меня. Лестница скрипнула, когда она поднималась. На верхнем этаже свет уже был выключен, так что она оставила все как есть, направившись от комнаты Жона к спальне родителей, в которой они установили камеру. Дверь со скрипом открылась, и она оказалась внутри, лампочка всё ещё мигала зеленым. Любопытствуя, Блейк включила свет и в комнате, затем закрыла дверь и шагнула внутрь, готовая наблюдать, не появится ли аномалия. — Я – охотник, — прошептала она про себя. — Я та, кто охотится. Не я добыча, я контролирую ситуацию, я - хищник. Пустая комната никак не отреагировала на её мантру. — И я схожу с ума. Отлично. Жон будет смеяться над этим. Блейк подошла к кровати и села на нее. Матрас прогнулся под ней, и она глубоко вздохнула, наблюдая за дверным проемом. Если, конечно, тому, что это было, вообще нужно было проходить через дверной проем. Вздохнув, она на мгновение легла на спину. Потолок был испещрен вихрящимися узорами штукатурки, а в углу виднелась крошечная паутинка, в которой обитал один из куда менее чудовищных сородичей Тимоти. Должно быть, аномалия была занята отключением камер по всему дому. Блейк открыла ноутбук, чтобы проверить, и оказалось, что рабочих осталось всего три. Одна из них находилась в комнате Жона, и она доверяла Тимоти присматривать за ним. Поднявшись на ноги, она подошла к окну, чтобы задернуть шторы и не беспокоиться о том, что свет будет проникать в комнату и мешать видеть. Когда она взяла в руки две занавески и собралась задернуть их, что-то снаружи привлекло её внимание. В саду перед домом были люди. Двое, но на улице было темно, и она не могла разобрать ни одной детали. Однако было видно, что они разговаривают друг с другом. Неужели пара вернулась? Она была уверена, что они позвонили бы сначала, но не исключала, что некоторые люди захотят проверить, чем занимаются их подрядчики. Или это могут быть воры - в этом случае их ждет неприятный сюрприз, когда они войдут в дом и обнаружат внутри охотницу. Один из них поднял голову и указал на нее, точно тень во мраке, и она отпрянула от окна, решив не закрывать его, а оставить. Я оставила камеру у входной двери выключенной. Как всегда... Мне ждать здесь или...? Снизу донесся звук: входная дверь со скрипом открылась и через несколько секунд закрылась. Проклятье. Проникновение в дом - последнее, что нам сейчас нужно! Лучше пойти и убедиться, что это не клиенты. Если они увидят Тимоти... Ну, были и более эффективные способы сохранить аномалии в тайне. Может быть, им удастся убедить их, что это часть её проявления - проявление, вызывающего паука. Ага, конечно, нет. Блейк зарычала и выскочила из комнаты, трусцой добежала до конца лестницы и посмотрела вниз. Там никого не было. Блейк даже не удивилась. В конце концов, это была аномалия. Замечательно. Что она делала снаружи? И их теперь двое? Как будто все и так было не так уж сложно. Блейк уже подумывала пойти и разбудить Жона, но его не впечатлило бы, если бы она сделала это по наитию и без каких-либо доказательств. Суть заключалась в том, чтобы позволить ему остаться там и посмотреть, выйдет ли аномалия на связь. — У меня уже есть опыт. Я могу решить эту проблему. Все подсказки здесь, — Блейк поморщилась. — Возможно. Уф. Думай, Блейк. Думай. Аномалия любит выключать свет, выключает камеры, может выходить наружу и заходить внутрь. Существо, связанное с электричеством? Что-то, живущее в электросети? Нет, это не имеет смысла. Оно физически щёлкнуло выключатель и вытащило лампочку. Блейк прислонилась к ближайшей стене, чтобы закрыть глаза и просто подумать. Единственное, что она могла придумать, - это обменять что-то с собственной аномалией на ответ, но это было бы бессмысленно. Это не было ситуацией жизни и смерти, и она никогда не станет лучше, если не разберется с этим сама. Внизу послышался шум, затем стук и треск дерева и... это был огонь? Паника охватила её, и она помчалась вниз по лестнице. Если это была пара поджигателей, то