Silent Fish

Мин Юнги проиграл спор, когда ставил на то, что у Тэхёна и Хосока родится альфа. У семьи Ким родился прекрасный омега, которому даровали имя Виен. Тэхён до сих пор помнит тот день, когда взял его такого маленького и хрупкого на ручки, боясь уронить, а прошло ведь уже целых четыре года! Время так быстро летит. Год назад пара сыграла свадьбу, как и хотел альфа, его сын разбрасывал лепесточки, шагая в след за своими родителями, лучезарно улыбаясь. Хосок даже потом спасибо сказал, что любимый уговорил его устроить свадьбу именно тогда, когда мелкий подрастёт. Живут они в большом доме, конечно, не таком особняке, как у семьи Чонгука, но они и не хотели хоромы, комнат на всех хватает, и даже гостевые есть. Тэхён открыл свою танцевальную студию, где у него работают лучшие преподаватели Кореи, туда записываются как дети, так и взрослые, сам тоже продолжает преподавать и ездить с концертами по городам, хоть его омега не сильно уж и доволен таким раскладом, но младший (кто не помнит Тэхён младше) говорит, что 2-3 поездки в год — это не так уж и много. Большую часть времени эта семья в сборе. Вот и сегодня обычный домашний вечер, не предвещающий никакой беды или приключений. Кто же знал, что всё может измениться в один миг. Ким Виен прекрасный ребёнок. Да, немного [или много] непослушный, но мальчик он милый. Очень сильно любит родителей, Чонгука и Юнги, каждый раз радуется, когда они едут к ним в гости или же наоборот. Он ходит в детский сад, уже умеет считать и даже практически весь алфавит выучил, вполне себе умный для своего возраста, вот только балованный, но Хосок уверен, что перерастёт ещё двести раз. Тэхён его старается воспитывать омегой, но иногда этот маленький балбес ведёт себя как альфа, честное слово. Сколько раз он был замечен за тем, что бил детей лопаткой по голове в песочнице, потому что: «Это мой песок!». А Хосок в это время просто его воспитывает, у него нет цели сделать из сына соску-нереалку только потому, что он омега, на которого будут вестись все альфы. Он и так слишком красивый, на него будут западать все без разбора, так пусть умеет за себя постоять, чтобы всякие мудаки не липли. Тэхён тоже так считает, но всё же хотелось бы воспитать правильно, как подобает. А Хосок уже чёткое условие мужу поставил о том, что в начальной школе пойдёт ещё и на какие-нибудь боевые искусства. В этом мире всем нужно уметь выживать, и неважно, какого ты пола. – Папа, папа! Я забыл поговолить с блатиком! – кричит омежка, вбегающий в родительскую спальню и тут же залетая на постель. – Боже ж ты мой. Ты же ходишь к логопеду, скажи ррррр, – улыбается Хосок и сразу присаживается на постели в то время, как Виен подползает ближе и сдёргивает с блондина одеяло, кладя ручки на животик, что выпирает из-за шестого месяца беременности. – Ллллл! – улыбается мальчик с большими отцовскими глазами, что отдают зеленоватым цветом, но нос у него совершенно точно хосоков, губы пока не понятно, но родинка папы уже виднеется, только с другой стороны. – Чудик ты мой, – улыбается теперь уже папа-Ким и треплет сына по голове. Виен гладит животик, прислоняется ушком к нему, а потом задирает футболку и что-то шепчет в пупок. Да у них там свои методы переговоров! – Надеюсь, ты омега, не хочу блатика альфу, – тихо шепчет сын, а светловолосый брови вскидывает, потому что прекрасно слышит, что говорит этот балбес, больше похожий на отца. Не только внешне, но и поведением, как будто тоже. Хотя Чонгук с этим не согласен, он хорошо помнит маленького Хосока. – Это ещё почему не хочешь? Альфа будет защищать тебя. – Это я хочу защищать его! Он ведь маленький будет, а я уже воооооот такой, – разводит руками малыш, и улыбается, когда в комнату заходит Тэхён, который проходя мимо со стороны Хосока, щёлкает мелкого по носу и растягивает губы в улыбке. – Сынок, у тебя ещё будет брат-омега, а пока что нам нужен альфа, так что давай тут не это самое, – забравшись тоже в постель, темноволосый чмокает любимого в губы, а затем сына в щёку, и конечно же, про животик не забывает. Один раз так забыл, так Хосок ему потом месяц припоминал. – Видишь, Виен, как твой отец размечтался? Думал, у него будет куча детей, а я рожать больше не собираюсь, хватит мне, – фыркает Хосок и опускает футболку, укрываясь по пояс одеялом, а сына укладывая под боком, хмуро глядя на Кима, который полгода назад забыл вытащить. [Бывший Чон знает, что это не всегда помогает, просто ему нравится обвинять Тэхёна, он беременный, ему простительно] – Не слушай папу, он будет рожать много-много раз. – Я скорее повешусь. Не беси меня, – смотрит на него Хосок, а Тэ тут же руки выставляет ладонями к парню, будто сдаётся и спорить больше не намерен. Малыш улыбается, глядя на обоих родителей, а затем двигается к отцу и полностью забирается на Кима, оседлав и хлопая ладошками по груди тэхёновой. – Ты спать собираешься, мелочь? – брюнет поправляет его волосы, а затем берёт за руки и то сводит, то разводит их в стороны, улыбаясь. – А то мне с твоим папой поговорить надо, – скорее «поговорить», на деле залюбить до смерти. – Не хочу спать, не хочу! Я выспался! – Виен начинает прыгать задницей на животе Тэ, а потом заваливается на постель, а Хосок качает головой, размазывая крем по рукам. – Папа говорить не будет, папа хочет спать. Всё, спать, кому-то завтра в садик идти, – все уже поняли, что младший-омега останется спать с ними в кровати, Тэхён от этого грустно вздыхает, не получилось залюбить сегодня, ну и ладно, ну и пожалуйста, больно надо было. Хосок укладывается удобней, сгребая к себе мелкого, но тут внезапно звонит телефон. Ким, который уже готов был возразить, и показать все своё недовольство, не успевает этого сделать, потому что прерывает ночной звонок. А времени уже двенадцать ночи, на минуточку. Старший тянется к своему телефону и видит на экране «Чон Юнги». Вот так вот официально, да. Почти не удивляется и отвечает: – Что-то случилось? Не пугай меня, я беременный вообще-то! – Да, приедешь??? Можешь один, чтобы своих не тревожить, – слышится голос по ту сторону, спокойный, как ни странно, но будто всё равно, что-то не так. Словно, Юн там валерьянки нажрался и теперь не может разговаривать громче одного децибела. Хосок и Юнги хорошо общаются, они, можно сказать, подружились, и теперь вместе нарываются на своих альф. Правда, Мин не такой жёсткий, он всё же больше слушается Чонгука, или хотя бы прислушивается к его мнению. В отличии от Хосока, который может на корню всё обрубить Тэхёну, но тот его всё равно любит. Потому что посмотрите на это солнышко, разве его можно не любить? Если к нему найти подход, то он очень добрый, а если ещё и не беременный, то вообще идеальный. Парень соглашается приехать, ибо отказывать тому себе дороже и неохотно встает с постели, двигаясь к шкафу. Естественно, альфа тоже поднимается с постели, потому что собирается отвезти его, хоть омега и просит остаться, потому что может вызывать такси, но тут Тэхён непреклонен, потому пришлось ещё и Виена собрать, всё равно Ким уверен, что тот уснёт в машине по дороге к лучшему другу, к которому ехать минут сорок по ночным свободным дорогам. Толком никто и не понял, что случилось, и Чонгуку никто не додумался написать, хотя тот бы всё равно в такое время не ответил, потому что если спит, то телефон у него явно выключен.

