Where are you

Я ступил на твою землю, Мама

Такой малыш попался в сети злого Babylon'а

Войны и герои не входили в планы

Земля раскинула повсюду для дичи капканы

Mama Africa, я хочу с тобой

Остаться на ночь, говорить на равных

Укажи мне на мои ошибки

Раздуем за любовь, покажем улыбки

Mama Africa, страшно думать о тебе

В квартире в каменной паутине

Я готов откинуть все проблемы,

Mama Africa зовёт — время первых

***

Пошёл дождь. Ливануло, как из ведра.

Колёса внедорожника рассекали лужи, создавая волны грязной воды. Лило на самом деле не по-божески, канализационная система кажется скоро перестанет справляться со своей задачей, или уже перестала. Вся машина угваздана, мама не горюй. Дворники не перестают смахивать струи воды с лобового стекла. Акутагава итак не водила от Бога, а тут ещё и такой подарок небес. Не каждый опытный водитель сумеет нормально вести автомобиль при таких условиях, а тут нервный парень, с начинающим болеть горлом, и с дёргающимся глазом. Едва успокаивала теплота в чёрном салоне, ну и куда ж без подогрева руля и сиденья ( не зря он Чую послушал и понатыкал в машину всяких плюшек, что только мог предложить дилер ), в такую погоду, что надо, и плюсом отвлекала ненавязчивая иностранная музычка, мелодия лилась неторопливо, не то, что за окном вода, да и слов не разобрать, поэтому бесит парня только всё находящееся за пределами автомобиля. Но даже не смотря на вроде бы и умиротворённую атмосферу, мафиози сто раз проклял весь мир и его обитателей :"Да за что мне всё это?!". Ладно, до магазина он с горем пополам доехал – к приятному удивлению парковка оказалось полупустой, посему, ни без пары бранных словечек, юноша вышел из припаркованного как можно ближе к супермаркету автомобиля, и быстрым шагом направился в здание, прикрывая концами шарфа голову от капель дождя. Когда большая часть продуктов и бытовых мелочей была погружена в тележку, Акутагаву снова ждало разочарование: в магазине не было нормально чая, о котором он грезил больше недели. Поэтому парень, оплатив покупки, принял решение ехать в излюбленную чайхану, где уж точно можно купить заварку, а может и сладости. Кафе находится на одной из главных торговых улиц Йокогамы и Рюноске ехать до неё недолго. Надо же, вторая удача за день настигла! Парень всё-таки купил чай, и даже не тот, который хотел изначально, а тот, что привозят в чайхану крайне редко. И по мелочи: немного сушёного инжира и восточных сладостей, в основном тех, которые любит Ичиё. Из кафе юноша выходил с лёгкой улыбкой, ведь там его обычно узнают как постоянного клиента, настоящего ценителя вкусного и изысканного горячего напитка, а не преступника международного розыска. Акутагава подозревает, что сотрудники заведения знают, "кем является молодой человек, который ещё за крайний столик садится с красивой блондинкой", но молчат, то-ли из-за страха, что мало вероятно, то-ли из-за того, что он неконфликтный, но при этом требовательный покупатель, чьи заказы выполнять интерессно. Ещё повезло, что за кассой стояла молодая девушка, новенькая видимо, потому что Акутагава почти весь персонал знает в лицо, и благодаря этому удалось избежать возможных расспросов о том, где же он пропадал. Но солнце для Рюноске просветило не долго. В Порт ехать совсем не хочется, а надо. Нельзя всё-таки бросать дело на полпути. Чуя прав – с него не убудет, если он раз-два навестит свою подчинённую, да и вот ещё, будет он перед какой-то девкой трусить. Но не утешал и факт нахождения "больницы" в противоположной стороне от офисов Мафии, ведь эти пять башен видно из любой точки города. Даже из окна его спальни видно. Акутагава старался ехать как можно медленнее в пределах разумного, но время бежало, сверкая пятками, а он был всё ближе и ближе к месту назначения. Музыка уже не успокаивала, а раздражала, поэтому какое-то время назад юноша её и вовсе выключил. На горизонте стала мелькать крыша подпольного госпиталя, и чем ближе автомобиль становился к нужному зданию, тем ниже становилась скорость его движения. И как бы брюнет не хотел и старался оттянуть момент-x, машина всё-таки остановилась напротив бывшего завода. Заглушив двигатель, Акутагава ещё некоторое время потупил в лобовое стекло, громко выдохнул, и мол, "была не была", вышел из машины. Тепло салона быстро покинуло его, а улица встретила высокой влажностью воздуха и слабым ветром, что лишь тихо завывал под крышами близь стоящих, ветхих и не очень, строений. Дождь утих, теперь только неприятно накрапывает. Обойдя внедорожник, Рюноске открыл багажник и достал оттуда отдельный небольшой бумажный пакет, в котором лежали продукты, купленные специально для Хигучи. Там всё полезное, и то, что она любит. Заблокировав авто, парень