Кадеты?

Возвращаясь в лагерь, мы с Мику призадумались о том, стоит ли вообще возвращаться без Шурика. А поскольку старый лагерь был ровно по соседству с нашим цветущим полем, Мику предложила срезать путь через лес. По пути мы успели упасть бесчисленное число раз и примерно столько же, мы ударялись чем-то о всякую лесную растительность: ветки там, или всякий пенек. Но была в этом какая-то своя атмосфера, уюта и природной беспечности. Весь лес нам говорил о том, что нужно расслабиться, присесть и отдохнуть от всех этих лишних забот. Но мы несмотря на огромный соблазн, шли вперед, ради Шурика. И уже скоро показались очертания старого лагеря. Выйдя из зарослей мы стряхнули со своей одежды застрявшие веточки, листья и прочий мусор, который естественным образом цепляется за одежду таких неуклюжих путников как мы. Старый лагерь стоял ровно таким же, каким мы его видели раньше, такой же полуразрушенный и никому не нужный. Лишь чей-то одноразовый стаканчик на окне третьего этажа смутил Мику, а затем и меня. Подойдя к уже знакомой дыре, я вспомнил события двухдневной давности и в очередной раз извинился перед Мику, но той уже след простыл. Взглянув вниз я увидел, что она уже внизу и все молча ждет, пока я выйду из ступора. "Наконец-то, прыгай уже!" — крикнула она и чутка отошла в сторону. Я без доли страха прыгнул, и мы пошли уже по знакомым тоннелям. Не успели мы пройти достаточно далеко, как с поверхности стали доноситься приказы солдатам. В панике мы побежали и спустились еще ниже в шахты, где пробежав также как и в прошлый раз мы снова оказались у той железной двери, и в этот раз она тоже была закрыта, будто кто-то ее постоянно закрывал, от чего нам стало не по себе. Открыв дверь, мы на свое удивление снова увидели там испуганного Шурика. Тут уже я не знаю, кто испугался больше, мы или он. Покричав друг на друга как в дешевых комедиях мы пришли в себя. — Шурик, нахрена ты снова сюда полез, идиот!? — крикнул я от злости — Ты вообще понимаешь, что за тебя волнуются, тебя ищут не только твои друзья, но и солдаты. — Солдаты? Хаоситы! Они пришли за мной! И вы наверное их разведчики, но так и быть, я отпущу вас, считаю до 5. — Шурик, как мы можем быть э.. хаоситами? Мы же кадеты! — решила возразить Мику, но ее слова остались неуслышанными. — Три... Два... Один... Время вышло, — с долей сожаления прошептал Шурик, — простите меня, но я живым вам не сдамся. Шурик взял с пола уже знакомую ему арматуру, но тут из боковой двери вышел солдат в противогазе и молниеносным движением взял Шурика в захват и повалил его на землю. Послышались шаги сзади, мы до сих бывшие в недоумении развернулись и увидели еще четверых солдат с дубинками, в противогазах и в черной форме, похожей на форму гвардии. — Ничего страшного не случилось, увести всех к Виоле, Ольге сообщить, что операция прошла успешно, — скомандовал один из солдат в противогазе. — Но Владислав, что это все значит? — крикнула с удивлением Мику. — Все-таки узнала, умная девочка, расскажу обо всем на поверхности, договорились? — А-ага. Солдаты увели нас через лестницу прямо у памятника Главкому и повели к Виоле. По пути мы однако, никого не повстречали, как мне пояснили, в лагере из-за исчезновения Шурика ввели комендантский час. В то время как Шурика без чувств на себе нес во главе колонны один из крепких солдат, мы с Мику ходили вполне себе свободно, если не считать конвоирующих нас троих солдат, двоих сзади и Владислава спереди. Совсем скоро мы дошли до медпункта, где нас уже долго судя по недовольному взгляду ожидала нас Виола. — Ничего более, Влад? — спросила недовольным тоном она. — Да, скучно наверное да? Никаких тебе на этот раз колюще-режущих или переломанных ребер? — играючи ответил Владислав. — Скоро со своими НКВДшниками у меня всю отберешь, — с ухмылкой уже