***

Чимин основательно помучил Намджуна, который терпелив к своему омеге. Два года они встречались, ходили на свидания, узнавали друг друга лучше, так сказать, притирались. Мужчина не раз доказал парню, что он надёжный альфа и, как ни странно, у них даже ссор особо не было. Чимин боялся, что когда они начнут жить вместе, то всё это начнёт вылазить. Бытовые проблемы никто не отменял и всё это время у омеги был страх того, что они не смогут жить вместе. Он ведь никогда ни с кем не жил, всё время один в своей любимой квартире. И когда Мин начал подозревать, что, что-то не так, то напрямую спросил у возлюбленного, чего именно он боится, тогда-то парень ему и высказался обо всех своих страхах. Альфа в тот день его лишь обнял, поцеловал в губы и сказал, что они со всем справятся вместе, и вот уже полтора года живут душа в душу в квартире Джуна. Ссор как таковых нет, Чимин хороший омега, а альфа ему во всём помогает. Пак никогда не перестанет удивляться, что такие мужчины существуют. Он безумно счастлив с ним, благодарен за то, что блондин был к нему терпелив, ведь даже первый секс у них случился уже после того, как они начали жить вместе. Но ещё один безумно счастливый день для Намджуна случился пару месяцев назад. Его просто нельзя обойти стороной и обязательно нужно поведать.