направился внутрь многоэтажки. Окна не горят даже тусклым светом. Фасад здания ни что иное, как обычная оболочка и прикрытие для настоящей сердцевины. В помещении несильно теплее, чем на улице. В чёрноволосую голову сразу закрадывается представление о блеклом женском силуэте, что отчаянно пытается согреться под тонким одеялишком, но увы, что-то совсем не получается. Помотав головой, брюнету всё же удалось выгнать эти думы из своего разума, занимая его размышлениями о том, как он вообще собирается предстать перед девушкой. Перед несостаявщейся войной их отношения более-менее наладились, но потом Акутагава исчез с радаров, дабы выполнить просьбу ( или приказ ) Дазая и с Хигучи никак не пересекался. Последний Крайний раз, когда они виделись, точнее она его видела, был момент укуса, девушка пыталась с ним поговорить, но не получилось. И всё, собственно говоря. Как с ней говорить, о чём, Рюноске вообще на знал. Долго ли, коротко ли, а парень всё же дошёл до, так называемой, "регистратуры". Встретил его с напряжённым лицом мужчина лет сорока, который не мог не узнать самого Акутагаву Рюноске, цепного пса мафии, начальника Чёрных ящериц и бла-бла-бла. Зачастую, грозного мафиози внутренне удовлетворяла боязливость к своей персоне со стороны низших чинов. Ну да, это он людей режет Расёмоном, зубы скалит слово ты ему скажи, палец в рот не клади – по локоть откусит. Он – настоящий мафиози, не то, что другие, да, намного важнее, да, намного опаснее, и сотня болванчиков с автоматами ему не замена. Рюноске помнит тёмное время, когда он был пацаном с улиц, в грязном драном плаще, с запутанными волосами, зато со способностью. И пускай толку от неё было мало, и пускай Дазай был готов убить его на очередной тренировке или вылазке на задание, с которым безликий Акутагава наврятли бы справился правильно, так, как от него требовали, дар был и есть. Помнит, как зубами выгрызал дорогу сюда, наверх, поэтому сейчас, имея большой статус, не стесняется им пользоваться. Узнав, в какой палате лежит его "головная боль", мафиози более уверенной походкой направился к лифту. На первых этажах находились кабинеты, где оказывали первую помощь и последующий уход за несерьёзно ранеными, а вот уже на верхних, сами палаты, где находились на реабилитации либо те, которые чем-то выслужились, либо какие-то "влиятельные" люди, которые по личной просьбе к боссу мафии, правят тут своё здоровье. Видимо, Хигучи сильно досталось, сильнее, чем он думал, раз её ещё не отправили домой или на службу. Есть ещё вариант, что держат её тут по приказу Андербосса, потому что зная её характер, только б её выписали, та бы сразу сорвалась в Порт. По пути хозяин Расёмона много людей не повстречал, но вид держал серьёзный, не гоже ему переживания показывать на людях. Когда он проходил по коридору, все разговоры стихали, посему до лифта добрался Акутагава в липкой тишине. На верхнем этаже, где находилась Хигучи, людей в коридоре не было вовсе; расслабившись, парень прошёл тихими шагами до заветной двери, за которой ответы на его вопросы, его успокоительное, или наоборот то, что только усложнит его жизнь. Рюноске ещё немного мнётся перед дверью, так и не решаясь её открыть; в попытке успокоится, перекладывает ручки пакета из одной ладони в другую. Вскоре, собрав в себе все силы, юноша заносит кулак над дверью, делает глубокий вдох-выдох, и быстро три раза стучит, сразу опуская руку. Но...ответа нет: "Вот же ж, как знал, что именно так и будет". Парень ворчит себе под нос и нерешительно надавливает на ручку двери, перед этим ещё раз проверив, туда ли он вообще пришёл. Тихонько приоткрыв дверь, мафиози зашёл в комнату. Внутри темно, даже никакая лампа не горит, хотя по сути, она должна тут быть. –Хигучи...– так необычно и особенно ощущается эта фамилия на губах. Казалось бы, такое привычное слово, сейчас ощущается совсем по-иному. Может от того, что Рюноске давно не обращался лично к ней, или от того, что за последнее время, слово это приобрело какое-то новое значение. Как бы то ни было, ответа юноша вновь не получает. Она хоть здесь вообще? Прошагав вглубь комнаты, у Акутагавы едва получается различить лежащее на кровати тело под тонким одеялом. Да, всё как он и думал. Довольно быстро глаза привыкают к темноте и парень не стесняясь разглядывает спящую Хигучи. В ней вроде ничего и не поменялось: пшеничные волосы хаотично лежат на подушке, из под одеяла виден аккуратный вздёрнутый носик, лицо безмятежно, но как оказалось, ненадолго. Через некоторое время девушка начинает просыпаться, при этом особых признаков бодроствания не подавая, инстинкты мафиози в ней далеки от смерти. Парень ещё раз зовёт свою подчинённую в голос и на это раз получает долгожданное:

