(не)святое семейство

Следующее утро ознаменовалось началом мощной мигрени, которую не прекращали никакие болеутоляющие. Я не спал всю ночь, и постоянно прокручивал в памяти сообщение бабушки. В какой-то момент, между 3 и 4 часами ночи, мне показалось, что этого послания вообще не было, и я полез его проверять. Но оно было, и я вновь глухо застонал в подушку. Что там могло произойти? Почему сейф пуст? Почему произошла это 50-ти минутная заминка с отмашкой Вальбурги? Почему она не отвечала все это время? Как теперь мы будем действовать, если даже не представляем, где находится «Lesedi La Rona»? И продолжаем ли мы охотиться за ним вообще? Я встал с кровати, протирая костяшками пальцев воспаленные глаза. Холодные подушечки приятно массировали болезненные веки и, как будто, даже не так сильно чувствовалась отвратительная сухость, заставляющая размазывать по ресницам скупую влагу с ресниц. Зрение слегка расплывалось из-за непрекращающейся нагрузки, и я полез в чемодан за очками. Да, я очкарик. Из-за огромного пласта работы, который сложно разгребать, зрение периодически подсаживалось и приходилось помогать себе такими способами. Они были круглые с тонкими стеклами и черной оправой. Я выглядел в них моложе, чем был на самом деле, но это было даже прикольно. Мне казалось, что они прибавляют мне какой-то скилл мудрости и ума. Смешно. Прямо как в школе. Ведь во всех школах дети считали, что чем толще линзы в очках у одноклассника, тем он умнее? По крайней мере у меня было так. Быстро одевшись в максимально траурную одежду (по-современному total black, но в данном случае именно траур из-за неудавшейся операции), я спустился в ресторан, где за одним из столиков мы договорились встретиться с Вальбургой и позавтракать. И, конечно, обсудить сложившуюся картину. Бабушка сидела на том же месте, где завтракала ежедневно, – у окна с видом на несколько высоких заснеженных пиков, торчащих на противоположной от нас стороне. Они безумно красиво переливались и блестели на солнце именно по утрам, когда его лучи попадали прямо на склоны. Чем ближе я подходил, тем отчетливее видел, что у бабушки, как будто, все было под контролем. Наблюдение первое: она была в прекрасном расположении духа, потому что пила традиционный зеленый чай, а не черный кофе, после неудачных дней или накативших проблем. Наблюдение второе: выглядела она тоже неплохо и, в отличии от моего траура, радовалась хорошей погоде в белых широких штанах и тонкой блузке, с наброшенным на плечи жакетом светло-желтого цвета. Наблюдение третье: она отреагировала на мое появление поворотом головы и улыбнулась. То есть она выглядела на миллион процентов лучше, чем разбитый я, и была в хорошем настроении. – Я заказала тебе яйца Бенедикт. – сказала она, как только я сел рядом. – Очень мило с твоей стороны. – я набросил салфетку на колени и откинулся на спинку стула, складывая руки на бедра. – Обсудим? – Хм… – она огляделась. – Не самое безопасное место. Не считаешь? – Считаю, но у меня сейчас лопнет голова от отсутствия какой-либо информации. Бабушка фыркнула, взяла со стола салфетку и лежавшую у ее газеты ручку, а затем что-то быстро набросала на ней. Я протянул руку и повернул послание к себе. «Дорогой, я почти уверена, что сейчас мы можем передать прямой привет мистеру Шеклболту. И он обязательно услышит его, когда будет прослушивать записи, сделанные на это устройство, установленное на салфетнице». Она невоспитанно тыкнула вилкой в сторону пресловутой салфетницы, на основании которой, действительно, был прикреплен посторонний предмет. – Бабушка, что произошло с твоим платьем вчера? Объясни мне. – потребовал я, стараясь обходить формулировки. – Мне пришлось переодеться в последний момент. Я пролила на себя бокал с вином. – как ни в чем не бывало ответила она и занялась разделыванием листьев салата на тарелке. – Я