Самое простое решение

— Лимонные дольки? — пробует назвать пароль Артур, заглядывая в глаза суровой каменной горгулье, похожей своим телом одновременно на дракона и на змею. Много лет назад такие существа обитали в реке Сене — прямо под носом его заклятого врага Франсиска. Артуру случалось сталкиваться с живыми горгульями раньше — и, поскольку он знал парселтанг, ему было под силу управлять этими полузмеями. Не одна сотня французских лодок была потоплена, прежде чем Франция заподозрил неладное. Не обладая способностью видеть данное существо, тем не менее он чувствовал, что-то тёмное и нехорошее в своём городе, что ополчились против его собственных граждан. Он обратился на помощь к архиепископу и прочим настоятелям церкви — которые в свою очередь провели обряд от нечистой силы над столичной рекой, после чего все живущие в ней горгульи погибли. С тех пор Артур встречал только декоративные каменные изваяния горгулий — но, каждый раз улыбался им, помня, что однажды они послужили ему хорошим помощником на вражеской земле. Услышав пароль из уст Артура, горгулья оживает и взмахивает крылом — прижимая его к себе и открывая вход к винтовой лестнице, ведущей к кабинету Дамблдора. Англия думает о ситуации, когда Япония его отчитал за небрежность в информационной безопасности из-за того, что он не очень частно обновлял пароли и использовал какие-то значимые для него словосочетания, тогда как Кику объяснял, что гораздо безопаснее использовать всякие случайные сочетания букв и цифр. Надо будет рассказать Дамблдору. Знакомая круглая комната, наполненная еле слышными странными звуками и небольшими клубами дыма. А также — множество живых портретов предыдущих директоров, которые наперебой здороваются с Артуром. Разумеется, они все с ним знакомы — Англия никогда не оставлял магическую Британию надолго без присмотра. Как минимум, школу и министерство он проведывал регулярно. — Здравствуй, Артур! — окликает его и действующий директор, сидящий в мягком кресле около одного из небольших столиков и попивающего чай из старомодной кружки в прикуску с разноцветными конфетами из маленькой пиалы. Англия дружелюбно здоровается в ответ и обращает внимание на феникса, сидящего на специальной птичьей жердочке и расправившего свой хвост. Англия здоровается и с ним тоже с лёгкой улыбкой. — Недавно снова возрождался? — птичка снова выглядит довольно юной. — Несколько лет назад, — говорит Альбус и мрачно дополняет, — К сожалению, не только он один. — Наслышан. Снова неприятности с Томом Реддлом? — устало говорит Англия. Он проходит ближе и садится у стола Дамблдора, наливая себе чашку ароматного чая, после чего выжидающе смотрит на профессора. — Да, год назад он воскрес и взялся за старое. И вокруг него снова скапливаются союзники, даже министерство сплошь кишит его агентами... Но это не самое главное, о чем я хотел тебе рассказать, — Дамблдор посмотрел на свою руку, прикрытую перчаткой. — Дело в том, что я бы мог разобраться сам со всем этим, но с некоторых пор я не совсем в порядке... Он стянул перчатку и положил её на стол, протянув к Англии обугленную до локтя руку. Глаза его были полны вины и печали. Артур тяжело вздохнул. Он имел дело с магией больше тысячи лет — и, разумеется, с лёгкостью узнавал следы любых заклинаний и проклятий. — Это дело рук Тома Реддла, не так ли? Сожаление и раскаяние в глазах Дамблдора только усилились. — И да, и нет, — уклончиво ответил директор, потянувшись к ящичку стола и достав оттуда крупное золотое кольцо с грубым чёрным камнем и положив его на стол. — Это кольцо Марволо Мракса, довольно древний артефакт. Впрочем, вероятно, вы о нём слышали. К сожалению, Том Реддл превратил его в крестраж и... — У Реддла есть крестражи? — ощетинился Англия. — Да, мой дорогой друг. По информации, полученной от Горация Слизнорта, их должно быть семь, — мрачно продолжил директор, наблюдая как Англия схватился за голову. — Один, к счастью, был уничтожен ещё до его возрождения. Это дневник, написанный Реддлом в школьные годы. Несколько лет назад он создал