*два месяца назад*

Середина июня. Альфа с омегой решили себе устроить просто уютный вечер за просмотром фильма. Набрали попкорна, вырубили везде свет, расстелили плед на полу в гостиной, перед огромным телевизором, накидали подушки и нацепили на себя смешные пижамы в виде жёлтой и коричнево-белой собачки. Чимин очень долго выбирал, какой фильм им выбрать, благо, что Джун сократил этот выбор до двух: «Дневник памяти» или «Пёс по кличке Рождество». А почему бы не посмотреть рождественский фильм в июне? Именно так подумал Пак и остановил свой выбор на нём, даже как-то захотелось этого зимнего праздника. Мин упирается спиной в диван, сидя на полу и вытянув ноги, на них же стоит коробка с солёным попкорном, а на его плечо опирается Чимин, которого одной рукой он обнимает, глядя на фильм. – Только мы могли додуматься смотреть фильм про Рождество, – улыбается альфа, закидывая в рот попкорину. Чимин смеётся и пару раз кивает, глядя на актёров. По-детски доброе и милое кино на самом деле, очень уютное и если представить, что за шторами зима, то даже создаётся соответствующая атмосфера. – Мне нравится, и посмотри какой милый пёсик, я бы такого завёл… – в фильме участвует золотистый ретривер, и парню всегда нравилась порода этой собаки, но вот завести так и не удалось. – Так давай заведём? – предлагает альфа, не отвлекаясь от фильма, но при этом поглаживая омегу по талии пальцами, той рукой, которой обнимает. – А кто будет с ним гулять и всё такое… – Чимин поджимает губы и откидывает голову назад, чуть поворачивая ее к мужчине и вытягивая губы. Джун тут же чмокает их и облизнувшись смотрит в глаза, пожимая плечами. – Кто сможет, тот и будет гулять, если никто не сможет, то дом-работник справится с этой задачей, – Намджун правда не против, да и животных он любит, а до детей этим двоим явно далеко [хотя кто знает]. Мин зато точно знает, когда он сделает предложение омеге, даже в голове все планы выстроил и кольцо присмотрел. – Ты серьёзно? – переспрашивает Пак и брови вскидывает, глядя так невинно и хлопая своими глазами. Намджун влюбляется в него каждый раз заново, сегодня любит сильнее, чем вчера, и как только это так получается – непонятно. У омеги сейчас даже глаза светятся, и мужчина пару раз кивает, вновь целуя в губы и отводя взгляд к экрану, к которому Чимин тоже отвернулся с улыбкой, закидывая в рот попкорн. – Хорошо, только возьмём из приюта! – тут же говорит воодушевлённый омега и присаживается ровнее, глядя в экран, как раз-таки где показывают красивого пса по кличке Рождество. Намджун улыбается, глядя на парня, что сейчас напоминает ему ребёнка и отводит взгляд в экран, глубоко вздыхая. В этот же момент чувствуя нечто странное. Даже хмурится, еле слышно для Пака, принюхиваясь. Попкорн не может пахнуть чем-то сладким, ведь он солёный, Чимин всё ещё ненавидит всё сахарное и приторное, поэтому вокруг них сейчас сплошные солёности: чипсы, крылышки [куда без них], сухарики и даже пицца. Но сейчас это всё перебивает другой аромат. Нечто сладкое, и Джун очень сильно пытается понять, что это и откуда. Он в какой-то момент поворачивается к омеге, что вылупился в экран, даже не моргая глядя на фильм и потихоньку закидывая чипсы в рот, потому что уже переключился на них. Сердце Намджуна начинает биться быстрее, так быстро, что грудной клетке становится больно, а он всё острее и острее ощущает этот аромат. У Чимина никогда не было запаха, не было течек, омега на них крест поставил уже давно, ведь четыре года как не пьёт таблетки. А сейчас альфа ощущает сладость. Этот аромат напоминает ему белый зефир, самый вкусный, нежный и мягкий, который тает во рту, стоит откусить лишь немного. Мин не знает, от чего он задыхается, от счастья или от аромата, которым теперь надышаться не может. Мужчина пристально смотрит на парня, медленно тянется к нему, носом в шею утыкается и глаза прикрывает. Дышит. Дышит. Дышит. – Чимин, – шепчет прямо в шею, обеими руками обнимает и к себе притягивает, ведёт носом к пульсирующей венке, а Пак замирает, даже жевать перестаёт. Омега отвлекается наконец-то на альфу, голову медленно поворачивает, чувствуя, как по шее и спине бегут мурашки. Тоже свой же, давно забытый запах чувствует. А вдруг из-за этого сейчас и этому альфу крышу сорвёт? Вдруг тогда во всём было виновато именно это? Он старается не вспоминать то, что с ним произошло в юности, но сейчас почему-то становится страшно, а из-за этого не только сердцебиение учащается, но и запах усиливается. Судорожно сглатывает, пока Намджун поднимает голову и открывает глаза, глядя в любимые щёлочки напротив. – Я его чувствую, твой… аромат… ты чувствуешь, Чимин? – Мин улыбается, а его глаза пелена слёз застилает, Пак никогда в нём такого не замечал. И почему он вообще так реагирует? Потому что мечтал все это время узнать его природный запах. Он догадывался, что тот сладок, но ощущать прямо сейчас его – это нечто нереальное. – Угу, – кивает Пак и опускает голову, чувствуя, как сердце колотится в груди быстро-быстро. – Боже, родной, это же просто прекрасно, эй… – он обхватывает ладонями его лицо, поворачивая на себя, чмокая губы несколько раз и снова глядя в глаза. – Я люблю тебя, слышишь? Ты мой ангел, зефирный ангел, – Джун снова целует и прижимает к себе Пака, который ему ответно в шею утыкается, а альфа чувствует, как слёзы омеги обжигают его шею. Намджун никогда не будет называть его сладким, потому что знает какие флэшбэки это вызывает у Чимина. Для Намджуна он всегда будет зефирным ангелом.