писал тебе вчера несколько раз. Ты не отвечала. Я переживал. – спокойно произнес я, хотя внутри все колотало от желания поговорить нормально, без двойственных фраз. – О, милый, не стоило. Это всего лишь платье. Второе будет лучше, я уверена. – У нас уже нет на это времени. Покупка займет очень много сил. А надеть старое снова теперь нет никакой возможности. – Прошу тебя, не переживай. Я считаю, что это удача, что платье отстиралось само и его не пришлось вести в химчистку. Их сотрудники бывают слишком грубы с деликатной тканью. Чаще всего, после их обработок, шелк теряет всю свою красоту. С этим было сложно не согласиться. Нас невероятно пронесло, что Шеклболт не спалил наш план. Мы все знали, что последовало бы после нашего ареста и перемещения в стены Национального агентства по борьбе с преступностью. Оттуда «красивыми» мы бы не вышли. – Ладно. Проехали. – перевел тему я, когда рядом с нашим столом появилась официант, держащая на подносе мой завтрак. +++ Мы поднялись ко мне в номер сразу после третьей кружки зеленого бабушкиного чая. Я поблагодарил Молли, которая любезно согласилась «посторожить» мой номер от незаконного проникновения блюстителей закона и закрыл за ней дверь. – Объясни мне, пожалуйста. Я всю ночь не мог спать из-за этих гребанных мыслей. – попросил я. Бабушка сняла с плеч свой жакет и бросила его на кресло в углу, пихнула руки в карманы штанов и медленно начала ходить по моему номеру. Ее шаги отсчитывались звонким цоканьем каблуков по паркету, а затем сменялись звуком, приглушенным ковром. – Все сразу пошло не так. Дамблдор зашел за мной на полчаса раньше намеченного срока. Я старалась насколько возможно растянуть свои сборы, но к большому сожалению, была полностью готова заранее. Но мне удалось убедить его выпить в ресторане отеля по чашке кофе до выезда, поэтому я отбила эти незапланированные 30 минут. Я ненавязчиво начала расспрашивать о его увлечениях, и он клюнул на эту удочку сам, рассказав мне о своих коллекциях уникальных камней. А потом, к слову, пригласил на пресс-конференцию. Я начала задавать уточняющие вопросы про «Lesedi La Rona», он охотно отвечал. Я решила вывести его на то, чтобы он сам пригласил меня его посмотреть. В принципе, он бы не против, но сказал, что сейчас это сделать сложно. Спрашивать в лоб о причинах глупо, поэтому я с помощью пары психологических трюков заставила его самого выложить их. Бабушкины психологические уловки - это верх манипуляторского мастерства. Она может заставить любого человека сделать все, что ей необходимо. Вальбурга пыталась научить меня этому, но я слишком не люблю следовать строгим путям в разговоре, а еще мне сложно контролировать поведение других людей из-за того, что сам редко слежу за этим. Поэтому, единственные приемы, которые я изучил были простенькие «по правилам», «докажи», «игра в утешение» и прочее. А еще теперь я строго выполнял бабушкин указ о выборе «верного уха» для разговора. Интересная тактика, кстати говоря. – В общем, камня изначально не было в сейфе. Как только его привезли в отель, он хранился в другом месте, далеко от кабинета Слизнорта. – А усиленная охрана и понатыканные новые камеры в холле и по пути к кабинету - хитровыдуманная уловка для правдоподобности этой версии. Умно. – я хмыкнул. – После этого, я сразу перевела тему, давая понять, что мне не особо это интересно. – Да, если бы он сказал тебе о местонахождении бриллианта, подозрения в будущем сразу бы пали на тебя. Хорошо, что не стала давить. – согласился я, задумчивая кивая. – Батюшки, смотрите кто меня похвалил за разумность. – улыбнулась она. – А то я сама не догадалась бы о последствиях. Я закатил глаза и взмахнул рукой, признавая свою неправоту. Глупо было бы думать, что она самостоятельно не просчитала вероятности подставы, если бы Дамблдор рассказал о камне. – У нас очень мало времени на