–Акутагава-семпай...?

–Здравствуй, Хигучи. Давно не виделись,– он улыбается, не смотря на то, что не виделись они как раз таки по его прихоти. Гость обходит кровать с другой стороны и подходит к двери, дабы оставить на вешалке чуть мокрые кожаную куртку с шарфом, и разворачивается к прикроватной тумбочке, щёлкает выключателем, оказывается, существующей, настольной лампы. Рюноске слегка ухмыляется, в то время как проснувшаяся девушка морщится от ударевшего в глаза света. –А вы здесь...как?– Ичиё всё ещё не привыкла к появившемуся освещению, но пытается сфокусировать взгляд на возвышающемся мужском силуэте, отчаянно желая запомнить его, будто он сейчас, вот прям сейчас исчезнет!Снова...навсегда. –Ты чем-то недовольна или мне кажется? – парень чуть-чуть язвит, разумеется, Хигучи ему рада, не может быть иначе. Она спросонья похожа на лохматого цыплёнка, Акутагава не может сдержать лёгкой улыбки. Сейчас очень хочется к ней прикоснуться и...пожалуй он не откажет себе в этом удовольствии. Волосы как раз спали на лицо, прикрывая глаза, и пользуясь моментом, он зачёсывает длиннымм пальцами пряди назад. У блондинки аж глаза на лоб полезли. Оклемавшись от шокового состояния, всё ещё сонная девушка, с трудом выдаёт: –Нет-нет, я..я рада, я очень рада. Просто понимаете....я вас не ждала,– Ложь. Она ждала, и очень долго. С тех самых пор, как Ичиё пришла в сознание, единственное, что её волновало – целостность Акутагавы старшего и своей младшей сестры. Вот только, если девушке удалалось узнать о благополучном состоянии сестры, через учителей, то с семпаем такой трюк провести не получилось, хотя как посмотреть. В момент, когда мафиози услыша родной детский голос, то решение перевести младшую в частную школу для девочек, казалось самым разумным в жизни. Спустя пару дней бодроствания, Хигучи навестил Накахара. Тот рассказал, что волновался за неё, и наказал врачам переместить её в отдельную палату с более комфортабельными условиями. Ещё несколько раз исполнитель навещал её: приносил фрукты, печеньки-конфетки, чай нормальный, в шутку даже предлагал сигаретку, но блондинка, смеясь, отказывалась, а вот шерстяные носки и кофта оказались очень даже кстати. Рассказал рыжеволосый мужчина и про дела в Мафии. Девушка много спрашивала про своего начальника, Чуя же на все вопросы отвечал как-то смято, толком ничего и не говоря, но для успокоения трепетной девичьей души хватило и слов о том, что жив её любимый, больше не вампир, не болеет, спит, ест, ходит в шапке и, собственно, всё. О том, что Рюноске похож на ходячий труп сильнее, чем обычно, и спит он, дай Бог, часов семь-шесть в неделю , а рацион питания составляют шоколадные батончики и кофе, решил умолчать. –Да так и понял, присяду?– сидящая на кровати блондинка, мотнула головой и юноша поставил рядом с ней стул.– Ну...ты как? –Нормально впринципе, а вы? –Тоже не жалуюсь. И тишина. Они и раньше не слишком много говорили, только по делу, и лишь изредка обсуждали что-то за чашкой чая, на совместном обеде, или на задании под прикрытием. Обычно активную сторону в разговорах занимала Хигучи, Акутагава же редко мог рассказать что-нибудь интересное, и то, при очень хорошем настроении. Но девушка искренее считала, что даже тишина рядом с ним, лучше любой музыки и болтовни. А для Рюноске тишина и Ичиё были способом расслабиться, потому что рядом с ней Цепной пёс чувствовал себя дома. Но, к сожалению, не в этот раз. Молчание заполнило небольшую комнату, утопило в себе двух людей и продолжало их душить. Ни у первого ни у второй не было попросту слов для разговора. Почему-то именно сейчас, когда они наконец-то встретились, говорить абсолютно не о чем. Хигучи терзают вопросы, задать которые не хватит смелости. Акутагаве глотку дерут извинения, которые надо бы сказать, но гордость наступила ему на шею. Как им быть? Что им делать? Непонятно. Хозяин Расёмона, всё-таки ненадолго, как сам считает, но принимает ведущую роль в "диалоге". Авось само как-то решится всё.

