История Творца - Сердце Хаоса

Попутно с отдыхом я анализировал воспоминания приспешника Дагот Ура. Всё, как я и предполагал, Сердце Лорхана у него, и он собирается использовать его силу, чтобы изгнать всех чужеземцев из провинции и захватить Морровинд. После битвы с Нереваром он на самом деле умер, но через тысячелетие он возродился в своем теле, что не успело полностью разложиться из-за того, что он успел связать себя с сердцем, но тем не менее оно было мертво, из-за чего он стал подобен нежити, хотя, возможно, он больше схож с вампирами. Сердце Лорхана полно божественной энергии, и именно с его помощью он создал из своей гнилой плоти «божественную болезнь» — корпрус. Хотя я все равно не уверен, что он сделал это сам, возможно, все-таки в этом замешано проклятие плоти. Также из-за того, что Дагот Ур по силам стал равен Трибуналу, ему не составило труда вторгаться в сны данмеров, посылая в них кошмары, сводя их с ума и промывать мозги, тем самым набирая себе больше культистов. Практически все его последователи — это свихнувшиеся данмеры и измененные корпусом и магией темные эльфы.  Те, кто видит сны, называются спящими — это обычные данмеры, жители Вварденфелла, поддавшиеся влиянию Дагот Ура и ставшие ему служить. После них идут видящие — низшая ступень в иерархии армии Дагот Ура. С виду они похожи на обычных данмеров, но видящие уже подверглись воздействию божественной болезни. С помощью магии и божественной болезни они трансформируются в рабов пепла. Это слуги низшего ранга, хоть у них и просматриваются эльфийские черты, но их кожа выглядит словно покрытой пеплом, а их рассудок помутнен. Небольшие магические способности делают рабов пепла опасными противниками... для обычных людей, моим демонам они не противники. Дальнейшее развитие раба пепла — пепельный зомби. Под действием корпруса кожа и мышцы лица становятся довольно хрупкими, вследствие чего на той части лица, где когда-то находился нос, образуется глубокая впадина. Однако в нём всё ещё можно разглядеть черты данмера… немного. Несмотря на название, это существо не является нежитью, скорее они мутанты, чьё существование поддерживает болезнь. В отличие от более низших слуг, зомби теряет свои магические способности, но многократно возрастают его физические характеристики. Следующими в иерархии пепельные упыри. Они наполовину данмеры, наполовину монстры, созданные магией Дагот Ура. Как и пепельных зомби, их лишили лица, но, в отличие от первых, им его заменили выращенным отростком хобота. Пепельные упыри обладают выдающимися магическими способностями и имеют наиболее фанатичный склад ума. Упыри обычно являются жрецами Шестого Дома — Даготами, как тот упырь, с которым я столкнулся. Через несколько дней, после моего отдыха, я решил отправиться к башне Тель Фир, принадлежащей одному чародею, изучающему корпрус, башня находится на юго-западе от Садрит Моры — столицы дома Телванни. Правда, отправился я один, поскольку Бризенна и Анасси отключились от череды непрекращающихся оргазмов. — Башня из гигантского гриба… превосходно. — посмотрел я на огромный сорокаметровый гриб, который вырезали изнутри и снаружи, из-за чего он похож на здание. Я спокойно зашел в эту башню без каких-либо проблем. На удивление дверь была не заперта, даже охраны не было. Внутри за дверью находился ониксовый зал, у входа я встретил красивую темноволосую данмерку с серебристыми прядями волос. — Ты пришел как грабитель? Или у тебя болезнь корпруса? Или ты пришёл посмотреть на Дивайта Фира? Меня зовут Бейта Фир, я жена Дивайта Фира… одна из них… вроде как. — довольно странно поздоровалась со мной эльфийка, и, судя по всему, она меня не узнала. Ну не все слухи про меня точно описывают мою внешность, куда чаще меня выставляют