Marauders

      София де Бланк       Утром София вновь проспала. Шла уже третья бессонная ночь подряд, и все из-за неуемной энергии Блэка. С каждым разом их встречи становились все длиннее и все более изматывающими. Не сказать, что София была против, но нормально поспать ей тоже хотелось.       К тому же, чем дольше они оставались с Блэком наедине, тем больше они начинали разговаривать, помимо всего прочего. А все это выливалось в бесконечные скандалы. Если вдруг такое случалось, и их рты были не заняты друг другом, они начинали ругаться и спорить по совершенно никчемным поводам. Конечно, за этим всегда следовало неминуемое бурное примирение, но ее раздражал сам факт, что Блэку обязательно надо вывести ее из себя каким-нибудь глупым замечанием или комментарием, будь то цвет ее рубашки, оценки за очередное эссе или ее мнения по какому-нибудь вопросу. Она, разумеется, в долгу не оставалась.       Но, несмотря на то, как ее бесил феноменально вредный и невыносимый характер Блэка, при одном только взгляде в его горящие глаза, она ощущала, как по ее венам начинала бежать лава. Сердце замирало, колени начинали дрожать, мысли путались. И она всем нутром ощущала такую же отдачу от него, что еще больше сводило с ума.       Как бы она ни старалась притворяться, что от Блэка ей надо только одно, София понимала, что дело принимает скверный оборот, и Блэк превращается для нее в ненормальную зависимость.       София соврала бы, если сказала, что ей не нравилось, что Блэк вылавливал ее каждую перемену и зажимал во всевозможных тайных проходах замка — ее это будоражило и волновало. Она бы соврала, если сказала, что ненавидит его поцелуи в шею — она от них растворялась, дрожала с головы до ног. Соврала бы, если сказала, что не ждет с нетерпением каждую их следующую встречу — она беспрестанно поглядывает на часы в ожидании перемены. Чего уж там, она бы соврала, если сказала, что ее не будоражат их скандалы — Блэк ее этим лишь заводил. Это стало их любимой игрой — кто кого первым доведет до белого каления. А дальше уже шли другие, более изощренные игры.              София взглянула на часы. Завтрак только начался, и если она сейчас же встанет, она успеет на его окончание. Она с трудом поднялась с кровати. Все мышцы ныли и требовали остаться в теплой постели хотя бы до обеда. Но впереди стояли Чары с гриффиндорцами, а значит и наглые заигрывания Блэка, сидящего прямо напротив нее. А уж отказаться от этого было выше ее сил.              Времени до конца завтрака оставалось не так и много, поэтому, когда София увидела столпотворение в холле, она даже не обратила внимания на него, пытаясь пробиться к Большому залу. Но кроваво-красная надпись на всю стену и перешептывания перепуганных студентов все же заставили ее сбавить скорость. София окончательно остановилась и уставилась на стену, на которой огромными буквами было выведено послание: «Смерть грязнокровкам. П.С.», а рядом зеленый череп с выползающей изо рта змеей.       — Ну и художества, человек явно лишен таланта, — усмехнулась София. Увидев подпись, она спросила впереди стоящих: — П.С.? Что еще за ПСы?       — Пожиратели Смерти, — ответил знакомый голос за спиной. София развернулась и увидела Регулуса, который взволнованно смотрел на надпись.       — Пожиратели Смерти? — София не сдержала ядовитой ухмылки. — Серьезно? А что-то более пафосное нельзя было придумать?       Регулус нахмурился и опустил на нее глаза, но ответить ничего не успел — в холл влетели профессора. МакГонагалл и Флитвик стали колдовать над надписью, то ли пытаясь ее стереть, то ли выяснить, кто ее оставил. Остальные же стали разгонять студентов, которые не желали уходить и все еще со страхом переговаривались. Даже некоторые слизеринцы и представители чистокровных семей выглядели напряженными.       София не понимала из-за чего такой переполох. По ее мнению, было вполне очевидно, что это чья-то неудачная шутка, а не указания к действию.       В Шармбатоне бы такого цирка в жизни не допустили.       — Лично я иду завтракать, — София снова развернулась и двинулась сквозь толпу в зал. Регулус заторопился за ней.       — Как ты можешь не знать, кто такие Пожиратели Смерти? — недоуменно спросил Регулус, садясь напротив нее.       — С чего я вообще должна о них знать? — удивилась София.       — Это же союзники Волан-де-Морта!       — Это еще кто? — София накладывала себе овсянку и никак не могла понять возмущения младшего Блэка. Она подняла на него взгляд. Регулус выглядел страшно оскорбленным.       — Ты… ты не знаешь о Темном Лорде? — спросил он не своим голосе.       — Нет, ну о злом и страшном Темном Лорде я слышала, — кивнула София, — но я не знала, что его зовут Волан-де-Морт.       Она и правда не слышала до этого момента его имени. Британские газеты она не читала принципиально, да и политикой никогда не интересовалась. А стоило студентам в гостиной заговорить о Темном Лорде, она обычно с шумом удалялась в свою спальню. Гриффиндорцы же, с которыми она изредка общалась, называли его не иначе как псих, маньяк или ублюдок.       Вид Регулуса, который обиженно надулся на такое заявление, начал ее забавлять.       — Волан-де-Морт, — повторила София и усмехнулась. — Он что, француз? Должно быть, родители его ненавидели, раз так назвали.       — Он не француз, — резко ответил Регулус и вполголоса добавил: — И это его ненастоящее имя.       — То есть его настоящее имя еще хуже? — София театрально округлила глаза.       — Как ты можешь так неуважительно о нем отзываться? — Регулус ближе наклонился к ней, пристально глядя в глаза. — Это же величайший Темный маг!       — Не он первый, не он последний.       — Что ты имеешь в виду? — нахмурился он.       — То и имею, — София пожала плечами, — у нас тоже такой был — Грин-де-Вальд, как ты знаешь. Тоже мечтал всех поработить и постоянно затирал про общее благо. Ну и где он сейчас? Гниет в Нурменгарде. И кстати, именно ваш старик его победил, — София кивнула на Дамблдора. — Так что недолго вашему Темному Лорду осталось страшные записки на стенах писать и людей запугивать.       — Грин-де-Вальд не ровня Темному Лорду, — сказал Регулус после небольшой паузы. — У Темного Лорда более смелые решения, более радикальные методы. Он в разы сильнее и у него есть то, что поможет ему победить.       — И что же это? — София насмешливо посмотрела на него. — Он тоже собирает Дары Смерти? Судя по его имени и кличке его псов, очень на то похоже.       — Дары Смерти? — Регулус снисходительно улыбнулся. — Ты веришь в эту детскую сказку для глупых детей?       — Есть основания полагать, что это правда, — София также снисходительно улыбнулась в ответ.       — И какие же?       — Как ты мог прочитать в вашей газетенке, Регси, мой дед «сотрудничал с Грин-де-Вальдом», так что информация известна, можно сказать, из первых уст.       Регулус даже забыл про завтрак, что-то обдумывая и внимательно глядя на Софию.       — Значит, ты всерьез полагаешь, что есть непобедимая палочка, уникальная мантия-невидимка и воскрешающий камень?       — А почему нет? — София равнодушно пожала плечами. — Например, есть неоспоримые доказательства существования бузинной палочки.       — Тебе дед что-то рассказывал? — у Регулуса в глазах вспыхнул интерес.       — Мне он ничего не рассказывал, меня считали недостойным членом семьи, как ты уже мог понять, да и он умер, когда мне еще и десяти не было. Зато он много чего рассказывал Луи. Направлял, так сказать, на путь истинный, — усмехнулась София.       Регулус продолжал неотрывно смотреть на нее.       — Хорошо, — медленно протянул он. — Предположим, палочка существует. И у кого она?       — Есть мнение, что именно Грин-де-Вальд был ее последним владельцем, — сказала София, не прекращая есть кашу.       — Последним? — Регулус удивленно вскинул брови.       — По официальным данным, — кивнула София.       — А как стать новым владельцем?       — Считается, что надо победить прошлого владельца палочки, чтобы она стала слушаться нового хозяина. Или убить, точно не знаю.       — То есть надо всего лишь победить в дуэли непобедимую палочку?       — Не понимаю, к чему ты клонишь, — сказала София и прекратила есть, недовольно посмотрев на Регулуса. Она не понимала, почему он пару минут назад еще насмехался над ней, а сейчас с таким интересом расспрашивает.       — Ты сказала, что Грин-де-Вальд был последним владельцем непобедимой палочки. Чтобы стать ее новым полноправным владельцем необходимо победить или убить предшественника. А ведь мы знаем, кто одержал победу в его последней дуэли.       София одновременно с Регулусом посмотрели на Дамблдора. Тот как ни в чем не бывало ел свою яичницу и что-то напевал себе в усы.       София была шокирована этой догадкой. Она повернулась обратно к Регулусу и, понизив голос, спросила:       — Думаешь, старик — новый владелец бузинной палочки, Регси?       — Да, — также шепотом ответил Регулус, наклоняясь к ней, — согласно детской сказке, именно так обстоят дела.       Он не сдержался и улыбнулся.       — Не вижу ничего смешного, — огрызнулась София, когда поняла, что Регулус все еще не верит ей.       — Я и не смеюсь, — ответил он, возвращаясь к завтраку и все еще слегка улыбаясь. — Осталось найти камень, который мертвых воскрешает, и мантию-невидимку, которой уже несколько сотен лет.       В его голосе так и сквозило ехидством. София недовольно следила за тем, как он намазывает джем на тост.       — Скажи мне, Регси, почему волшебники меньше маглов верят в чудеса? Что мешает тебе поверить в уникальную волшебную палочку, в волшебный камень и волшебную мантию?       — Способность к рациональному мышлению? Отсутствие фактов и доказательств? — насмешливо предположил он. — И еще, маглы верят в волшебство не потому, что они что-то да понимают, а лишь из-за своей необразованности и часто из страха. Они готовы списать на волшебство абсолютно любые непонятные им явления. Хотя, в большинстве случаев, этим явлениям есть вполне логическое объяснение. Но маглы не очень умны. К тому же, их интеллект значительно ниже, чем у волшебников. Это научный факт, кстати.       — Ты бываешь очень неприятным, Регулус, — недовольно произнесла София, понимая, что ей нечего сказать против.       Регулус слегка откинул голову и негромко рассмеялся, прикрывая глаза. Она впервые видела, как он смеется. София редко замечала, как Регулус искренне улыбается, а чтобы он так от души смеялся и вовсе было зрелищем из разряда вон выходящим.       — Спорить с тобой одно удовольствие, София, — улыбнулся он.       Она подозрительно глянула на него, размазывая ложкой кашу по тарелке. Регулус доел свой тост и поднялся из-за стола.       — Мне нужно еще зайти в библиотеку перед занятиями, — сказал он, все еще улыбаясь, — а ты постарайся меньше читать детских сказок. А то не ровен час, как за тобой смерть с косой придет, — Регулус уже отошел на пару шагов, но повернулся, чтобы сказать: — А у тебя ни мантии, ни палочки, ни камня.       — Иди к черту, Регси, — беззлобно крикнула она ему в след.       София еще мгновение сдерживалась, но потом расплылась в глупой улыбке. Регулус начинал ей все больше нравиться. С ним было легко, просто и временами даже весело. Он ее никогда не грузил, не доставал нелепыми предложениями, никак не комментировал ее способности и не пытался убедить в истинности семейных традиций, которых она должна придерживаться. Он был очаровательно зануден и восхитительно педантичен. Его аристократические замашки не раздражали ее, а лишь заставляли умиляться. С ним было удивительно комфортно, так, как ни с кем больше.       Но главным его плюсом было то, что при всей внешней схожести с братом, по характеру он оставался его полной противоположностью. Убийственные спокойствие и хладнокровие Регулуса были именно тем, что нужно, после длительного времяпрепровождения с Сириусом, все общение с которым походило на путь по минному полю.       Правда, она все равно каждый раз чувствовала, как сердце на мгновение замирает при взгляде в его глаза. Глубокие, серые глаза Блэков хоть и были идентичны до последней крапинки, и выражали абсолютно разные эмоции, как и их обладатели, но реакция у нее каждый раз была одинаковая.              