она должна была быстро остановить их! Но как только она оказалась на первом этаже, то поняла, что здесь совсем нет тепла. Никакого тепла. В доме было так же холодно, как и с момента их приезда. Но звук огня был очень отчетливым. Блейк прокралась к гостиной, миновав выключенные камеры, и заглянула внутрь. Никакого огня. Ничего. Даже следов тепла в воздухе не было. В камине всё ещё лежали останки кукол, которых они сожгли, - от них остался лишь пепел и обрывки одежды. — Готова поклясться, что слышала, как кто-то разводил здесь огонь... На кухне замигал зеленый огонек. Камера снова включилась. Вытащив ноутбук, она проверила и убедилась - все они были включены. Все до единой камеры. Это было уже слишком. Поднявшись по лестнице, она вскочила на ступеньки и рванула влево, врезавшись в комнату Жона. Тимоти подпрыгнул и зашипел, что разбудило Жона и заставило его в панике чуть не свалиться с кровати. — Б-блейк!? — вскрикнул он, поняв, что это не аномалия. — Ты напугала меня до смерти... — Вставай! Что-то не так! Он вскочил с кровати, ложась спать в своей форме. Костюм был помят, но цел. — Я встаю. Я встал. В чем проблема? — Я... я думаю, мы застряли в петле. Жон уставился на нее. — Временная аномалия. Я видела, как приехали два человека, видела, как они вошли в дом, слышала, как внизу загорелся камин, а теперь включились все камеры. Как будто кто-то настраивает их в первый раз! Глаза Жона расширились. — Черт! — воскликнул он, почти крича. Он вскочил и бросился мимо нее к окну, шлепая руками по стеклу. — Мы снаружи! — прохрипел он. — Ты права, это — о черт, меня увидели. Нет. Это уже случилось. Все в порядке. Это... — он быстро отступил назад. — Нам нужно уходить. Сейчас. Если ты права и мы оказались зажаты в межвременье, то я не знаю, что произойдет, если наши временные линии встретятся. — Но аномалия... — Неважно! Она уничтожит себя сама! Или мы оцепим это место и уничтожим его. Нам нужно уходить! Жон помчался к двери и вошел в нее, а за ним по пятам бежал Тимоти. Он перепрыгнул последние четыре ступеньки лестницы и распахнул дверь, готовый броситься наружу, но замер на месте. Блейк врезалась ему в спину, но успела подхватить его, прежде чем он оказался в нокауте. Выход вел в пустоту. Хаотичный вихрь черно-фиолетового света. — Что за... Жон захлопнул дверь, прежде чем она успела закончить свой вопрос. — Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, — он взволнованно зашагал вправо и влево. — То, что мы не можем уйти, не имеет смысла. Это не может быть петлей, если начало и конец не встречаются. — Жон... — непонимающе произнесла Блейк. — Временные аномалии, — пояснил он, — одни из самых опасных. Они не разумны, не адекватны, но они втягивают людей в события, из которых может не быть выхода. Они также могут разрушаться, и мы понятия не имеем, что происходит с людьми внутри них, когда они разрушаются. В лучшем случаи их стирает из временной шкалы. Полностью. Все, что они когда-либо делали или на что влияли в реальном мире, обращается вспять. Если происходит полное стирание человека в нашей линии, то мы даже не можем узнать об этом наверняка, потому что все доказательства того, что он вообще существовал, тоже исчезнут. Мы никогда наверняка не узнаем есть ли у нас друзья или родственники, которые были стерты подобным образом. Об этом просто невозможно узнать. — Тогда откуда ты все это знаешь?" — Выжившие. Мы нашли людей, которым удалось выбраться, а другим - нет. Они помнили людей, потерявшихся внутри, но никто другой не мог - и никаких доказательств их существования не было. Но люди, которые выжили, иногда носили с собой доказательства того, что они существовали. Это сбивает с толку, и мы не так уж часто с этим сталкиваемся, — он вытер рукой вспотевшее лицо. — И нам нужно найти выход. Нет, нам нужен способ соединить этот дом с нашей временной шкалой, чтобы мы могли выйти и снова попасть в наш мир. Что-то случилось, что сбило нас с