Прекрасная надежда с резервного курса

На утро Чиаки проснулась всё в той же кровати, но рядом с собой Нагито она не обнаружила. Девушка спустилась на кухню. Пахло чем-то вкусным. Напротив плиты в домашнем фартуке стоял Комаэда. Он держал в руках сковородку, готовя на ней, кажется, яичницу.  — С добрым утром, — сонно поздоровалась Чиаки.  — Утречка, Нанами-сан! — с милой улыбкой на лице ответил Нагито. — Как спалось?  — Со мной-то всё нормально, а ты как? — поинтересовалась девушка.  — Лучше не бывает, — всё с той же улыбкой произнёс везунчик. Естественно Чиаки не поверила. Она аккуратно села за стол и тихонечко напомнила:  — Мы вчера толком не поговорили с Хаджиме… Может зайдём сегодня?  — Угу, — откликнулся Нагито. Позавтракали они в странной тишине. Только вчера Комаэда чуть ли не задыхался от ненависти к себе и беспокойства за Хаджиме, а тут… Во время завтрака Нагито не снимал с лица вежливую улыбку. Да что с ним такое?  — За тебя дома не будут волноваться, Нанами-сан? — вдруг подал голос Нагито.  — Думаю им плевать где я и с кем, — сухо ответила Чиаки.  — Ясненько. Ну что, пойдём? — вставая из-за стола сказал Комаэда.  — А… Ага, — ответила ему девушка и они отправились в больницу, где сейчас мирно спал Хаджиме.

***

Погода сегодня была чудесной. Нагито слышал шум ручейков, поблескивающих на солнце. Наблюдал за парханием бабочек, что гонялись друг за другом, словно играя в салки. На просторном голубом небе, посмотрев на которое дух захватывает, не было ни малейшего облачка. Лишь бескрайняя синева, обволакивающая весь город. Пение птиц и смех детей дополняли картину чудесного дня с ужасным концом. Но об этом потом. Комаэда словно очутился в раю. Но он понимал, что только на первый взгляд это место кажется раем. Картинка для отвода глаз, несущая надежду, которая по итогу пропитана отчаянием и страданиями. Само существование этого мира вызывало у Нагито непонимание. И зачем создавали жизнь? Люди рождаются, страдают, разбавляя свои страдания редкими счастливыми моментами с друзьями или ещё кем-то из близких, из-за которых снова страдают, испытывают при этом бурю эмоций и умирают. Возможно кто-то живет не так, но в это сложно поверить ему, испытавшему за своё недолгое существование чуть ли ни весь спектр неприятных событий. Только вера в надежду помогала прожить это странное, грустное и скучное путешествие под названием «жизнь». Но сейчас он не мог поверить надежде. Подростки подошли к больнице. Вот уже и палата Хаджиме. Они постучались и вошли внутрь. Хаджиме уже не спал. Он посмотрел опечаленным взглядом на Комаэду. Это заставило больного невольно улыбнуться.  — Привет, ребята, — выговорил он. — Нагито, ты в порядке?  — Не тебе это спрашивать. Ты как? — сказал везунчик.  — Так себе. Сейчас врач заходил, сказал… Подожди, Чиаки, ты что, спала этой ночью?  — А? Это так заметно? — тихим, но уже не сонным, как обычно, голосом спросила Чиаки.  — Ну вообще да, ахахах, ты не выглядишь такой сонной, — посмеялся Хаджиме. — Ты вчера довела Нагито до дома?  — Ага, — ответила девушка. — И на ночь на всякий случай осталась.  — Что, всё настолько плохо? — спросил Комаэда.  — Ещё как, ты бы видел со стороны, — ответил Хината. — Не вини себя, пожалуйста, ты ни в чём не виноват. Ну с кем ни бывает? По своей же невнимательности попал под машину, как ты можешь быть причастен к этому?  — Действительно. Так как твоё самочувствие? Что сказал врач? Разумеется, Хината не понимает, насколько могущественна удача Комаэды. Зато сам Комаэда, который прожил с ней 16 лет, прекрасно это понимал.  — А… Говорит, что не могут продвинуться в моём лечении, будто им что-то мешает, — ответил Хаджиме. — И сказал, что поможет только удача.  — Хах, иронично.  — Какой ужас… — опечалилась Чиаки. Теперь Нагито уверен в своей теории. Но разве это докажешь его возлюбленному? Весь день подростки провели в больнице. Они говорили обо всём на свете, будто впредь не смогут наговориться сполна. Нагито много целовал Хаджиме и наслаждался каждым, проведённым рядом с ним, моментом. Они смеялись и грустили, говорили о важных и повседневных вещах, словно в последний раз. К вечеру пришёл врач и сообщил всем, что ребятам пора уходить. Он дал им на это 5 минут.  — Вот, что я тебе скажу. Жизнь — жестокая и ужасная штука. Если тебе кажется, что всё прекрасно, то обязательно найдётся элемент, который всё испортит. Ничего не может пройти настолько идеально, как тебе хотелось бы. Жизнь хочет выжать тебя всего, у неё есть множество иллюзий счастья, которые легко разрушить всего одним словом или движением, но не поддавайся этому. Всегда есть прекрасная надежда. Что бы не случилось, не отказывайся от этого чувства. Люди — странные и необычные существа. Они проходят это путешествие, а чудесная надежда в них сияет, словно бриллиант на солнце. Не знаю, зачем они существуют, но, видимо, так нужно. Такие люди очень сильные. И ты будь таким. Ты уже итак очень сильный, оставайся таким до конца, а я буду сопутствовать тебе всю жизнь, — выдвинул свою речь Нагито. Ребята стояли в недоумении. Молчание после таких долгих и красивых слов резало уши. Чиаки невзначай снова подумала о том, как приятно и интересно слушать Нагито. Ей очень повезло с другом.  — Чего это тебя на философию понесло? — только и смог усмехнуться Хаджиме.  — Хах, не знаю. День сегодня такой. Пока, солнце! — попрощался Нагито и вышел за дверь. Чиаки сделала тоже самое.  — Да, день сегодня прекрасный, — согласилась она, когда подростки вышли из больницы. Через десять минут долгих разговоров они дошли до места развилки, откуда Чиаки пойдёт в сторону своего дома, а Нагито своего.  — Пока, Чиаки! — улыбнулся Комаэда. — Ты очень хорошая. Спасибо, что ты есть.  — Ты тоже, Нагито, — рассмеялась девушка. — До завтра, увидимся в академии!  — Ага! — крикнул Нагито Чиаки, которая была уже в пяти метрах от него. Комаэда направился в сторону своего дома, но не пошёл туда. Он поднялся на своё любимое место — крышу многоэтажного дома на окраине города с прекрасным видом на закат. Потому что сегодня он хотел попрощаться с этим местом. Раз он - преграда лечению Хаджиме, раз ему поможет только удача, надо сделать так, чтобы преграда исчезла. Нужно заметить, что Комаэда никогда не приветствовал суицид, ведь это удел слабых, безнадёжных людей. Но смерть ради любимых… Разве это не подвиг? Он уже стоит на краю крыши, смотря на такой родной, полюбившийся ему, прекрасный вид. Солнце в последний раз ослепило его глаза, и он сделал свой последний шаг. Полёт. Последняя в его жизни слеза. Глухой удар о землю. Теперь он действительно счастлив. Ведь благополучие и здоровье Хаджиме и Чиаки и есть его счастье. Он больше не испытает ненависти к себе. И больше не произнесёт он оскорблений в свой адрес или фразу «я люблю тебя больше всего на свете», предназначенную для своего Хаджиме. Он больше не принесёт никому несчастья и не придёт завтра в академию, как обещал Чиаки. Конец его бесчисленным страданиям. Да, и правда прекрасный день с ужасным концом. Но не для Нагито. Я имею в виду конец. Для Комаэды он, напротив, прекрасный. Улыбка, на его навеки застывшем лице, может это подтвердить.