как жуткого монстра… что довольно правдиво. — Я Велиал Маркус, тот, кого не любят в Сиродиле… и в Морровинде… и Саммерсете… В общем, мне не рады много где. — перечислил я по пальцам все места, где меня считают монстром, — Судя по твоему приветствию, к вам часто приходят воры или больные корпрусом. — Вы были бы удивлены, узнав, сколько людей приходят сюда, пытаясь украсть сокровища лорда Фира. У него действительно неплохая коллекция реликвий и артефактов. Но он держит их в Корпрусариуме — убежище для больных корпрусом. И кто захочет рисковать подхватить болезнь корпруса? Не говоря уже о том, кто захочет быть разорванным пополам больными корпрусом? Жаль, что мы не видели хороших воров… только глупых. — с презрительной улыбкой рассказала Бейта. — Понимаю… мне тоже порой приходится избавляться от идиотов. Так, а где я могу найти Дивайт Фира? У меня к нему есть важное дело. — спросил я, осматриваясь внутри гигантского гриба… как упорото это звучит. — Он наверху, в своем кабинете. Я надеюсь, вы умеете летать. — указала она на второй этаж, а именно на балкон. — Мда, похоже, лестницы вам не завезли. — посмотрел я на отсутствие средства для подъема и просто исчез, мгновенно телепортировавшись на второй этаж. Наверху находился пожилой данмер-волшебник в даэдрической броне, которую редко можно встретить в Нирне. Это был Дивайт Фир — вероятно, старейший эльф в Нирне, ему более четырех тысяч лет и по силам он сравним с драконом, у него двести семьдесят третий уровень. Могущественные маги с помощью разных ритуалов и магии могут продлевать свою жизнь, но до такого возраста, как Фир, никто не доживал, кроме Трибунала. Хотя оно не удивительно, ведь Дивайт так-то ещё общается и договаривается с даэдра, возможно, от них он узнал секреты долголетия. Этот дедок застал в живую исчезновение двемеров и превращение кимеров в данмеров, ведь он сам раньше был кимером. Когда-то он состоял в ордене псиджиков и был учеником Сота Сила — бога Трибунала. Ныне он просто мудрый волшебник, живущий на отшибе. Конечно, он ещё является членом дома Телванни, пусть и права голоса у него в нем нет. — Ну что ж, какое удовольствие! Посетитель! Наконец-то развлечение! — не оборачиваясь воскликнул данмер, видимо почувствовав рядом меня с помощью магии, — Пришел посоветоваться с великим Дивайт Фиром? У тебя божественная болезнь? Хочешь разграбить моё подземелье? Или поглазеть на моих… д-дочерей? — начал задавать он вопросы, но когда обернулся и увидел меня, под конец запнулся. Вот он, в отличие от своей женушки, отреагировал так, как я ожидал. С учетом, что он общается с даэдра, то обо мне ему многое известно.  — Для тысячелетнего деда ты уж слишком энергичный.  — Я молод в душе. Не думал, что меня почтит визитом бог, последний раз ко мне приходил только один бог — Сота Сил. — спокойно ответил Фир, не удивленный подобной встрече, хотя, когда тебе несколько тысячелетий, удивиться чему-нибудь сложно.  — Дай угадаю, он хотел спросить твоего совета по поводу Сердца Лорхана? Наверно, хотел придумать способ, как разорвать связь Дагот Ура с этим сердцем. — предположил я, осматривая его колоритную лабораторию, где он проводит свои исследования.  — Так вам известно о нём… Всё именно так, но я мало чем мог помочь в этом деле, ведь не видел сердца вживую. Так что привело вас ко мне? — спросил прямо Дивайт Фир.  — Мне любопытно изучить корпрус. Кстати, твоя жена почему-то имеет схожую с твоей ауру, будто вы родственники, и, похоже, она имунна к корпрусу. — ответил я, активировав свой взор, которым оценил тысячелетнего данмера.  — Интересные глаза. — с любопытством осмотрел мои зрачки Дивайт, — У меня четыре жены, и по совместительству это мои дочери. Неплохо для родившихся из пробирки, да? Очаровательны и талантливы, хотя на самом деле они мне не совсем дочери. Небольшой проект, один из результатов моих исследований болезни корпрус. Они созданы мной лично, из моей плоти и крови. Великолепны, правда? Альфа Фир, Бейта Фир, Дельта Фир и Уупса Фир. Небольшое утешение в старости. Ха-ха. — со смехом похвастался этот старикан.  — Ого, инцестом балуешься, да и ещё гарем из собственно выращенных дочерей себе заделал, дед… одобряю. — показал я большой палец Фиру.  — Хм, странно, обычно посетители просто молча сверлят во мне дыру осуждающими взглядами. — немного опешил от подобной реакции Дивайт Фир.  — Я со своей сестрой сплю, не мне тебя судить. — непринужденно ответил я, без капли стыда. На самом деле я вправду считаю, что не могу его судить, с моей-то моралью. Наверно, поэтому я и не спешу заводить детей, поскольку понимаю, что отец из меня будет примерно такой же, как Дивайт Фир… Возможно, оно и к лучшему. — Вот как… Кхм, так мои исследования корпруса вас интересуют? Видимо, вы также им заразились? — переключился он на другую тему из-за небольшой неловкости. — Я к нему иммунен. — объяснил я, показав, как на моей руке появляются гноящиеся опухоли от корпруса, а после быстро и без следа исчезают. — Понятно. — удивился он, всё же, не считая его дочерей, ни у кого нет иммунитета. Это я прочел у него в голове, хотя он неплохо защитил себя разными артефактами, — Видимо, вы хотите исполнить пророчество о Нереварине? — Наверно. Если все будут считать меня воплощением Неревара Индорила, то тогда будет захватить провинцию. — пожал я плечами, на что дед широко открыл рот, — А ты думал, что я прибыл в Морровинд из лучших побуждений? — Нет… И если честно, мне всё равно, кто стоит во главе провинции. Я не большой ценитель политики, именно поэтому не имею права голоса в совете дома Телванни. — быстро опомнился он и рассказал свою точку зрения без капли интереса к власти. — Это да, я тоже не люблю политику и всякие интриги. Кстати, я слышал, что ходит слух, будто ты приютил живого двемера. — Он находится в Корпрусариуме, к сожалению, Ягрум также пал жертвой корпруса. Я собираю жертв божественного недуга в моём Корпрусариуме, в пещерах под моей башней. Бедолаги, жалкое существование, постоянная боль. Они разрываются от голода и инстинктов. Никакого разума, безумны, как болотные крысы, но и удивительны тоже. Полностью иммунны к другим заболеваниям. Живут вечно, если не считать несчастных случаев. Древним волшебникам нужно чем-то себя занять, моё дело — Корпрусариум. — рассказал он об изучении корпруса.  — Ну понять подобное я тоже могу, я себя оргиями развлекаю. Ты вон пытаешься вылечить корпрус и пускаешь к себе воров. — с улыбкой посмотрел я на его артефакты на полках. — Когда ты живешь тысячи лет, тебе нужно хобби. — пожал данмер плечами. — Ладно, тогда пойду пообщаюсь с двемером… если он ещё живой.  — Прежде чем вы уйдете, не могли бы вы утолить мое любопытство. Почему вы иммунны к божественной болезни? Возможно, это особая сила препятствует болезни? Или быть может особое строение тела или духа? — начал задавать мне вопросы любопытный старпер. — Как бы сказать… Ну, думаю, скрывать всё равно смысла нет. Тут дело скорее в моей душе, поэтому мой иммунитет другим не получится передать… В общем, если бы Талос и Пелинал Вайтстрейк были бы живы, то на них тоже бы не действовал корпрус. — стоило мне сказать это, как его глаза широко раскрылись, видимо, он сразу понял, почему корпрус на меня не оказывает влияния. Шеззарины являются аватарами Мертвого Бога, поэтому энергия сердца не должна влиять на них. Хотя в теории и на узников подобная сила тоже не должна оказывать влияние, или по крайней мере они могли бы приспособиться к корпрусу и выработать иммунитет. А я являюсь и тем и другим, поэтому подобная сила мне не страшна.  — Понятно… Пожалуй, о большем мне лучше не спрашивать. — тактично заметил он, ведь тогда я попытаюсь его прикончить. Да и свою теорию о происхождении корпруса я не стал ему рассказывать, лучше вообще никому об этом не говорить, если только не близким людям. — Правильно мыслишь, дед, и лучше не болтай лишнего… если не хочешь проблем. — высвободил я свою жажду крови. Как правило, существа, обладающие большой силой, могут оказывать на тех, кто слабее, психическое давление. Это называется жаждой крови или жаждой убийства. Когда я начал смотреть на Дивайт Фира с жаждой крови, то заодно высвободил свою ауру, отчего вокруг меня начали появляться всполохи алой энергии и даже воздух задрожал от моей мощи. Дивайт Фир же инстинктивно отступил и принял боевую стойку, на минуту испугавшись моей жажды крови и зажгя в руках магическое пламя. Выражение лица было у него очень напряженным, а по лбу катился пот, всё он отчетливо ощущал мою мощь и понимал, что мне не составит труда его убить одним ударом. — Я умею выбирать противников, поэтому и прожил так долго… Я сохраню всё сказанное в секрете. — медленно потушил он свое пламя, следя за моей реакцией. — Вот и славно. — улыбнулся я, погасив свою жажду крови и ауру, от чего Фир облегчённо вздохнул. — Но попрошу не трогать больных в Корпрусариуме. — попросил он, пытаясь быть вежливым, и видно, что подобное ему непривычно. — Я и не собирался. Может быть, у меня получится их вылечить. — Интересно. И как вы собираетесь это сделать? У меня есть снадобье. В теории, оно должно лечить корпрус, однако оно не работает. Убило все мои лабораторные образцы. — достал он из поясной сумки склянку с белой жидкостью внутри и передал мне. Судя по анализу моего взора, это целебное зелье с антителами, которые должны блокировать заражение корпруса и одновременно излечивать плоть больного. — Интересное лекарство. Возможно, мой иммунитет я не могу передать другим, но вполне могу вылечить их тела, насколько я могу судить, корпрус искажает тело и разум зараженного и делает его неизлечимым из-за божественной силы сердца. В теории, если я смогу поглотить энергию сердца из заражённых тел, то твоё лекарство сможет их вылечить. — расправил я дьявольские крылья за спиной и плавно спустился на первый этаж. После я пошёл к подземному входу, который увидел в разуме Дивайт Фира. — Любопытный способ, пожалуй, посмотрю на это вблизи. — пошёл за мной следом старый волшебник, спустившись вниз с помощью магии левитации. И мы отправились в Корпрусариум — последнее прибежище людей и эльфов, заражённых божественной болезнью и не состоящих в армии пепельных монстров Дагот Ура. Сюда стекаются все, кто обречён на жалкое существование в облике корпрусной твари — той стадии болезни, когда заразившийся просто нападает на всех подряд, хотя чаще всего их принудительно приводят сюда воины храма Трибунала. Кстати, вход в эту пещеру-тюрьму охранял аргонианин Виста-Кай, он предупреждает всех посетителей об опасностях, ждущих их внутри. В разуме старого данмера я узнал, что когда-то он был рабом, пока его не купил и не освободил Дивайт. Но он не ушёл, а продолжил работать на него, а после и вовсе стал его партнером и верным другом. Забавная история, которая доказывает, что не все данмеры бессовестные засранцы… Хотя это не точно. За порогом Корпрусариума типичная пещера, в которой теперь бродят несчастные люди и меры, заразившиеся корпрусом и превратившиеся теперь в калек и монстров. Некоторые уже достигли той стадии, когда внешне выглядят как ходячий и стонущий гнойный, распухший кусок мяса. Пока мы шли к двемеру, нам также встретилась ещё одна его дочь… или жена Дивайта Фира — Уупса Фир. Она самая сострадательная