*настоящее время*

У Чимина полностью сбит цикл. Он уже наблюдается у врача и лечится, чтобы хотя бы восстановиться, но пока что лечение идёт полным ходом и сильных результатов нет. Его течка закончилась через неделю, как впервые появился запах, а сегодня с утра он вновь почувствовал недомогания. Понял, что вновь начинается. Джун сразу же оставил все свои дела на работе, поручил своему заместителю заменить его на неопределённый срок, потому что непонятно, когда в этот раз у Пака закончатся весёлые [без сарказма] дни и пулей полетел домой. Хорошо, что она началась вечером. Омега, встретив альфу в коридоре, тут же оказался на нем, впившись в губы с поцелуем и сам не понял, как уже оказался в спальне. Несколько заходов с перерывами, и сейчас начинается новый. Чимин ненасытный, Намджун возбуждает его так сильно, что он готов кончать только одного вида накаченного тела перед собой, а что уж говорить про одну мысль о его большом члене в себе. [Это к тому, что он кончил пока альфа ехал домой] Чимин лежит грудью на постели, его голова повёрнута на бок, коленями упирается в кровать, немного их раздвинув, стоя попой к верху, комкает пальчиками постель, потому что альфа тянет. Специально мучает, пальцами его талию и бёдра сжимает, водит членом по растянутой дырочке, проникает внутрь по основание и выходит, и так уже несколько раз подряд. – Ммм… Намджун… пожалуйста… – Пак послушно стоит, но ему хочется большего, [и неважно, что это уже третий или четвёртый заход, сбился со счёта] впервые в жизни хочется, чтобы его оттрахали так, чтобы даже сидеть не смог. Альфа усмехается, стоя на коленях между его ног, наклоняется, целует затылок, кусает легко плечо, и плавным движением заполоняет его собою, прижимаясь бёдрами к упругим ягодицам. – Нетерпеливый малыш, – шепчет над ухом и выпрямляется, сжимая его бёдра крепче, начиная двигаться ритмично, плавно, ударяясь о ягодицы, создавая характерные звуки, а Чимин лишь сильнее выгибается в пояснице, ластится, навстречу поддаётся и стонет, в какой-то момент даже хныкать начинает, сильнее сжимая простыни, потому что толчки всё ускоряются и ускоряются. Намджун трахает без остановки, удерживает крепко хрупкое тело, потому что каждый раз он хочет лечь на живот, но не выходит, ещё и по ягодице шлёпает, вновь хватаясь за талию. – Стой ровно, детка, – сквозь тяжёлое дыхание рычит Мин и слышит очередное хныканье вперемешку с протяжным стоном. – Не могу… как же хорошо… не останавливайся… – он бы хотел, чтобы тот хотя бы на секундочку остановился, потому что до невозможности хорошо, но в то же время не дай Боже альфа это сделает. Телефонный звонок раздаётся внезапно. Альфа из него не выходит, наоборот резко загоняет член, выбивая из Пака вскрик, а затем тот открывает затуманенный взгляд и тянется к телефону, что лежит в стороне. Мутно видит кто звонит, но решает ответить. Подумаешь, всего двенадцать ночи и его трахают, с кем не бывает? А Мин не двигается, ждёт, когда Чимин разговаривать начнёт, давая себе время на восстановление дыхание и вытирая влажный лоб ладонью. Правда вот головка прямо в простату упирается и давит. – Д… да? – Чимин ты можешь приехать, это срочно? – по ту сторону Юнги. Омега узнал его голос, но у него нет времени охуевать, что этот ненормальный звонит так поздно, да ещё и в такой момент. Зато Намджун за спиной усмехается и возобновляет толчки, от чего Чимин распахивает глаза, хотел повернуться к альфе, но тот не дал этого сделать, резче за бёдра на себя потянул и рукой одной уперся ему в спину между лопатками, прижимая к кровати, вновь начиная вдалбливаться в тело. – Алло, я с кем разговариваю????? – Ю… Юнги… ты не очень в… вовремя… – он тяжело дышит, глаза еще шире открывает и закусывает тыльную сторону ладони другой руки, пока первой держит телефон у уха, после чего жмурится, еле сдерживает вырывающийся стон наружу, но дыхание контролировать не получается. – Ты что там трахаешься с моим братом?! – Ладно-ладно… я приеду, Юнги… Через час буду… мм… – Чимин не выдерживает, сбрасывает звонок, ведь самое главное он уже сказал, хотя Юн ему потом за это предъявит. Пак стонет громко, а Мин из него выходит, видя, как тот кончает, не только членом, да ещё и попкой, из которой смазка сочится и стекает по бёдрам. Тот пытается лечь на живот, его ноги дрожат, тело содрогается, он в немом крике ротик открывает, закатывая глаза от удовольствия и той приятной тёплой неги, что по телу разлилась. Альфа, тяжело дыша, довольно улыбается и кончает на его поясницу, наклоняется, шею целует, прижимается влажной грудью к такой же мокрой спине, и аромат вдыхает, которым до сих пор насладиться не может. – Я отвезу… – шепчет Джун, прикрывая глаза, а Чимин сразу ответить не в состоянии, глаза только через пару минут открывает и сухие губы облизывает. Вставать ему очень не хочется, он бы с радостью уснул в объятиях альфы, правда проснулся бы уже через пару часов. – Нет, я сам. У меня течка, а на тебя там наброшусь, спи, утром из тебя душу выебу, – усмехается омега и выползает из-под любимого, которого целует в губы, прежде чем встать с постели и пойти собираться. Чон Юнги, что тебе вообще надо?! Брата своего даже не позвал, это что, сборище омежье будет? Почему тогда раньше про пижамную вечеринку не сказали.

