ARC Corp

Блейк не сказала бы, что она была рада появлению Торчвика на следующей миссии да и в целом, но это дало ей удобный повод отложить звонок родителям ещё на некоторое время. Она предварительно согласилась сделать это после их с Жоном разговора по душам, и не похоже, чтобы она изменила свое решение или что-то ещё. Но сейчас нужно было сосредоточиться на работе – остановить аукцион Шни. И было совершенно понятно, почему какие-то семейные проблемы должны отойти на второй план. Абсолютно понятно. Но это не значило, что сейчас она была очень занята. Наступило утро, и Жон писал отчет о Пшеничной долине - в новостях об этом вскользь рассказали, но только как о чем-то второстепенном. Никому не было дела до того, что фермерская семья отравила какие-то поля, когда вокруг ходили сплетни о знаменитостях и о фестивале Вайтала, который должен был состояться через несколько месяцев. Честно говоря, в новостях больше внимания уделялось жутковатому факту, что семья Ригсби держала свою явно мертвую мать у себя в доме в течении долгого времени. Это была наиболее привлекающая внимание обывателя часть заголовков. Вот так и продолжался маскарад. Блейк не знала, радоваться ей или негодовать по поводу того, как легко все получилось. Она и сама не раз попадалась на подобную ерунду, и было обидно думать, сколько новостей она пропустила мимо ушей, посчитав их скучными, а они вполне могли быть посвящены хтоническим тварям или почти магическим артефактам. Блейк перевернула страницу газеты, вздохнула и отложила ее. Искать следующую аномалию было бессмысленно, поскольку сейчас у них и так была работа. Впрочем, Жон и Руби были слишком отвлечены, чтобы беспокоиться об этом. – «Мозговой слизень»! – Это не имеет ничего общего с мозгами, – ответил Жон. – «Пшеничный комбайн». – Слаааабо, – затянула слово Руби. – К тому же звучит как сельскохозяйственная машина. «Кукурузные зомби». – Ни в коем случае. Зомби - это слово, которое сбивает людей с толку. Если мы его используем, и если оно ещё раз появится, возможно это собьет с толку других агентов. Они будут ожидать, что это шатающаяся нежить. – Так все так и было. – Да, но это были скорее марионетки из мяса, – Жон постучал себя по подбородку. – «Пшеничные марионетки». – Нет! Никаких каламбуров. Мне их и дома хватает. «Кошмарная ферма». – Ферма не была аномалией. – Как и пшеница, но ты все время хочешь её использовать, – заметила Руби. – «Сельскохозяйственный слизень»? – предложила Блейк. – Блейк, нет! – удручённо крикнула Руби. – Это так скучно! Она закатила глаза и отказалась от идеи помощи с названием. Руби быстро израсходовала свой «бесплатный пропуск» за то, что спасла им жизнь. Конечно, это было немного несправедливо, но трудно было сожалеть об этом, когда она была в плохом настроении. Её беспокоила не столько сама мысль о том, чтобы выдавать себя за фальшивую подружку Торчвика, сколько мысль о том, что ей придется идти с ним одной на аукцион Шни и быть окруженной всевозможными ненадежными людьми, полагаясь лишь на свою сообразительность и ауру. – «Улей слизней», – продолжил Жон. – Это звучит немного странно, потому что слизни обычно не живут в ульях, и сразу же говорит тебе, в чем проблема. Это слизни, и они - улей. – Может лучше улей неживых слизней? – предложила Руби. – Нет. – Уум... Жон отправился писать отчет, а Руби скользнула к лицу Ткача-Хранителя, чтобы погладить его. Его круглый рот радостно вращался, издавая ужасающий звук, похожий на грохот и скрежет человеческих коренных зубов в бетономешалке. Именно так это всё и выглядело: все его зубы вращались вокруг, а его многочисленные тускло светящиеся глаза смотрели на ребенка. Руби скривилась и прижала его лицо к своей груди, хихикая, когда его длинные, ужасающие, веретенообразные ноги потерлись о её бока. – Уф... – Блейк вздрогнула не в первый и не в последний раз. – Так, есть новости о том, что может представлять собой аномалия Шни? – Пока никаких, – ответил Жон, не отвлекаясь от отчёта. – Похоже, они будут держать это в секрете до последней секунды. Должно быть, они хотят, чтобы это был сюрприз. – Лучше бы они намекнули, чтобы привлечь больше покупателей и денег, – хмыкнула Блейк. – Найдется немало людей, которые не придут, потому что посчитают, что это не стоит их времени. – Мы больше не уверены, что дело в деньгах, – спокойно ответил Жон. – Что ты имеешь в виду? – Семья Шни уже сказочно богата, и они, вероятно, могли бы заработать столько же, если не больше, просто продавая аномалии, чтобы мы их сдерживали или уничтожали. Мы их ненавидим, но мы бы купили у них аномалии, если бы это означало безопасность людей. Это имело некоторый смысл. Что-то