Give Us A Little Love

Я устал себя мучить бесцельно.

И с улыбкою странной лица

Полюбил я носить в лёгком теле

Тихий свет и покой мертвеца.

Помни своё имя — Я усталым таким ещё не был (стихи Сергея Есенина)

      Отведя кардинала Кальвина домой, Кэйа на секунду замешкался, но всё же повернул в сторону лестницы к штабу. И не сильно удивился, увидев свет за дверью магистра.       — Действующий магистр, разрешите вопрос, — Кэйа стучится и сразу же входит, не дожидаясь ответа.       — Кэйа? — Джин поднимает мутные от усталости глаза. — Что такое?       — Ты почему ещё не ушла спать?       Он подходит к дивану для посетителей и плюхается на него так, чтобы лечь на спину в полный рост и свесить ноги через подлокотник, не пачкая обивку.       — Хочу дождаться результатов твоей хитроумной схемы.       — Результаты не изменятся, если ты узнаешь о них завтра с утра, а не ночью, — проговаривает Кэйа тот же аргумент, которым пытался убедить себя свернуть домой.       — А ты что тут делаешь?       — Жду результатов своей хитроумной схемы, — нерадостно хмыкает он, прикрывая глаза.       Проблемы с контролем у них в некотором роде общие.       Кэйа прикладывает к векам кончики пальцев, и так постоянно холодные, и чуть подмораживает с помощью крио. День был долгим.       — Но всё прошло, как надо?       — Я сделал всё, как надо, — поправляет Кэйа. — Но не всё зависит он моих действий.       Да, ещё многое зависит от действий Дилюка.       Минут через пять у Кэйи просыпается совесть:       — Может тебе помочь?       — А я уж думала, ты там уснул, — по-доброму усмехается Джин.       — Я близок к этому, — не скрывает Кэйа и садится. — Пойду заварю нам чай.       — Давай кофе.       — Нельзя пить так много кофе, лучше чай.       Они успевают выпить по чашке чая и перекусить остатками печенья (Кэйа предпочёл бы чего посытнее, но попробуй найти еду ночью в штабе ордена), когда в дверь стучится караульный и докладывает, что пришёл посыльный из дома Рангвиндра. Кэйа удовлетворённо кивает сам себе:       — Пойти поговорить с ним? — спрашивает он у магистра.       Но тут в дверях появляется ещё один караульный и сообщает, что пришёл представитель делегации Фатуи и просит в срочном порядке подписать им документы на выезд из Мондштадта.       — Кэйа, да, иди прими показания у человека мастера Дилюка, — быстро соображает Джин. — А вы пригласите Фатуи ко мне в кабинет.       — Всё получилось просто идеально, — докладывает Кэйа, спустя где-то полчаса. — А что с отъездом наших дорогих друзей?       — Дипломаты Снежной приняли решение покинуть Мондштадт, оставив у нас только нескольких человек.       — Ну и хорошо.       — Их отъезд назначен на девять утра завтрашнего дня. До границы их будешь сопровождать ты с отрядом рыцарей.       Кэйа косится на часы, неумолимо показывающие почти три часа ночи.       — У нас других капитанов что ли нет?       — Кэйа, — выдыхает Джин так устало, что Кэйе становится совестно. — Это важно.       — Понял, магистр, — он преувеличенно бодро отдаёт честь. — Я же пошутил. Завтра буду с ребятами у ворот ровно в девять.       — Буду ждать.       На следующий день ехать совершенно никуда не хочется. Он вроде не много выпил на приёме у Дилюка, но, видимо, сказывается совокупное напряжение, и у него еле получается встать с утра.       Он лениво слушает разговоры делегатов, практически полностью состоящие из жалоб, приветственно кивает магистру, по правилам этикета провожающему их до ворот, и забирается на лошадь, готовясь провести весь день в седле. Может, не так это и плохо? Туда поедут медленно, как сопровождение для карет, а вот обратно можно будет ненадолго припустить и галопом, голову проветрить. Он сам-то не помнит, когда последний раз ездил верхом после того, как магистр Варка забрал с собой почти всех лошадей, оставив штук пять, которые выполняли логистические задачи и не ходили под седлом, а про остальных рыцарей и говорить нечего.       Они проходят через ворота, Кэйа краем уха слышит какой-то шум со стороны караула, а в следующее мгновение над процессией вздымается проклятое пламя, принимающее форму змеи. Это… так похоже на действие Глаза Порчи.       Джин кричит, приказывая отразить удар. Но попробуй отрази обрушившуюся на карету огненную змею.       