***

По мимо шикарной свадьбы, о которой Юнги и мечтать в своей жизни не мог, за эти четыре года его жизнь стала ещё более насыщенной. Во-первых, он открыл свою картинную галерею, в которой проводит выставки не только своих творений, но и других художников, с ними знаком давно и даже с разных стран, когда-то познакомились через социальные сети. Собственная галерея в чёрно-белом цвете его мечта с давних времён, и вот она осуществилась. Ему нравится его работа, творчество – это то, чем он живёт. Рисует картины, вдохновляется, а ещё стихи и песни порой пишет, правда показывает их только Чонгуку и Тэхёну, и то не все. Во-вторых, он начал ещё больше следить за своим здоровьем, во всех планах, не только внутри организма, но и физически. В свадебное путешествие Чоны летали в Америку, Юнги всегда хотел побывать в Сан Франциско и Лос-Анджелесе, но по мимо этих удивительно красивых мест, они успели побывать еще в нескольких странах Европы. Не говоря уже о поездках, если вдруг Юнги предлагают провести мероприятия в каких-либо других странах, ведь Юн хочет обогащаться разными знаниями, узнать больше художников и их стили. Порой и Чонгук берёт его в свои командировки, если это места, в которых омега ещё не бывал или тому просто скучно одному дома. В общем-то на месте эта пара не сидит, радует друг друга с каждым днём всё больше и больше. Сюрпризы от Чона тоже продолжаются и недовольное лицо омеги тут же становится счастливым, хотя пора бы привыкнуть, что у Чонгука фетиш делать эти самые сюрпризы по утрам. Парень подружился и с братом своего альфы, и даже с Чимином, который по началу казался ему странным, но потом как-то привык, и даже понял, что всё не так плохо и старший брат в надёжных руках. Юнги единственный кто защищает Тэхёна пока Хосок беременный, смеётся правда над ним, но тем не менее. Сам ведь выбрал такого омегу, так сказать, жизнью наученного. А вот в своём альфе души не чает. Юнги любит его так сильно, что вся эта хуйня про «любовь живёт три года» - просто хрень несусветная. В нём она живёт и будет жить всегда, с каждым днём всё сильнее и сильнее. Навечно. Юнги недовольно морщит носик, ложась удобней в постели, на мягонькую подушку и поправляя не менее мягкое одеяло. Чонгук не понимает, как он в конце лета может спать под одеялом, жарко же, а учитывая, что омега ещё и на груди брюнета чаще всего спит, то укрываться приходится и Чону, лишь наполовину раскрывая одну сторону тела. Светловолосый прикрывает глаза, удобней устраиваясь на груди любимого и пальчиками по ней постукивая. Всё уснуть никак не может, и если бы альфа этого не чувствовал, то уже бы отрубился без задних ног, так как сегодня очень сильно устал на работе. – Рыбка, тебе не спится? – шепчет брюнет, поглаживая омегу по плечу, а после носом в его светлые волосы утыкаясь. – На тумбочке нет воды… не могу уснуть, зная об этом… – Чонгук глаза открыл на его слова и посмотрел в сторону тумбочки. – Ну, чего ты не сказал, сейчас принесу, – Юнги немного хмурится, но всё же отстраняется, видя, как мужчина поднимается с кровати, на нём только боксеры, так что пока тот идёт до двери, омега любуется его мощной спиной, опять ловит себя на мысли, что всё это принадлежит лишь ему одному. Даже внизу живота тянуть начало, а губы сами по себе поджимает от осознания того, что сейчас нельзя.

