Корни завятшего дерева

«Саске стоял посреди темноты, перед ним зеркало, в нем стоит он… Ему 17 лет… Бледная кожа, чёрные как ночь глаза, они темнее самой темноты… В них страшно смотреть, но страх пугает так же сильно (на то и страх), как привлекает… Вся сущность Учихи притягивает… Сам мальчик предпочитает одиночество. Саске смотрел на себя в зеркало, его взгляд скользнул вниз, когда он уперся в кисти рук, те стали покрываться мелкими рубцами, шрамами… Они словно нити, словно вены оплетали его кисти от локтя по самые кончики тонких пальцев… Казалось будто корни деревьев впились в плоть, дабы вырастить дерево, после чего выжать с него плоды, вкусить их сладость и раствориться в этих ощущениях. Жаль сок как сладок, так и ядовит. Все об этом знают, но тем не менее корни оплетают его руки, а сам Саске не желает отравлять жизни. Почему же он является этим самым плодом? Чего уж тут… Плодом его воображения… Ведь это сон» *** Саске распахнул глаза, свет ослепил его, на минуту он подумал что это свет на пути к тому свету, но вскоре… Тишина разрушилась и писклявый голос позвал его… Кто это? Девушка? Глаза обрели четкость в зрении… И он осознал, что находится в больнице… Под капельницей, а ещё он не ощущал рук, ну или вместо них он чувствовал холод… Тот покрыл все его тело тонкой прослойкой льда, а внутри ощущался айсберг… Специфично. Постепенно он обрел способность адекватно слышать, видеть и мыслить. — Цунаде — сама он пришёл в себя! Он только что… — тот самый писклявый голос медсестры… — Выйди отсюда и не мешайся. — гаркнула какая тетка… С нихуевым таким размером… Саске заторможено моргнул, когда та самая Цунаде нагнулась и всмотрелась в его лицо. Жуть какая… — Итак… Говорить можешь? — спросила женщина, что то высматривая в его глазах… Саске прислушался к ощущениям, он не чувствовал… Ничего. Тогда он попробовал произнести хотя бы слово… И у него вышло… — Ничего. — хриплый, осипший голос, Саске даже не сразу понял, что это ОН сказал — Что? — тëтя поняла, что Саске может говорить, однако значения слова не уловила. — пить. — так же спокойно сказал Учиха Цунаде кивком указала на стакан с водой на тумбочке рядом с кроватью парня. Саске протянул руку к своей цели, однако, как только он увидел эти куски мяса, в шрамах местами посиневшими и кравоточащими, такие же как во сне… Зрачки сузились… И он отдернул руку, как бы отрекаясь он неё… В голову тут же забрались вопросы… — Что это? Почему я вообще в больнице? Где Аники, мама, отец? Где все кого он помнил… Боль в горле ощущалась всё острее, он закрыл глаза, чтобы больше не видеть руки взял стакан и протянул к сухим губам… Жжение прекратилось и стало приятно… Саске невольно открыл глаза вода отражалась в стеклянном стакане, воспоминания хлынули резким потоком, на миг затуманивая разум… Доктор же не произносила ни слова. он помнит: «Дом. Он ушёл в школу, как всегда тяжелый день, солнечно, сигналки, пожарная машина, чувство тревоги, он бежит к своему дому и видит людей их много, и пламя, дома нет… А рядом с белой машиной три пакета, три тела, лица всех открыты, но Саске не видит этого он бежит в горящий дом, боль, невыносимая боль, он кричит…все о чем он думал — вода, потушить пламе…он зовет родителей, брата, люди в скафандрах кричат что-то, вытаскивают его в полусознательном состоянии на улицу… И в итоге последнее что он чувствует это безумная боль в руках, а последнее что видит… Изуродованные тела и лица своей семьи.» ((Давайте представим три куска мяса под 170 см, жилистых и покрытых салом с подгоревшими краями) Стакан с громким визгом падает на кафель и разбивается вдребезги… Цунаде наблюдавшая за своим ОСОБЕННЫМ пациентом буквально увидела, как жизнь подростка раскололась так же, как этот стакан. Женщина четко осознавала, что не хотела бы больше такое наблюдать.