***

Через некоторое время Хаджиме и вправду вылечился. Только рад этому не был. Как и ничему, собственно говоря. Он уже и забыл, что такое радость. В тот день, когда телефон у Комаэды разрывался от уведомлений. Ужасный день. Хах, и вправду, ничего не может быть идеальным, ведь он последовал сразу за прекрасным. Он стоял под проливным дождём над могилой своего любимого. Пустым взглядом он пробегался по его имени и годам жизни, выученными уже наизусть. Хаджиме прокручивал в своей голове слова, которые были написаны на листочке бумаги. Этот листок нашли в комнате Нагито. Он гласил: «Прости, но так будет лучше для тебя. Я очень хорошо знаю свою удачу и также знаю, что ты не вылечишься, если я не исчезну. Сейчас Чиаки спит в моей комнате, прошу, передай ей почаще так высыпаться. А её диск с игрой, который я одолжил на время, лежит в верхнем ящике тумбочки в гостиной. Люблю тебя больше всего на свете». Хината принёс на могилу любимого огромный букет роз. Такой же он принёс когда-то, заставив тем самым волноваться Комаэду. Подросток тихонько присел и положил цветы на могилу. Взгляд его привлёк красный камень. Это их парное кольцо. Такое же сейчас надето на палец его избранника, лежащего глубоко под землёй.  — Зачем же ты меня оставил, Нагито? — дрожащим от слёз голосом, спросил у тишины Хаджиме. Он упал на колени, снова задыхаясь в рыданиях. Через несколько часов сюда придёт Чиаки, не получившая ответ от своего друга. Теперь уже единственного лучшего друга. Нанами всегда знает, где его искать. Она с тяжёлым сердцем и слезами на глазах заберёт его отсюда и останется у него на ночь. А пока, шатен будет рыдать и звать Комаэду. Его прекрасная надежда с резервного курса теперь понимает, зачем Нагито сказал тогда в больнице речь о жестокости мира. Их разговор и вправду был последним.