вроде дней амнистии оружия и наркотиков от полиции, только это было бы больше похоже на покупку наркотиков, чтобы их было меньше. Это, возможно звучит глупо ведь мошенники могли бы создать больше товара, но в случаи аномалий нельзя было бы создать новые. – Если это не ради денег, то ради чего? Назло? – Возможно, – он сделал паузу, вздохнул, затем снова начал печатать. – А может, ради зрелища. Есть старая поговорка о том, что сказочно богатые люди жаждут все более и более экстремальных увлечений. Десенсибилизация. Блейк слышала это слово в основном в связи с порнографией. Идея заключалась в том, что вы можете испытать что-то столько раз, что ваш мозг привыкает к этому, и тогда вам нужно все больше и больше, чтобы вызвать эмоциональную реакцию. Это могло привести к тому, что люди переходили к запрещенным и нелегальным вещам, чтобы просто снять раздражение. Обычно такое не происходило в отношении повседневных вещей, но, вполне возможно, причина могла заключатся в том, что большинству людей приходилось работать, распределять свое время, и у них не было денег, чтобы удовлетворить любое любопытство.. Тот, кто был богат настолько, что ему не нужно было работать ни одного дня в своей жизни, мог быстро заскучать от всего свободного времени, и традиционные хобби рано или поздно потеряли бы свой интерес. Возможно, к этому примешивалась и семейная гордость, но то, что предлагал Жон, рисовало картину того, что семья Шни - или, во всяком случае, мать и дочери - продают аномалии людям не только ради прибыли, но и для развлечения. – Не слишком ли это цинично? – спросила она. – Ты уверен, что не ненавидишь их слишком сильно? – Возможно, да, – признался он. – Но некоторые вещи, которые они делают, не сходятся. Например, «Чистый лист». Ты правда думаешь, что самый богатый человек, который мог позволить себе купить её, был студентом...? Удивление, шок, а затем созерцательный хмурый взгляд, такие эмоции промелькнули на её лице. Не исключено, что студент происходил из богатой семьи или имел много денег, но Жон был прав. Она сомневалась, что семья Шни предупредила его о последствиях использования этой аномалии, иначе он бы не зашел так далеко. Если покупатели не знали о её отрицательных сторонах, то почему её не расхватали богатые криминальные авторитеты? Они бы продали собственную руку, чтобы иметь что-то, что делает тебя совершенно невидимым. Вместо этого она досталась извращенцу, ворующему трусики. Это просто не имело смысла. Это даже не было ситуацией типа «вызвать наибольший хаос», потому что, хотя это определенно могло перерасти в сексуальное насилие или просто убийство, Шни могли бы сразу отдать это серийному убийце и выпустить его на свободу в Вейле. – Как думаешь, это был отвлекающий маневр? – задумчиво спросила она. – Может быть, ловушка для тебя? – Они должны быть идиотами, чтобы думать, что кто-то из агентов ARC Corp прикоснется к аномалии, и уж точно не настолько, чтобы она стерла их личность. Новобранец вроде тебя - возможно, но основным членам семьи это не повредит. И для чего отвлекать внимание? Им бы не понадобилась «Ржавая Королева», если на то пошло. – Что же тогда? – задала вопрос Блейк. – Я думаю, они выбрали её специально. Предложили её в знак чего-то. Может быть, он даже заплатил за неё - он, вероятно, был одним из покупателей, хотя это могло быть и тайной сделкой, не связанной с аукционом. Я не уверен, есть ли способ связаться с ПКШ по поводу аномалий, но возможно, он как-то узнал о них. «Чистый лист» для них, вероятно, был не просто способом устранить утечку информации, а ещё и быстрым способом наживы. – Возможно, – согласилась Блейк, идея имела определённый смысл. Вполне возможно, ПКШ тоже ненавидело, когда информация о них распространялась, хотя это касалось скорее не аукционов. Возможно, жертва была настолько глупа, что угрожала разоблачить их, и поэтому они решили отправить ему аномалию, которая в конечном итоге стёрла бы все улики. Или, может быть, у них были свои личные причины ударить по Бикону. Но все это были лишь догадки, настоящей истины они не знали. – Когда мы захватим Винтер, то, я думаю, у нас будет возможность спросить лично. – Вот это настрой, – кивнул Жон, завершив свой доклад и встал со своего места. – Теперь давай купим тебе платье. Руби, ты можешь присмотреть за офисом, пока нас не будет? С другой стороны офиса Руби подняла глаза, пока гладила Тимоти, ужасающее чудовище лежало рядом с ней на спине, положив голову ей на колени, пока его восемь лап зловеще раскачивались в воздухе над ней. – Конечно! – с улыбкой согласилась она. – Занимайтесь своими делами! Эта девочка была аномалией. Блейк была уверена в этом.