*Полгода назад*

У Юнги руки трясутся, пока он сидит в ванной комнате, а двумя пальцами держит тест на беременность. Они с Чонгуком уже полгода пытаются и сейчас парень видит две заветные полоски на трёх тестах. Страх окутывает его с ног до головы, вместе с паникой, потому что боится, что всё повторится, что ничего не получится и снова придётся пережить то, что случилось с ним около трех лет назад. В этот раз омега скажет Чонгуку сразу, не будет тянуть, ждать чуда, просто пойдёт и расскажет. Только как взять себя в руки, успокоиться быстро колотящееся сердце, перестать трястись и бояться. Светловолосый достаёт телефон, набирает Чонгука и просит его прийти в их спальню, мужчина сегодня дома, возится в саду с растениями и общается с садовником, дав ему несколько указаний. Альфа не медлит, учитывая, что взволнованный голос почувствовал сразу. Снял с себя садовые перчатки, кинул на траву и тут же двинулся в их спальню, в которой оказался через пару минут, но супруга не обнаружил. – Юнги? – Я в ванной, – тихий голос доносится из комнаты, дверь в которую открыта. Альфа проходит внутрь и смотрит на омегу, что тыльной стороной ладони вытирает свои щёки, а Чон уже тут как тут возле него на коленях оказывается. – Ты чего? Что-то случилось? – естественно, брюнет переживает, сердце неспокойно, внутри, что-то разрывается, но непонятно от чего именно, и что это за чувство. Всё той же трясущейся рукой Юн протягивает ему тест и кареглазый опускает на него взгляд. Две полоски. У них получилось. Они пытались полгода, это не так много, но у них получилось. Альфа тут же в улыбке расплывается, берёт тест, смотрит ещё раз и взгляд в глаза поднимает, что смотрят прямо в его. – Ну и чего плакать? Мы скоро станем родителями! – Чонгук откладывает тест на тумбочку, тянется к щеке любимого и целует его в губы, а затем опускает взгляд на живот. – А вдруг не получится… опять… – Всё будет хорошо, малыш, зачем ты лишний раз переживаешь? Я обещал тебя беречь, помнишь? – альфа смотрит в глаза, в его любовь читается такой нежный взгляд, что сердце Юнги трепещет от переполняющих его эмоций. Чон помнит, что первый раз у него не получилось сберечь, но в этот раз он будет стараться. Ради двоих. Ради самого красивого омеги во вселенной и их сына. Мин ему верит, кивает несколько раз и улыбается. Чонгук наклоняется к животу, глаза прикрывает и целует его через ткань тонкой футболки, шепчет так тихо, что понимает только он, а омега обнимает мужчину за голову и утыкается носом в макушку, вдыхая морской аромат, ибо альфа им весь пропитан. Чонгук тогда действительно стал курицей наседкой. Запретил Юнги вставать с кровати, много двигаться, напрягаться, сказал, что всё будет сам делать, даже в туалет носить, если надо. В доме появилось специальное оборудования для того, чтобы следить за состоянием омеги, например, аппарат узи. Нанят лучший врач, который посещает его два раза в месяц и в те случае, если парню становится плохо, он приезжает по вызову. Омега стал немного капризный, но как сказал Тэхён Чонгуку: «Это норма». Да и альфу особо не напрягает, ему главное, чтобы тот чувствовал себя хорошо и малыш тоже. Так и прошли эти полгода. Альфа на самом деле устаёт, а капризы порой добивают, но он не пытается сбежать, не ноет никому, потому что всё понимает, а любовь к Чон Юнги сильнее, чем какая-то усталость. Стоит увидеть улыбку омеги, и альфа расцветает, это придаёт ему силы, заставляет сердце сходить с ума от переполненной любви, и помнить, что сейчас самое главное — это здоровье двоих его самых дорогих в жизни людей.

