История Творца - Сердце Хаоса

В Орсиниуме разразился острый религиозный конфликт. Сторонники древних традиций и кодекса, поддерживающие их, противостояли тем, кто стремится к прогрессу и отказывается от старых порядков. Нынешний король орков, в частности, принадлежит к числу последних.  В самом большом здании города, в помещении с закрытыми дверями, разразился громкий спор. Пожилой орк и рыжеволосая орчиха, одетая в откровенную одежду, громко спорили. Точнее, старый орк ругал свою дочь. Это был уважаемый король, который объединил разрозненные кланы орков под своим началом, как король… и девушка с ужасно упрямым характером.  — Урзога, я приказал тебе одеться нормально!  — Отец, я не понимаю, к чему это! Я орк! Носить такую одежду — значит неуважительно относиться к нашим традициям! — ответила мускулистая темноволосая орчиха. Она была одета в свободные штаны, с повязкой на груди и руках, открывающей много участков зеленой кожи. На орчихе были небольшие ссадины, ибо она недавно вернулась с охоты, да и старые шрамы имелись. Обычно орки предпочитают вместо одежды броню из металла, легкую кожаную одежду или повязки, что мало что скрывают… как у девушки. Ну, у орков довольно варварский стиль боя, так что и обмундирования под стать.  — Скоро прибудет повелитель, ты должна выглядеть подобающе! — гневно крикнул её отец Гортвог Гро-Нагорм, указывая рукой на красиво украшенные платья, висящие в шкафу. — Тот человек… какая разница, как я одета? Он все равно не наш родич по крови. — презрительно фыркнула орчиха Урзога. — Дура. — приложился рукой ко лбу старый орк, — Только глупец будет оценивать других по внешнему виду, Велиал — не человек, он чудовище… или бог. — Для меня есть только один бог — Малакат. И зачем я должна присутствовать на аудиенции? Я — воин, а не любитель пустых разговоров, как ты, отец. — упрямо сказала орчиха, сложив перед собой руки. — Своими действиями ты ставишь будущее орков под угрозу. За всё время существования нашей расе приходилось быть изгоями. Только благодаря тому, что я склонил голову перед Велиалом, Орсиниум все ещё цел и процветает. Соседи официально признали нас равными, и сейчас нашим родичам больше не приходится ждать нападения армий Хаммерфелла и Хай Рока. Мы больше не изгои… под его протекцией уж точно. — Это не слова вождя, отец. Вождь должен демонстрировать силу, чтобы враги его боялись, а родичи уважали. Мы не должны кланяться перед чужаком, а заслужить уважение своей силой и вселяя страх в соседей. Если бы женщина могла быть лидером, то я бы вызвала тебя на бой, отец, и убила, чтобы стать «правильным вождем». — прямолинейно сказала Урзога, не поведя бровью от своих слов, а вот Гортвог сильно нахмурился. Она не осознавала той мощи «чужака», которую лицезрел её отец, ведь была совсем ребенком, когда орки подчинились Велиалу. — Я и не вождь… дочь. Я король Орсиниума, и ты должна подчиняться. — сурово посмотрел на неё отец, а та не выдержала и отвела взгляд, — Славно, что усвоила своё место. А теперь вернемся к делу. Твоих сестер я уже отдал в жены вождям кланов для налаживания отношений, пришла пора и тебе. — И кто будет моим вождем? — спокойно произнесла орчиха. Пусть женитьба её и не радовала, но она всегда следовала традициям своего народа, от чего не стала противиться. — Это будет повелитель. — ответил ей отец. — Что?! Это противоречит традициям! По кодексу Малаката моим мужем должен быть орк. — воскликнула шокированная Урзога. — Так нужно, дочь, пока что орки процветают, но милость хозяина этих земель не может быть вечной. Из-за нынешнего разделения нашего народа на два лагеря, мы будем в шатком состоянии, если вторая сторона решит восстать против Велиала. Мы должны наладить с ним отношения, а его характер… благоволит женщинам. — Отец… я молчала, когда ты преклонился перед человеком и когда начал оспаривать поклонение Малакату. Но это переходит границы! Я