подготовку и разработку нового плана. Чем быстрее мы поймем, где бриллиант, тем скорее приступим к работе. – я прошел до своего чемодана, раскрывая потайной карман под подкладкой, и вытащил планы здания отеля. – Я займусь составлением возможных мест хранения. – Используй ваше подключение к камерам видеонаблюдения. Это место явно должно хорошо охраняться. – отметила бабушка и прошла мимо меня, сидящего на корточках у раскрытого чемодана. Она плавно обогнула листы, разложенные прямо на полу, и, потрепав меня по голове, пошла на выход. – Кстати, как прошла ваша поездка? – спросила она, набрасывая на плечи жакет. – Прости, что не поинтересовалась раньше. – Нормально. Мой двойник справился блестяще - уехал с Роном и Люциусом на соседний склон и был постоянно на виду, не особо влезая в разговоры. Рон, конечно, страховал, где мог, но, по его словам, особо этого и не требовалось. В общем, никто ничего не заподозрил. – Прекрасно. – она открыла дверь, напоследок бросив мне, – Работай, дорогой, не буду мешать. Потребуется помощь - зови. Я отстраненно кивнул и продолжил водить пальцами по чертежам этажей. +++ Я провел большую часть светового дня за изучением документов и просмотром камер, доступ к которым мне дал Рон. И, как будто, первые сдвиги в определении нового местонахождения бриллианта уже есть. Продолжить изучение я больше не мог, потому что мама попросила прийти хотя бы на ужин - наши гости очень переживали за мое здоровье из-за того, что не видели меня с прошлого вечера. Поэтому я приоделся и спустился вниз, но продолжил витать в своих мыслях о новой разработке плана операции. За нашим столом уже собралась вся семья и чета Малфоев. Радовало, что отсутствовал Дамблдор. Но напрягало, что не было и Драко. После того, как вчера утром мы встретились в коридоре после посещения меня Шеклболтом, нам не удалось переговорить наедине. А еще я отложил на потом мысль, что их с директором NCA что-то явно связывает. Ведь Шеклболт неспроста начал притормаживать рядом с ним. Как будто хотел перекинуться парой слов, но палить своего агента не захотел и, в конце концов, прошел мимо. И мои руки все никак не могли дойти до папки с личным делом младшего Малфоя, который мне прислал Дин с утра. Оно явно могло хоть что-то объяснить в его невнятном поведении, но пока приоритет был дан нашему делу. – Всем добрый вечер. Простите, что только к сейчас смог выбраться к вам. – сказал я и с улыбкой присел на свое место. – Здравствуй, Гарри. Нам тебя не хватало за обедом. – миссис Малфой сидела рядом, с правой стороны от меня, поэтому легко охватила мой кулак ладонью, приветствуя. – Как ты? – Потратил на себя один лишь вчерашний вечер, а с утра уже налетело огромное количество работы. Похоже, отдых мне запрещен. – я галантно перехватил ее руку и поцеловал костяшки. – В корне неверное утверждение, дорогой. – сказала мама. – Психологи говорят, что каждому человеку просто необходим отдых, ведь чем больше накапливается усталость, тем больше нужно времени на восстановление организма. Я кивнул, якобы одобряя ее слова, но вся моя семья за столом прекрасно понимала, что сейчас главное поддержать образ заботливой семьи и не углубляться в мою работу. Поэтому бабушка уже сделала вдох для того, чтобы перевести русло разговора в безопасную плоскость психологии, в которой она была ассом, но Билл решил подпортить нашу легенду: – Заказов много, братик? – он оторвался от спинки стула и перенес вес тела на локти, которые теперь нашли опору на столешнице. – Да. Но оно того стоит. – лаконично ответил я и взял в руки приборы. Он не должен меня закапывать в такие моменты, но Биллу закон семьи бы не писан. – Расскажи о своих клиентах. Что их больше всего интересует? Я натянул на губы галантную улыбку, но за меня вступилась Джинни, которая начала тянуть одеяло внимания на себя. – О, об этом могу рассказать