***

      Зайдя вечером в гостиную, София оторопела. В комнате, кажется, собрался весь факультет, от самых младших до самых старших. Все сидели на диванах и креслах, обращенные к камину, возле которого стоял Мальсибер и толкал какую-то речь.       София вначале хотела незаметно пройти в спальню, но любопытство пересилило и она стала пробираться поближе, чтобы тоже послушать, для чего он собрал полфакультета.       — …если кто-то знает, кто это сделал, вы должны сейчас же об этом сказать, — говорил Мальсибер. Как поняла София, он говорил про утреннюю надпись на стене.       Все слизеринцы молчали. Признаваться никто не спешил.       София прошла к камину и села на диван, прямо возле стоящего рядом Мальсибера, в предвкушении ожидая представление.       — Нет желающих признаться? — Мальсибер обвел всех ледяным взглядом, на секунду задержавшись на Софии. — Я все равно узнаю об этом. И лучше вам иметь смелость и признаться самим.       В гостиной стояла оглушающая тишина.       София не до конца понимала, для чего вообще Мальсиберу знать, кто это сделал. Она считала, что слизеринцы только рады будут, что кто-то угрожает маглорожденным.       — Ну, я это сделал. И что? — с кресла поднялся Крауч и самодовольно усмехнулся.       — Ушлепок, — фыркнула София и сложила руки на груди, с неприязнью глядя на Крауча.       — Ты же знаешь, Барти, — жестким тоном ответил Мальсибер, — в школе не надо высовываться.       — А мне скучно! — ответил он, пальцами зачесывая волосы назад и хищно улыбаясь. — Видел, как грязнокровки перепугались? Я слышал, кто-то даже домой засобирался.       Крауч рассмеялся и повернулся на своих друзей, которые, очевидно, не знали, чью сторону принять, и неуверенно улыбались.       — Если тебе скучно, я могу обеспечить тебя работой. Ты знаешь, она у нас есть.       — Следить за вашими поварихами? Или рыться в пыльных архивах? — усмехнулся Крауч.       — Да. Если ты хочешь быть полезен.       — В чем проблема, Генри? — спросил один из студентов, которого София знала, как Амикус. — Не мешает лишний раз припугнуть грязнокровок.       — Не таким способом, Кэрроу, — Мальсибер перевел взгляд на него. — Или хочешь, чтобы вас из школы вышвырнули?       — Они не узнают, кто это сделал, — резко ответил Крауч, — мы все предусмотрели.       — Ты правда полагаешь, что любитель грязнокровок и предателей не узнает, кто в этом виноват?       — Конечно, нет! У Дамблдора маразм в прогрессирующей форме.       — Не стоит недооценивать Дамблдора, Барти, — прошипел Мальсибер. — Он интриган, манипулятор и чует любую подлость за милю. О чем предупреждал Темный Лорд? Напомнить?       — Не надо, я не забыл, — огрызнулся Крауч. Веселья в нем поубавилось.       — Ты ставишь под удар не только себя, но и всех нас, — Мальсибер со своими ледяными голубыми глазами и твердым голосом выглядел пугающе. — За нами сейчас начнут следить, начнут подозревать. Ты этого добивался?       — Нет, — буркнул Крауч и сел обратно на свое место.       Мальсибер отвернулся от Крауча и повернулся ко всем студентам.       — Подобное поведение совершенно недопустимо для представителей нашего факультета. Мы здесь не для того, чтобы развлекаться и запугивать других студентов. Мы здесь для того, чтобы учиться, впитывать новые знания, расширять границы своей магии. Вы должны обладать дисциплиной, осторожностью и выдержкой. Должны быть умны и всегда быть на шаг впереди остальных. Вы должны почитать традиции факультета и ваших семей.       