Картины Ужаса (Новелла)

У Кан Лая был парень. В прошлом гомосексуальность считалась ересью, преступлением и психическим заболеванием. Поэтому им приходилось быть очень осторожными, общаться тайно и влюбляться только молча. На пути научных исследований, если была изобретательность, то были и извращения, а если был правильный путь, то был и неправильный. В эпоху, когда была популярна лобная лоботомия, значительная её часть применялась к гомосексуалам. "Нормальные" люди стремились "вылечить" гомосексуальных "пациентов". После того как от лобной лоботомии медицинское сообщество постепенно отказалось, электрошоковая терапия стала лучшим средством для "лечения" гомосексуалов. — На него доносили. Каждый раз, когда он выходил на улицу, его высмеивали, оскорбляли и даже избивали другие люди, — пишет Кан Лай в своей автобиографии. — Ему оставалось только проводить практически всё время дома, и даже так двери его дома были забрызганы испражнениями. Коридор снаружи был исписан проклятиями красной краской, его ругали и требовали, чтобы он покончил с собой. — ...В то время телефонная связь с его домом была прервана, и поэтому я потерял с ним общение, пока учился за границей. — ...Однажды его дом нашли несколько людей, похожих на учёных. Они сказали, что могут помочь ему и облегчить его страдания. Они попросили его подписать соглашение о том, что он добровольно станет подопытным. — В договоре был пункт о неразглашении, но он всё равно оставил мне секретное письмо, спрятанное в отделении под ящиком письменного стола в его доме. Только он и я знали об этом месте.  — После того как я попросил уехать, поспешил вернуться в Китай из-за границы. Я искал его везде, где только можно, но не мог найти. Я испробовал все способы, чтобы узнать, и в конце концов нашел подсказки, что его увезли те люди. — Я подумал, что он должен был оставить мне сообщение, и нашёл секретное письмо под ящиком... Но я не мог войти в институт как посторонний. Это была секретная исследовательская база. Я не знал, кому она принадлежит, и не знал, какие проекты там исследуются. — Я должен был найти его. У меня уже было плохое предчувствие, но я не хотел верить ему. — ...Я взял свой диплом доктора медицинских наук, полученный за границей, задействовал все полезные связи, которые у меня были, и наконец смогл попасть в институт. — ...Я не мог поверить в то, что видел собственными глазами. — ...Это было бесчеловечно. Это было против общества, отвратительный злой эксперимент, уничтожающий небеса и человечество! — Они покупали младенцев у их родителей по высокой цене и проводили над ними бесчеловечные эксперименты. Они клали перед младенцами мягких, милых, безобидных хомячков и маленьких белых кроликов и стучали по ним металлическими предметами, достаточно острыми, чтобы проколоть уши. Они создавали резкие, раздражающие, неприятные звуки, пока это не пугало младенцев, и те не начинали плакать. — Они хотели при помощи ассоциаций заставить младенцев бояться всего белого, например домашних животных, одежды, тканей и даже белых бород. Этот эксперимент повторялся снова и снова, просто для того, чтобы понять, как у людей формируются страхи. — ...В другой лаборатории проводились эксперименты по сенсорной депривации. Цель этих экспериментов заключалась в том, чтобы проверить, зависит ли психологический рост людей от окружающей среды. Как только людей лишали этой среды, их психика страдала. — Бедные люди, ставшие подопытными кроликами, после того как их лишили всех органов чувств, последовательно испытывали различные проблемы, такие как растерянность, эмоциональное беспокойство и интеллектуальные нарушения. У 40% испытуемых также появились галлюцинации, а некоторые даже покончили жизнь самоубийством. — ...