я. Мы ведь с Гарри работаем вместе. – она промокнула губы салфеткой и с почти искренней заинтересованностью начала говорить. – Большой интерес наших клиентов традиционно вызывает антиквариат. Но в последнее время все чаще поступают просьбы о поиске и покупке предметов современного искусства… – Спрос на современное искусство растет? – удивился папа. – Никогда не понимал, чем оно привлекает коллекционеров. Ну вот, например, почему некоторые современные картины стоят дороже, чем произведения Моне или Пикассо. Как это возможно? Уму не постижимо! – Могу поспорить, пап. – эта почва для меня была безопасной. Можно и поговорить. – Ценность классического искусства ежегодно повышается, а его стоимость может расти в тысячекратном размере. Но произведения современного искусства оцениваются по-другому: их цена варьируется в реальном времени, потому что зависит от изменения социальных, экономических и политических процессов, веяний моды и экспрессии самих авторов. Что угодно может привести к взлету стоимости, поэтому цены на современные произведения искусства могут превышать цены на классику, а через год эта же картина может уйти намного дешевле. Самый популярный пример, о котором, наверняка, знают все - это авторская копия граффити Бэнкси «Девочка с воздушным шаром». В 2006 году на аукционе Sotheby's сразу после объявления о ее продаже за миллион фунтов стерлингов, картина начала двигаться, прошла через встроенный в раму шредер и самоуничтожилась. Ее стоимость сразу выросла благодаря связанному с ней концептуальному событию. И, по оценкам специалистов, ее цена в одно мгновение увеличилась как минимум на 50%. Все в удивлении покачали головой, однако, спор продолжился. – Но ведь цену устанавливает правило «спрос-предложение». Значит есть такие люди, которые готовы отваливать бешенные деньги за черные квадраты, абстрактные световые поля и прочую чушь. – поддержал Джеймса Люциус. – Милый, я не уверена, что признанные произведения искусства можно называть чушью. – хмыкнула Нарцисса. – Чаще всего коллекционеры, в первую очередь, являются инвесторами и для них любые картины, скульптуры и прочее - это простой способ диверсифицировать свои портфели, а затем и получить доход благодаря росту их стоимости. – влез в разговор Билл. А я только забыл о том досадном факте, что он еще здесь. – Могу с уверенностью профессионала в данной сфере сказать, что с любым добавленным в коллекцию произведением цена и ценность самого предмета и собрания в целом, растут. – ответила Джинни. – Ну тогда логично предположить, что стоимость условной картины устанавливается самими коллекционерами, которые бьются друг с другом в попытке ее перехватить у других. – меланхолично произнесла Гермиона. – Согласна, – миссис Малфой посмотрела на Грейнджер-Уизли. – Коллекционеры, как дети. Они готовы приобрести понравившееся произведение за абсолютно любую цену, даже подняв ее в 10 раз. – В вашем примере, Нарцисса, отданные деньги не определяют настоящей стоимости приобретенного предмета, а отображают лишь субъективную оценку коллекционера. Такие люди являются причиной непомерных и неоправданных сумм на некоторые экспонаты. – подтвердил я. – Вы прекрасно разбираетесь в теме оценки произведений искусства. Нарцисса засмеялась, вежливо прикрыв рот салфеткой. – Не преувеличивайте. Я просто иногда прислушиваюсь к разговорам Драко. Что-то откладывается в памяти. – Значит, Драко является ценителем искусства? – спросила мама. – Я бы сказала оценителем. – пошутила она. – Он вместе с лучшим другом Блейзом Забини работают со многими музеями мира в качестве экспертов-искусствоведов. Драко ищет уникальные предметы для дальнейшего приобретения их музеями, галереями или частными коллекционерами для пополнения экспозиций. Блейз же оценивает подлинность старинных предметов и дает необходимые заключения. Но, последнее время