и милосердная из дочерей древнего данмера, которая следит за больными в Корпрусариуме и по совместительству заботится о последнем живом двемере. Как и все его дочери, она внешне прекрасна, если бы они уже не были заняты этим дедулей, я бы, возможно, даже приударил за ними. Пока мы шли, я решил попробовать свой способ лечения на больных. Вначале я пытался поглотить энергию сердца, что схожа с моей, а после Дивайт Фир давал зараженным своё лекарство, пусть и не сразу, но разум заражённых начал проясняться и опухоли на их телах исчезать. Старик, конечно, был рад, что мы смогли вылечить корпрус, но, с другой стороны, огорчен, что мне это удалось буквально за пару минут, в то время как он не смог этого сделать за столь долгий срок. После мы прошли в недра Корпрусариума, где в самом дальнем углу обустроено нечто вроде комнаты, внутри которой всё завалено двемерскими запчастями и инструментами. — Посетители? Что привело вас в гости к Ягруму Багарну, мастеру-ремесленнику и последнему живому двемеру? — произнесла большая фигура, скрывающаяся в тени, и, повернувшись к нам, издала механический скрип. — Ягрум, это я. — помахал рукой Дивайт Фир, привлекая его внимание. — Лорд Фир, вы явно пришли не одни. — сказал двемер, посмотрев на меня. — Со мной важный гость. Думаю, он единственный, кто сможет тебя вылечить. — посмотрел на меня Фир. — Кто ты? — спросил Ягрум Багарн. — Я Велиал Маркус… Хотя, судя по уединенной обстановке, ты здесь давно и вряд ли про меня слышал.  — Это так, я здесь очень давно. — произнес он, смотря в сторону, будто бы вспоминая что-то. — Ты раньше был важной фигурой в двемерском обществе? И, может, выйдешь на свет, чтобы я осмотрел твое состояние?  — Не особо важной… Когда-то я был мастером-ремесленником на службе у лорда Кагренака, главного архитектора и величайшего чародея своего времени. Я… Я все еще сохраняю свою хитрость, но мои руки и глаза подводят меня, а воспоминания давно поблекли. Мое единственное утешение — каждый день насмехаться над богами, которые уничтожили мою расу и обрекли меня на это унылое существование. — рассказал он и вышел на свет, от чего моему взору предстал большой эльф с бородой и раздувшимся от корпруса телом, а вместо ног у него протезы из двемерских механизмов. Фактически он сейчас киборг, хотя в обществе двемеров подобное было не редкостью. Вероятно, его ноги уже отказали из-за болезни, поэтому он заменил их протезами. — Хм, я не уверен, что боги виновны в исчезновении твоей расы. Скорее уж желание посмеяться богам в лицо сподвигло двемеров на глупый и опрометчивый поступок. — подошел я к нему и создал под ним магическую печать, чтобы проанализировать его состояние, заодно используя свой Взор Дьявола. — Я не могу сказать, что именно произошло у Красной Горы. Меня там не было, чтобы наблюдать за случившимся. В то время я был во Внешнем Мире… А когда я вернулся, моего народа уже не было. — рассказал Ягрум Багарн. Под Внешним Миром он подразумевал Этериус, в одно из измерений которого он попал из-за неудачного эксперимента. — Я покинул Красную Гору и годами скитался по Тамриэлю, обыскивая наши опустевшие колонии в поисках выжившего или объяснения. Затем, давным-давно, я вернулся в Красную Гору, все еще в поисках ответов. Вместо этого я обнаружил болезнь корпруса, и с тех пор я здесь. Если бы не лорд Фир, то, вероятно, я уже был бы мертв. — с благодарностью посмотрел он на Дивайт Фира. — Это было слишком большое искушение, мой друг, поговорить с живым двемером спустя тысячелетия. — объяснил старик с ухмылкой. — Думаю, ему сейчас не до бесед, все-таки быть последним представителем своей расы и больным смертельным заболеванием, сводящим с ума… не очень приятно. — заметил я, продолжая анализ его состояния