кучу неприятностей в школе, манипулируя учениками и заставив их выпустить на волю василиска... Великое счастье, что никто не погиб. Англия тяжело вздохнул. — Второй крестраж — вот это кольцо. Оно принадлежало предкам Реддла и хранилось в их заброшенном доме. Я уничтожил его мечом Годрика Гриффиндора, но в ответ он уничтожил меня самого... — пробормотал Дамблдор. Артур почувствовал, что от него что-то утаивают. Пожилой могущественный профессор имел в своих мудрых глазах взгляд, который бы больше подошёл нашкодившему Америке в его детские годы — но никак не столетнему магу высшей категории. Англия бы даже рассмеялся, если бы дело не было столь серьёзным. К сожалению, оно было. Поэтому пришлось идти на крайние меры — хотя он и не любил применять это к тем, кого считал друзьями. Артуру не требовалось махать палочкой и кричать "легилименс", чтобы проникать в сознание собственных граждан — однако маги такого уровня, как Дамблдор, всё равно могли это почувствовать и оскорбиться. — Ты надел кольцо... — пробормотал Артур. — Прости меня, Англия. Я не мог удержаться от искушения. Воскресающий камень в этом перстне — это то, за чем я гонялся всю свою жизнь... — тихо признался директор. — Когда он оказался у меня в руках, я не смог, понимаешь... Артур вздохнул и отхлебнул еще чая, уже немного остывшего. — Вы, смертные, всегда ищете способ обмануть смерть... Удивительно, иногда даже способны потратить всю жизнь на это! Чего ради тогда спрашивается... Дамблдор хмурится. — Неправда! Да, в юности я был увлечён дарами смерти, но я никогда не стремился к бессмертию. Ты знаешь Николаса Фламеля, моего друга... Я ни разу не обращался к нему за камнем или эликсиром! — слегка оскорбленно воскликнул он. — Но когда речь о других... Англия знал историю о том, что сестра Дамблдора погибла во время сражения самого Альбуса, его брата Аберфорта и Грин-де-Вальда, который в будущем станет наиболее жестоким и могущественным магом столетия. Много лет Альбус переживал о том, что это именно его заклятие убило её — хотя вспышка была одновременной и подобной взрыву, и определить из чьей она вырвалась палочки было невозможно. — Я не знаю, бывают ли у воплощений стран братья или сестры, но... Представь себя на моём месте. Если бы ты... если бы по твоей вине умер твой брат в ходе затеянного тобой сгоряча сражения... Разве ты бы не пошёл на крайние меры? Сознание Артура внезапно проваливается во флешбек. Вокруг всё серое от проливного ливня, закрывающего видимость дальше нескольких метров. Его добротные армейские сапоги по щиколотку в грязи и лужах, а его светлые волосы намокли от дождя и пота и облепили лицо. Где-то вдали слышны раскаты грома. А может быть, это выстрелы или даже победные салюты колонистов, празднующих очередную победу... Напротив него — плеяда синих мундиров, означающих принадлежность этих колонистов к повстанцам, требующим независимости. Форма абсолютно такая же, как и у него — за исключением цвета мундира и большей изношенности материалов. У многих из них видны заплатки или дырки на обуви или одежде. Конечно, он знал, что колонисты жили куда беднее, чем регулярная армия британской империи, но... Может, он действительно перегнул палку с налогами? Что если ещё есть шанс мирно всё обсудить с Альфредом и найти компромисс... — Я тебе не ребёнок! И точно не младший брат! Я хочу свободы и независимости! — такой знакомый, такой любимый, такой злой голос впивается словно шилом в уши и в сердце. Артур поднимает свой мушкет с острым наконечником и направляет на группу вооружённых колонистов, выискивая в толпе Альфреда. Впервые за всю его историю оружие в его руках дрожит. Отчаянные изумрудно-зелёные глаза встречаются с небесно-синими. Англия чувствует, как у него кипит кровь, и он бросается с мушкетом на Америку, выбивая у него оружие из рук и целясь ему в голову. — Я не позволю! Мушкет касается кожи на лбу Альфреда, тот жмурится от страха и завиток на его челке подпрыгивает словно пружинка. Сердце Артура сжимается. Неожиданно для всех — для колонистов, для собственной