их больше увлекает работа с аукционными домами. – А я и не знал, что он такой почитатель прекрасного. – хмыкнул Билл и все на мгновение перестали говорить и повернулись к нему. – Ты не знал, чем занимается твой жених? – скептически протянула Джинни, подняв брови. Билл обвел нас взглядом и, дабы потянуть время, взял в руки стакан с водой и сделал пару глотков. Затем промокнул губы салфеткой и лишь после этого ответил: – Я думал, что это хобби. Какая же чушь. Все за столом поняли, что эта херня на лопате, которую он выдал за объяснение, была придумана только что, но тактично промолчали. Хоть убейте, но я не понимал, что это за отношения между людьми, когда ни один, ни второй человек не знает про своего партнера ровным счетом ни черта. Что Драко плывет, касательно вопросов о Билле, что Билл сокрушительно лажает в разговорах о Драко. И самый невероятный факт их взаимоотношений - они живут раздельно! Нет, вы понимаете это? В разных номерах. Просто вдумайтесь в эту чушь! На месте Билла я бы не позволил ему жить отдельно, просто потому что… Просто потому что. Остановимся на этом. Я не имею права думать об этом. – Кстати, Люциус, где ваш сын? – впервые за вечер сказала бабушка. Я только что понял, что она не принимала участия в обсуждении своей наилюбимейшей темы и перевел взгляд на нее. Она была слегка бледна и, как будто, растеряна. Во время разговора, ее взгляд метался по залу в поисках чего-то неведомого, а не следил за говорившими за столом, на удачных шутках ее губы даже не намекали на улыбку, хотя этикет обязывал реагировать на такие моменты соответствующе. А когда такое было, чтобы Вальурга забивала на правила застольного этикета? – Он был вынужден вернуться в Лондон. Какое-то непредвиденное дело потребовало его присутствия. – немного помрачнев произнес глава семейства. Я не совсем уследил за сменой его эмоций, но казалось, что его настроение изменилось из-за самого факта отъезда, а не того, что сын оставил их наедине с малознакомыми людьми. – Он больше не вернется? – спросил я, почему-то внутренне замерев в ожидании ответа. – Хотелось бы пообещать, что вернется, но мы и сами не знаем. – произнесла Нарцисса, откладывая вилку и нож на опустевшую тарелку. – Он сорвался и в срочном порядке вылетел обратно. Даже не успел предупредить нас - позвонил уже из аэропорта. Может быть, его скорый отъезд связан с появлением Шеклболта? У них ведь явно какие-то общие секреты. Но что именно заставило его бросить все и, не поставив в известность родителей, сломя голову умчаться в Лондон? Мог ли Кингсли угрожать ему? Потребность в изучении его личного дела растет все больше и больше. +++ – Проходите, только я не успел составить полный план. – я пошире открыл дверь и вошел в свой номер первым. – Спасибо большое, Кэтти, можете идти. Мы вернулись с ужина вместе с Джинни и Вальбургой, чтобы обсудить второй план нашего похищения бриллианта. Традиционно, в номере во время моего отсутствия сидела горничная, которой я платил немалые деньги, чтобы она находилась здесь после смены. Она вряд ли понимала причины такого странного поведения постояльца, но никогда не отказывала в ненормальной просьбе богатого клиента. – Мистер Поттер, не знаю, важно это или нет, – начала девушка. – но сегодня, пока вы были на ужине, к вам в номер пытались попасть какие-то люди. Я не знаю, кто это. Я лишь услышала, что кто-то пытается открыть дверь, подумала, что вы забыли ключ-карту, и открыла сама. А там два громадных мужчины. Они спросили, кто я такая, я не ответила, а сама спросила, что они здесь делают рядом с чужим номером. – на этих словах я усмехнулся. Наверное, именно из-за боевого характера я и предложил ей эту работу. – Пригрозила им, что все записывается на камеры в коридоре и я могу вызвать охрану или полицию. Они пошутили что они и есть из полиции, но ушли. Больше никто не