не буду женой этого человека! — прокричала она с пылающими гневом глазами. — Урзога, молчи. Я говорю один раз и повторять не буду! Одень платье и усмири свой дикий нрав ради будущего нашей расы! — прокричал с недовольством Гортвог. — Не думаю, что она влезла бы в платье. Со своими бицепсами уж точно. — произнес я, сидя в кресле, появившись из ниоткуда… Ладно, на самом деле я тут сидел с самого начала их разговора под невидимым барьером. — Владыка! — поклонился Готворг, припав на одно колено, — Я думал, вы прибудете позднее. — У меня появилось свободное время. — посмотрел я на постаревшего ещё сильнее короля орков, которому я когда-то обещал признание его государства соседями, и своё слово я сдержал. — Так значит, ты тот человек, что правит Хай Роком и Хаммерфеллом? Ха, а ты меньше, чем я думала. — со смешком посмотрела на меня орчиха, что была одного со мной роста, то есть почти два метра, но её отец всё равно выше. — Дочь! — прикрикнул на нее король орков, отчего та пусть и нехотя, но замолчала, — Простите, повелитель, это моя дочь — Урзога Гра-Нагорм. К сожалению, она не пошла в меня характером, отчего груба, как все орки. — Забудьте об этом, с детьми столько хлопот. Именно поэтому я не тороплюсь заводить детей. — пожал я плечами, а после посмотрел на орчиху, — Позволь мне поправить тебя, дорогая, в скором времени в мои владения попадут все провинции Тамриэля. — с усмешкой сказал я, а вот Урзога скривилась от моего обращения к ней. — Я не буду его женой! — Готворг, надеюсь, ты меня вызвал не только для того, чтобы подложить под меня свою дочь.  — Нет… повелитель… Сейчас среди орков Орсиниума назрел религиозный конфликт. По традиции орки всегда поклонялись даэдра Малакату как своему божественному покровителю. Но недавно я разработал новую доктрину почитания Тринимака заместо Малаката, и многие не согласились с новым движением. — объяснил он причину просьбы об аудиенции со мной. — Тринимак, да? — задумчиво произнес я. Когда-то Тринимак был чемпионом Акатоша и вместе с ним одолел Лорхана и вырвал сердце из его груди. А позднее он стал божественным защитником народа эльфов, и когда пророк Велот и его сторонники собирались уйти на север, он воспрепятствовал им, из-за чего вмешалась Боэтия, ведущая народ Велота в Ресдайн… или Боэтий? Я не знаю, в каком роде обращаться к «этому» существу. Есть много мифов и сказок об этой истории, но самая достоверная для меня, взятая из Апокрифа, в ней Тринимак и Боэтия сошлись в поединке, но ослабевший из-за потери бессмертия Тринимак оказался повержен из-за хитрости и уловок Боэтии. А после Боэтия поглотила Тринимака, надеясь подобным образом изменить его, как Лорхан аватара Акатоша, и сделать его своим слугой. Но опыт не удался, и Принц Обмана отпустил душу Тринимака, но тот уже не был собой, из-за влияния хаотичной креации Боэтии он стал искаженной версией самого себя и значительно ослабел. Можно сказать, Боэта его исторг в виде фекалий… мда. После этого его товарищи Эт’Ада отказались принимать его в свои ряды, опасаясь, что он стал подобным даэдра или Лорхану. А дальше отверженный своими товарищами Тринимак назло всем отправился в Обливион, захватив в нём младшие планы, сформировав своё царство. Так он стал Даэдрическим Принцем Малакатом. Однако вслед за ним преобразились его верующие и поклонники эльфы, став орсимерами — проклятым народом. У двемеров была уникальная способность Зов, дающая телепатическую связь, но так как все эльфы произошли от Эт’Ада, то связь между душами есть у каждого эльфа. Именно поэтому эльфы меняются от среды обитания и их божественного покровителя, так как души верующих связаны с их богом, поэтому Азура и смогла проклясть всех кимеров, превратив в данмеров. И точно также я вырвал ведьм из власти даэдра, подчинив себе и даровав им частичку своей силы. — Да, повелитель. Я не хочу, чтобы мой народ вечно считался изгоями, и