Наивный...Когда ж в его жизни хоть

что-то само решалось?

–Я принёс тебе тут по мелочи...ты же любишь яблоки?– не вставая с насиженного места, парень рукой отогнул край пакета, обнажая его содержимое.– Здесь ещё заварка нормальная, знаю я, чем тут поят. Вторяки не чай, попьёшь хоть свежего. Как раз вместе конфетами. Я купил те, которые ты на работу таскаешь постоянно,– эти слова вызывают на женском лице нежную улыбку. Акутагава тоже не может не порадоваться. Рад, что угодил, он же любит быть во всём победителем. Девушка тихо благодарит своего гостя, еле шевеля губами. Работа в Мафии красивее никого не сделает, если только изуродует, но эта бойкая девчонка всегда умудрялась оставаться привлекательной, даже усталость не была ей помехой, разве что совсем чуть-чуть. Служба принесла много ранений и шрамов, что телесных, что душевных, однако даже их она умело скрывала, пожираемая изнутри неразделёнными чувствами, а порой и отврашением к себе.

–Конечно, кому я такая нужна?

Однако, так считала только сама блондинка. Неважно, что зачастую у Хигучи и не мог прорезаться голос, среди подчинённых и даже начальства, она никогда не была на последнем месте, потому что доказывала свою силу действиями, а не болтовнёй и телом. Удивительно, находились же всё-таки индивидуумы, считавшие её женщиной начальства, будто её там по кругу сто раз все пустили, а в особенности Акутагава Рюноске, вот он её в благодарность и поставил Ящерами командовать. Абсурд. Безмозглые идиоты, распускающие подобные слухи, после, куда-то бесследно пропадали, и ведь даже сама Хигучи, не знала куда... Хоть Ичиё и не имела способности, её уважали, как и хозяина Расёмона. Она не один раз доказывала верность отряду и боссу, чем заслужила почтение среди Ящериц. Не обходилось и без конфликтов, мол:"Схерали нами баба командует?!"–но эта самая баба такую трёпку устраивала, что мало не казалось никому. Плюсом, так же, являлся тот бесспорный факт, что Хироцу-сан поддерживал девушку. Вот его-то уважали все поголовно. И Рюноске с Чуей тоже, хотя, казалось, с чего бы; командующий Чёрными Ящерицами и сам андербосс считались с мнением седого мафиози, и Накахара, если посещал корпус, то всегда обязательно шёл к старику, дабы поздороваться. Да-да, именно исполнитель, не гонять же мужика туда-сюда, ему и так тут весело, а Чуе не лень прогуляться по тёмным коридорам вместе с учеником, посмотреть, как у него тут дела идут. Дела, разумеется, шли хорошо. Ещё бы, обычно андербосс уведомлял о своё приходе за пару дней или часов. За это время Ичиё наводила такой порядок в отряде, что прям на твёрдую пятёрку с плюсом. А если рыжеволосый шляпник навещал спонтанно, то и Акутагава и его помощница