***

Пред ней расстилалось красное платье. – Почему именно красное? – фыркнула Блейк. – Я думала надеть фиолетовое или черное. – Оно красное, потому что ты хочешь, чтобы внимание сосредоточилось на платье, а не на тебе, – резонно заметил Жон. – Мы не уверены, что Шни знают, что ты работаешь в ARC Corp, но мы не можем игнорировать такую возможность. Тебе повезло, что я не заставил тебя перекрасить волосы в блондинку. – Если бы ты попытался, я бы тебя зарезала, – угрожающе прошипела она. К блондинкам у неё не было претензий или что-то в этом роде, просто Блейк имела определенный стиль и индивидуальность, и даже мысль о том, чтобы измениться до неузнаваемости, крася свои волосы, а может быть, даже проколоть уши, приводила её в ярость. Никогда. Черные или каштановые волосы, и то только в крайнем случае. – Тебе нужно что-то сделать с волосами. – Я могу просто завязать их. – Этого хватит. С твоими ушами мы мало что можем сделать, но, надеюсь, они будут слишком сосредоточены на платье, – кивнул Жон. – И на моей груди. Насколько глубокое делать декольте? – Достаточно глубокое, чтобы привлечь внимание к нему. – Жон... – Ты меня ненавидишь. Я знаю. Если уж на то пошло, мне жаль. Я бы сам пошел туда, если бы не был уверен, что на меня набросятся головорезы Шни. Мы не можем послать Руби из-за риска. Не говоря уже о том, что ей пятнадцать, и она выглядит на свой возвраст. Торчвик может привлечь слишком много внимания, если войдет туда с ребенком под руку. Блейк фыркнула при этой мысли. Даже другие преступники, вероятно, устроили бы ему за это разнос, а может быть, даже избили бы его и передали в полицию. В свои семнадцать она выглядела совершеннолетней, и могла бы легко выглядеть на двадцать, если бы немного подкрасилась и оделась по-взрослому. Уф. Чем больше она думала об этом, тем больше соглашалась с тем, что он прав. Никто другой не мог сделать это, и они не могли доверить Роману идти туда одному или с кем-то, кого он знал. – Что ты будешь делать, пока я там? – спросила Блейк. – Я буду неподалеку и буду следить за тобой через камеру, которую ты наденешь. Позже определим где её спрячем. Я всегда буду на связи, если что-то понадобится, – ответил Жон. – Хорошо. Итак, какова наша цель во всем этом? – Я бы с удовольствием сказал, что это - поймать Винтер Шни и запереть ее в глубокой яме, но это нереально. Нашей целью будет просто завладеть этой аномалией. А если понадобится, мы её купим, – объяснил Жон. Блейк была удивлена. – Мы будем покупать? – Ты ожидала, что мы будем сражаться? – Ну, да. Именно это я ожидала, – призналась она. Жон улыбнулся. – Честно говоря, если бы это был офис «Кулака» или «Клинков», тогда да, мы бы сразу взялись за драку, – он развел руки в стороны. – Ты знаешь, что я не очень подхожу для боя без ауры, ты - да, но ты - своего рода исключение, учитывая твое прошлое. Мы как раз из тех офисов, которые, по возможности, действуют мирно. Вполне разумно. Ей в любом случае не нравилась идея доверить Роману прикрывать её спину в бою, и она была уверена, что его это тоже устроит. Зашли, сделали ставку, вышли - и дело сделано. В таком виде она должна была влиться в коллектив. Их нужно было воспринимать как вполне законных клиентов. – Сколько у меня будет денег? – спросила она. – Три миллиона, – ответил Жон. Блейк удивленно вскрикнула: – Три миллиона!? – Да, знаю, – Жон вздохнул. – Это все, что я смог снять в спешке. У нас в банке есть больше, трудно просто зайти и снять двадцать миллионов. Да и к тому же у них в запасе не так много денег, не говоря уже об охране. Они чуть с ума не сошли, когда я пошел и снял три. Поверить Жону в его слова было сложно. Блейк никогда не видела столько денег в одном месте, не говоря уже о том, что ей их доверили, и скоро она должна будет растранжирить все, как будто это была мелочь. Что ещё хуже, они передадут эти деньги семье Шни - людям, которых она ненавидела даже до того, как узнала, чем они занимаются. Жон оплатил платье, и кассирша бросила завистливый взгляд на Блейк, который она тут же подавила. Возможно, её больше привлекло то, что Жон потратил такую сумму на дорогое платье и каблуки, чем сам Жон. Учитывая костюмы, в которых они оба были одеты, она задалась вопросом, что о них думают окружающие. Они выглядели на двадцать один-двадцать четыре года, и у них явно было много денег, так что, возможно, люди думали, что они молодые юристы или