ARC Corp

      – Что ты хочешь от меня? – спросил Жон таким тоном, будто не был уверен, правильно ли он её понял или нет. Если честно, Блейк была не менее удивлена собственным вопросом, и не могла быстро придумать, как его правильно и не странно сформулировать.              – Я хочу, чтобы ты поехал со мной в Менаджери.              Он моргнул и наклонил голову в сторону. Тимоти тоже; существо не понимало, но просто хотело участвовать и подражало Жону. Блейк изо всех сил старалась полюбить его с тех пор, как он помог ей с аномалией, и ей это даже немного удалось. Буквально вчера она накормила его саранчой. Не из рук, скрежеща зубами, но она бросила ему немного, как пожилой человек мог бы бросить хлебные крошки утке, будь эти утки древним кошмаром, а сам пожилой человек прятался за перевернутым столом. Продвижение есть.              – Это для моральной поддержки? – спросил Жон. – Тебе правда нужна моральная поддержка, чтобы поговорить с собственной семьей?              – Жон, тебе нужна моральная поддержка, чтобы не быть убитым своей. Ты не имеешь права меня критиковать. И нет, – ответила Блейк. – Это не для моральной поддержки. Не совсем. На Менаджери нет ARC Corp, так?              – Менаджери находится под контролем Офиса «Ожога».              Блейк покачала головой. – Я не уверена, что все работает как нужно. Мы там изолированы и скрытны, а новости с острова редко доходят до материковой части Мистраля. Я сомневаюсь, что твои сестры вообще слышали о каких-либо событиях.              – Может быть, аномалия? – предположил Жон. – Та, которую ты запомнила из своего детства?              Вспомнить было невозможно; проблема большинства аномалий заключалась в том, что человек не понимал, что перед ним аномалия, а потом привыкал к ней как к норме - как к ауре, праху и даже к понятию «сон». – Не знаю, но я чувствовала бы себя гораздо увереннее, если бы мы могли осмотреться, когда будем навещать моих родителей. Просто чтобы убедиться, что на острове нет ничего, что бы охотилось на фавнов и подвергало опасности моих маму и папу. Может быть, в будущем удастся создать филиал ARC Corp в Менаджери.              – Во главе с тобой?              Блейк пожала плечами. – Возможно. Могут ли стать директорами не члены твоей семьи?              – И да, и нет. Ты всё равно должна согласиться с вхождением в мою семью или, по крайней мере, принять имя.              «И пусть мама с папой думают, что мы женаты», – подумала Блейк. В любом случае, это было что-то на будущее, поскольку она не знала достаточно, чтобы управлять офисом. – «Менаджери» сейчас слишком мал, чтобы в нем нужно было строить Офис; я просто хочу быть уверена, что мои родители в безопасности. К тому же, если я столкнусь с чем-то без тебя, то у меня будут проблемы.              Жон хмыкнул. – Верно.              – А если ты столкнешься с чем-то без меня, тогда у тебя будут проблемы.              На этот раз он усмехнулся. – Кхм, согласен. А ещё мне очень хочется погрозить Озпину средним пальцем и сказать, чтобы он для разнообразия присмотрел за своим гребаным городом. Знаешь что, давай сделаем это. Устроим корпоративный отпуск, – он хлопнул кулаком по столу, Тимоти взревел и тоже хлопнул по нему передними лапами, радостно визжа. – Кроме тебя, Тимоти. Ты не можешь поехать.              – Скри...?              – Я попрошу Руби присмотреть за тобой.              – Скри!?              Тимоти соскочил со стола, бросился к двери и упорно смотрел на нее. Он поскреб по ней своими длинными лапами, потом оглянулся на них и снова поскреб. Намек был ясен.              – Я сказал, что спрошу, – подчеркнул Жон. – Сейчас её здесь нет.              Паук выглядел таким несчастным, что Жон уступил и потянулся за своим свитком. – Эх ладно, сейчас я её позову. Хватит смотреть на меня щенячьими глазами.              Через тридцать минут Руби появилась в дверях с громким – О, Тимоти!              