стояли с опущенными головами, краснея за беспредел, который обязательно уже успели учудить лейтенанты перед исполнителем. Потом всем, без исключений, наступит пиздец от этих двоих, но это не столь важно. Случалось и такое, что Акутагава старший свалил куда-нибудь на задание, а Хигучи, с большим трудом, оставил в офисе. В такие дни девушка занималась бумажной волокитой, и когда наступало время сдавать отчёт, она шла не к Акутагаве, а к Чуе. Рыжий, обычно, быстро девушку не отпускал. Молодые люди могли заболтаться на полчаса, а то и на час, за чашечками чая, так любезно принесёнными секретаршей. Больше говорила Ичиё, а мужчина просто слушал, то и дело заглядывая в горящие жизнью глаза. Он не мог не отмечать её больших бёдер, что так и манили прикоснуться, упругой задницы и тонких ног, не большой и не маленькой груди, и замечательных пшеничных волос, а ещё у девушки были пьянительные духи, с сладким ароматом, отдающим лимонными пряниками, но к сожалению, Хигучи пользовалась ими не слишком часто, но стоило Накахаре едва уловить пьянящий запах, как тот уже был готов на стенку лезть, настолько ему было ахуенно. И всё же, та самая особенность блондинки, что цепляла андербосса к себе и не хотела отпускать – Хигучи тоже мафиози, и не какая-нибудь, а сильная, умная, и достойная. Она сильно отличается от тех кукол с идеальной внешностью, купленной у пластических хирургов за немереные баблища, что так и виснут на Накахаре в клубах, кальянных и, в особенности, на вечеринках закрытого типо, которые устраивают богатеи, дабы похвастаться своим состоянием, хотя хвастаться там особо и нечем. Такие мероприятия зачастую являются заданием под прикрытием для исполнителя, поэтому от его мнения, хочет он идти или нет, ничего не зависит, а ещё, к сожалению, случается так, что мужчине приходиться показывать свой статус в Портовой Мафии, и вот после этого рыжий собирал на себе столько женских ( и не только ) взглядов, что вроде должно быть приятно, но вместо этого как-то некомфортно; андербосса просто хотят сожрать за его деньги и власть. Для этих безмозглых идиотов, он небольше, чем кошелёк и машина для убийств. Страх, наверное, должен отталкивать от него, но дурость побеждает. На что недозолотая прожилка общества надеется, начиная "диалог" со слов, по типу:"У-ух, так это ты тот самый андербосс/исполнитель/опасный одарённый из Портовой Мафии?...". Мужчина еле сдерживается от желания сложить позвоночник вдвое очередного "гения", который подошёл к нему с таким уебанским вопросом, потому что это обычно выродки богатых родителей, что забили на своих отпрысков ещё до выписки из роддома, или люди без денег, которых на вечеринку провели влиятельные "друзья".