предприниматели. Это не был первый раз, когда люди косо смотрели на них из-за их возраста или финансового положения. Как ни странно, все меньше и меньше людей обращали внимание на её уши. Они, казалось, почти не замечали их из-за своей обыденной неприязни и зависти к деньгам. Деньги правят миром, – думала она. Эти слова как нельзя кстати подходили такому оживлённому городу как Вейл. Куо Куана был гораздо менее коммерческим городом. Конечно, магазины были, и деньги облегчали жизнь, но там не было такого количества рекламы, дорогих брендов. Люди, живущие в Вейле, с трудом сводили концы с концами, а те, кто не мог здесь выжить, были практически вытеснены из города и жили в отдаленных деревнях под постоянным риском нападения Гримм. – Итак, – начал Жон, когда они вышли из торгового центра. – Что сказали твои родители? – Ч-что? – механически ответила она. – Твои мама и папа. Как они восприняли твой звонок? – А-а-а... – Блейк запнулась, не зная, что ответить. Жон повернул голову и посмотрел на нее, продолжая идти. – Ты же звонила им? Ее смущение сказало все за неё. – Я думал, ты уже сделала это. – Да! – настаивала она. – Просто... было так много дел. Мы только что вернулись из Пшеничной долины, а потом Роман сразу же столкнулся с нами, и теперь этот аукцион. Просто не было возможности найти время и позвонить. Я сделаю это после всего этого, обещаю. – Почему бы не позвонить им прямо сейчас? – предложил Жон. Её сердце сжалось. – Мы заняты. Это было слабое оправдание, особенно перед её боссом. Он знал об этом лучше, чем она. – Нет, мы не заняты. Аукцион состоится только завтра вечером, и Роман не сможет встретиться с нами до этого времени, – он повернулся и пошел налево, а Блейк недовольно пробурчала ему вслед. – Пойдем сейчас, и ты сможешь им позвонить. – Неужели сейчас самое подходящее время? – заикаясь спросила она. – Это так далеко от нашего офиса. – Вышка связи находится прямо на пути к офису. – Но мы могли бы сосредоточиться на работе. – Ты сама сказала, что это тебя напрягает. Лучше покончить с этим, пока это не помешало работе. – Это моя семья! – горячо произнесла она. – Разве я не имею права голоса? – Я не знаю, – ответил он. – Разве я не вправе решать, кого нанимать в свой семейный бизнес? Нет? – он усмехнулся. – Тогда и ты не имеешь права. Подними голову. Возможно, все будет не так плохо, как ты думаешь, а если и нет... что ж, ты ничего не потеряешь. Настоящие родители будут любить тебя, что бы ты ни сделала. – А твои бы любили тебя, если бы ты бросил ARC Corp и стал изгоем? – Ха, – Жон рассмеялся. – Меня бы выследили в течение нескольких недель и заперли до конца жизни. Если бы я не решил умереть, сражаясь. – Это... тревожно... – Мы не говорим о моей долбанутой семье. Надеюсь, твоя будет менее безумной. – Они основали «Белый Клык». – Я сказал «надеюсь»... Официальная СМС (Система межконтинентальной связи) Вейла находилась в Биконе. Это звучало как плохая идея, учитывая её удаленность от города, но это имело смысл, потому что в Вейле было много высоких зданий и стен, которые могли повлиять на сигнал, в то время как Бикон находился посреди леса с башней высоко над деревьями. Любой свиток в радиусе действия мог подключиться к сети и позвонить кому-то другому в радиусе действия, но международные звонки были невозможны. Именно поэтому сеть называлась межконтинентальной. Если вы хотели позвонить кому-то на другом континенте, вам нужно было, чтобы звонок проскочил от вашего свитка по «дорожке» и от каждого другого до места назначения. Для этого вам нужно было получить доступ к коммуникационному центру СМС, который представлял собой небольшую башню, расположенную в населенном пункте. Он отправлял закодированное сообщение на ваш свиток, который затем передавал его по прямым каналам другим и, наконец, на устройство получателя. Именно к одной из таких башен и привел их Жон. Башни СМС были чистыми, ухоженными и укомплектованными, учитывая их важность, и в большинстве случаев финансировались правительствами. Это был общественный бизнес, а не приватизированный. За центральным столом сидели три клерка, которые за небольшую плату предоставляли кабинки посетителям. – Мы хотели бы занять частный конференц-зал, – сказал Жон. Или вы можете бессмысленно потратить деньги, чтобы получить целую комнату в свое распоряжение. Блейк недовольно хмыкнула, но клерки ничуть не выглядели удивленными. Они явно