*настоящее время*

Юнги ложится аккуратно на спину, морщит нос, сводит брови недовольно, от того, что поясница затекает, лежать неудобно, а сидеть не хочется. Гладит свой животик, смотрит на него и чуть улыбается, пока в голову не приходит ёбнутая идея. Он тянется к телефону на тумбочке, перекатываясь, аля, колобок на бок, и открывает последние контакты. Видит номер телефона Хосока, кусает нижнюю губу и набирает ему. Тот явно недоволен таким ночным звонком, но что поделать, если Юнги мастер делать из себя бедного и нечастного. Так надо. Он слышит голос брата Чона, который сейчас вообще-то тоже беременный уже вторым ребёнком, но как говорится, омеге пофиг, они в одном положении. Хосок интересуется, случилось ли у него, что-то и Чон сразу отвечает: – Да, приедешь??? Можешь один, чтобы своих не тревожить, – вот такой вот он хороший лучшего друга не захотел будить, если тот, конечно, спит. Они говорят быстро, и брат мужа соглашается, говоря, что скоро будет. Довольно улыбаясь, парень всё-таки медленно присаживается, подкладывая под спину подушку, а затем находит номер Чимина, решив, что его тоже нужно потревожить. Кто же знал, что у того течка, Юнги вот, например, нет. Когда Пак поднимает телефон, Юн тут же хмурится, потому что слышит уж слишком подозрительные звуки. Явно он там не на беговой дорожке. – Ты что там трахаешься с моим братом?! – Чим ещё говорит, что он не вовремя позвонил, ну заебись, вообще-то нормальные люди спят в такое время, а они там извращениями занимаются. И вовсе Юнги не завидует! Ему и минет нравится делать, ничего против него не имеет. Парень в недоумении смотрит на свой телефон, потому что омега его брата сбрасывает вызов, но успевает сказать, что будет через час. Вот наглец, трубки он тут еще сбрасывает, никакого Ким Чен Ына на него нет! В этот же момент заходит Чонгук с наполненным стаканом и бутылкой воды, ставит последнюю на тумбочку, а бокал протягивает парню. – Ты чего? Что-то случилось? – Нет, всё хорошо, любимый! – нервно отвечает парень, берёт бокал и делает несколько глотков, потом хмурится, потому что вообще-то просил сладости, но не видит их. – А где сладости? – а он что, просил их? Кажется, нет, но Чонгук думает, что да, просто он забылся пока шёл. – Бля, забыл, извини, сейчас принесу… – альфа развернулся и направился в сторону выхода снова. Может, огромный дом не так уж и хорошо, с четвертого на первый этаж ещё дойти надо. Парень уже заикался, что нужно сделать небольшую кухню хотя бы на третьем, или кулер поставить. Уйти Чонгук не успевает, его Юнги окликает. – Стой… не надо, иди сюда, – уже тише говорит Мин, поджимая губы и видимо, всё же имея совесть. Чон поворачивается и подходит обратно к кровати. – Почему? Я мигом и всё бу… – не успевает договорить, как его за руку тянут на себя и приходится сесть, даже ближе подвинуться, а Юн к его губам тянется, целует и глаза прикрывает, тихо шепча: – Прости, пожалуйста, я совсем как эгоист… выношу вечно мозг, что-то прошу, даже отдохнуть не даю, ещё и лежу тут целыми днями… – у парня даже глаза слезиться начинают и мужчина еле заметно улыбается, целует его губы много-много раз, чмокает. – Всё хорошо, я не устал, правда, если тебе хорошо, то мне тоже, не надо плакать, – он вытирает его слёзы, целует в родинку на носу и смотрит в глаза, от чего тот чуть улыбается и прижимается к альфе. Омега предлагает сесть в его любимую позу, когда Чонгук садится по середине кровати, откидывается спиной назад, повыше, чтобы полусидеть, вытягивая ноги, но при этом раздвигая их, а между них пристраивается Юнги, он спиной к нему оказывается, назад на торс откидывается и чувствует горячие руки брюнета на своем животе, за который его обнимают и поглаживать начинают. Так прекрасно, так лежать просто идеально, даже в сон клонит и Юн не замечает, как засыпает, чуть голову в бок поворачивая. Чонгук и сам задремал, ему вполне удобно, хоть и затылком упирается в изголовье кровати. Вот только всего бы ничего, и проспали бы до утра, если бы кое-кто по имени Чон Юнги, не позвонил всем своим любимым омегам в мире и не вызывал сюда в середине ночи. Они на четвертом этаже, дверной звонок, естественно, на первом, но он установлен так, что звук разносится по всем этажам и первым глаза открывает альфа, который даже не в курсе, что у них будут гости. Чёрт, а ведь так удобно лежит и Юнги тревожить не хотелось бы, кого только могло принести в час ночи?! Но, к счастью, омега и сам глаза открывает, присаживается медленно, удерживая одну ладонь на животе и оборачиваясь смотрит на, ничего не понимающего, Чонгука. А потом неловко и невинно улыбается, хлопая своими красивыми глазками и Чон бровь вскидывает. – Юнги, кто это? – Скорее всего твой брат… и друг… – Что?! – Так надо! – сразу возмущается омега, скрещивает руки на груди и хмурясь дует губы. Нет, ну это уже вообще ни в какие ворота не лезет, он ещё и тут возмущается, лучше бы дверь пошёл открыл и заодно сладкое прихватил. Но альфа так и делает, ему приходится встать, надеть домашние штаны, и отправиться на первый этаж, где открывает дверь и внутрь вваливается Хосок, сразу же разуваясь и идя к лифту, передвигаясь словно пингвин. – Какого чёрта? И где Тэхён? – Здесь Тэхён, блять, – говорит тот самый хмурый Тэхён и заходит из-за угла внутрь, удерживая на руках спящего малыша. Чонгук вообще в ахуе, брови вскидывает смотрит на недовольного Кима. – Боже, Тэ, это всё Юнги… Я не знал, что он вызвал всех вас. – Да я уже понял, уложу Виена? – Да, конечно, гостевая помнишь где, – говорит брюнет и собирается уже закрыть дверь, как следом в двери появляется улыбчивый Чимин, что немедля оказывается внутри и раздевается. Намджуна с ним, как ни странно, нет, хотя мужчина уже успел подумать, что тот всех созвал, если ещё и родители появятся на пороге, то это уже вообще крыша едет на спеша. – Да уж, Чон, нашёл же ты себе омегу, от такого момента меня оторвал… – усмехается Пак, и бежит к лифту, потому что Тэхён как раз-таки туда зашёл последним и уже нажимал на кнопку. Альфа так и остался стоять в коридоре, ничего не понимая и хлопая округлившимися глазами ещё пару минут. Мда, трэш. Тэхён высадился на третьем и сразу пошёл укладывать сына в одну из спален, а омеги оказались на четвёртом и залетели в комнату к Юнги, тут же прыгая на кровать по обе стороны от парня. Ну, конечно, Хосок никуда не прыгал, он культурно присел, а потом еле закатился на постель поближе к беременному. – Ну, что случилось?! Тебя Чонгук обидел?! Скажи мне, я ему быстренько врежу! – сразу возмущается блондин, а Чимин глаза закатывает, потому что он всегда будет на стороне Чонгука, что бы тот не сделал. [Он правда любит Юнги и Хосока, но Чонгука любит больше] – Да я просто… ну… – Юн поджимает губы, смотрит на свой живот, который уже наглаживает Ким, и поднимает виноватый взгляд на обоих парней по очереди. – Просто увидеть вас хотел… – Ага, я сразу так и понял, – Пак усмехается и поправляет подушку, удобней на ней укладываясь, плевать что он в одежде на постели, всё равно Чонгука теперь сместят спать в другую комнату. – Что?! Юнги твою мать, я уже почти спал! – не выдерживает брат Чона и фыркает, хмурясь, но очень быстро отходит, потому что он в таком же положении, и порой его прихоти не лучше. Он просто рядом укладывается, и они все втроём начинают разговаривать чуть ли не обо всём на свете. А двое из них даже налетели на Чиму, например, о том, когда же они с Джуном тоже заведут малыша, а тот сразу головой отрицательно качает и говорит, что ещё рано, после тридцати и это минимум, ему ещё подумать надо. Естественно, беременные сразу строят печальное лицо, а Юнги вообще-то и дядей хочет стать тоже, но то ладно, Хосок вот беременеть тоже не планировал, а оно вон как вышло. А потому что нехер своей писькой без защиты тыкать куда не надо. Больше такого парень не допустит!