***

Незаметно друг для друга, оба погрузились в собственные мысли, а из дрёмы парня вывел невольный кашель девушки. Она, кажется, тоже только что очнулась. Между ними снова образовалась тишина, но если для блондинки она была удущающей и неприятной, то для черноволосого юноши это молчание было маной небесной, его безбожно клонило в сон. Сейчас он чувствовал себя так спокойно, так безопасно, как будто он дома. Непременно хочется провалиться куда-то в небытие, ведь когда ему выпадет шанс отоспаться – неизвестно... Парень вытягивает ноги и разминает шею, палату наполняет лёгкий хруст суставчиков и глубокий мужской вздох, с характерным хрипом. Насколько это возможно, Акутагава устраивается поудобнее на хлипком стульчике, что готов сломаться даже под невесомым телом обладателя Расёмона. Рюноске склоняет голову набок, медленно моргая глазами, пряди спадают на тонкие плечи, которые сейчас скрывает лишь тёмная ткань толстовки, но из-под капюшона видна шея, тонкая и болезненно белая, ещё хуже, чем у Хигучи. Разглядывая женское лицо, парень не может не заметить тревоги, что поселилась во взгляде карих глаз. Нехотя, Акутагава снова выпрямляется и, ни капли не маскируясь, разгядывает Ичиё. –Что с тобой? Ты хочешь мне что-то сказать?–этого вопроса девушка никак не ожидала, посему даже вздрогнула. Хигучи опасалась подобного тона своего господина, уж больно неприятные воспоминания связаны с допросами начальника.–Чего ты такая нервная? Ты...ты дрожишь, тебе стало плохо?–парень привстал со стула и, сам того не замечая, протянул руки к девушке.– Давай я позову врача... –Нет! Не нужно, господин, со мной всё в порядке! –Снова ты мне перечишь, женщина, мне не надо, что б ты сейчас кони двинула,– Акутагава двигается в сторону двери, как тут его хватает за руку и тянет на себя блондинка. –Акутагава-семпай, постойте! Пожалуйста, не уходите! Я..да! Я хочу поговорить с вами...– храбрости хватило у неё только на эти слова. Утратив силы, Ичиё села на кровать, опустила голову и отпустила тонкую мужскую руку. Светлые пряди прикрыли намокшие от слёз очи и щёки. Солёные ручейки щипят сухую кожу лица, раздражая её, так и хочется расчесать всё до крови. Рюноске поворачивается к постели и возвышается над трясущемся тельцем, что является его подчинённой. –Хигучи...–парень тянется к пшеничной макушке, но девушка отпрянула, лишь бы семпай не увидел её зарёванного, красного лица. С протяжным стоном, Акутагава падает на стул и задирает голову:"Начало-ось.." Смахнув с лица чёлку, он упёрся руками в колени и просто стал ждать, когда у Ичиё закончится этот эмоциональный всплеск. Если раньше он мог спокойно наблюдать за очередными девичьими психами, то сейчас на душе было паршиво. Его больше не забавляет эта слабость и беспомощность подчинённой во время неконтролируемого плача, а наоборот – как будто хочется утешить, но мафиози не позволит этого себе даже сейчас. После всего пережитого, его максимум – вздыхать, смиренно сидеть и ждать, пока всё кончится. А Хигучи успокоиваться и не думает. Какое-то время назад всхлипы утихли, Рюноске было уж думал, что всё, успокоилась наконец-то, но не тут-то было: это затишье оказалось апогеем разрозившейся бури эмоций. Акутагава хотел уже потрясти девушку за плечи, мол "всё-всё, выплакалась и хватит", но она ещё с пущей силой ударилась в истерику, юноша даже отпрянул от неожиданности. Совсем скоро терпение парня оказалось на исходе. Рюноске, как с цепи сорвался, начал трясти блондинку за тонкие плечи, а так как завизжала: –Нельзя! Нельзя, не смотри!...–стерпеть такой дерзости хозяин Расёмона сил не имел, серые глаза наполнились обыденной злобой, а в тонкие руки прилила сила. Акутагава схватил светлые волосы, намотал на кулак, и заорал во всё горло, заглушив даже женский пронзительный плач:

–Да заткнись ты, заебала меня уже!