поклонение богу изгоев этому не способствует. Я верю в то, что Тринимак остался жив и что Малакат — это отдельная сущность, демон, чьей целью было навсегда оставить орков изгоями. — воодушевленно произнес Гортвог. — Ересь! То, что ты говоришь, отец, — сплошная ересь! — прокричала злая орчиха. Однако она заткнулась, когда я посмотрел на неё своим Взором Дьявола и надавил жаждой крови, из-за чего она испугалась, а орков так-то напугать нелегко. — Похоже, твоя дочь с тобой не согласна. — спокойно сказал я вздрогнувшему от страха Гортвогу. Его дочка вполне ничего внешне, мускулистые дамы мне тоже нравятся, тем более из всех встречаемых мне орчих она точно самая симпатичная. Вот только орчиха не хотела со мной встречаться взглядом, — Что такое, дорогая? Наконец-то поняла, что обнажила зубы на зверя покрупнее тебя? У твоего отца явно будет побольше ума... и чувства самосохранения. — У него… в голове одна ересь. — тихо ответила Урзога. — Традиционалисты внутри государства и большинство орков за её пределами, как она, считают мои слова ересью. И даже среди тех, кто поддерживает меня и Орсиниум, есть опасения, что решение отвернуться от Даэдрического Принца может оказаться фатальным. Поэтому я и позвал вас, с вашей поддержкой орки меня послушают, ибо многие из моих сородичей бросали вызов вашим слугам, но все оставались побежденными и… униженными. — объяснил Гортвог. — Доля истины в твоих убеждениях есть, но, к сожалению, Тринимак и Малакат — это одно и тоже существо. Малакат когда-то был Тринимаком, но из-за влияния Боэтии его сущность исказилась, и он стал тем, кем сейчас является. Помогать тебе распространять веру Тринимака я не стану, ибо Малакат — мой враг… У меня есть старая обида на него. — рассказал я, умолчав о том, что у меня нет на него обид. Однако он вырвал сердце Мертвому Богу, аватаром которого я являюсь, так что я должен уничтожить его, чтобы успокоить мою паранойю. — Вот как… Я не знал об ваших враждебных отношениях. Прошу прощения, повелитель. — разочаровался Готворг из-за моего отказа, но постарался не подать виду и остаться вежливым. — Это не проблема. Я сказал, что не стану помогать распространять его веру, но не говорил, что не помогу оркам перестать быть изгоями на просторах всего Тамриэля. — Тогда я последую за вашей волей. — согласился король орков, надеясь, что я придумал что-то стоящее. — … — молча смерила нас недовольным взглядом Урзога и, фыркнув, покинула комнату. — Как тяжко. Почему мои сородичи и близкие не могут думать головой? Так мы навсегда останемся дикарями для других рас. — устало вздохнул старый орк. — С детьми всегда тяжело… и с орками. — похлопал я его по плечу. — Насколько я знаю, орсимеры уважают силу, верно? — Да, именно поэтому проблем с подчинением вам не было. Мои сородичи видят, насколько сильны ваши даэдра, и пока подчиняются. — У меня есть идея, как решить религиозный конфликт и чтобы тебе не пришлось опасаться Малаката. Гортвог, собери весь свой народ за пределами Орсиниума. — приказал я серьезным тоном. — Хорошо. — незамедлительно вышел Готворг из комнаты и отправился выполнять мой приказ.  И спустя пять часов всех орсимеров собрали за городом, их не то чтобы очень много. Ибо на территории Ротгарианских гор живут в основном более централизованные орки. А вот остальные зеленые человечки уже ведут более дикий и варварский образ жизни, так сказать, по кодексу Малаката, который орсимеры чтят. И среди толп орков были ещё гоблины и огры, что занимают место чернорабочих в Орсиниуме. Гоблины пусть они вредные коротышки, но быстро размножаются, а главное, обладают разумом. А вот огры — громоздкие, высокие существа, чем-то напоминающие гоблинов и орков, хотя они на самом деле являются дальними родственниками младших даэдра огримов — массивных зеленых монстров, отличающихся крайне низким интеллектом и большой физической силой. Дикие огры и гоблины агрессивны к окружающим, но в Орсиниуме обитают именно те, кто почитает Малаката и готов диалогу, ведь он благосклонен к отверженным расам.  