выглядели в их глазах деловыми людьми, которые хотели сделать важный звонок. – Конечно, сэр. У нас для вас свободен конференц-зал номер шесть. Это будет стоить двенадцать тысяч льен в час. Аренда минимум на один час. – Одного часа хватит, – Жон протянул свою карточку и заплатил, затем взял ключ от зала и получил несколько быстрых указаний. Затем он ушел, заставив её следовать за ним. – А зал точно необходим? – Ты хочешь, чтобы тебя слышал каждый в башне? – спросил Жон. – Я вообще не хочу этого делать! – Если не сейчас, то когда? – бросил он, и она поняла, что не может ответить. Она бы тянула с этим вечно, если бы могла. – Ты поблагодаришь меня позже. Или все пойдет не так, и ты проклянешь меня. В любом случае, все будет улажено. «Придурок. Идиот. Заноза в моей заднице», – подумала Блейк, но она не стала произносить эти слова вслух. Слишком быстро её втолкнули в комнату с длинным столом и экраном на задней стене. Здесь было четыре стула и не было окон. Комната была простой и предположительно звукоизолированной, учитывая частые деловые встречи, проводимые здесь. На столе стояло устройство, позволявшее вставить свиток или совершить удаленный звонок. Первый вариант был проще и позволял сохранить изображения или видео на свитке, если нужно, поэтому, немного поколебавшись, она вставила свиток в устройство. – Ты серьезно собираешься сидеть и смотреть на меня? – огрызнулась она. – Если я уйду, ты правда сделаешь звонок или просто подождешь здесь несколько минут, после чего выйдешь? – спросил Жон. Блейк хотела возразить, но он был прав. – Шшшш, – прорычала она и начала нажимать на кнопки. – Давай просто покончим с этим. Я обвиню тебя, если все пойдет не так! Я дам тебе в морду, если это случится. Устройство зажужжало, когда начался вызов. Все её гнев и ярость улетучились, и она почувствовала холод, заставивший её замереть на месте. «Не бери трубку, умоляю», – мысленно просила Блейк. «Не бери трубку. Выйди за покупками. Будь занята. Только не бери трубку...» Раздался щелчок. – Алло...? Мама. Кали. Её голос был настолько знакомым, что Блейк могла представить себе её лицо. У неё перехватило дыхание, и её уши прижались к голове, словно хотели спрятаться. – Алло...? – снова спросила Кали. – Есть кто-нибудь...? Жон бросил на неё многозначительный взгляд. Он потянулся, чтобы ткнуть её рукой, затем схватил за плечо и подтолкнул к устройству. Блейк покачнулась на месте, но не двинулась с места и не заговорила. – Мм. Наверное, ошиблись... Жон тихо застонал, протиснулся мимо нее, положил руки на стол и наклонился к устройству. – Извините, мэм, – сказал он. – Меня зовут Жон Арк, и я работаю с вашей дочерью, Блейк Белладонной. Вы её мама? – О да, я... подождите, вы сказали Блейк? – Да, мэм. Ваша дочь рядом и хотела... – Блейк рядом? – в голосе Кали слышалась истерика. Истерика от беспокойства. – Блейк! Блейк, ты там...? – Я... – голос Блейк прозвучал как крик. – Я... я здесь, мама... –Блейк! – в голосе её матери прозвучал надлом. Хуже того, она была уверена, что слышит слезы и отчаянное сопение. – Блейк! – повторила она, напрягаясь от волнения. – Гира! – закричала она. – Гира, это Блейк! Блейк звонит! В голосе матери было столько восторга, слез и облегчения, что Блейк захотелось, чтобы под ней разверзлась дыра. Мусор - вот кем она была. Самым худшим мусором, какой только можно себе представить, раз она продержалась так долго и заставила их волноваться. Вместо облегчения, ее уши еще плотнее прижались к голове, и она издала пронзительный вой. Вскоре появился Гира. – Блейк! – задыхаясь от волнения, произнес он. – Это ты? Ты в порядке? Ты в безопасности? – Я здесь, папа. И со мной все в порядке Мне... мне жаль, что я не позвонила раньше... – Почему раньше ты не позвонила!? – слёзно спросила Кали. Слова Блейк забились у неё в горле, и она даже почувствовала, что вот-вот расплачется. – Это была бы моя вина, сэр, – Жон внезапно прервал её и наклонился к ней. – Меня зовут Жон Арк. Я работодатель Блейк здесь, в Вейле, и должен извиниться перед вами. В последнее время у нас было много работы, и мы все время были заняты. Я только сегодня узнал, что так сильно нагрузил её, что у нее не было времени связаться с вами, как она хотела, поэтому я устроил эту встречу, чтобы загладить свою вину. Он лгал ради неё... Почему? Блейк бросила на него растерянный и облегчённый взгляд, который он проигнорировал. Каковы бы ни были