И вместо того, чтобы войти, она решила подразнить его, стуча кулаком по двери, на что Тимоти шипел и возбужденно подпрыгивал, пытаясь ударить лапами о стекло. Когда она все-таки вошла, паук набросился на нее: он был крупнее Руби, он свалил её с ног и прижал к полу своим отвратительным чудовищным брюхом.              В явном признаке безумия Руби захихикала и уткнулась лицом в его морду.              – О-о-о! – сказал Жон. – Разве это не мило?              – Нет, – ответила Блейк. – Нет, не мило.              Жон объяснил их план Руби, которая, вместо того чтобы расстроиться из-за их отъезда, теперь была в полном восторге от того, что она - единственный член ARC Corp (неофициально) в городе.              – Я получу офис? – пискнула она.              – В некотором роде...              – Я буду присматривать за всеми аномалиями!?              – В некотором роде...              – Значит, я временный директор!?              Жон поморщился. – В... некотором роде...              – Скрииии, – пропищала Руби.              – Скриииии! – вторил её Тимоти, взволнованный не меньше Руби. Они затянулись на целую минуту, в течение которой Блейк прижимала уши фавна к волосам, а Жон бился головой об стол.              – Я совершил ужасную ошибку..., – простонал он.              /-/              Блейк представила себе, как она садится на общественный рейс до Мистраля, а затем пересаживается на корабль до Менаджери; именно так можно было добраться до Куо Куаны, поскольку это было островное государство с очень слабой инфраструктурой. Именно это обеспечивало безопасность «Белого Клыка» и не позволяло Атласу летать сюда за разыскиваемыми людьми. ARC Corp придерживалась тех же ограничений, или должна была придерживаться, но она забыла, что это был Жон, и что здравый смысл был давно выслежен, схвачен и уничтожен как аномалия. Во всяком случае, в его случае.              – Почему мы летим на частном самолете?              – А почему бы нам не лететь на частном самолете? – спросил он.              – Экология?              – Прах — это самая чистая энергия, – возразил Жон. – Кроме того, что она аномальная.              – Разве это не конфликт интересов?              – У Шни есть прах. Теперь это класс «Реальности». Нет особого смысла притворяться, что это не так, или отказываться от его использования, чтобы насолить им.              – Мы даем им деньги.              – Капля в море по сравнению с их богатством. Это не повлияет на них ни в ту, ни в другую сторону, – он откинулся на спинку одного из двух кресел, обитых кожей, оснащенных функцией массажа и голографическими телевизорами. – Просто наслаждася тем, что есть. Я ненавижу корабли, так что это избавит тебя от необходимости видеть, как меня укачивает.              Полет занял около двенадцати часов, и они прибыли утром следующего дня, приземлившись не на взлетно-посадочной полосе, а в пустыре за городом. – Где ты вообще нашел пилота и как он посадил самолёт в пустыне? – спросила Блейк.              – О, он бывший военный и должен мне услугу, – Жон сошел с трапа и махнул рукой в сторону кабины пилота, в которой сидел мужчина в форме и показывал большой палец вверх. – Я помог ему с одной проблемой, когда временно работал в офисе «Кулака».              – Какого рода помощь?              – Такого рода, когда разумные деревья заселяют твое тело спорами, которые прорастают через кровеносную систему, распространяются по венам и артериям и разрывают твои конечности в поисках солнечного света. Обычно это глаза. Затем они делают из тела чудовищное дерево, пока ты еще жив, и твой последний, воющий предсмертный крик разбрасывает еще больше спор.              Блейк ненавидела, что она ни на секунду не усомнилась в его словах. – Значит, как обычно?              – Да. В основном.              – Он знает об аномалиях, – уточнила Блейк, когда самолет снова взлетел. С окраины города за ним наблюдали люди, в глазах которых смешались любопытство и страх. – Разве это не риск?              – Он сам знает, что ему не стоит об этом говорить. У нас, в отличие от Атласа, свидетелей не убивают, только в очень редких случаях. Я имею в виду людей, которые обязательно проболтаются, у которых есть видеодоказательства или которых мы не можем обвинить в сумасшествии или теории заговора. Многие свидетели прошли через ужасные вещи, поэтому они, как правило, понимают, почему мы делаем то, что делаем, и не хотят никому рассказывать. Как ты.              Блейк хмыкнула, соглашаясь с этим; она сама пережила «Гостеприимный Дом» и его ужасы, и не испытывала никакого желания открывать людям подобные вещи. Возможно, ей следует больше доверять обычным людям.              – ARC Corp - довольно спокойная организация, если подумать, – произнес Жон.              – «Спокойная» – это не то слово, которое я бы использовала для описания твоей семьи.              – Ты все еще злишься, что они пытались меня убить?              – Да! – зашипела Блейк. – Да, я злюсь, и ты тоже должен быть зол!              Толпа на краю деревни уже выросла. Не каждый день - да и не каждый год - в пустыне приземлялся самолет, из которого выходят два подозрительно одетых человека. Это, конечно, не было вторжением, но выглядели они, наверное, чертовски странно. Если бы их костюмы были белыми, то их бы уже закидали камнями, но благо на них не было цветов Шни.              – Это что, приветственная группа? – спросил Жон. – Ты так популярна?              – Ты идиот, – простонала Блейк. – Это обычная реакция людей на грандиозную демонстрацию богатства и твоей абсолютной тупости. Я могу только надеяться...              – Блейк! – услышала она знакомый голос.              – Ах, слава богам! – Блейк улыбнулась и помахала рукой. – Привет, Илия.              Фавн-хамелеон вышла из группы людей, которые, наконец, узнали её благодаря Илии. Должно быть, это было нелегко, ведь её форму «Белого Клыка» заменили на дорогой костюм, но Илия всегда умела вычленить её из толпы. Некоторые из толпы разошлись, другие с любопытством озирались по сторонам, но настоящего страха уже не было. Блейк была дочерью Кали и известной всем жительницей, так что бояться им было нечего.              – Блейк, что...? – глаза Илии встретились с глазами Жона и сузились. – Кто это?              – Я Жон, – он протянул руку. – Приятно познакомиться.              Илия не выдержала. – Он человек!              Ну да. Настала очередь Блейк почувствовать себя немного глупо - что случалось нечасто, когда рядом был Жон – а всё из-за того, что она забыла об этом довольно важном аспекте. Если честно, за последнее время она пережила столько дерьма, что о старой доброй дискриминации пришлось забыть. – Он хороший, – сказала она. – Он мой босс и предложил мне работу в Вейле. Он даже убедил меня восстановить связь с родителями и приехать в гости.              – Но он же человек, – подчеркнула Илия.              Уф. «Белый Клык», подумала Блейк и поморщилась. Не то чтобы она не ожидала, что это станет проблемой, но она полагала, что то, что он будет с ней, облегчит ситуацию. – Не трогай его, – твердо промолвила она. – Жон мой... Он мой друг.              – Спасибо, что засомневалась, – улыбнулся Жон.              Блейк покраснела. – Заткнись, Жон.              – Ты краснеешь, – произнесла Илия, в голосе которой почему-то звучало отчаяние. – Почему ты краснеешь?              – Потому что он идиот, – зашипела Блейк.              И ты тоже, Илия, - подумала она. – Слушай, мне действительно нужно повидаться с родителями. Прошли годы с тех пор, как я... Ну, ты знаешь, что случилось. Они не заслуживают того, чтобы их заставляли ждать.              Илия, к счастью, согласилась. – Да. Я... – её взгляд снова скользнул к Жону, и хотя она не пожала его (все еще ждущую) руку, но кивнула. – Я пойду и доложу Сиенне о нем. Возможно, она сможет предупредить остальных, чтобы они не создавали проблем. Или сама возьмет их на себя.              – Буду признательна, – ответила Блейк. – Мы просто в гостях.              Илия кивнула, и добавила, – Рада тебя снова видеть - нам нужно будет о многом поговорить, – а затем убежала, не дождавшись ответа от Блейк. Жон стоял на месте, его рука всё ещё была протянута, не дрогнув, и он всё ещё улыбался. Затем он взял руку Блейк другой рукой и пожал её. Блейк фыркнула.              – Дружелюбные люди, – произнес он.              – Ты же человек, – хмыкнула Блейк.              – Так она сказала. Дважды. Неужели так будет и дальше?              – Учитывая, что ты единственный человек на Менаджери, да. Мне жаль, – ей и правда было жаль, ведь он прилетел сюда по её просьбе, и она знала, что он ничем этого не заслужил. – Я постараюсь присматривать за тобой, но главный совет - не гуляй с теми, кого не знаешь и кому не доверяешь.              – Мне что, четыре года?              – У тебя здравый смысл четырехлетнего ребенка.              – Сурово, – он усмехнулся в её сторону: – Ты признала, что я твой друг.              – Я рисковала жизнью, чтобы спасти тебя.              – Да, но теперь ты это сказала, – он звучал слишком гордо, а затем, сделав ход, который полностью разрушил все попытки разозлиться на него, он добавил: – У меня никогда раньше не было настоящего друга.              Блейк вздрогнула. К черту твою семью, Жон. К чертям собачьим.              – Теперь у тебя есть, – хрипло ответила она. – И я уверена, что Руби чувствует то же самое.              – Папа говорил, что не стоит дружить с сотрудниками или вообще испытывать к ним какие-либо чувства. Так легче не совершать ошибок, основанных на эмоциях, и не теряться, когда их съедает аномалия.              Это был, по её мнению, вполне реальный страх, но Блейк не понравились его слова и то, как он это сказал. – Твоего отца здесь нет. Ты - директор своего офиса, а значит, ты устанавливаешь правила. Друзья помогают друг другу, заботятся друг о друге, поэтому неважно, что он говорил. Мы друзья.              Улыбка Жона не сходила с лица до конца дня. Это было неловко, особенно когда все смотрели на них, когда они входили в Куо Куану, но она воспринимала это как неизбежное следствие того, что она поступила правильно. «Иногда я забываю, что твоя семья испортила тебя так, что я даже не представляю», – подумала Блейк, краем глаза наблюдая за ним. Бывало, что его здравый смысл был слабоват, и она часто подтрунивала над ним за это, но случались и такие моменты, как этот, которые наглядно показывали, насколько он не понимает, что значит быть нормальным человеком.              Любили ли его родители друг друга? Были ли они вообще семьей? Чем больше она узнавала, тем больше задавалась вопросом, не было ли женитьба отца на его матери и рождение стольких детей просто деловым ходом - способом вовлечь в семейный бизнес ещё восемь членов, причем с таким запасом, чтобы смерть половины из них не повлияла на работу.              Возможно, он нуждался в этом отпуске больше, чем она.              /-/              – Блейк!              Кали крепко схватила её за плечи, а Гира обнял её и Кали, поднял обеих над полом и прижал к своей груди. Кали хихикала и дрыгала ногами, а Блейк смущенно и неловко улыбалась, наслаждаясь происходящим, но не очень-то проявляя эмоции в присутствии Жона. Её босс улыбался, искренне радуясь за нее, и она не знала, было ли полное отсутствие ревности к тому, что его семья не такая, как у нее, плохим знаком или нет.              – П-привет, мама. Привет папа, – прошептала Блейк. – Я-я вернулась.              – Ты не предупредила нас о своем приезде! – сказал Гира.              – Я хотела, чтобы это был сюрприз.              – Это чудесно! – промурлыкала Кали, поглаживая волосы Блейк и целуя её в лоб. – Гира, дорогой, поставь нас на пол! – добавила она, хихикая. – Ой, я не приготовила достаточно еды для четверых...              – Я закажу еду на вынос, – произнес Гира.              Жон заговорил. – Не беспокойтесь обо мне, сэр, я найду гостиницу и...              – Ерунда! – прервала его Кали, взмахнув юбкой. – Ты будешь жить здесь, с нами. Ты принял нашу дочь в своем доме и помог ей обустроиться; мы не могли бы не сделать то же самое.              – Да и так будет безопаснее, – хмыкнул Гира. Он подошел и протянул руку, которую Жон с радостью принял. – Куо Куана не будет добра к одинокому человеку. Здесь тебе рады, и ты будешь в безопасности. Если бы мы знали, что ты придешь, мы бы приготовили для тебя комнату...              – Он может занять мою, – сказала Блейк. На нее внезапно устремилась пара глаз, и она не поняла, почему, пока не заметила, что губы её матери раздвигаются все шире и шире. – Я займу диван! – пролепетала она. – Пока мы не обустроим комнату для гостей. Мы не... Мы никогда не жили в одной комнате.              – Это правда, сэр, мэм, – согласился Жон. – У Блейк есть своя квартира, и я уважаю её границы.              – Я привела Жона, потому что ему тоже нужен отдых, – объяснила Блейк, все еще смущенная своим промахом. Жон выглядел удивленным, но она продолжала. – У нас только что была очень сложная работа, и он чуть не умер. Это были токсичные испарения от школьных учебников. Из-за этого типография превратилась в логово ядовитых испарений, и Жон потерял сознание, а Совет счел слишком опасным спасать его, – ее голос поднялся. – Они собирались оставить его там!              – И я считаю, что это было правильным решением, – кивнул Жон, твердо глядя на нее.              – Твоя смерть — это не правильное решение! – огрызнулась она в ответ.              – Блейк, давай не будем обсуждать это в присутствии твоей семьи.              Она резко замолчала. – Хорошо, но мое мнение от этого не изменится.              Кали и Гира выглядели так, словно не знали, что сказать, их головы метались то к одной, то к другому. Кали наклонила голову, любопытствуя и размышляя, и это, вероятно, было очень плохим знаком. – Извините, – сказал Блейк, обращаясь к ним. – Это была тяжелая неделя, как вы видите.              – Похоже на то, – согласилась Кали. – Я и не думала, что работа на правительство так опасна. Ну, если ты хочешь расслабиться, то Куо Куана - самое подходящее место для этого. Мы можем вместе сходить на горячие источники и смыть с себя все заботы. Гира, почему бы тебе не показать Жону комнату и не устроить ему экскурсию?              Гира кивнул, ещё раз с отцовской улыбкой погладил Блейк по волосам, а затем увел Жона, спокойно - и, к ее облегчению, без неприязни - рассказывая о Менаджери, доме и их работе в качестве руководителей. Она ожидала, что они начнут «испытывать» Жона, но, похоже, его роль босса (и хорошо оплачиваемая) позволяла им быть с ним помягче. Вероятно, они не хотели расстраивать его и усложнять ей жизнь в Вейле - не то чтобы он когда-нибудь так поступил, но они этого не знали.              – Итак, - сказала Кали. – Он милый. Романтика?              – Нет.              – Жаль. Он мне нравится больше, чем Адам.              – Я была не права. Я знаю, – Блейк закатила глаза. – Жон - друг, и он... фух... – Она прижала ладони ко лбу. – Он немного не в себе, – добавила она.              Глаза Кали сузились. – Что ты имеешь ввиду?              – Ничего опасного или плохого; скорее, он очень привязан к долгу и у него было не самое лучшее детство, насколько мне удалось выяснить. Он очень мало знал свою мать, которая умерла в раннем детстве, и все остальное время занимался бизнесом. Я... – Блейк скрестила руки, смутившись. – Я беспокоюсь о нем.              – Этот визит в самом деле больше ради него, чем ради нас?              – И то, и другое. Я очень хотела навестить вас, но... мне было бы не по себе, если бы я оставила его в Вейле одного.              В этом и заключалась суть дела. Она шутила раньше, но на самом деле была уверена, что если она уедет на неделю одна, то к её возвращению он может быть мертв. – Он чередует суперкомпетентность и супернекомпетентность. Не так много людей, которые лучше него справляются со своими обязанностями, но когда дело доходит до того, чтобы быть нормальным человеком, он безнадежен. Я гарантирую, что, если бы Сиенна Хан подошла и пригласила его в свою палатку поиграть в шахматы, он бы согласился и даже не заподозрил, что у нее могут быть скрытые мотивы, направленные против богатого и уязвимого человека.              – Сиенна не станет его преследовать, – сказала Кали, – но я понимаю, о чем ты говоришь. Есть много других, кто мог бы. Я попрошу Гиру присмотреть за ним. Полагаю, он нормально относится к фавнам.              – Буквально не видит никакой разницы между нами и людьми, – ответила Блейк. Это было странно, поскольку, по словам Озпина, они были аномалиями, но Жон свободно пользовался прахом, и ему было все равно, и он любил Тимоти, так что, возможно, в этом не было ничего удивительного. – В этом-то и проблема: он не расист, и это хорошо, но он также не заподозрит расизма, если фавн будет жесток с ним. Он будет думать, что он чем-то заслужил это.              – Бедный парень. Мы обеспечим ему семейное лечение, – решила Кали, кивнув. – Покажем ему, что значит быть любящей семьей. Уверена, Гира согласится - он обычно не очень-то жалует, когда ты приводишь домой мальчиков, но с тех пор, как он буквально вернул тебя к нам, Гира поет ему дифирамбы.              Блейк грустно улыбнулась. – Мне жаль, что это заняло так много времени, мама.              Кали заключила ее в теплые объятия. – Главное, что ты теперь здесь, мой маленький котенок. Давай оставим все плохое в прошлом.              Блейк фыркнула.              – Ты плачешь?              – Заткнись, Жон.              – Я не Жон~ – поддразнила Кали, и Блейк ярко покраснела. – Но приятно видеть, что ваши отношения не только деловые. Он так хорошо тебе платит. Ты уверена, что с его стороны нет какого-то интереса?              – Со стороны Жона? – Блейк рассмеялась. – Не думаю, что он вообще поймет, что это за чувства.              – Может быть, ты могла бы стать его учителем?              – Мама, нет!              – Мама, да!              /-/              Ужин прошел в неловкой обстановке, как бы ей ни хотелось иного; несмотря на то, что родители сказали, что постараются вовлечь в разговор Жона, им, понятное дело, было интереснее узнать, чем она занималась с тех пор, как они виделись в последний раз. Блейк рассказала о своем пребывании в «Белом Клыке», о причинах ухода, но вскоре столкнулась с проблемами, когда заговорила о своем пребывании в Вейле.              О том, как она сражалась с разумным домом-людоедом, она рассказать не могла, как и о том, как столкнулась с ульем червей-каннибалов-зомби, металлической ржавой чумой или портфелем, который разрушал личность человека, пока он полностью не исчезал. Проблема заключалась в том, чтобы придумать оправдания в виде «рабочих историй» для каждого из этих случаев, не загоняя себя в угол, и в этом ей то и дело помогал Жон. Он умел придумывать истории, хотя и ужасно врал.              «Гостеприимный Дом» был объяснен как опасное заброшенное здание, захваченное наркоманами; «Чистый Лист» был обычным извращенцем в Биконе; «Ткач-Хранитель» был ядовитым пауком из зоомагазина; их последняя охота, получившая название «Падший Учитель», была объяснена тем же, что и в Вейле, - ядовитыми испарениями. Истории были безопасны, не подвергали опасности её родителей, но в то же время помогали немного показать, насколько опасна её работа.              – Звучит захватывающе, – кивнула Кали. – Опасно, но ты никогда не любила скучную работу. Ведь так?              – Опасная работа лучше оплачивается, –хмыкнула Блейк.              – Твоя, конечно, оплачивается, – заметил Гира. – А как насчет тебя, Жон? Ты управляешь конторой, в которой всего двое. Надежен ли такой бизнес?              – О, мы являемся филиалом более крупной организации, – ответил Жон. – Мы филиал в Вейле. Мы полностью защищены в плане финансирования, Королевство не может функционировать без нас, так что это не проблема.              – И это семейный бизнес?              – Именно так. Очень старомодный, основанный задолго до моего рождения.              – А твои братья и сестры - все директора. Не кажется ли это немного кумовством?              – Папа, – зашипела Блейк. Он разговаривал с её боссом. Жон только рассмеялся и сказал, что все в порядке.              – Я бы не сказал, что это кумовство, сэр. Оплата высокая, но и риск тоже, а работа, которой я занимаюсь, приносит больше стресса, чем вреда. Это долг и ответственность, и у меня нет выбора.              