Как понятно, все были не очень рады подобному собранию, тем более за пределами крепости, которую орки предпочитают покидать только ради охоты или битвы. — Итак, мои зеленые и не очень умные друзья, насколько я знаю, то среди вас начали появляться несогласные с нынешней доктриной почитания, предложенной Гортвогом. — громко произнес я речь, на что окружающие меня зеленые человечки начали высказывать недовольства и опасения, правда, голосов было так много, что разобрать что-нибудь было сложно.— Прекратить! — закричал Гортвог на своих сородичей. — Нет-нет, оставь всё как есть. Раз уж твои сородичи настолько уверены в Малакате и его силе, что опасаются гнева Бога Проклятых, то у меня есть только один вариант решить проблему. Это избавиться от нее на корню. — спокойно проговорил я. — И как? — осторожно поинтересовался Гортвог, подумав, что я решил от всех орков избавиться. — Единственным правильным способом, я вызываю Малаката на бой! Орки уважают только силу, так что победа над их покровителем даст повиновение! — после сказанного все недовольные резко замолчали и ожидали, что я скажу дальше. Согласно их кодексу, орки решают все проблемы делом, а не словом, иначе говоря, всё сводится к насилию. Так что вызов на поединок у орсимеров имеет священное значение, — Примет ли Отец Орков мой вызов?В ответ на мои слова земля и небо задрожали, грозовые тучи собрались вокруг Ротгарианских гор. На самом деле я создал атмосферу для пущего эффекта перед предстоящей дракой.Сейчас в небе находиться специальный артефакт-алтарь, созданный из сплава адамантия и этериуса, внутрь которого я поместил сущность Малаката, взятую из молота Волендранга. После эксперимента с Мираком я доработал ритуал и теперь использую для призыва два алтаря, один в Нирне, другой в моем плане Обливиона, напрямую связанный с Башней Порока в качестве катализатора. Так я создал устойчивый пространственный тоннель, чтобы затянуть в Нирн только Принца Даэдра без части своего плана. Хотя на самом деле я призову только его оболочку из креации с небольшим фрагментом души, но если мне удастся занять его длительное время, то алтарь с частью его сущности полностью захватит душу Малаката из его плана Обливиона. Когда ритуал с алтарями активировался, из неба в землю устремился огромный столб хаотичной энергии. Когда сияние потока энергии развеялось, то все увидели здоровую трехметровую фигуру в черной броне, пышущей жаром креации Обливиона. — Ты посмел призвать меня, смертный?! — обратился ко мне уродливый орк с молотом в руке, а после перевел взгляд на старого орка рядом со мной, — А, это ты, Гортвог… Жалкий слабак! Ты не заслуживаешь называть себя орком! Ты слабый, ты маленький, и ты позор! Ты посмел критиковать меня! — презрительно произнес он, а вот Гортвог стоял с широко раскрытым ртом, как и все орки... все же не каждый день увидишь Принца Даэдра вживую. — А вблизи ты ещё уродливее, чем изображенный на статуе. — ухмыльнулся я, чем привлек его внимание, а после его глаза широко раскрылись. — Хм… Я узнаю тебя, да, это чувство встречи с надменным и высокомерным глупцом я ни с чем не перепутаю! Падший бог! — прокричал Малакат, сжав рукоять своего молота. — Забавно слышать подобное от тебя, ибо пал только ты, Тринимак. Я вернулся как смертный, вновь обретший божественность, а вот ты пал настолько низко, что просто стал говорящим куском дерьма. — с издевкой сказал я. — Ты будешь чесать языком или драться?! Раз уж бросил вызов, то сражайся! — фыркнул Бог Проклятий. — Как хочешь. Твои же похороны. — пожал я плечами, одновременно принимая свою триггер-форму. Поскольку мой противник — Принц Даэдра, то мелочиться не стоит и сражаться в полную силу, так что я трансформировался в сорокаметрового дракона. Малакат имеет