армии, для Америки и даже для себя самого — Англия отбрасывает собственный мушкет в сторону, падает на колени в склизкую грязь и начинает плакать. Серая мгла из дождя и тумана сгущается и воспоминание обрывается. А что если... Артур мысленно перематывает в голове события того рокового дня... — Я не позволю! — воображаемый Англия кидается на Америку с мушкетом, но отказывается складывать оружие, зная, что он физически с лёгкостью раздавит эту юную, слабо оснащённую оружием колонию в пыль. Штык мушкета протыкает горло Альфреда, а потом ещё раз и ещё раз — пока у воплощения революционной Америки не подгибаются ноги под его весом и он не падает мешком на колени в склизкую жижу под ногами. Голубые глаза теперь напоминают не небо, а стекло или лёд — они безжизненно застыли. Альфред открывает рот в последний раз, чтобы что-то сказать, но изо рта у него выливается целый стакан крови. После этого он падает лицом в грязь и больше не шевелится. Колонисты в ужасе разбегаются, бросая оружие. Британские солдаты несколько минут ликуют, восклицая победные выкрики — но следом замирают все как один, наблюдая как Артур падает на колени рядом с мёртвым Америкой, обнимает его и плачет ещё громче и отчаянее, чем в варианте с поражением в войне. *** Англия приходит в себя и ловит на себе сочувственный взгляд Дамблдора. Артур догадывается, что в момент, когда он отключился, директор применил легилименцию к нему, чтобы понять, что происходит. Обычно у них был договор так не делать, но сегодня Англия и сам нарушал — так что он не стал ничего высказывать об этом Альбусу. Да, если бы Альфред действительно погиб тогда от его рук... он бы не только проклятое кольцо бы надел, он бы какие угодно жуткие вещи бы сделал, чтобы только его вернуть к жизни— если бы был хоть какой-то шанс. Слава богу, он удержал тогда свой гнев под контролем. Несмотря на то, что ему до сих пор с трудом каждый год даётся пережить четвёртое июля, это всё еще лучше, чем... — Альбус, я понимаю, почему вы надели кольцо. Я не стану вас винить. Скажите только, сколько времени у вас ещё осталось? — со смирением говорит Англия, зная о сроках действия заклятий, подобных тому, что разъедало руку директора. — Максимум несколько месяцев. — Мне очень жаль, Альбус. — Не стоит. Я прожил увлекательную и длинную жизнь, — спокойно говорит директор. — Многим повезло гораздо меньше. Меня печалит только то, что я не теперь не успею помочь ребятам найти и уничтожить все крестражи... У Англии вытягивается лицо, а в голосе появляются жёсткие нотки. — Ребятам? — Да, последний год я провожу с Гарри частные уроки для того, чтобы успеть передать ему свои знания... — поясняет директор, слегка недоумевая. За следующие пару минут Альбус Дамблдор узнаёт аж несколько новых для себя ругательств — что удивительно для человека, прожившего более ста лет в одной и той же языковой среде. В основном это маггловские ругательства, бывшие в ходу у моряков и пиратов пару веков назад — и если Англия начинал ТАК ругаться, значит он был в гневе неописуемой величины. — Вы передаёте дело по уничтожению пяти крестражей, находящихся неизвестно где и созданных самым могущественным тёмным магом современности ТРЁМ ШКОЛЬНИКАМ? Артур просто в бешенстве. — Не совсем. Поэтому я и связался с тобой — в надежде, что ты поможешь уничтожить крестражи. — Альбус, я не могу. Крестражи — это частичка души Тома Рэддла. И несмотря на то, что он отвратительный человек, убийца и фанатик, но он всё ещё британский подданный. Я не могу убивать граждан своей страны, понимаешь. Физически не могу, — пояснил Англия с потухшими глазами. — Понимаешь? Все вы — это я. Я не могу вредить никому из вас. Это как человек не может сам себя задушить. Или сам себе вырезать опухоль. Англия допивает свой чай и смотрит в чашку на чаинки. Директор догадывается, что тот гадает. — Что ты там видишь? — любопытствует он. — Фигуру орла, довольно отчётливо. — Дай-ка сейчас посмотрю... — Альбус потянулся к полкам за книгой. — Не нужно. Мне довольно часто он попадается. В большинстве крупных