Кали улыбнулась и спросила: – Но, конечно, если ты или твои братья и сестры захотят заняться чем-то другим в своей жизни, то это будет нормально?              – Нет, – односложный ответ Жона не удивил Блейк, но удивил её родителей, и самое ужасное, что он даже не понял этого. Блейк жалела, что стол не такой маленький, чтобы она могла стукнуть его ногой. – «Если ты родился в семье, значит, ты должен присоединиться к бизнесу». Так уж заведено.              – Но что, если ты не хочешь? – спросила Кали.              Жон выглядел растерянным. По-настоящему растерянным. – Я не понимаю.              – А если бы ты хотел стать художником, певцом или даже охотником?              – Я бы не стал, – ответил Жон.              – Но что, если бы в гипотетическом мире ты захотел?              – Я бы не стал, – повторил он, пожимая плечами.              – Да, но...              – Он имеет в виду, что ему бы не разрешили, – вмешался Гира. Это так?              – Да.              Жон кивнул, улыбаясь и не замечая ни страдальческого выражения на лице Кали, ни созерцательного и озабоченного на лице Гиры. Вот о чем я говорила, подумала Блейк, телепатически обращаясь к матери. Глаза Кали встретились с её глазами, как будто она могла её услышать. Блейк не знала, злится ли Кали, расстроена ли она, или это из-за Жона, но она была уверена, что это положит конец шуткам о том, что она и Жон – «одно целое». Мысль о том, чтобы подвергнуть своего ребенка или детей такой несвободе и унылому воспитанию, была... ну, это было то, чего она бы не допустила. Ни она, ни Кали.              – Тебе не кажется, что это немного жестоко? – спросил Гира у Жона.              – Разве? – ответил Жон. – Я имею в виду, что у меня благоприятная жизнь по сравнению со многими людьми. У меня есть семья, защита, безопасность, еда, кров и хорошее образование. Есть много людей, которые находятся в худшем положении, чем я, так что жаловаться на это не кажется правильным и справедливым.              Руки Жона, от кистей до плеч, были сожжены до хрустящей корочки и постоянно ныли под воздействием аномалии. У него не было детства, его заставили убить ребенка во время неудачной охоты на аномалию, он потерял мать и чуть не был убит собственной сестрой. Трудно было сказать, верит ли он в свои слова или просто пересказывает то, что ему сказали. Или внушили, подумала Блейк.              – Ну что ж, давайте пока отложим мысли о работе, хорошо? – предложила Кали, отчаянно пытаясь сменить тему. – Надолго вы здесь останетесь?              – На неделю, – ответила Блейк. – Это максимум, на который мы можем рассчитывать, прежде чем Вейл развалится на куски.              – Неделя — это хорошо, и мы всегда сможем навестить вас как-нибудь, верно? – Блейк согласно кивнула, и Кали радостно улыбнулась. – Отлично. Тогда мы должны использовать это время по максимуму. Я предлагаю завтра поехать на горячие источники, всем вчетвером, и устроить вам обоим хорошую, расслабляющую экскурсию. Мы сможем получить полный комплекс спа-процедур и снять стресс, который вызвала ваша последняя работа. Как вам?              – Честно говоря, звучит здорово, – согласилась Блейк. – Прошла целая вечность...              – Я никогда не был в спа-салоне, – сказал Жон. – Или на массаже. Мне бы, наверное, понравилось.              – Ты никогда...? – простонала Блейк. – Жон, какой смысл быть до неприличия богатым, если ты не собираешься хоть немного побаловать себя? Как ты раньше не ходил на массаж? На ту сумму, которую ты потратил на один из моих костюмов, ты мог бы позволить себе сотню сеансов массажа.              – Костюмы необходимы для работы, - ответил он. – А массаж - нет.              – Так-так-так, – Кали помахала ему пальцем. – Никаких разговоров о работе, помнишь? Ты сейчас расслабляешься. Ты отдыхаешь. Я больше не услышу разговоров о тяжелой работе. Тебя будут баловать, ты будешь отдыхать, а стресс будет сниматься массажем. Это касается вас обоих.              Звучит не так уж плохо. И в самом деле, она ведь не ожидала, что на Менаджери будут аномалии.              Действительно, каковы были шансы?