его причины, она не собиралась спорить. Это была полная ложь и несправедливость по отношению к её родителям, но она все равно приняла это. – Он прав, – прошептала она. – Простите, я просто была так измотана. Поиск новой работы и все остальное было суматошным. – Работа, – в голосе Гиры звучала надежда. – Значит ли это, что твоё времяпровождение с... ах... старой компанией закончилось? – Я ушла от Адама и остальных. Да. Я в Вейле, – ответила она. – Я хотела начать всё заново вдали от них и... и привести свою жизнь в порядок. Случилось то, с чем я не была согласна, – она сделала паузу, затем вздохнула. – Вы были правы. Вы оба были правы. – Ты не могла знать, милая, – ответила Кали. Блейк фыркнула, забавляясь тем, что она не единственная, кто лгала сквозь зубы. Они говорили ей, что Адам – плохой человек, говорили, что Сиенна всё испортит, и они были правы. Если бы она послушала их с самого начала, ничего бы не случилось, так что да, все знала, но решила не слушать. Тем не менее, они не хотели говорить «мы же тебе говорили», так же как и она не хотела признавать, что была слишком труслива, чтобы позвонить им. – Чем ты теперь занимаешься? – спросил Гира. – Тебе нужны деньги? Я слышал, что в Вейле очень дорого. – У меня есть квартира, папа. Всё в порядке. Я работаю... – Блейк взглянула на Жона. – Я работаю в правительственном агентстве. – Правительственная работа? – он был удивлен. Учитывая, что до этого она была террористкой, она не могла его винить. – Что за агентство? Жон воспользовался шансом ответить, чтобы она не сказала лишнего. – Мы – агентство, которое помогает сообществам и группам восстанавливаться после стихийных бедствий и нападений Гримм. Нас посылают в районы, в которых люди испытывают трудности или находятся в опасности, и мы делаем все возможное, чтобы защитить их жизнь путем финансирования или восстановления. Это было не самое плохое оправдание. Лучше, чем сказать её родителям, что они охотники за привидениями. – И моя дочь работает на вас? Глаза Блейк расширились. Папа, нет. Нет, нет, нет. Не смущай её сейчас. – Именно так, сэр. Блейк - ценный член нашей команды и мой надежный помощник. Подожди, нет - не смущай её. Ценный и надёжный? С каких пор? Блейк почувствовала, как по шее поползло тепло. Возможно, он просто разыгрывал спектакль для её родителей, но что, если это не так? Сейчас они хорошо работали вместе. – И вы платите своей помощнице? – Папа! – вмешалась Блейк. – Мне платят достаточно. Ничего такого... ничего такого не происходит. – Я просто хочу убедиться, дорогая, – ответил Гира. – Жизнь в городе стоит дорого, и я слышал слишком много историй о том, что зарплата фавнов ниже, чем у их человеческих собратьев. Я уверен, что твой работодатель - господин Арк, кажется? - платит тебе достаточно. – Мне хочется думать, что так и есть, сэр, – ответил Жон. – Тогда сколько тебе платят, Блейк? – Это... Сколько ей платили? Не то чтобы она спрашивала заранее, ведь она устроилась на работу насильно, и хотя Жон заплатил ей за месяц вперед, она не нашла времени чтобы рассчитать её на год или даже потратить большую часть этой суммы.. – Если честно, я не уверена... – Блейк платят сто восемьдесят тысяч льен в год, – ответил Жон. О. Вот это да. Это было... Это было многовато, наверное? Средняя зарплата в Вейле составляла шестьдесят тысяч, минимальная - двадцать пять, а ей платили в три раза больше средней за работу, которую она получила, не имея ни дипломов, ни опыта, ни длинного карьерного пути. Судя по молчанию её родителей, они тоже были шокированы. Жон, естественно, воспринял всё неправильно. – Я понимаю, что этого мало, – нервно продолжил он, – Но Блейк на начальном этапе, и это зарплата за испытательный срок. При условии отсутствия проблем через шесть месяцев она будет повышена до двухсот тысяч, и будет возможность продвижения по службе, не говоря уже о ежегодном повышении в соответствии с инфляцией. Пакет включает полную медицинскую страховку и бюджет на одежду, канцтовары и транспорт. – В-вот как... – Гира звучал придушенно, но явно старался сохранять спокойствие и не портить ей настроение. – Это хороший пакет. Я рад, что вы видите ценность нашей дочери для компании. Согласна, Кали? – Ч-что? О да - это замечательно, дорогой, – прошептала Кали с энтузиазмом, пытаясь скрыть свою радость. Блейк не смогла скрыть свою кривую улыбку, слегка ошарашенная таким внезапным проявлением