справочников данный символ означает большую победу после тяжёлой борьбы, — Англия улыбается. — Но в некоторых также упоминается необходимость поиска союзников и расширения круга друзей. Артур видел точно такую же картинку в чашке в 1940 году, когда думал, что война его прикончит — но в итоге им удалось победить. И союзники нашлись, хотя в момент, когда Англия сжимал чашку в мерзнущих руках — он был совершенно один против большого зла. Директор тоже улыбается. — Может, вам поговорить с другими воплощениями стран? Попросить их о помощи? — предлагает он. — Я знаю, не во всех странах есть волшебные школы, но в некоторых точно есть. Если вы не можете уничтожить крестраж с душой своего гражданина, может быть, другая страна сможет? Улыбка тут же сползает с лица Артура. — Альбус... Я единственная персонификация, которая верит в магию. Остальные считают это выдумкой или плохой шуткой, — в сердцах говорит Англия. — В худшем случае считают, что я сумасшедший. — Но почему вы им просто не покажете? Это же не обычные магглы, у них тоже есть граждане волшебники, а значит есть и способность к магии внутри них самих. Мы же показываем, как работает магия детям магглорожденных и их родителям... Артур снова вспоминает 1940 год. — Господи, это что, пентаграмма? — насмешливо говорит Америка, наблюдая выжженную странным узором траву на газоне своего друга, сидящего прямо посередине. Англия бормочет себе под нос: "Вы не сможете пересечь море. Вы не сможете пересечь море. Вы не способны добраться до меня". Его лицо было обращено к небу и руки подняты в жесте, помогающем создать защитный купол, вводящий немецкие войска в заблуждение и заставляющих их думать о вторжении через пролив как о чём-то совершенно невозможным. — Альфред, не отвлекай меня, — недовольно шипит Англия. — И это не пентаграмма, это конус силы. Я связываюсь с другими британскими магами, чтобы создать защитную сеть. Она защищает меня и мой народ от морского вторжения Германии со стороны захваченной французской земли, понимаешь? Англия видит эти полузримые ниточки купола — исходящие из него, входящие и связывающие с другими ведьмами — как полностью реальные. На его взгляд заклинание реально помогает — территория Англии чуть ли не единственная в Европе оказывается не захвачена. Единственное, чего не удаётся избежать — это воздушных. бомбардировок, но в итоге он выдерживает и их. Альфред не видит ни волшебных нитей, ни результатов магических обрядов, ничего, кроме Артура размахивающего руками и делающего какие-то странные вещи. Смех Америки звучит настолько громко, что происходит ложное срабатывание сирены воздушной тревоги. — Слушай, не помогаешь — так молчал бы лучше. Зачем вообще сюда приперся? — грубо огрызается Англия. — Ты же у нас нейтральный! Альфреда действительно сильно беспокоит, что из-за того, что он вовремя не помог Артуру — тот окончательно сошёл с ума. Это даже влияет на его решение в скором времени стать полноценным союзником и действительно помочь Англии — но, разумеется, ни в какую пользу от его обрядов он не верит и в целом позволяет себе оскорбительные шуточки вроде "если бы не я и мои ребята, то ты бы сейчас говорил на немецком". — Бесполезно показывать тому, кто не хочет видеть... — вздыхает Англия. — Нет, Альбус, другие персонификации будут последними, к кому я всерьёз обращусь за помощью в таком деле. Проще справиться самому, чем снова слушать насмешки. К тому же, у него уже есть одна идея... Том Рэддл ведь его гражданин, верно? Что если попробовать поговорить с ним и как-то повлиять на него? Ну и в конце концов, он не может убивать своих граждан — но он, например, никогда не проверял, может ли он накладывать на них "империус". И по крайней мере, он точно может использовать легилименцию и узнать больше про крестражи... Англия решает, что раз уж он — бессмертное существо, которое Волдеморту убить не под силу, то ему и стоит попробовать сделать то, на что не решится ни один другой волшебник. Он прощается с Дамблдором, после чего отправляется в гости прямиком к тёмному магу.