***

Словно по волшебству, Ичиё действительно успокоилась. Теперь она лежит на кровати, ни жива ни мертва, только и делает, что глубоко вздыхает, больше не дрожит, просто дышет. Рюноске едва не пожалел, что снова сорвался на неё, хотя планировал спокойную беседу, или просто безмолвное пришёл–ушёл. Однако, действие оказалось полезным, ведь как-никак, оно помогло, Хигучи же успокоилась. Украдкой, Акутагава посматривает на подчинённую, поджидая подходящий момент для возобновления диалога. И, кажется, этот момент наконец-то настал, только бы не прогадать... –Ты хотела со мной о чём-то поговорить,– ни то утверждая, ни то спрашивая, мафиози обращается к своей телохранительнице. Девушка молча отворачивается к окну, лишь бы семпай не видел её лица. Хотя чего уж там... –Да, я хотела...спросить хотела,–голос дрожит, хоть его обладательница и пытается собраться воедино. –Ну так спрашивай,–а вот юноша звучит уверенно, твёрдо, или ему уже настолько плевать, о чём там хочет с ним побеседовать блондинка, что даже интереса изобразить не в силах. –Господин...как вы себя чувствуете?– пересилив саму себя, Ичиё всё же нашла в себе силы, чтобы взглянуть в холодные глаза напротив. –Что? В каком смысле как я себя чувствую? Ты тут такой концерт закатила, а сейчас спрашиваешь? –Рюноске всплескивает руками, он действительно не понимает, что от него хочет это безумное создание! —Акутагава-семпай, вы не так поняли. Я имею ввиду, как вы чувствуете себя после...как бы лучше выразиться...после того, как перестали быть вампиром?–она даже привстаёт на коленях, чтоб быть с парнем на одном уровне глаз. В таком положении у неё хотя-бы есть шанс узнать, что творится в голове брюнета и что он ей ответит на этот раз, какую колкость выдаст, потому что после случившегося, она на нормальную беседу не расчитывает. –Как до себя чувствовал, так и после чувствую. К чему сейчас эти расспросы? –Это, разумеется, в каком-то плане хорошо, что вы нормально себя чувствуете, но...вы помните что-нибудь из тех моментом, когда были обращены? Или может воспоминания приходят к вам во снах? Ну так, вспомните, пожалуйста...–девушка сидит в такой позе, будто молит семпая рассказать ей хоть что-то, но в моменте понимает – все мольбы напрасны. –Хигучи, я тебя не понимаю. Не нервируй меня, а, о тебе же забочусь. Ты меня знаешь, я не посмотрю, что ты болеешь – пиздану так, что улетишь. Если у тебя какие-то проблемы с психикой появились – обратись к психологу!– отсчёт назад пошёл. Рюноске теперь – бомба замедленного действия, с очень коротким таймером. Парень итак на взводе, своими вопросами Хигучи его только добивает. Самый лучший вариант для неё – замолчать сейчас и попросить начальника прийти потом, дабы и поговорить позже. –Я понимаю, конечно, что в твоём нынешнем состоянии отчасти виноват и я, но это не даёт тебе никаких прав... –Так значит вы всё помните ?!– ну конечно, зачем нужен здравый смысл, если можно (нельзя) хуярить напролом в адское пекло гнева Цепного пса Мафии? –Что "всё"? Что тебя я укусил? Я... мне рассказал Чуя-сан, я помню всего пару моментов, и то урывками, да и они тебя никаким боком не касаются...–Рюноске в смятении. Случилось то, чего он так опасался – Чуя ей всё рассказал.

–Вы лжёте мне.

Отсчёт окончен, взрыв неизбежен...