эмоций со стороны своей матери. – А сколько дней отпуска у нее будет? – неожиданно спросила Кали. Улыбка померкла, и Блейк почувствовала, как нервозность снова наваливается. – Две недели оплачиваемого отпуска плюс больничный, – ответил Жон. – Тогда ты можешь использовать некоторые из этих дней, чтобы навестить нас! – снова с энтузиазмом сказала Кали. Или она настаивала. У Блейк не было никаких заблуждений на этот счет. – В конце концов, мы уже много лет не видели тебя и беспокоились все это время! – Я знаю, – сказала она, – но у меня новая работа, и будет некрасиво выглядеть, если я возьму отпуск так быстро... – Я не возражаю. – перебил её Жон. Она посмотрела на него таким взглядом, что брови поднялись до самого верха, угрожающе наклонились, а глаза расширились от паники. Однако Жон был человеком, привыкшим еженедельно сражаться с монстрами и спавшим с самым страшным в мире пауком. Её ярость ничуть не смутила его. – Видишь, Блейк! – пропела Кали. – О, я не могу дождаться, чтобы увидеть тебя. Уверена, ты так выросла. – Хм... – согласился Гира. – Дай нам знать, когда ты приедешь. Будет здорово, если ты вернешься хоть ненадолго. – И не пропадай на этот раз! – произнесла Кали. – Я хочу получать от тебя весточки минимум раз в неделю. – Да, мама, – простонала Блейк. – Да, папа. И мне очень жаль. – Мы любим тебя, милая. Глаза Блейк заблестели. – Я... я тоже люблю вас обоих. Мне пора идти, – солгала она. – Мы опаздываем. Жон посмотрел на нее вопросительно. – Я забронировал комнату на час! – выпалил он, когда она пнула его левой ногой достаточно сильно, чтобы он споткнулся и упал. – Нам пора, – сказала она им. – Я люблю вас обоих и скоро позвоню. Обещаю. – И возьми отпуск! Я говорю серьезно, Блейк! – Да, мама. Хорошо. Поговорим позже. – Любим тебя! – сказали они в унисон. Тяжело дыша, Блейк надавила пальцем на кнопку завершения вызова. Это... Это прошло настолько хорошо, что она и подумать не могла. Даже лучше. Но это не значит, что это не было изнурительным опытом. Она не привыкла к таким эмоциям, не говоря уже о том, чтобы выражать и чувствовать их в такой степени. Она провела рукой по лицу и почувствовала, что оно мокрое от пота и нескольких пролитых слез. Жон застонал, поднимаясь с пола. – Ты такой засранец! – обвиняющее произнесла Блейк, разворачиваясь и наступая на его – Засранец! Засранец! Козел! – Н-но я же помог! – жалобно запротестовал Жон. – Полезный засранец - все равно засранец! – Блейк снова наступила на него, затем повернулась и пробормотала самым тихим голосом, на который была способна. – Но спасибо тебе... – Я слышал! – усмехнулся Жон. Её бровь дернулась, и она снова наступила на него. – Засранец! Засранец! Идиот! – Ещё три толчка и возмущенное рычание, которое Жон испортил, рассмеявшись. Она не могла понять этого ублюдка. Неужели он не мог просто молча принять свою победу? Идиот. – Теперь смотри! – огрызнулась она. – Я должна поехать домой и увидеть их. Что я скажу? Как я смогу посмотреть им в глаза. – А что ты собиралась делать? Никогда больше не видеть их лично? – спросил Жон. – Я планировала увидеть их в конце концов! – горячо ответила она. – Просто... не сейчас. После того как я во всем разберусь. Что, судя по тому, сколько времени она здесь провела, вероятно, означает, что она станет отшельницей, живущей в горах и никогда не увидит свет чужих глаз до конца своей жизни. Блейк недовольно нахмурилась и отвернулась, скрестив руки. – Все будет хорошо, – сказал он. – И ты можешь взять отпуск на неделю, когда наступит период затишья. Я могу справиться с делами самостоятельно в течение недели. – Как ты делал до того, как я присоединилась? – насмешливо поинтересовалась она. – Ладно, удар ниже пояса. Ты же не собираешься работать каждый день в году в течение следующих сорока лет, так? Рано или поздно тебе захочется отдохнуть. Может быть, съездить в отпуск, погулять с друзьями или когда-нибудь выйдешь замуж. Я знаю, что мы работаем над спасением мира, но мы всё ещё зарегистрированные работодатели. У тебя есть законный отпуск. – Давай поговорим об этом после аукциона Шни, – ответила Блейк. Это была ещё одна отсрочка с ее стороны, но она чувствовала, что добилась сегодня более чем достаточного прогресса, чтобы позволить себе это. – Сегодняшний день и так был слишком эмоциональным. Я исчерпала свою квоту. – Справедливо. Пойдем, придумаем, как спрятать камеру и микрофон на тебе.