ответила она. — Еременко, Коновалов, Григорьев. Свободны, явиться в шесть часов в кольце Нибелунга, — повернув голову вбок приказал нарком. — Так точно! — ответили солдаты и скрылись за захлопнувшейся дверью. И пока Шуриком на кушетке занималась Виола, Влад уж было все хотел нам обьяснять. — Семен, Мику уже знает? — Если вы о том, о чем я думаю — нет, не в курсе, — ответил я. — Мику, изволь выйти, можешь прогуляться там, мы с Семеном чутка поговорим о своем. — Но... Ладно, Семен, мне потом все расскажешь! — возмутилась она и пригрозив мне пальчиком, также вышла, а мы сели за стол прямо напротив друг друга около окна, из которого открывался прекрасный вид на каменную дорожку ведущую к этому маленькому медпункту. — Так, Семен, ты ведь уже знаешь, что вы не одни такие, и с 2015 года мы установили слежкой за передвижением попаданцев и лагерных — несколько закономерностей. Так например, если попаданцы попадают в катакомбы, то всегда туда спускается кто-то через тот ход рядом с памятником Главкому. — А вы не пытались его закрыть? — А толку? Он каким-то неизвестным науке способом возвращается в исходное положение. Да, звучит безумно, но тут происходит действительно какая-то сверхестественная херня. Из-за этого лагеря нам пришлось даже создать отряд быстрого реагирования на паранормальную активность. — С серебряными пулями, осиновыми кольями и обвешанный чесноком? — Можешь смеяться, но тут откуда ни-возьмись появились настоящие живые мертвецы девочек лет тринадцати, и все как на подбор. Даже взрослые мужики иногда в страхе бросали оружие и убегали, что уж говорить про кадетов, которые сюда вообще-то приехали отдыхать. — Подожди, а откуда они вообще взялись и как вы их остановили? — Мы их просто напросто перестреляли с использованием бронетехники, трупы тринадцатилетних девочек естественно оказались неспособны пробить броню БТР. А появились они... Помнишь дверь справа в той коморке? — С предупреждением как на трансформаторах? — Именно! Эту дверь мы уже вскрывали. Установили пулеметы, огнеметы, готовились ко всему что возможно представить, но когда мы ее наконец выпилили, там оказались лишь такие же голые стены как и в той коморке, но в ту ночь по записям камер мы увидели, что за дверью появилось какое-то пространство, откуда все эти зомби и вылезали. Вот и понадобился отряд быстрого реагирования. — Нихрена себе, а зачем за нами-то посылать войска? — Вот понимаешь, некоторые из попаданцев ведут себя очень плохо, кто-то с самого начала впадает в безумие, говорит, что все это на самом деле игра, и что он в ней главный герой. Какое-то "Бесконечное Лето". Так вот, некоторые из них попав в катакомбы, убивали кадетов, которые спускались туда, как я понял, по сценарию этого лагеря, умирали сами, или же насиловали спутниц, и такое бывало. Так что это только ради вашей же безопасности — Тогда зачем вы вообще с нами возитесь? Не легче ли всех попаданцев отправлять в какие-то изоляторы? — Вот тут еще одна проблема вскрывается, пока не приехал выездной автобус, никого из попаданцев нельзя вывезти отсюда. Мы пытались построить изолятор прямо тут, но что-то или кто-то постоянно открывал двери и выпускал попаданца обратно на волю. А закрывать лагерь Главком почему-то не хочет, я знать не знаю зачем он его держит до сих пор. — И я кажется даже знаю кто... — Ты знаешь его? Интересно, рассказать можешь? — Дух лагеря. Может вселиться по обоюдному согласию в тело кого-то, он еще и как-то может переносить материалы из моего мира в мир этот, а еще он упоминал, что существуют другие лагеря... — Вот как... У меня все больше появляются сомнения в своей адекватности, и необходимости дальше обслуживать этот проклятый лагерь. — Полностью согласен с вами. А пока быть может расскажете о Главкоме побольше? — Если тебе интересно — конечно. Дружили