–Чего? Ты себя слышишь, нет? Слова-то немножко выбирай, или забыла, кто перед тобой стоит? Мне, может, следует напомнить? –Меня навещал Чуя-сан,–девушку пытается перебить злой, как сам шайтан, юноша, но та резво продолжает.– Он рассказал, что сам говорил с вами насчёт этого, расспрашивал о вашем состоянии, моральном в частности,– после этих слов у Акутагавы зубы заскрипели от злости. Как обидно, Рюноске побили его же картами, вот так и открывайся людям...– А вы ему сказали, что вас тревожат воспоминания о том, что вы творили, как не могли контролировать себя и многое другое... –Довольно!–тут уже мафиози не сдержался и вновь заткнул Хигучи.– Я ни минуты не собираюсь более слышать твою болтовню. Хватит с меня этого! Ты что, отчитывать меня собралась, как ребёнка какого-то? Ты, кажется, действительно забыла, кто я такой и как со мной обязана обращаться. Какая дерзость, откуда ты её только черпаешь?! –Акутагава-семпай! Вы совсем не так всё поняли, я не хотела вас задеть! Пожалуйста, послушайте меня...! –Заткнись. Просто, блять, заткнись, иначе хуже будет. Я уж молчу про твою наглость по отношению ко мне, но как ты осмелилась приплести сюда ещё и андербосса? Второго человека после босса! Мало ли, что я говорил ему, что он тебе говорил про меня, тебя это никак не касается. В палате атмосфера накаляется до предела. Акутагава сильно разозлился, и сейчас он явно не побрезгует воспользоваться своей способностью. Хигучи дрожащей ладонью прикрывает рот, в горле ком, глаза на мокром месте; лишь бы снова не расплакаться – господин терпеть не может слёзы. –Вообще, могла бы и спасибо сказать, что я к тебе припёрся. В мафии, знаешь, работа без тебя не встала, у меня дела есть, если ты не знала. Я же там не в потолок плюю с утра до вечера, в отличие от некоторых. А знаешь, без тебя даже лучше! Так тихо и спокойно, мозги никто не ебёт, сиди себе да работай. Можешь вообще не возвращаться, я разрешаю! Хотя, наверное, для тебя закон – это слова господина Чуи, да?! Ну не печалься, я тоже человек маленький, не могу ему перечить. Из-за него сюда только и попёрся!... Все последующие, острым клинком режущие сердце, слова, пролетают мимо женских ушей. "Из-за него сюда только и попёрся"– так и звучит в светлой голове, вонзая нож поглубже в спину. Слова о том, что на работе она не нужна, Хигучи ещё стерпела, всё-таки каждый день почти их слышала. Но то, что Рюноске пришёл сюда даже не по своей воле, не для неё, не для того, чтобы лично увидеть, чтобы убедиться в том, что она жива и в порядке, а потому что его заставил Накахара... Акутагава говорит что-то ещё, активно взбрасывая руки, но Ичиё больше ничего не слышит. Голова опущена, из карих очей, что стали ярко-красными, без конца предательски текут слёзы, обжигая лицо и шею. Сам мафиози как-будто хочет остановиться, но то-ли сил нет, то-ли взбущевавшись, гордость, которой попытались наступить на горло, не даёт прекратиться потоку бранных слов и оскорблений. А может он просто сорвался, а может ему тоже по-человечески обидно – он поделился с Накахарой своими переживаниями, оголил душу, ведь причин бояться не было – Чуя всегда был добр и отзывчив, он умел хранить секреты, но видимо разучился... Собрав в ослабшем теле последние силы, девушка, не поднимая тяжёлой головы, сипло выдаёт:

–Раз я снова разочаровала вас, пожалуйста, уходите...

Рюноске, никак не ожидая, что Ичиё станет ему как-то перечить, обомлел от изумления. Откуда эта девчонка берёт наглость и...смелость, чтоб вот так его гнать?! Он без усилий может убить её самым жестоким образом, а она...! Но убивать хозяин Расёмона не стал. Злости нет уже на неё. Последний раз сверкнув серыми глазами наполнеными злобой, парень, даже не забрав куртку, покинул палату, громко хлопнул дверью; тонкие стены затряслись. А потом стало оглушительно тихо. В безпамятстве, Ичиё пошатываясь прошагала к вешалке. С трудом подняла трясущуюся руку и стянула с крючка одиноко висевшую там одежду. Эта куртка наверняка плохо греет в промозглую погоду, только шарф шею и прикрывает...шарф, который она и подарила. Холодная коженая куртка морозит горячее от слёз лицо, а шарф покалывает щёки. Вещи влажные от дождя, но запах мужского одеколона ничем не смыть. Девушка готова задохнуться в аромате, отдающим морозной хвоей, в еле уловимых нотках леденцов от горла и таблеток. Неважно уже, от того ли, что забыла дышать, или от того, что у неё явно подскочила температура, черти перед глазами пошли в пляс. Голова закружилась, стала невозможно-тяжёлой, стены обрели разные цвета, и умножились в количестве, в глазах засверкали звёзды. Исхудавшее тело принял твёрдый пол, а не страстно-желанные объятия тонких белых рук.

–Снова ты его упустила.

–Да, но на а этот раз, видимо, навсегда...