тысяча восемьсот двадцатый уровень, в Обливионе он сильнее, а в своем плане я его не смогу одолеть. Но, призвав его в Нирн без возможности вернуться в свой план Обливиона, он слабее меня, так что перевес в мою сторону. — Я оборву твои крылья, дракон! — взревел Малакат, увеличившись до моих размеров, став таким же гигантом, как я. Он сразу обрушил на меня свой, проигнорировав молот, проигнорировав остальных орков и прочих жителей Орсиниума, которые могли умереть от его атаки. — Р-ррр. Это мы ещё посмотрим, уродец из фекалий. — прорычал я, сложив перед крылья, амортизировав его удар молота, и оттолкнул его. После я закрутился всем телом, нанося по Малакату размашистый удар шипастым хвостом. Не сумев отразить мой удар, Бог Проклятых был отброшен на сотню метров от города и его жителей. После я поднялся в воздух и начал поливать Малаката огнем из пасти и наростов в крыльях. А когда он пытался увернуться и открывался для удара, я пикировал вниз, пытаясь разорвать его пастью и когтями. Во время сражения за нами наблюдали тысячи жителей Орсиниума. Что ж, битва между гигантом-орком и огромным бронированным драконом довольно интересна, отрицать не стану.Малакат всячески пытался размозжить мою голову, когда я сближался с ним, но я был слишком быстрым для него и мог летать, от чего попасть по мне было очень тяжело. И видимо от этого у него так сильно бомбит, что он извергает из себя пламя, распространяющееся на сотни метров, причем огонь Обливиона, то есть хаотичный и несший в себе проклятие.Концепция Тринимака была «правосудие», превращая все его атаки губительными для злых и темных существ, вроде нежити и драконов, из-за чего ему когда-то проиграл Лорхан, ведь он был очень близок к даэдра. Из-за влияния Боэтии его концепция изменилась на «проклятие», что, как понятно, придает его атакам эффект множества вредоносных проклятий. Аура этого Даэдрического Принца, наверно, ближе всего по энергетике к демонам, после меня и Мерунеса Дагона. И поэтому огонь мне вреда причинить не может, ибо я и сам даэдра, имею аркан и Воплощение Дракона, тем более я сильнее него, чего нельзя сказать о жителях Орсиниума, однако я защитил их заранее барьерами. Обычно Малакат защищает своих последователей, но тех, кто от него отворачивается, он карает. К тому же сейчас он находится в том положении, когда невозможно победить, сдерживаясь и не жертвуя своими последователями. — Раааа! — с яростным криком он продолжил атаковать меня, раскалывая взрывными волнами от атак земную твердь и поджигая проклятым пламенем всё вокруг… Мда, да он тот ещё берсерк. — Слабак. И тебе я когда-то проиграл? Видимо, ты растерял все свои силы, Тринимак. — продолжал громко я издеваться над ним, сильнее его распаляя и злив. Во время очередного яростного замаха своим оружием, мне удалось выбить оружие из рук Малаката своим хвостом. — Сдохни! — попытался он схватить меня за голову голыми руками, но я откусил ему одну руку своей зубастой пастью, а другую заломил лапами. — Увидимся в аду! — подбросив гиганта в воздух, я воспарил высоко в небо и спикировал прямо на Малаката, извергая из тубин огонь и закручиваясь. Так я стал подобием раскрученного огненного копья, что пробило тело Принца Даэдра и вбило глубоко его в землю, создавая мощную ударную волну. Моя атака разрушила большую часть его тела, лишив его половины туловища. Конечно, это его все равно не убьет, ибо тела Принцев Даэдра — это простая оболочка, состоящая из уплотненной креации. Я лишь пытался его измотать, чтобы мой артефакт без проблем смог захватить его душу и переместить в мой домен… что мне и удалось. На глазах кучи шокированных орсимеров я исчез, и то, что оставалось от тела их бога, тоже. Я переместился в свой план, где немного передохнул, немного пошалил с моими девочками, немного возгордился… ладно, очень много. Конечно, в прошлой жизни Тринимак одолел меня, но сейчас победа осталась за мной. Хотя и он, и я сейчас были слабее, чем в бытие Эт’Ада. Его душу я поглотить пока не смогу, а вот его планы вполне могу захватить, и связь с душами последователей Малаката тоже могу. У Принцев Даэдра обычно есть самый крупный план, являющийся их домом, и более мелкие планы, которые связаны с основным по типу паутины.