мы с ним еще в Якутске, еще со школьной скамьи. У него с тех пор что-то поменялось, в его философии, хоть он внутри и остался таким же мягким и добрым человеком, каким я его помню, даже слишком мягким. Вот и поддерживал я с ним связь до того, как он пошел на фронт добровольцем. Ради идеи и защиты своих родных он бросил все свои былые успехи в жизни, и бросился защищать Родину. Ты ведь знаешь, что все близкие ему люди погибли тогда под бомбами? Наверняка от Мику уже слышал, да? — Да, — тихо прошептал я. — Тогда он пришел ко мне в штаб, весь в гневе, — Владислав опер свою правую руку на стол, и поставил свой подбородок на свою длинную ладонь, — и сказал: "Влад, отправь в Москву шифровку с требованием найти и покарать этих мразей!". Тогда я уже знал, что случилось там в Якутске. Как же он был зол на своих, когда пришли вести об их бездействии. "Вот приду в Москву, перебью всех ублюдков там", — говорил он, кто же знал, что он это взаправду. Попытайся его понять. Он шел на войну защищать своих родных и близких, чтобы быстрее наступило мирное небо над головой. А в итоге что? Не он предал Родину, Родина предала его. — А сейчас? — Сейчас... Он эксцентричен, многие видят в нем того самого человека из народа, тем более, что он сам не утопает в роскоши, держит свое слово. Кто-то видит в нем второго Сталина, кто-то новое поколение строителей коммунизма, а кое-кто ужасается грядущему ужасу, по правде сказать, я тоже. — Но вы с ним хоть в ад? — неуместно перебил я его. — Да, и не только я на самом деле. Он стал культовой личностью, только на нем сейчас стоит эта Россия. Все эти министры и генералы готовы перегрызть друг другу глотки без него. С его смертью вся система рухнет, и он это прекрасно понимает, он знает, что на построение его идеала осталось в лучшем случае шестьдесят лет. А достичь его можно лишь одним способом... — Я знаю. Вот как ты думаешь, стоит ли мне возвращаться? — Что? — Я слушаю ваши рассказы, рассказы Мику и других. Может мне лучше остаться и жить ярко несколько лет чем испытывать свою судьбу в своем мире? — Я иногда задумываюсь о своей судьбе. Мы ведь с Александром тоже своего рода "Наполеоны". Наше время уже истекает, мы не дряхлые старики, однако, мы проживем лишь максимум еще одно десятилетие... Я ведь, тоже толком жизни не видел, ты пойми, мне сейчас всего-лишь 29. — Да, совсем забыл, простите, — отводя взгляд сказал я. — Я пожалуй тогда пойду, всегда есть над чем поработать. Владислав вышел из коморки, сняв свою фуражку на прощание. В медпункте остались лишь я с Виолой, да бессознательный Шурик. Уже было я хотел уходить, как меня подозвала Виола. — Кадет, неужели ты себя так низко ценишь? — явным недовольным тоном спросила Виола. — В смысле? — вставши у двери в ступоре сказал я. — В твоем взгляде я не вижу никакой боли. Ты явно не стоял на пороге смерти, и не знаешь цену своей жизни. Ты наверное сейчас думаешь, что же несет эта безумная медсестра? Молодые парни — новобранцы, после первой же атаки плакали, бились в истерике, просились домой, к маме. Знаешь, как их сложно было потом снова поднять в атаку? — И ведь вы тоже также боялись? — все еще стоя у двери спросил я. — Да, я тоже боялась. Все боялись, только некоторым было уже нечего терять. Таким как Главком. У тебя же остались родственники, мама-папа, братья и сестры быть может, друзья в конце концов там. Советую хорошо подумать над этим. — Хорошо, обязательно подумаю, спасибо за совет. А можно еще один вопрос? Сколько вам лет? — Мы с Главкомом и Владом одногодки. Выйдя из медпункта, я осознал, что сильно устал после этого приключения. Перебирая варианты, где можно вздремнуть, я решил остановиться все-таки на своем домике. В нем никого не оказалось, быстро раздевшись до трусов я лег в постель, и пожелав себе сладкого сна быстро уснул.