приходил. – «Пошутили», – повторил я особо занятное слово из ее монолога. Как хорошо, что за такое нахальство ее не тронули. Она сорвала им важную операцию и Шеклболт такое не прощает. – Ты большая молодец, Кэтти. Я очень благодарен тебе за работу, правда. Но теперь, тебе нужно будет уехать на пару недель из города. Сможешь? Она обомлела на несколько секунд и испуганно приложила руки к груди. – Я что-то не так сделала? – Нет, что ты. Ты великолепно справилась. – я обхватил ее за плечи и погладил большими пальцами теплую кожу под футболкой. – Поэтому заслужила отдых. Я договорюсь с твоим начальством, хорошо? – Но как же так? А работа? – она нахмурила брови, не понимая, почему должна куда-то ехать. – Никуда твоя работа не денется. Всего-то две недели отдыха. Ведь можешь себе позволить расслабиться, да? – я улыбнулся ей со всем оптимизмом, на который был способен. – Вы договоритесь с мистером Вонтером? – наконец-то недоверчиво, но с большой надеждой в голосе, спросила она. «С кем?», – хотел спросить я, но потом вспомнил, что это имя было написано на бейдже управляющего, когда я вчера подходил к нему с вопросом о якобы «переселении Драко». – Я договорюсь с мистером Слизнортом. Пойдет? Она радостно кивнула, поблагодарила меня и в припрыжку пошла в двери, плавно огибая застывшие в узком пространстве прихожей фигуры Вальбурги и Джинни. Лишь когда она схватилась за ручку, я сообразил, что еще хотел сделать. – Кэтти, стой! Минутку подожди, пожалуйста. – я быстрым движением залез в свой рюкзак и достал кошелек. Отсчитав несколько крупных купюр, я подошел и протянул их девушке. – Это небольшая благодарность тебе за бдительность. – Ох, что вы. Не стоит, – она отдернула руки от денег, как от ядовитого тарантула. – вы и так хорошо мне заплатили. Это лишнее. – Прошу тебя. – я взял ее за руку открытой ладонью наверх, и настойчиво вложил сложенные купюры. – Это мой вклад в твой незапланированный отпуск. – Мистер Поттер. – она засветилась от радости и бросилась мне на шею. – Спасибо вам большое! Правда, правда. Вы такой хороший! Я еле устоял на ногах от ее напора, но ответно обхватил за талию и несильно прижал. – Я рад, что нравлюсь тебе. – засмеялся я. – Все, я тогда поехала. Вещи собирать и все такое. – она так быстро покинула мой номер, что я даже не успел нормально попрощаться. – Какая интересная девочка. Боевая. Мне такие нравятся. – оценивающе посмотрела в след Кэтти бабушка. – Хорошо, что ты ее отослал. На всякий случай стоит ее обезопасить. Кингсли бывает слишком вспыльчив иногда. – Не думаю, что он бы позволил себе что-то с ней сделать. – закрывая дверь за выбежавшей горничной, произнесла сестра. – Хотя отпор она дала громилам Кингсли ого-го какой. Я снова хмыкнул и отбросил кошелек на стол. – Но как же топорно он решил подойти к делу. Так грязно влезать в мой номер, даже не придумав легенду. Как дилетант. – Не забывай, дорогой, – Вальбурга прошла в комнату и придвинула к столу стул, заранее скинув с него мои носки. Стало немного стыдно. – он не ожидал, что ты перестрахуешься и предпримешь попытку защиты своего пространства. Поэтому и не придумывал логичное объяснение проникновения в номер. – Нужно поинтересоваться у остальных. Были такие же случаи или он копает только под тебя. – Джинни облокотилась плечом на шкаф, и я подумал, что хорошо, что она подперла створку. Я боялся, что пред глазами бабушки оттуда вывалится вся остальная одежда, по традиции скомканная в один большой шар. Вальбурга бы точно начала ругаться из-за моего расхлябанного и неряшливого поведения. – Если они вернуться, то будут более подготовлены. Больше твоя идея с горничными не сработает. – качая ногой сказала бабушка. – Но все равно это странно, что они просто так взяли и ушли. Не попытались ее убедить, не втолкнули в номер, зажав рот, не припугнули. Ничего. – Кэтти верно сказала про