From Twitter

      Следовать за солнцем не так-то просто. Поднимаешь взгляд и пытаешься смотреть, не отрывая взгляд, за яркой звездой, наслаждаться её теплом. А солнце слепит, заставляя глаза слезиться, и в итоге все равно приходится отворачивать голову. Кожа под горячими лучами жжется и краснеет, голова начинает кружиться, но солнце неумолимо двигается вперёд, не останавливаясь не на секунду. Словно показывает свое превосходство, окуная в реальность, — тебе никогда не дотянуться до меня. Ведь то, что красиво — порой очень больно.       Бокуто подтягивает Акааши поближе к себе, сжимая твёрдые бедра, и мягко прижимается губами к шее, слушая тихий выдох.       Акааши не краснеет. Никогда.       После Главного признания было ещё несколько, словно они все ещё не могли поверить в случившееся, а потом свидания, нежные или горячие, сводящие с ума поцелуи. За все это время Бокуто видел множество эмоций, кроме одной.       Ещё ни разу парень не видел на лице Акааши румянца смущения, стыда или возбуждения. Тем более красный цвет не распространялся на уши и ниже, словно тело Кейджи в принципе не знало о такой функции.       И Котаро понял, что Акааши и есть то самое солнце, обжигающее всех вокруг и заставляющее возвращать взгляд снова и снова. Он сам был одним из многих.       А солнце просто не может краснеть. Оно должно светить чистым золотистым светом.       Капитан покрывает плечо поцелуями, несильно прикусывая кожу, когда его голову поднимают за подбородок и более настойчиво целуют в губы. Бокуто трогает руками, несмело лижет и кусает, пока ему это разрешается.       Он думает, что может лишиться всего в одно мгновение, поэтому чуть наваливается на тёплое тело. Кейджи понимает без слов, сцепляя руки на чужой шее, и откидывается на покрывало, утягивая парня за собой.       Бокуто счастлив. Он купается в любви солнца, выныривает и ныряет в море чувств и ощущений. Котаро хочет сгореть в лучах солнца здесь и сейчас. И не важно, насколько сильно потом будут болеть ожоги.       Они целуются. С каждой минутой Котаро позволяет себе все больше вольности. Руки опять ложатся на бедра, губы опускаются на ключицы, и вот на бледной коже расцветает первое красное пятно.       Котаро застывает. Это его вина, из-за него солнце перестаёт быть идеально чистым. Но Акааши не возмущается и не отталкивает. Акааши… Бокуто не может поверить своим глазам.       На щеках Кейджи проступает нежно-розовый румянец, когда он прикасается к метке, а потом смотрит на взволнованного Бокуто, который не может вздохнуть полной грудью.       — Все хорошо? — связующий приподнимается на локтях, а Бокуто не может вымолвить ни слова. Он заворожен новым открытием, и просто медленно кивает головой.       Акааши аккуратно прикасается к щеке Котаро.       — П-просто ты… — начинает Бокуто, все ещё не справляясь с эмоциями. — У тебя на щеках румянец, — наконец выпаливает он. Акааши не понимающе хмурится.       Бокуто глубоко вздыхает и садится на пятки между разведенных ног Кейджи. Парень не знает, куда деть руки — перед глазами острая коленка, и, не удержавшись, неловко кладёт на нее руку.       — Я знаю тебя уже несколько лет и видел много твоих эмоций. Но я никогда не видел румянца, поэтому думал, что, может, у тебя просто не было повода? — тараторит Котаро, не замечая, как от волнения начал легонько гладить коленку.       Акааши бросает взгляд на самовольные пальцы, после переводя на лицо напротив. Не то чтобы он возражает.       — Когда мы начали встречаться, я надеялся, — теперь уже на щеках Бокуто вспыхивает румянец и он опускает взгляд, несильно сжав колено Акааши, — что наши отношения, если и не будут для тебя чем-то важным, то хотя бы волнующим. Ничего не изменилось, и я пытался не придавать этому большое значение. Но у меня ничего не получается, я так не могу. А сейчас я смотрю на твоё лицо и вижу… — Котаро неловко смеётся. — Хах, это ведь просто эмоции, а чувства внутри, не обязательно…       — Бокуто, — мягко зовет Акааши. — Я не очень хорош в проявлении эмоций, но ты не представляешь, насколько я дорожу нашими отношениями. Я не люблю проявлять чувства на публике, а когда мы одни дома… — Кейджи кусает губу. — Я просто думал, что, может быть, это все несерьёзно для тебя? — Бокуто задыхается.       Несерьёзно?! Да как такие мысли вообще могли прийти в голову Акааши — их отношения самое важное в жизни Бокуто.       — Я не хотел навязываться, не хотел заставлять тебя.       — Акааши! — Котаро резко вскидывается и опускает руки по бокам головы Кейджи. — Что ты такое говоришь. Я был так рад, когда ты мне не отказал, когда ответил взаимностью. Заставлять! С чего ты вообще это решил. Я только счастлив больше времени проводить с тобой. Ты безумно мне нравишься, и я бы хотел все время…       Договорить Бокуто не дают — утягивают в поцелуй. А в следующее мгновение он уже лежит под Акааши, который седлает его бёдра. Кейджи дарит лёгкий поцелуй в подбородок, после чего опьяняюще прижимается к губам, переплетая пальцы. Бокуто кажется, что он всхлипывает от напора, но ему все равно. Сейчас Котаро хорошо до сжимающихся пальцев на ногах и дрожи во всем теле.       Акааши проводит языком по шее, спускается быстрыми поцелуями к груди. Бокуто стонет и не сдерживается — тянет связующего на себя, долго целует, проталкиваясь языком.       Когда поцелуй прерывается, Бокуто снова смотрит на румянец — ещё одну прекрасную и удивительную часть Акааши. Его солнца.