***

Они пытались заставить камеру работать около часа, после чего сдались. Блейк пыталась спрятать её в платье, подмышкой, в волосах - во всем. Руби даже предложила поместить камеру в декольте, благо это было не так сложно. В конце концов, после долгих попыток, они решили, что будут использовать только микрофон и наушник. Их было легче спрятать, завязав волосы, а затем откинув достаточно прядей, чтобы они отскакивали слева и справа от головы и скрывали их. Наушник она даже могла закрепить на левом ухе фавна, достаточно низко, чтобы спрятать его в волосах и оставить человеческие уши голыми и чистыми. Руби оказалась удивительно искусной в работе с волосами - то, в чем ей пришлось помогать сестре. Она мастерски орудовала щипцами для завивки, превращая прямые черные волосы Блейк в упругие колечки, которые спадали на нее слева и справа, а остальные были связаны и закреплены двумя пластиковыми палочками, похожими на иголки. В результате затылок остался голым, к чему ей пришлось привыкать, и то, как волосы отскакивали от щек, тоже было непривычно. Однако это было необходимо, чтобы скрыть крошечный микрофон, который они вплели в один из локонов. Черное на черном имело свои преимущества и было еще одной причиной не красить волосы в светлый цвет. Когда Руби закончила, она позволила Блейк посмотреть на себя в зеркало, и та была вынуждена признать, что выглядела она странно. Она выглядела такой шикарной и властной, совсем не похожей на ту простую внешность, которой она всегда придерживалась. Они ещё не наложили макияж, и будут делать это только завтра вечером, но она могла себе представить, как это заставит её выглядеть немного старше. – Ты такая красивая! – сказала Руби. – Спасибо, – ответила Блейк, расчесывая вьющиеся колечки, падающие на щеки, пытаясь привыкнуть к ним. Скрытый микрофон сделал один из них чуть тяжелее, и он постоянно бился о её щёку. – Ты меня слышишь? – спросила она, глядя на сидящего за столом Жона. На нем были наушники. – Тест. Алло. Он поднял большой палец вверх. В её ухе раздался тихий звук. – Ты слышишь меня? – Едва ли. Там может быть громко. – Я сделаю погромче, – продолжил он уже более четким голосом. – Нам нужно какое-то кодовое слово, которое ты сможешь использовать, если тебе понадобится, чтобы я говорил погромче. Может быть, что-то вроде «дорого» и «дешево». Если ты хочешь, чтобы я был громче, скажи Роману что-нибудь о том, что вещи дорогие. А дешевые - наоборот. Блейк кивнула. – Поняла тебя. – А что насчет меня? – спросила Руби. – Что мне делать? Жон отложил наушники и микрофон и подошел к ней. – Ты ничего не делаешь. – Что!? – предсказуемо пискнула она. – Но я тоже из ARC Corp - и я была полезна в долине! Я спасла ваши жизни! – А ещё ты подрабатываешь, и твой отец забирает тебя в пять, – спокойно отвинтил Жон. – Этот аукцион начинается позже. – Грк... – Руби сморщилась от того, что была побеждена простой логикой. – Я могу сказать папе, что хочу остаться... – Он поймет, что что-то случилось. Все в порядке, Руби. Ты ничего не пропустишь. Блейк просто войдет, она сделает ставку с Романом, и они выйдут с аномалией. Ты сможешь помочь на следующий день, чтобы проверить её и понять, что она делает. Я сомневаюсь, что ПКШ расскажет всем полную историю, и они определенно не будут упоминать никаких минусов, которые могли бы остановить кого-то от покупки. – И это все? – Это все. – подтвердил он. – Видишь, это будет скучная работа. Блейк опустила лицо на руки. – Почему ты так говоришь? Зачем ты так упорно пытаешься сглазить? – Сглаз — это не аномалия, Блейк. Мы проверяли. Нет такого понятия, как сглазить работу. Руби покрутилась на пятках и сказала: – Ставлю сто льен на обратное. Блейк не приняла пари.