пути. Блейк вскрикнула. — Свет! — Что? — спросил Жон. — Свет постоянно включался и выключался. Это был другой человек, пытавшийся сбежать? Или другая я? — Блейк в другой временной шкале пыталась выключить свет. — Это причинно-следственная связь! Я не могу включить свет, если он не выключен. Жон, поднимись наверх, найди все камеры и выключи их. Не двигай их. И ванна! — вздохнула она. — Включи краны в ванной и пусть она переполнится. Он уловил суть. — Потому что это случилось с нами, значит, должно случиться и с теми, кто придет после нас. Конечно! — он помчался обратно по лестнице, топая ногами. Блейк подбежала к ближайшей камере и выключила её, затем пробежала через комнату за комнатой, делая то же самое. Когда она добралась до гостиной, ей сразу же бросились в глаза две вещи. Во-первых, свет горел, несмотря на то что лампочка была разбита ранее. Во-вторых, в комнате стояла туманная фигура ростом с нее. — Прости, — зашипела Блейк, выключая свет, — но если ты — это я, то ты тоже должна быть в состоянии сбежать отсюда! Фигура прыгала и ползала по комнате так же, как и она, и в конце концов прошла сквозь Блейк, чтобы коснуться выключателя. Блейк тут же выключила его, после чего фигура снова включила. В этот момент Блейк поняла свою роль и взмахнула Гэмбол Шраудом вверх и в сторону, врезавшись лезвием в лампочку и отправив её на пол. Туманная фигура вздрогнула и медленно поплыла в сторону кухни. Блейк побежала обратно в коридор. Жон уже спускался по лестнице. — Я поставил ванну наполняться и раскидал кучей кукол. Не могу поверить, что я не заметил, что они снова появились в комнате. — Ты выключил весь свет? — Да, — он обошел её и снова попытался открыть дверь. Она открывалась в сад, на подъездную дорожку и к их фургону. — Успех! — крикнул он и бросился наружу. Тимоти последовал за ним, не совсем понимая что происходит, Блейк выбежала последней, захлопнув за ними дверь и упала на траву. — Ты сделала это, Блейк! Боже правый, представь, если бы мы проспали это и... Он прервался, глаза его расширились. — Что? — спросила Блейк. Когда он не ответил, она повернулась к дому, чтобы посмотреть, не исчез ли он, не выросли ли у него ноги или не открылись ли у него глаза — все это вполне возможно, учитывая ситуацию, — но ничего такого не произошло. Дом остался прежним. Оставалась только одна мысль — с ней что-то не так. Не дожидаясь его ответа, она подбежала к фургону и наклонилась, чтобы посмотреть на себя в боковое зеркало. На нее смотрела значительно более пожилая женщина с каштановыми волосами. — Б-блейк...? — Это я, — Блейк коснулась пальцами кожи под глазами, ощущая свою новую кожу. — Это всё ещё я. Я выгляжу... Подожди, я выгляжу как наш клиент, так? Жон отпер фургон и посадил Тимоти в кузов. — Залезай. Нам нужно закончить цикл. Блейк сглотнула и села на пассажирское сиденье. Знание того, что она должна сделать, подразумевало знание того, что происходило с ней, с ними, и она вдруг почувствовала себя гораздо менее виноватой за то, что оставила в этом месте ещё одну пару - её и Жона. Возможно, это происходило уже десятки тысяч лет, и вот настал их черед. Пришло их время войти, исследовать и покинуть дом, и желательно без разрушения границ времени и пространства. Жон вел машину как одержимый. Он молчал. Его трясло. Его руки сжимали руль так крепко, что костяшки пальцев побелели. Они с визгом остановились перед их квартирой, и Блейк забежала внутрь, а Жон остался сидеть в фургоне, не зная, что делать. Все было в порядке. Она знала, что делать. Блейк нетерпеливо постукивала ногой в лифте и чуть не сбила кого-то, когда он открылся на их этаже. — Простите! — бросилась она к ошеломленной беловолосой девушке, которую чуть не сплющила. — Простите! — Почему, я... — Вайсс Шни могла что-то крикнуть ей в ответ, но Блейк была слишком отвлечена, чтобы заметить это или побеспокоиться. Она стукнула кулаком в дверь их кабинета и через несколько секунд сама открыла