Кэйа чувствует, как что-то проносится мимо, чувство скорее интуитивное, чем осязаемое, это может быть порыв ветра, но есть ощущение, что это не он. Будто органы чувств зафиксировали что-то, что мозг не успел обработать, а потому не осознал.       Змея исчезает так же быстро, как появилась. Фатуи ругаются, рыцари растерянно озираются. Пора наводить порядок.       "Двое делегатов мертвы, пятнадцать ранены, — подводит итог Джин на срочно собранном совещании. — Это катастрофа".       Ну не прям катастрофа, считает Кэйа. Ему есть с чем сравнивать.       Но разобраться в происходящем, конечно, нужно, и разобраться побыстрее.       Практически всё время пути до винокурни Кэйа тратит на бесполезные попытки понять, идёт ли он туда потому, что должен, или потому, что хочет. Ему нужно поговорить с Дилюком, это факт. Но это может подождать. Наверно. Ну по крайней мере, можно было дождаться вечера, зайти в Долю Ангелов и там поговорить. А вдруг Дилюка там не будет? Он же не каждый вечер работает барменом.       И так он доходит до винокурни. Давненько он тут не был. Аделинда всё звала, когда они пересекались в городе, он всё говорил, что зайдёт как-нибудь, когда будет свободная минутка, но оба понимали, что свободной минутки не будет. Поэтому теперь к размышлениям о Фатуи и Дилюке прибавились фоновые мысли о том, как мало тут изменилось, и что нужно бы поменьше головой по сторонам вертеть — странно выглядит.       А виноградники действительно не изменились. В городе они с Дилюком проводили чуть больше времени, но самые сокровенные и тёплые воспоминания были связанны именно с винокурней. И самые страшные тоже. И вот, спустя четыре года, он видит виноградники, а они всё те же. От них веет безмятежным детством, и элементальные бабочки спокойно мигают, подлетая повыше и снова опускаясь в заросли.       — Сэр Кэйа, — вежливо, но от этого не менее тепло здоровается Аделинда, — день добрый.       — Здравствуй, Аделинда, — в тон ей отвечает Кэйа. — Мастер Дилюк здесь?       — Да, он в кабинете. Сейчас доложу о Вас.       — Давай я с тобой поднимусь, — предлагает он. — Думаю, нам лучше в кабинете и поговорить.       Аделинда понимающе улыбается. Кэйа лишь надеется, что его не развернут в дверях.       — Мастер Дилюк, к Вам пришёл сэр Кэйа, — говорит старшая горничная, открыв дверь после стука.       — Мастер Дилюк, как я рад тебя видеть, — Кэйа сразу заходит в кабинет, не давая Дилюку даже возможности возразить. — Очень рад.       Аделинда тихонечко прикрывает дверь. Слышно, как мерно стучат её каблуки по старой лестнице.       Дилюк, хмурый, как осеннее утро, сидит за столом.       — Что тебе нужно? — спрашивает он, когда не дожидается от Кэйи внятного продолжения.       — Поговорить, — пожимает плечами Альберих с самой беззаботной из своих улыбок. — Что ещё мне может быть нужно от такого очаровательного аристократа, как Вы?       Дилюк морщится. Неприятно так морщится, не напоказ. А потом встаёт, обходит стол и, чтобы чем-то занять руки, начинает выдёргивать дротики из стены.       — Если Вы хотите со мной поговорить, сэр Кэйа, — делает упор на обращении он, — то говорите.       — А Вы считаете, нам не о чем говорить, мастер Дилюк? — Кэйа пристраивается на краешек чужого стола. — Что-то Вы слишком спокойны для того хаоса, что происходит вокруг.       Разговор явно идёт по деструктивной линии, но очень уж хочется увидеть эмоции на красивом лице. Хоть какие-то. Радости или веселья он, конечно, не ждёт, ситуация не располагает, но может волнение… или на худой конец, злость. Всё лучше этого пассивного раздражения. Хочется его расшевелить, потыкать в сову палкой, чтобы та вылупилась во все свои страшные глазищи.       — Вы меня подозреваете? — вместо этого спокойно уточняет Дилюк, отходя на расстояние для броска.       — Нет, — пожалуй, слишком поспешно, а от того слишком честно признаётся Кэйа. — Нет, конечно. Но в городе неспокойно, и мне бы хотелось, чтобы мы работали в одну сторону.       Дилюк прицеливается, и первый дротик летит в цель. Не в центр мишени, но всё равно очень неплохо для того, кто никогда не пользовался метательным оружием. Кэйе же бесполезно даже пробовать, они ещё в детстве выяснили, что всё, где нужно оценивать расстояние, — не для него.       — На приёме мы работали в одну сторону, — бурчит Дилюк. — В ту, которая нужна тебе.       — Опустим твой приём, — театрально отмахивается Кэйа. — Хотя всё получилось как нельзя лучше, спасибо тебе огромное от всего Ордо Фавониус и от меня лично. Однако ничего не закончилось, утром было совершено нападение на делегатов из Снежной. Я там был и лично видел огромного змея из чёрного пламени.       Очередной дротик пролетает мимо цели и попадает в стоящую рядом белую вазу. Слышится звук битого фарфора и расплёскивающейся воды. Как интересно.       — Похоже на твои игрушки, не так ли? — осознанно и с улыбкой дожимает Кэйа.       — Не так, — и снова это спокойствие. — Не понимаю, о чём ты. У меня ничего такого нет.       — Конечно, нет, — легко соглашается Кэйа. — Ты же законопослушный гражданин Мондштадта, у которого наверняка и алиби есть на сегодняшнее утро. А впрочем, я его и не спрашиваю, я тебе верю, ведь знаю, что тебе абсолютно не свойственно самостоятельно решать вопросы, находящиеся в юрисдикции ордена.       — Если ты пришёл, чтобы сказать это, то уходи.       — Не только. Ещё я пришёл сказать, что нам в любом случае придётся найти достойное объяснение произошедшему и предоставить его Фатуи. И у Монда будут серьёзные проблемы, если оно им не понравится. Или проблемы Монда тебя больше не касаются?       — Проблемы Монда меня касаются так же, как и любого его жителя. Но кажется, решать их должны в первую очередь Ордо Фавониус, сэр Кэйа.       А вот это уже прозвучало, как предложение выйти вон.       — Полностью с Вами согласен, мастер Дилюк. Вот хожу, решаю, — он отлипает от стола и идёт в сторону двери, когда оборачивается, чтобы добавить. — И всё же надеюсь на Ваше сотрудничество, ведь это долг каждого гражданина. И я обязательно занесу тебе новую вазу.       — Не надо, я не доверяю твоему вкусу.       Кэйа прощается в Аделиндой, игриво машет работницам, выходит за территорию винокурни, и только тогда выдыхает. Как будто волна холодного воздуха проходит по всему телу, пропадают силы и мерзко начинает побаливать голова. Всё это… немного слишком. Он задумчиво смотрит в сторону Спрингвейла, прикидывая, может ли себе позволить перекусить там и посидеть с чашечкой чая или чего-нибудь холодненького, но времени и так много, а у него там Фатуи в городе, Луди Гарпастум накануне, и до Монда ещё идти и идти… С разочарованием он всё же сворачивает в сторону, решая разобрать мысли на ходу.       Из хорошего — это не Дилюк. Кэйа и так процентов на девяносто был уверен в его непричастности, но теперь может сказать это абсолютно точно. Конечно, теперь предстоит найти преступника, а это немного немало убийца Фатуи, но Кэйа примерно представляет, каким должен быть этот человек. Да, у него нет имени, но город небольшой, найдут, знать бы кого искать.       Теперь к плохому. Вот на этом моменте хочется выпить или как минимум закурить, но он бросил. Это, получается, их третья с Дилюком встреча после его возвращения, второй разговор и первый длинный диалог. Ощущения так себе. Он… изменился. Стал спокойней, очень хорошо контролирует, что говорит и делает. Дилюк из прошлого хотел казаться старше и серьёзней, а потому часто был молчаливей, чем можно было, но этот образ рушился одной фразой, одним действием. Этот Дилюк не казался, он был. И он абсолютно не шёл с ним на контакт.       Ладно, решает Кэйа, сейчас они разберутся с этим кризисом, и он завалится к Дилюку с разговором, даже если говорить придётся только ему. И наконец отдаст ему Глаз Бога! А то правда уже несмешно.       Ещё к плохому можно причислить то, что Люк пользуется Глазом Порчи. Этот факт вообще вводит Кэйю в состояние смежное между ужасом и злостью. Были бы они в прежних отношениях, он бы нашёл эту опасную игрушку брата и выкинул обратно в Снежную. А ведь он путешествовал, сражался, используя Глаз Порчи, вместо Глаза Бога…       Ох Лучик, что же с тобой делать? Хочется прийти, отодвинуть его вместе со стулом и, как он раньше делал, когда Дилюк перерабатывал, опуститься на колени между его расставленными ногами, обнимая за торс, уткнуться лицом ему куда-то в живот. И долго-долго извиняться. Рассказать про родину, про свои сны, всю эту ужасную историю, полную страданий сотен людей и сломанных судеб ещё тысячи. И снова извиняться. Что не уберёг, не защитил, что не смог стать опорой в самый паршивый день его жизни. Вот только не нужно это всё сейчас Дилюку, не примет он его.