и заодно читая его мысли. — С исчезновения гномов я был один в этом мире, запертый в этой мрачной тюрьме. Я едва могу пошевелиться. А мои сокамерники вряд ли являются хорошей компанией. Риск заболевания корпрусом отпугивает большинство посетителей. Но если вы встретитесь с образованными умами, которых не пугают ужасы Корпрусариума, вы могли бы упомянуть свое недавнее интервью с последним живым двемером. — с горькой улыбкой сказал последний двемер. — В этом безумном мире полным-полно тех, кто готов пойти на подобный риск. — прокомментировал я, закончив анализ, видимо Дивайт приложил много усилий, чтобы остановить распространение корпруса в его теле, от чего у него всё так плохо, как у остальных больных, — Видимо, вылечить тебя, как и остальных, возможно… но не бесплатно.  — Никто не делает ничего за просто так. Чего ты хочешь? — спросил он, не удивившись меркантильности. — Я хочу подробнее узнать о двемерах… И, как удачно, здесь есть отличный источник информации. — рассказал я, что не особо удивило Ягрума, — Ещё мне любопытны проекты Кагренака, я хочу в подробностях узнать о Нумидиуме и его экспериментах с Сердцем Лорхана. — Добавил я, и вот от второго желания его глаза широко раскрылись. — Если желание узнать больше о моей расе ещё приемлемо, то второе… Кагренак мертв, и я считаю, что его опасные исследования должны исчезнуть вместе с ним. — упрямо сложил Ягрум Багарн перед собой руки. — Тогда можешь отправляться вслед за ним в могилу, двемер. Помогать я тебе не буду. И да, кстати, мне ни капельки не жаль исчезновения твоей расы. — спокойно произнес я, вызвав злость у него.  — Как ты смеешь? Мы были величайшими умами Нирна! — проворчал он с раздражением. — Вот именно, что «были». И, видимо, не особо мудрыми, раз так легко подохли, как мухи. — продолжил я поливать грязью его расу. И мне на самом деле их не жаль, большинство эльфийских рас те ещё засранцы, хотя и я не лучше. — Ты… — посмотрел он на меня с гневом. — Погоди, мой друг, он просто не знает, о чём говорит. Давайте всё спокойно обсудим. — встал между нами данмер, пытаешь остудить начинающийся конфликт. — Что-то не видно, чтобы он был настроен на разговор и сотрудничество. Дайнслейф: Теневые цепи. — вонзил я в землю свой меч, от которого по всему полу растянулась большая тень, из которой вырвались черные цепи, сковавшие Дивайта и Ягрума и высасывающие из них энергию. Прочность цепей поддерживается энергией моего артефакта и связанных целей.  — Трус! Освободи меня. — попытался вырваться двемер, но все попытки были тщетны. — Стой спокойно и не рыпайся, раз уж так хочешь умереть от болезни и отправиться вслед за своей расой. А вот твои знания мне очень пригодятся. — протянул я руку, в которой появился серебристый куб-артефакт, исписанный аэдрическими и даэдрическими письменами. Активировав его, он начал испускать сияние, и от него начали распространяться волны энергии прямо в голову Ягрума. А через минуту возвращаться обратно в куб… Правда, процесс был болезненным для двемера, от чего он завыл. Этот куб я разработал, исследуя двемерские словари, на которые они записывали информацию, к примеру, в той же обсерватории Черного Предела был куб, в который записывалось пророчество из Древнего Свитка. Благодаря ему я могу выкачивать знания людей из их ментальной оболочки души, но правда, после такой процедуры он будет овощем… временно. Изучить память разумного очень сложно, ведь их очень много, а без получения души и помощи Дейвоса этот процесс очень долгий. Но поскольку у меня не было личных обид к этому двемеру, я решил его не убивать, а выбрать подобный вариант. — Старик, лучше не рыпайся. С твоим ручным двемером всё будет нормально, через пару часов он придет в норму и может дальше подыхать от