её. Это было неестественно. Блейк посмотрела на себя, на Жона и услышала, как Тимоти скребется в дверь спальни Жона. Все было точно так же. Все было реальным. Они - оба - были не в своей временной линии. Они находились в другом времени. Они попали в ловушку и должны были свести временные линии вместе. Блейк вздрогнула, поняв, что собеседница что-то спросила. — Кофе, да, это было бы чудесно. Блейк опустилась на диван и обессиленно рухнула на него. Через мгновение дрожащие руки приняли кружку, и она сделала глоток, пытаясь успокоиться. — Спасибо. Вы... то есть вы охотники за привидениями? Её память была не идеальной, но разве слова имеют значение? Конечно, важны были действия. Нужно было убедиться, что хронология идет по одному и тому же маршруту, и случайное изменение слова здесь или там не должно иметь большого значения. Блейк кивнула, даже не услышав их ответа, — её разум работал вовсю. — Я так и думала. О вас удивительно хорошо отзываются в Интернете. В любой другой ситуации её собственная реакция на это была бы комичной. — Я не верю в призраков. Никогда не верила и не поверю, но мы с мужем только что купили дом в Вейле, — это была ложь, как и в прошлом, и «мужем» всегда был Жон, сидевший в своем фургоне на улице, пока она следила за тем, чтобы мир не развалился на куски. Мне очень жаль, подумала Блейк, зная, через что им - ей - предстоит пройти. — Агентство, продававшее его, сказало, что он стоит дешево, потому что все утверждают, что в нем живут привидения, но мы, разумеется, в это не поверили. — Но ведь что-то произошло, — спросил не её Жон. — Да. Мы — то есть я, мой муж и наш сын - въехали два дня назад. Сегодня мы выехали. Две ночи - это слишком много для того места. Вещи двигаются, шумят, а мой сын пришел к нам в комнату и сказал, что в его спальне есть человек, который смотрит, как он спит! Когда мы пошли посмотреть, его одежда была вытащена из ящиков и разбросана по полу, — Блейк изо всех сил старалась выглядеть испуганной. — Не знаю, может, это кто-то прокрался, спрятался в стенах или ещё что, но мы сразу же уехали оттуда. — Где вы сейчас остановились? — В отеле. Мы забронировали номер на целую неделю, но мы не можем купить себе новый дом, а в агентстве сказали, что не выкупят его обратно, потому что им и так было трудно его продать, — плечи Блейк сгорбились, её снедало чувство вины. Она опустила глаза. — Вы ведь охотники за привидениями, верно? И это похоже на призраков. Мы заявили в полицию, но все, что они сделали, - это прислали двух офицеров, чтобы поговорить с нами. Они ничего не могут сделать, если не произошло преступление и если четырехлетний ребенок не может сказать, что именно произошло. Но я доверяю своему сыну, и он выглядел таким испуганным! Жон, директор Офиса Сдерживания ARC Corp, уверенно улыбнулся. — Мы возьмем это дело, мэм. Слава богу. — Это замечательно. Я… — Блейк сглотнула и встала. Она не хотела рисковать дальше. — Вот ключи, — продолжила она, протягивая им связку ключей. — Я запишу адрес. Пожалуйста, отправляйтесь туда и решите это дело. Я оставлю здесь свой номер, — Блейк записала случайную строку цифр. — Удачи - и, пожалуйста, будьте осторожны. Блейк поджала губы. Неужели все будет разрушено, если она даст им хоть намек? Она слишком боялась. Они с Жоном сбежали без подсказки, а что, если она все изменит? Если она даст им подсказку, которая нужна, чтобы быстрее раскрыть дело, то они могут потеряться во времени, или из-за них потеряется кто-то другой. Я вынуждена допустить, чтобы это произошло. Мы вошли в петлю, и мы должны выйти из нее. Мне очень жаль. — Мы постараемся сделать все возможное, мэм, — заверил её Жон. — И, как вы сказали, у нас хорошие отзывы. Улыбка Блейк чуть не треснула. — Спасибо. /-/ Жон ждал её в фургоне и оглянулся, когда она забралась внутрь. — Ты снова стала собой. При этих словах она опустила солнцезащитный козырек и посмотрелась в маленькое зеркальце. В зеркало отражались черные