***

      — Ты моя спасительница, — очень серьёзно говорит Кэйа, принимая из рук Лизы тарелку с тортом. — Спасибо. Чем бы это ни было: задабриванием или благодарностью — спасибо.       — Задабривать тебя бесполезно, а благодарить пока не за что, — она располагается в кресле напротив, шикарная, как всегда. — Подкармливаю вас с Джин, а то со своими расследованиями совсем есть забываете.       — Работаем на благо Мондштадта, — неразборчиво отвечает Кэйа, сразу засунувший в рот ложку нежнейшего торта с огромным количеством заварного крема, и наконец вспоминает о приличиях. — Сейчас чай заварю.       Лиза непринуждённо смеётся, глядя как капитан поспешно обходит стол.       — Сайно прибудет сегодня где-то около обеда.       — Отлично, значит всё идёт по плану.       — Да, — Лиза благодарно улыбается, когда Кэйа ставит перед ней чашку ароматного чая. — Но тебе не кажется, что твой план чересчур…       — Авантюрный?       — Опасный. Для одного конкретного ребёнка.       — Нет, — Кэйа чуть хмурится, заново прогоняя все свои мысли за последние пару дней и снова приходя к тем же самым выводам. — Не думаю. Я должен быть уверен, что она сама не хочет причинять людям вред. А ещё мне нужно объяснение для Фатуи, наглядное такое.       — Дилюк? — полувопросительно говорит Лиза, как кошка, жмурясь на заглядывающем в окно солнышке.       — Дилюк, — соглашается Кэйа, во всю уминая принесённый тортик.       — Забавно.       — Что именно?       — Ты и он.       Кэйа доедает последний кусочек, запивает чаем и откидывается на спинку кресла:       — Что именно ты считаешь забавным?       — Он от силы неделю как вернулся, а ты уже включаешь его в каждый свой план.       — Он просто удобно оказывается рядом.       — Допустим. Но ты же мог обойтись без него.       Кэйа смотрит в лукавые зелёные глаза и на то, как переливаются густые каштановые волосы. Шикарная женщина. И такая же умная. А это ведь она даже не знала их с Дилюком в юношестве.       — Хорошая в этом году погода для Луди Гарпастум.       — Да, народ веселится с самого утра, — легко поддерживает уход от темы Лиза.       — А я тут сижу, — вздыхает Кэйа. — И даже выпить не могу, какая трагедия.       — Ты бы в любом случае не мог бы выпить, сладкий. Как там у вас говорится? Народные гуляния — время…       — Повышенной опасности, да. Весь Ордо должен быть в состоянии полной готовности, а у нас и так половина ордена непонятно где, а один из оставшихся капитанов притворяется сосулькой на Драконьем Хребте.       — Тогда работай, не буду отвлекать. И будь с девочкой осторожней, она и так много натерпелась.       — Сделаю всё, что смогу, милая Лиза.       Уже поздно вечером подходя к Доле Ангелов, Кэйа задумался, мог ли он перепланировать всю эту авантюру без участия Дилюка? В целом… если постараться, наверно, можно было. Но ему вообще в голову приходило крайне мало вещей, которые при огромных усилиях и если очень захотеть, всё ещё было бы невозможно сделать. И совсем это не из-за его чувств к Дилюку.       — Привет, — уже с улыбкой заходит в таверну Кэйа, сразу бегло оглядывая зал и убеждаясь, что они одни. — Я голов поделиться своими мыслями насчёт наших дел. Не нальёшь мне бокальчик вина?       Пить он, вообще-то, не планировал, но как-то к слову пришлось.       — Мы уже закрываемся. Приходите завтра, — Дилюк даже не обернулся.       — И тебе даже не интересно послушать?       — Нет, меня это не касается.       Он там что-то наливает? Неужели понял, что сегодня Кэйа от него не отстанет и решил налить немного вина?       — Тебя напрямую не касается, — поправляет Кэйа и садится за стойку. — Но касается такой интересной вещицы, оставленной тебе отцом, Глаза Порчи. Поэтому слушай. Я не думаю, что в инциденте в воротах виноваты Фатуи. Оставить документы, ради которых организовали целую делегацию? И вместе с тем улики, по которым их легко вычистить? Нет, не думаю, что это их работа.       