корпруса. — произнес я, смотря на старого данмера, который молча отвел взгляд. Путешествием в Корпрусариум я остался доволен, как раз знания двемера, лично общавшегося с Кагренаком, будут очень полезны. Перед уходом я немного исследовал жилище Ягрума Багарна под недовольный взгляд молчаливого Дивайт Фира. Среди кучи его барахла лежал запертый сундук с любопытным артефактом, который я открыл заклинанием вскрытия замков. Внутри лежал молот «Волендранг» — двемерский артефакт и одновременно даэдрический артефакт, известный также как «Молот Могущества» и «Молот Хаммерфелла», созданный двемерским кланом Руркен. По легенде, когда клан Руркен отправился в добровольное изгнание из Морровинда, отказавшись от мира с кимерами, предводитель их клана швырнул молот через весь Тамриэль, обещая вести свой клан туда, куда он упадёт. Та территория, куда приземлился Волендранг и где остановились двемеры Руркена, была названа Воленфелл, что означает «Земля Молота», позднее эта территория стала известна как Хаммерфелл.  Сам молот имеет зловещий вид, как и у всего даэдрического оружия. Причина тому, что когда-то двемерский артефакт попал в руки Принца Даэдра Малаката, его последователи изменили молот. Само оружие неплохое, его сила заключается в проклятии, что отбирает жизнь у раненных врагов и передает её владельцу, позволяя сражаться практически бесконечно. Молот я забрал с собой, заодно не забыв извлечь из него сущность Принца Даэдра. Малакат — Даэдрический Принц, чья сфера — покровительство изгнанников и презираемых, принесенные клятвы и кровавые проклятия. Он также известен как Малох, Отец Орков, Бог Проклятий, Король Проклятий, Создатель Проклятий, Яростный и т.д. Основную массу последователей Малаката в мире смертных составляют орсимеры — его избранный и любимый народ. В их среде поклонение Богу Проклятий имеет две основные формы: религиозного почитания, преобладающего у основной массы орков и подобного верованиям других рас, и культового, отличающегося большим вовлечением последователей в учение и порой крайним фанатизмом. Малакат не требует от своих последователей преклонения, считая, что макушку головы можно показывать только перед атакой. Вызывая его, смертные всегда идут на определенный риск, поскольку Бог Проклятий отличается непостоянством: при принесении клятвы отмщения он может как убить цель, так и самого дающего обет. За каждое нарушенное обещание он дарует своим последователям битву, за каждый раздор — кровь. Месть для Малаката священна и должна быть исполнена обязательно, причём неважно через какое время после нанесенной обиды или наличия самого факта оскорбления или злодеяния. У орков, живущих в крепостях, есть только один закон — Кодекс Малаката, который является неписаным сводом правил и предписаний, регулирующий всю жизнь избранного народа князя Отмщения. Яростный считает, что жизнь смертных полна предательств и отчаяния, а потому только с помощью гнева можно преодолеть самые тёмные времена.  Самого Малаката изображают в виде полуобнаженного воина с орочьими чертами лица, на котором высечен боевой оскал. Из одежды на нём лишь набедренная повязка с длинным полотнищем спереди, подпоясанная ремнем с пряжкой в форме черепа. В руках Малакат держит гигантское оружие, показывая свой воинственный нрав. На самом деле я не питаю каких-либо обид к Малакату, некоторые его убеждения и свод правил его кодекса мне даже нравятся. В принципе, я и не думаю, что он держит на меня обиду, ведь я помог орсимерам основать своё государство и обеспечил им безопасность. Хотя, возможно, в будущем мне все же придется с ним сразиться.  Покинул я башню Тель Фир в хорошем настроении, от полученных знаний и артефакта… Но мне его обломала неожиданная встреча у входа в башню.