камеры. Возможно, повлияло и это. Если вдруг это бы всплыло в сети, а я бы точно сделал так, чтобы это всплыло, то Кингсли бы прилетело от начальства. И не факт, что его блистательная карьера выдержала бы хейт со стороны мировых правозащитников и феминисток. – Ладно, хватит восторгаться этой девчонкой. – ревниво фыркнула Джинни. – Тоже мне, героиня. Мы с бабушкой мельком переглянулись и сдержали рвущиеся наружу улыбки. Джинни, действительно, была ревнива. Особенно, когда это касалось работы. Она была одной из немногих женщин, кто решил связать свою жизнь с криминальной деятельностью, и преуспела в этом. Сейчас она была лучшим стратегом северо-западной Европы и одной из самых заметных и известных исполнительниц. Конечно, под псевдонимом. Поэтому слышать, как при живой ей кто-то (а тем более подельники) хвалят другую девушку, в принципе, особо ничем не отличившуюся, ей было неприятно. Я принимал ее черту, и старался оберегать ее от таких моментов. Но получалось не всегда. – Вернемся к делу. – я разложил на столе скрученные в рулоны планы этажей отеля и заложил углы устойчивыми предметами, чтобы чертежи не скатывались обратно. – Из-за того, что у нас большие проблемы со временем на подготовку и на само похищение, мы стеснены в возможностях, а значит и в вариантах. – Нам нужно что-то простое, незатейливое и, желательно, не требующее труднодоступного и крупногабаритного оборудования. – дала установку бабушка. – Ты удивишься, но мой план соблюдает твои пожелания. – я улыбнулся ей и прогладил сгибы листов, лежащих передо мной, пальцами. Она придвинулась ближе и подперла подбородок ладонью. – Удиви меня. +++ – Я полдня штудировал тонну видеозаписей с самого момента приезда Дамблдора в отель. – начал я свой рассказ. – А вторую половину дня? – решила поддеть меня Джинни. – Вторая половина дня ушла на условное составление плана. Мне же никто не соизволил помочь. – ответной репликой я сравнял наш счет во взаимных подколах. – Так как точного местоположения камня мы не знаем, пришлось просмотреть все точки, где Альбус хотя бы раз появлялся. Больший интерес и у него, и у его службы охраны вызывает одна из комнат, которая находится в той половине этажа, которая полностью перекрыта. – Он оставил бриллиант в обычной комнате отеля? – удивленно-расстроено прошептала Уизли. Как будто она была удивлена тем, что всё оказалось настолько просто, и расстроена, потому что такому ценному камню не обеспечили должную защиту. – Да. Комната обычная, но достать его из сейфа в кабинете Слизнорта было бы легче. – ответил я. – Это наш пятый этаж, вторая половина которого полностью перекрыта для посторонних людей. По всему коридору на расстоянии десяти метров расставлена охрана, все камеры по радиусу периметра направлены именно на эту дверь. Внутри - вооруженный человек. Единственный плюс - он один и в комнате нет систем видеонаблюдения. – Вариантов проникновения, как всегда, немного. – Джинни подошла к столу и облокотилась на ладони, рассматривая план пятого этажа. – Двери, окна, стены, вентиляция. Канализацию отбрасываем как вариант - слишком тонкие трубы. – Остальное тоже не подходит, – покачала головой бабушка. – Единственная дверь ведет в охраняемый коридор. Окна на пятом этаже возможно достать с земли или с крыши. – С земли сложно сделать это незаметно. – рассуждала Уизли. – Кран явно бросится в глаза, а альпинистское снаряжение не оправдано. – Вариант с окнами вообще отбрасывается, не думая. Вы что? Забыли, что я сказал про вооруженного громилу в номере? Он изрешетит меня пулями, как только моя тень появится на подоконнике. – вспыхнул я. Конечно, легко придумывать немыслимые планы, если не ты их осуществляешь. – Со стенами мы все равно ничего сделать не сможем. Как я поняла номер с камнем находится посередине этажа, значит и справа и слева комнаты людей Дамблдора. Мы не сможем