Он делает паузу, ожидая каких-либо комментариев, но их не следует. Дилюк поставил перед ним бокал и отвернулся обратно что-то протирать, и весь свой короткий монолог Кэйа проговорил в его спину. В бокале оказался виноградный сок.       — Но вот к чему они точно приложили руку, так это к железным птицам, привлечению монстров и всем остальным неприятностям на празднике, — продолжает он выкладывать свои умозаключения. — Всё это просто для того, чтобы выставить себя героями. Снова. Напустить флёру таинственности, подвергнуть город опасности и прийти всех спасти от неё. А затем последует вербовка солдат и телесные модификации. Знакомо звучит?       — Фатуи — они и есть Фатуи, — наконец подаёт голос Дилюк.       Кэйа улыбается и тянется к ближайшей бутылке крепкого алкоголя. Он никогда не пробовал виски с виноградным соком — слишком уже ему не нравится виноградный сок. Ну вот пришло время попробовать.       — Только вот все железные птицы уже найдены и уничтожены. Думаю, это стало для них неприятных сюрпризом. И вот завтра они приезжают, чтобы забрать уцелевшие документы и плоды своих экспериментов. Организуем им ласковый приём?       Вот теперь Дилюк к нему повернулся. Нерадостный какой-то повернулся, и руки на груди сложил. Надо было взять новый стакан и чистый виски глушить.       — Архонты, это всё ещё отвратительно! — не выдерживает Кэйа. — Этот напиток даже градусом не исправить… ну, то есть исправить, но не так, а…       — Ты снова хочешь меня использовать, как не связанную с орденом силу, — перебивает его Дилюк.       Кэйа поднимает взгляд от бокала и видит всю ту же красивую раздражительность. Может шпильку какую сказать, чтобы вывести его из себя? Хотя лучше не надо, а то ещё помогать откажется.       Кэйа улыбается и перечисляет:       — Как силу, не связанную с орденом, как отвлекающий манёвр и как удобную фигуру, на которую потом можно будет всё повесить.       — Ничего не забыл?       — Вроде нет. Да ладно, Люк, это на благо всего города.       — А что Ордо Фавониус уже не справляются? — очень, очень холодно спрашивает Дилюк.       Кэйа залпом допивает ту жижу, что намешал себе в стакане, и наливает немного виски. Улыбаться уже не хочется.       — В данном случает попросить тебя о помощи видится мне наилучшим вариантом, — правда, он сам не замечает, как губы снова растягиваются в лёгкой улыбке.       Дилюк хмурится, затем берёт початую бутылку и убирает подальше.       — Приедет представитель от Фатуи, вы ему скажете, что ничего не расследовали, потом появлюсь я и нападу на них, так?       — Да.       — А кого мы выгораживаем? Кто виновен в нападении на делегатов?       Кэйа усмехнулся. Дилюк был последним человеком, с которым он бы хотел играть в переговоры.       — Ни за что не поверю, что ты сам уже всё не выяснил.       — Я слышал, что ты напал на какую-то девочку во время Луди Гарпастум, — уклончиво ответил Дилюк.       — Эта девочка — одна из тех детей, на ком ставили эксперименты. Ей ввели в организм остатки Архонтов… и теперь у неё есть силы схожие с силами Глаза Порчи.       — Эта сила обязательно обернётся против неё.       Конечно, обернётся. Как обернулась против мастера Крепуса. Как обернётся против тебя, если ты…       — Лиза сказала то же самое. Поэтому сюда приехал её учитель из Сумеру, и утром они запечатают эти силы. Собственно, от этого процесса я и хочу, чтобы ты отвлёк внимание Фатуи. — Кэйа опрокинул в себя остатки алкоголя. — Ну так что? Я могу на тебя рассчитывать?       — Да.       — Вот и чудненько, — Кэйа слез со стула и с чувством потянулся. — Это был отвратительно длинный день, завтрашний будет не короче, так ещё и начнётся с дипломатических расшаркиваний с представителем Фатуи.       — Расшаркиваться будет не Джин?       — Мы решили, что если хотим достаточно выбесить этого Фатуи, то это должен быть я.       — Ну тогда да.       Дилюк в последний раз пробегает барную стойку глазами, проверяя, что всё сделал, когда замечает, что Кэйа никуда не уходит. Стоит и смотрит на него.       — Ты забыл, где выход?       — Потерялся в Ваших глазах, мастер Дилюк, — Кэйа наконец разворачивается к выходу. — Доброй ночи.       Осознание настигает его, как только закрывается дверь. А вместе с ним стыд и сожаление. Ядерный коктейль из дерьмовых чувств.       Язык сработал раньше головы и выдал привычный шутливый флирт. По отношению к Дилюку. Он только вернулся из своей четырёхлетней пропажи, между ними километры нерешённых конфликтов, недопониманий, обид, боли, лжи и вины. Воспоминания о юности — самое драгоценное, что есть у Кэйи, жемчужина, которую он надеется окружить своей раковиной и пронести через всю жизнь. Но сам Дилюк видится ему сейчас таким далёким и эфемерным, как мираж: подойдёшь ближе — исчезнет. Он поэтому и замялся на выходе: не получалось оторваться. Не смог он пока полностью осознать, что Дилюк снова в Монде, хочется посмотреть ещё раз, удостовериться, отпечатать в памяти его новый образ так, чтобы до глупого мозга наконец дошло, что он рядом. Всё ещё не очень рад ему, но хотя бы в Монде и относительной безопасности.       И вот Дилюку он ответил шутливым флиртом. Если бы не необходимость завтра рано вставать, ночь Кэйа бы продолжил с бутылочкой чего-нибудь, что откопал бы дома. Но нет, завтрашний день слишком важный. А вот сигареты надо бы купить.

***

      — В общем, считаю, что всё закончилось благополучно, —подвёл итог Кэйа уже на следующий день. — Какие же мы молодцы.       — Соглашусь с тобой, — улыбается Джин. — Возьми себе выходной. А лучше два.       — А ты? Тебе тоже нужно отдохнуть.       — И вот когда мы с тобой оба пойдём отдыхать, обязательно случится что-то ещё, — возражает магистр.       — Работать останется Лиза, а она если нужно, весь Монд по кусочками сома соберёт. И это не отвлекаясь от чашки чая.       — Лиза может, — протянула Джин. — Но не будем до этого доводить. Приказом действующего магистра у тебя завтра выходной. А там и Альбедо возвращается, и вот когда весь капитанский состав будет в городе, я может быть тоже возьму выходной.       — Два!       — Кэйа…       — Ладно, мы ещё вернёмся к этому разговору, — обещает Кэйа. — Если ты не против, я начну свой выходной сегодня.       — Иди уже, — отмахивается Джин.       — Магистр.       Кэйа не знает, застанет ли он Дилюка в таверне, но с учётом его трудоголизма, надеется, что да. Хотя если нет, он всё ещё может передать вазу через Чарльза…       Дилюк оказывается в таверне.       — Мастер Дилюк, не ожидал Вас тут увидеть! Только прошу не надо наливать виноградного сока, я зашёл только занести подарок.       Кэйа ставит на стойку огромную вазу и наслаждается выражением лица Дилюка. Ваза оказывается настолько умопомрачительной, что тот выходит из образа мрачной тучки. Кажется, у него дёргается глаз.       — Я же говорил, что она мне не нужна, — цедит он.       — Не торопитесь с выводами, — вопреки своим словам Кэйа всё же берёт бокал с вином, который скорее всего налили не ему, и выпивает его залпом. — Может быть внутри она окажется ещё интересней. Она твоя и всегда была твоей.       Кэйа уходит. Он… не хочет быть рядом, когда Дилюк обнаружит на дне свой Глаз Бога, сам как-нибудь справится, а Кэйа лучше пойдёт выпьет в Кошкин Хвост.       Но какая же всё-таки замечательная ваза! Он увидел её совершенно случайно у въезжающего в Мондштадт торговца и сразу понял, она — то, что надо.