Они были похожи на дьявольские войска. Они находили любовников, супружеские пары, матерей и детей и с помощью электрического тока проводили аномальные эксперименты. Под видом испытания человеческой природы они удовлетворяли своё любопытство в отношении человеческой психологии. — ...Я не мог найти своего любимого в лаборатории Д. Экспериментаторы рассказали мне, что многие люди умерли от лобной лоботомии. Они не знали, как обращались с трупами, но они видели... Красивый молодой человек превратился из живого и упрямого в безэмоционального ходячего мертвеца. — Я не знал, как мне удалось выжить в тот период времени. Я был погружен в крайнее горе и ненависть. Я хотел сжечь эту демоническую, адскую тюрьму, но оставшиеся во мне крупицы разума подсказывали мне, что величайшей местью будет разоблачение извращений этих дьяволов перед всем миром. — Я стиснул зубы и остался там, чтобы собрать улики и получить информацию из первых рук. — ... Однако в конце концов моя гомосексуальность была раскрыта. — Меня отправили на операционный стол для проведения лобной лоботомии. К счастью, я был одним из немногих, кто перенёс эту операцию и остался в здравом уме. — Так что мне было предписано продолжать проходить электрошоковую терапию. — Они хотели, чтобы я изменился и чтобы я стыдился своей гомосексуальности, но как это было возможно? — В любую эпоху не было недостатка в бесстрашных ересях. И я, я готов стать жертвой "ненормальной любви" этого века. — Я никогда не был таким храбрым, даже если электрический ток заставлял мою плоть и кости биться в конвульсиях. — Я стал сильнее, чем когда-либо, под их оскорблениями и попиранием. Я заявил, что люблю его. Я усмехнулся и сказал этим "нормальным людям": "Я гей. Я никогда не отступлю, не испугаюсь и не изменюсь". ... — Кан Лай передал свои показания в соответствующие департаменты и газеты, — негромко сказал Му Йиран. — Однако вышестоящие люди приказали газетам замять инцидент, что они и сделали. Исследовательский институт был захвачен, а большинство материалов и файлов уничтожены. — В то время Кан Лай был ещё жив. Он хотел найти тело своего возлюбленного, но исследовательский институт был закрыт и недоступен, и за ним следили, опасаясь, что он выложит всё наружу, что приведет к необратимым потрясениям в общественном мнении. Поэтому его свобода передвижения была ограничена. — Находясь в таком положении, Кан Лай мог полагаться только на живопись, чтобы выйти из депрессии и найти повод жить. Картина "Изучение человека" стала его единственной работой. — Он излил все свои чувства и сожаления в этой картине, и причиной его смерти во время депрессии стало то, что он так и не смог найти тело своего возлюбленного.  Кэ Сюнь надолго замолчал. Держа в руках чашку, он смотрел на своё расплывчатое отражение в воде. — Где изначально находился исследовательский институт? — спросил он. — Художественная галерея "Квадратная коробка", — сказал Му Йиран. — Они не нашли останков или чего-то подобного, когда сносили здание? — Кэ Сюнь поднял на него глаза. — Был найден клочок бумаги, — Му Йиран спокойно посмотрел на него. — В нём были перечислены имена всех умерших испытуемых, а также место захоронения их праха и номер хранения каждой урны. — А где сейчас урна? — спросил Кэ Сюнь. Му Йиран встал и негромко ответил:  — Я займусь формальностями завтра. Когда мы были в картине, я обещал Кан Лаю, что похороню их рядом друг с другом. — Я с тобой, — сказал Кэ Сюнь. Му Йиран не стал возражать, потому что Кэ Сюнь пошёл бы в любом случае. Му Йиран сделал шаг в сторону, намереваясь уйти. Вдруг он услышал, как Кэ Сюнь встал. Сделав несколько шагов вперед, Кэ Сюнь обнял его сзади. — Путь таких людьей, как мы, на действиельно очень трудный, — медленно прозвучал голос Кэ Сюня из-за его плеча. Му Йиран не шелохнулся. — Даже если ты откажешься избавиться от своих стен ради меня, я не стану настаивать, — Сказав это, Кэ Сюнь внезапно