проникнуть туда. – Джинни нахмурилась, мысленно продолжая перебирать варианты. Она продолжила просматривать чертежи, в надежде найти нетривиальный выход, а Вальбурга не спускала с меня глаз. Я уставился на нее в ответ, приподняв бровь и пытаясь понять, чего она от меня хочет. – Бабушка? – все же спросил я. – Ты ведь сказал, что придумал план? – она сложила руки на груди и камни от ее перстей ярко сверкнули из-за падающего света настольной лампы. – И что? – Не легче просто сказать нам о чем? А не ждать, что мы сами догадаемся? – Не легче. Может быть, вам в голову придет что-то получше. – я хмыкнул. Не буду я признаваться, что мне нравится слушать то, как все версии разбиваются о стену факторов, которые не дадут реализовать их идеи. Я сам был в таком же положении, психовал и бесился от того, что в голову не приходило ни одной разумной мысли, а потом… – Самым гениальным решением проблемы является его очевидность. – я пожал плечами и прочертил пальцем по нарисованной линии потолка четвертого этажа. – Дамблдор выкупил все номера пятого этажа, но это не значит, что мы не сможет проникнуть в номер снизу. – Ты предлагаешь раздолбить пол пятого этажа? – Я предлагаю раздолбить потолок четвертого. – поправил я. Джинни с Вальбургой замолчали, скользя взглядами по архитектурному плану. Я знал, что моя идея вызывает больше вопросов, чем принятия и понимания, но при должном исполнении он может быть довольно успешен. – У меня в голове много несостыковок, но самая большая из них - в номере сидит дяденька с пушкой. Ты думаешь, он будет ждать, пока мы долбим под его ногами врата из ада? – Думаю, что есть способы сделать так, что наше появление окажется незаметным. – возразил сестре я. – И я могу рассказать подробнее, если вы заинтересованы. Джинни, судя по раскрасневшемуся лицу, была голова убить меня за то, что я все еще тяну с объяснением, но не решалась подавать голос из-за молчания Вальбурги. Бабушка, не обращая внимания на наши препирательства, продолжила рассматривать схему с сосредоточенно хмурила брови. – Жаль, что эта комната на последнем жилом этаже. Нам бы повезло больше, если бы над ней была еще одна ванна. – задумчиво произнесла она, а я взорвался возгласом радости: – Боже мой! Да! Я тоже так подумал. – я за секунду оказался рядом с ней и взял в руки ее тонкую ладонь. – Ты поняла мой план? – Не забывай, дорогой, кто привил в тебе любовь к подобным простым, но чертовским верным ходам. – она улыбнулась, притянула меня ближе, чмокнула в щеку, а затем немного отпрянула, смотря на меня. – Я восхищена тем, насколько много ты перенял у меня. Приятно думать, что хоть небольшую, но роль в твоем становлении я все же сыграла. – Ты сыграла самую важную роль, бабушка. – мы смотрели друг на друга, а она медленным, но нежным движением большого пальца гладила меня по скуле. – Я хочу отблагодарить тебя за это, вручив «Lesedi La Rona». Хочу исполнить твое желание. – Ты не подведешь меня. Я знаю. Нашу тихую семейную идиллию прервало оповещение с телефона Джинни. Сестра быстро выхватила его из заднего кармана джинс и, пробежавшись глазами, произнесла: – У остальных проблем с людьми Шеклболта не было. Никто не пытался проникнуть в их номера. – Отлично. Я отошел от бабушки, и она встала. – Мне нравится контур твоей идеи. Составьте четкий план, разберитесь с людьми, кто сможет помочь, и начните подготовку. У нас мало времени. – она переводила взгляд с меня на сестру, и мы могли лишь кивать. Бабушка в нашей семье - непревзойденный авторитет. – Я попробую увезли Дамблдора на пару дней из отеля. Это немного подстрахует вас. – Да, было бы не плохо. – кивнул я. – Займусь этим прямо сейчас. И вы время не теряйте. Она достала свой телефон, пробежалась пальцами по экрану и поднесла его к уху. Через несколько секунд улыбнулась и произнесла: – Альбус, милый, у меня появилась чудесная идея!