Основной план Малаката называется Зольник — представляющий собой причудливое, крайне негостеприимное и опасное место, где есть только дым и прах… Ужасно скучное место, где все в серых оттенках. Единственное интересное место в Зольнике — это Пепельная Кузница, искаженный образ орочьей крепости, куда после смерти попадают достойные орсимеры, где их ждет вознаграждение в виде бессмертия, обильной еды и питья, а также нескончаемых битв в глубинах Пепельной Кузницы, где они не погибнут, ибо они и так мертвы, а их тела состоят из креации энергии. Так как здешние жители не хотели верить в смерть их покровителя и подчиниться мне, я просто избавился от них, отправив все души орков на перерождение. А саму крепость оставил для красоты… пусть глаза радуют. Большинство младших даэдра на службе у Малаката являются огримами и дреморами. Они тоже не захотели подчиниться мне, ибо даэдра очень преданы своим князьям… многие уж точно. Однако, когда я начал всех убивать и поглощать их души, мнение резко поменялось, и многие мне подчинились, однако уродливые зеленые великаны мне без надобности, так что от них я избавился. А вот дремор я оставил в живых… и вовсе не потому, что среди них есть симпатичные женщины. На самом деле они даже обиду не затаили на меня, ибо даэдра служат принцам сугубо из-за их силы и могущества. Сила — немногое, что уважают жители Обливиона, а большинству даэдра наплевать на смерть своих сородичей. Тем более что я по силам не уступаю Даэдрическим Принцам, так что теперь у меня теперь есть куча покорных даэдра на службе. И раз уж дреморы стали моими прислужниками, то присоединил их души к моему домену, усилив их до уровня моих Ифритов. Также я заодно подкорректировал их внешность, сделав больше похожими на дьяволов, заодно женщины-дреморы стали больше напоминать суккуб, серокожих или краснокожих… в общем, секси. Даровав им больше силы, я завоевал ещё больше уважение от новых слуг, хотя и без этого были бы очень преданными. В этом есть неоспоримое преимущество даэдра, они всецело преданы могущественным личностям… По крайней мере, пока их не одолеет кто-то посильнее. Зато я проверил преданность суккубов лично… путем тесного контакта, а они только и рады были меня ублажить. И раз я заполучил основной и мелкие планы Малаката, то пора бы обустроить загробную жизнь для моих последователей, что попадут в мою обитель после смерти. Просто мой основной план является настоящей преисподней с опасной средой и кучей демонов. Так что его я объединил с Зольником, всё равно оба плана выглядят недружелюбными для нормальной жизни. Сам процесс объединения безвреден для миров, ибо планы даэдра постоянно присоединяют захваченные планы к своему, контролируя их креацию. Мой домен разросся до уровня небольшой планеты, а все малые планы Малаката я объединил в один небольшой планетоид, по размерам равный Массеру и Секунде, привязанный к моей душе. Так я создал красочную зеленую планету, схожую с Нирном, получился мир, полный света, рек и безопасных земель, ибо всем даэдра я приказал покинуть этот план, оставив только моих демонов для охраны. Заодно строители возвести в плане города и поселения для будущих жильцов… ну, думаю, всем зайдет. Именно в этот план будут попадать мои последователи после смерти, так сказать, небольшой рай для них.  Покорение даэдра, планов и их изменения заняли у меня около недели в Обливионе, а в Нирне прошел где-то один час. Как только я закончил с делами, то вернулся в человеческий облик и переместился обратно к Орсиниуму, чтобы объяснить новый устрой оркам.