отпустил его. — Если расстояние может защитить тебя, то я... — Он отступил к панорамному окну. Когда Му Йиран повернул голову, то увидел юношу, который широко ему улыбался в обрамлении солнечного света. — Я готов стоять далеко позади тебя, чтобы защищать. Му Йиран посмотрел на него. Солнечный свет струился по нему, отчего он казался залитым солнечным теплом. Му Йиран долго смотрел на него, а потом вдруг сдвинулся с места и подошёл к нему медленным, непринужденным шагом. — Кэ Сюнь, — В его холодном голосе чувствовался едва уловимый магнетизм. — Ты, — он поднял руку и взялся тонкими пальцами за подбородок Кэ Сюня, — слишком много говоришь. Кэ Сюнь прижался к окну, широко открыв глаза. В это время раздался стук в дверь, и Му Йиран отпустил его подбородок. Застегивая пуговицы на манжетах, он повернулся, чтобы открыть дверь. Это были Вэй Дун и Цинь Си. Видимо они только что проснулись и приняли душ, всё ещё немного усталые и влажные. — Кэ'эр проснулся? — Вэй Дун вошёл в комнату и посмотрел на кровать. — А где он? Он огляделся, посмотрел на мужчину, стоящего перед панорамным окном, и спросил у Му Йирана:  — Это твой друг? Му Йиран не обратил на Вэй Дуна ни малейшего внимания и отвернулся, чтобы ответить на телефонный звонок. Цинь Си некоторое время смотрел на Кэ Сюня и наконец отреагировал.  — ... совершенно не узнал Сяо Кэ. Одеть на человека костюм – всё равно что изменить его. Вэй Дун был поражен.  — Ахуеть! Ты Кэ?! Пиздец! Что с тобой?! Ты одержим?! Что, блядь, на тебе надето?! Ты переходишь на офисный путь соблазнения? — ...Заткнись, — Кэ Сюнь оторвался от французского окна и провёл пальцами по подбородку, на котором всё ещё чувствовалось дыхание Му Йирана. Он будто находился в сонном трансе. — Тогда что... Ты хочешь ужинать? Пойдём. — Ладно, ладно, — Вэй Дун погладил свой живот. Этот отец никогда не ел в таком высококлассном отеле. Я вообще ничего не ел за день, так что давайте поторопимся.  Кэ Сюнь зашагал вперед, всё ещё витая в облаках. Он остановился перед Му Йираном и ошарашенно посмотрел на него.  — Я угощаю. — Я угощаю, — Му Йиран посмотрел на него, и его губы слегка приподнялись. — Что бы ты хотел съесть? Кэ Сюнь ещё больше растерялся и долго не мог ответить. — Что? — Му Йиран застегнул вторую пуговицу на воротнике и продолжал смотреть на него так, словно у него было всё время в этом мире. — Разве ты обычно не много говоришь? — ..А, — Кэ Сюнь почесал затылок. Дело было не в том, что он был слишком одурманен, а в том, что наступление противника было просто слишком сильным. Они отправились в следующие две комнаты, чтобы разбудить спящую Ли Яцин и позвать только что принявшего душ Чжу Хаовэня. Покинув картину, Ци Цянь и Хуан Пи исчезли, а Цинь Си не был настолько любезен, чтобы следовать за другими. Хотя в картине мозг Чжу Хаовэня почти проткнули хирургическим шилом, как только он покинул картину, от раны почти не осталось следа. Поэтому, немного поспав, он смог достаточно восстановиться, чтобы сидеть в ресторане отеля вместе со всеми. Цинь Си рассказал Ли Яцин о дальнейших мерах предосторожности, а Кэ Сюнь попросил её передать телефон Чжан Ханжуй её родителям. Во время еды Кэ Сюнь не забыл спросить у Чжу Хаовэня:  — В твоём ящике лежит письмо, которое ты мне написал. Что в нём? Чжу Хаовэнь взял в руки кусок овощей, его лицо не выражало никаких эмоций. — Некоторые личные договоренности, в выполнении которых я мог положиться только на тебя. — Так что за письмо ты написал? Расскажи мне сейчас. Я запишу его, если не получается отправить сообщение через Wechat, — сказал Кэ Сюнь. Чжу Хаовэнь посмотрел на кончик своей палочки.  — Без этого письма Кан Лай никогда бы не смог воссоединиться со своим возлюбленным. Когда память стирается, когда телефон перестаёт работать, когда исчезают электронные данные, письмо всё равно остаётся.