София чувствовала, как в ней поднимается раздражение. Мальсибер хотя и не говорил ничего сверх неприятного, но его «должны» и «надо» вызывали чувство отвращения. Скажи ей кто-нибудь на первом курсе про дисциплину и осторожность, она бы расхохоталась этому человеку в лицо. Она оглянулась на младшекурсников. Все с небывало серьезными лицами внимательно слушали Мальсибера. Один из первокурсников даже записывал.       — Если в будущем вы хотите сослужить достойную службу Темному Лорду, — продолжал Мальсибер, с ледяной суровостью глядя на студентов, — вы должны быть лучшими во всем. Если вы хотите пополнить круг его ближайших сторонников, быть причастным к великому делу, вы должны соответствовать. А иначе пополните ряды его егерей, что занимаются всей грязной работой.       — Такой вопрос, Мальсибер, — прервала его София. Он тут же опустил на нее свой взгляд и София продолжила: — Правильно ли я понимаю, что пути только два?       — Есть еще третий вариант, де Бланк, — ответил Мальсибер и усмехнулся, — подыхать в канаве с грязнокровками и предателями.       — То есть, в эту канаву отправятся все неугодные? — София поднялась с дивана, чтобы быть на одном уровне с Мальсибером, и со всей ненавистью посмотрела ему в глаза. — Ты не думал обратиться к целителям, Мальсибер? Потому что то, с каким удовольствием ты говоришь об убийствах невиновных, просто ненормально.       — Никто не говорит про убийства невиновных, де Бланк, — Мальсибер подошел к ней совсем близко. — Темный Лорд добр и щедр…       — Темный Лорд добр и щедр? — перебила она его. — Сам-то противоречий не находишь?       Мальсибер проигнорировал ее комментарий и продолжил, повысив голос, с нажимом выделяя каждое слово:       — …для всех грязнокровок он найдет место. Место, соответствующее их статусу крови и способностям. Каждого предателя он великодушно простит, если тот придет с покаянной. Но если вдруг кто-то вздумает сопротивляться, устроит бунт, пойдет против его режима, то да, де Бланк, тот в муках будет подыхать в канаве.       — Тогда какого черта он сейчас истребляет маглов?       — Про маглов я ничего не говорил, — Мальсибер опять расплылся в гадкой ухмылке, — этот мусор не достоин ни жизни, ни того, чтобы прислуживать. Хотя, полагаю, какую-то их часть все-таки придется оставить.       — Ты себя вообще слышишь, фашист? — с отвращением в голосе спросила София.       Мальсибер еще несколько секунд прожигал ее взглядом, потом обошел кругом и встал перед студентами, чтобы быть к ним ближе.       — Не далеко тот день, когда к власти придет Темный Лорд. Осталось подождать совсем немного. Грязнокровки будут знать свое место, а мы получим законную власть. Власть, которая всегда принадлежала нам по праву.       В полной тишине гостиной, хорошо поставленный голос Мальсибера звучал особенно четко и устращающе.       — Мы веками хранили наши традиции, наша магия столетиями передавалась из поколения в поколение. Наши предки постоянно наращивали родовую мощь и уникальные знания, которые не найти ни в одном учебнике. Они хранили чистоту крови и делали все для сохранения рода и защиты своей семьи.       Мальсибер обвел всех яростным взглядом и продолжил, повысив голос:       — Сейчас грязнокровки приходят к власти и наводят свои порядки. Лишают нас той мощи, что веками копилась в нашем роду. Запрещают использовать кровную магию. Все неугодные законы, которые они не понимают в силу своей безграмотности, они отменяют. Семейные реликвии, которых они боятся, и которые им неподвластны, они отнимают. У них нет ни принципов, ни уважения к традициям.       Все слушали Мальсибера затаив дыхание, никто не смел и слово вставить. Он ходил между студентов и выглядел в этот момент, как настоящий безумец.       — Грязнокровки воруют нашу магию и уносят ее в магловский мир, раскрывают наши секреты и зарабатывают на этом деньги. Все те жулики, что дурят маглов, варят им разные зелья от сглазов и порчи, все они грязнокровки. Все те аферисты, что создают амулеты и продают маглам — грязнокровки. Все эти фокусники, «шаманы» и «предсказатели», что берут деньги с маглов и пользуются их невежеством — грязнокровки. Они используют магию в корыстных целях или вовсе растрачивают ее попусту. Они не понимают всей ее мощи и ценности.       Мальсибер взял короткую передышку. Он вновь обвел всех взглядом и добавил:       — Но Темный Лорд расставит все по своим местам.       — Ты болен, Мальсибер, — сказала София, привлекая все внимание к себе. — Болен ты, болен ваш Темный Лорд и все, кто его поддерживает. Все, о чем ты тут распевал, полная, совершенно необъективная чушь. Маглорожденные ничем не отличаются от чистокровных, а некоторые и вовсе будут получше.       Мальсибер повернулся к ней и криво усмехнулся.       — Не тебе об этом говорить, де Бланк. Ты строишь из себя анархиста и бунтаря, презираешь все традиции и с отвращением смотришь на любого чистокровного. Однако это не мешает тебе пользоваться родительским золотом и семейными артефактами, ты никогда не прочь прикрыться известной фамилией и пользоваться привилегиями, которых у тебя столько, сколько нет у большинства присутствующих здесь. Ты понимаешь, что у тебя в разы больше преимуществ и возможностей не только по сравнению с грязнокровками, но и со многими чистокровными, и ты спокойно этим пользуешься. Тебе нигде не жмет, де Бланк?       София ничего не успела на это ответить, как из кресла, стоящего в тени камина, поднялась высокая фигура.       — Хватит, Генри, — в свет вышел Регулус и смерил Мальсибера уничтожающим взглядом.       Мальсибер порывался еще что-то сказать, но нервно закусил губу. Авторитет Блэка на Слизерине был полным и безоговорочным.       — Регулус, ты опять…       — Мы уже говорили об этом, — спокойным, но уверенным тоном прервал его Регулус.       Мальсибер усмехнулся и обратился к Софии:       — И вот еще одна твоя привилегия — покровительство самого Блэка, — выплюнул он с отвращением.       — Думаю, на сегодня достаточно, Генри, — произнес Регулус, с легкой скукой глядя ему в глаза.       Мальсибер с неприязнью глянул на него, развернулся и ушел в спальни, хлопнув напоследок дверью.       После громкой речи Мальсибера в гостиной образовалась оглушающая тишина.       — Можно тебя на пару минут, София? — спросил Регулус.       Она молча кивнула и направилась за ним.       У Софии все еще бешено колотилось сердце. В основном потому, что Мальсибер попал в самую точку, сказав, что она не прочь пользоваться преимуществами своей фамилии и происхождением. Она не стеснялась использовать это в корыстных целях, аргументируя это тем, что раз уж ей «посчастливилось» родиться в такой семье, отказываться от всех этих благ просто грех и глупость. Но она никогда не придерживалась идей чистокровности, никогда не выказывала своего превосходства над другими, никогда не травила маглорожденных и никогда не считала себя лучше других.       Регулус вывел ее из гостиной в пустой коридор и без лишних предисловий сказал:       — Я понимаю, что тебе очень трудно пройти мимо и не высказать свое мнение, но не надо лишний раз злить Мальсибера.       Его лицо выражало полное спокойствие, но в глазах мелькало недовольство.       — Ты слышал вообще, что он говорил?! — возмутилась София. — Мне интересно, почему я одна сказала что-то против! Он же говорил про самый настоящий геноцид! А все и рты разинули! Какой-то пацан даже записывал!       — Он говорит то, что считает правильным. Во что верит. То, чему его учили с самого рождения, — Регулус нервно сглотнул и тяжело вздохнул. — И он совершенно прав, София.       — Прав?! — она вытаращила глаза на Регулуса. — Только не говори, что ты тоже так считаешь!       Регулус на секунду замялся, подбирая слова.       — Возможно, Генри высказался несколько резковато, но да, я согласен с общими идеями.       София уже открыла рот, чтобы в очередной раз возмутиться, но Регулус не дал ей и начать.       — Испокон веков чистокровные волшебники держали власть. И это было не без оснований. Мы сильнее, умнее и у нас множество преимуществ, таких как родовая магия, фамильные артефакты, более длительная продолжительность жизни и еще много всего по мелочи. Нам известно то, что маглорожденные никогда не узнают. Мы умеем то, чему маглорожденные никогда не научатся.       — Ну так и научите их! Покажите и расскажите!       — Это невозможно, — перебил он. — Это абсурд! Думаешь, никто не пытался? Маглорожденные просто не хотят обучаться. От маглов им передалось все самое дурное — лень, слабость, зависть, инфантилизм, жадность, глупость…       — Я поняла тебя! — София повысила голос, прерывая его поток. — И именно поэтому ты считаешь, что их надо убивать?       — Как сказал Мальсибер, никто никого убивать не собирается.       — Ты правда думаешь, что ваш Темный Лорд не встретит сопротивления? — усмехнулась София. — Что все согласятся с его средневековыми идеями?       — Ни одна смена власти не проходит без жертв, — спокойно ответил Регулус. — Это естественно. Но все быстро поймут, что сопротивление бесполезно и бессмысленно.       — Ты хочешь, чтобы была война? — разочаровано спросила она.       — Этого никто не хочет, София. Но иногда это единственный вариант добиться справедливости и взять то, что тебе принадлежит по праву.       — Ты ведь понимаешь, Регулус, что если у вас будет война, погибнут не только грязнокровки, погибнет много чистокровных семей? Когда Грин-де-Вальд пытался прийти к власти, он уничтожил несколько древних родов просто потому, что те отказывались убивать по его приказу или сопротивлялись его зверскому режиму. В итоге чистокровок стало еще меньше, чем было. Вашему Темному Лорду не мешало бы учиться на чужих ошибках.       — Поверь, Темный Лорд прекрасно понимает все риски.       София покачала головой и со злостью ответила:       — Ни черта у вас не выйдет.       — Поживем — увидим, — Регулус выглядел таким уверенным, будто он и минуты не сомневался в правильности своих убеждений и в успехе Темного Лорда.       Впрочем, мне до этого нет никакого дела.       …пусть делают, что хотят. Еще и впрягаться за долбанных англичан.       Как будто мне больше всех надо.       София усмехнулась и махнула рукой. И вдруг она вспомнила еще кое-что:       — Кстати, что это там Мальсибер ляпнул насчет покровительства самого Блэка?       — Я в таком же замешательстве, как и ты, — Регулус театрально удивился и развел руки в стороны.       Она недоверчиво хмыкнула.       — Поверю тебе на слово, Регси. Как я тебе уже говорила, ничья защита мне не нужна.       — Я это прекрасно помню, София, — Регулус мягко улыбнулся. — И как я уже говорил тебе, я беспокоюсь столько не за тебя, сколько за других студентов.       София в ответ рассмеялась. Она успела увидеть, как в глазах Регулуса промелькнули хитрые искорки. Он прошел обратно к стене и произнес пароль.       — Идешь? — спросил у нее Регулус, перед проходом в гостиную.       — Нет, — София помотала головой и взглянула на наручные часы.       Меня уже твой несносный брат ждет.       — У меня дела, — добавила София.       Регулус кивнул, попрощался и скрылся в проеме, который тут же превратился в сплошную стену.