волосы и желтые глаза. — Слава богу, — прошептала она, откинувшись назад. — И что теперь? Все кончено? Мы вернулись в свое время? Я ничего не почувствовала. — Я тоже, — он достал свой свиток. — Но сейчас по дате — завтра. Прости, я имею ввиду сегодня, но через день после того, как мы приняли работу, что должно соответствовать нашему времени. Но это так же может означать, что наши свитки опережают время на день. — Езжай к дому, — сказала Блейк. — Ты...? — он вздохнул. — Наверное, ты права. Это единственный способ узнать. Но мы туда не войдем. Ни за что на свете. С этим спорить она не стала. Блейк пристегнула ремни, а Жон поехал обратно более спокойным путем. Это заняло мучительное количество времени - а время в данный момент было чем-то очень сомнительным. Блейк затаила дыхание, когда они выехали на дорогу между высокими старыми домами, образующими улицу, и когда Жон в конце концов остановился у дома, в котором она оказалась. Или должны были оказаться. Стена была на месте, как и ворота, но они были заперты, а за ними виднелась строительная площадка с экскаваторами и подъемными кранами, припаркованными рядом с поддонами со стройматериалами, и новой вывеской, сообщающей об открытии ресторана через четыре месяца. Жон облокотился на руль и испустил вздох, который прозвучал почти как свист. — Мы сделали это. Мы уходим. — И ещё одна пара из нас войдет... — Мы не можем это исправить, Блейк. Единственный выход — пожертвовать собой, но нет никакой гарантии, что это спасло бы нас. Это могло погубить всех нас. Это могло стереть всех. — А разве это не значит, что нас тоже могут стереть в любой момент, стоит только одному из бесконечного числа ошибиться? Жон облизал губы. — Вот почему мы так серьезно относимся к временным аномалиям. И ответ на этот вопрос таков: я не знаю. Может быть, когда-нибудь это случится, а может быть, мы в безопасности, потому что причинно-следственная связь установлена. Мы вышли, чтобы привести новую группу, поэтому нас нельзя стереть, потому что это означало бы, что группа, из-за которой мы были стерты, никогда бы не вошла. Но это все лишь гипотезы. Мы можем перестать существовать завтра, или через час, или в ближайшие десять секунд. Блейк мысленно пересчитала их, и была уверена, что он тоже. Мир продолжал вращаться, а они - существовать в нем. Долгое время никто из них не знал, что сказать. Затем Жон произнес одно слово. — Завтрак? — Завтрак, — ответила Блейк, откинувшись на спинку пассажирского сиденья. — Самый большой, самый жирный, самый отвратительный завтрак, какой только можно найти, с кофе, таким крепким, чтобы аж горло жгло. Мне нужно забыть, что это вообще произошло, и побыстрее. Жон завел двигатель, и они отъехали. Позади них на строительной площадке на долю секунды мелькнули очертания дома, а затем исчезли. Блейк пообещала себе, что никогда не будет есть в этом ресторане, когда оно откроется. И неважно, насколько хорошим он окажется. — Хорошая работа, — отметил Жон. — Ты спасла нам обоим жизнь, разобравшись во всем. — Я должна была это сделать. Каждая Блейк до меня это делала, и, надеюсь, каждая Блейк после меня тоже. — И все же ты молодец. Я рад, что ты здесь, со мной. Блейк рассмеялась, закрыв глаза. — Покажи мне, как ты благодарен, с помощью еды. У меня такое чувство, будто я не ела пятнадцать лет. Сколько мы там вообще пробыли? Мне кажется, что ты спал всего два часа, но уже утро. — Временная аномалия. Невозможно сказать, сколько времени там прошло. Мы могли пробыть там два часа, восемь часов или те пятнадцать лет, о которых ты говорила, — мы могли просыпаться и повторять каждый день, пока ты не разобралась с этим. Мы никогда не узнаем наверняка. — Тогда откуда ты знаешь, что я вытащила нас за один заход? — Я не знаю, — он продолжал смотреть на дорогу. — Но я предпочту верить, что ты это сделала, потому что альтернатива слишком страшна, чтобы её рассматривать. Блейк вздрогнула. — Да. Пусть... Пусть так...