***

Уложив мелкого на кровать прямо по середине, чтобы никуда не укатился, Тэхён поднялся с кровати, аккуратно укрыл сына, и посмотрел на Чонгука, что за этим пронаблюдал. Оба они после этого вышли и Чон направился на задний двор, прихватив с собой припрятанную пачку сигарет. Хотя чего ее было прятать непонятно, потому что Юнги по дому не расхаживает. – Ты же бросал вроде? – интересуется Тэ и выходит в след за ним, падая в кресло на веранде, и глядя на красивый двор, переводит взгляд на Чонгука, что уже делает глубокую затяжку и усаживается сбоку от него. Вообще-то в сон клонит нереально просто, но походу выкурить сигарету сейчас хотелось куда больше. – Ну ты же не расскажешь Юнги, что я иногда балуюсь? – усмехается мужчина и переводит взгляд на друга своего мужа. Тот качает головой и пожимает плечами, не собираясь говорить, потому что зачем ему нужны проблемы. Бизнесмен и правда бросает это дело, у него даже получается, сейчас он курит намного реже, но иногда всё-таки срывается из-за нервов. Знаете ли, сложно отказаться от этого дерьма в один миг, особенно, если ты начал в глубоком детстве. А ему уже целых 35, с учётом, что начал лет в 6. В какой-то момент Ким хлопает руками по ручкам кресла поднимается и убегает на кухню, где достаёт два бокала и отыскивает бутылку с виски, наливая по половине, а затем возвращается и протягивает один из них мужчине. Тот даже удивляется, но бокал принимает, сразу запах виски вдыхает и чокается с бокалом Тэхёна. Да, то, что нужно сейчас. – Наши омеги нам когда-нибудь мозг вынесут, но мы всё равно их любим, – смеётся альфа и Чон усмехается на это, облизывая губы после алкоголя и делая очередную затяжку, протягивает сигарету супругу брата. Тот смотрит на неё, потом на Чона, который взглядом с ним пересекается. – Да ладно, один раз не пидорас, я почти докурил ее, не расскажу Хосоку, – улыбается старший, и тот всё же берёт у него тлеющую сигарету, затягивается горьким дымом и тут же закашливается, он ведь никогда и не курил толком, даже не баловался в юности. Брюнет глаза закатывает и еле заметно улыбаясь, делает глоток виски, отбирая у него окурок и туша его об пепельницу на небольшом столике возле кресел. Как ни странно, они сидят вот так вот, практически в тишине, лишь иногда перебрасываясь внезапными фразами, потому что приходят в голову мысли. Допивают виски, а затем Чон предлагает ему пойти в комнату к Виену и лечь спать там, потому что омеги, что собрались вокруг Юнги сейчас вряд ли дадут кому-либо выспаться. Тэхён охотно соглашается, как тут отказаться, учитывая, что дома у него даже запал залюбить Хосока пропал. – Боже, наконец-то спать, – усмехается Чонгук и укладывается в гостевой комнате рядом со своим племянником, Тэхён ложится так, чтобы мелкий был между ними. Прям идиллия двух альф, тишина и покой, с третьего этажа никого не слышно. – Ох уж эти омеги, блять, неужели я сегодня высплюсь – проводит по волосам Ким и зевает, прикрывая глаза. Ну, а что ещё им делать. Правда Чон внезапно вспомнил, что так и не принёс сладости, но может Чимин додумается за ними сходить, потому что альфа уже действительно валится с ног и с радостью бы провалился в десятый сон, что успешно делает и не замечает как. Кажется, просто закрывает глаза и вот его уже нет.

***

Зато у омег самое настоящее ночное веселье. Никто из них ни в одном глазу, спать не хотят даже беременные. Чимин натащил кучу сладостей, газировки, они включили какой-то сопливый фильм жанра драма/романтика и уже на середине Хосок с Юнги сидят и ревут, глядя на любовь, пока Пак с них глаза закатывает, потому что его такое не трогает от слова совсем. Он вообще такие фильмы не любит, просто поддерживает этих двух и поедает чипсики с мармеладками. Охуенное сочетание, между прочим. Странно, что блондин разревелся, потому что Чим не помнит, чтобы тот тоже слёзы лил с таких фильмов, да уж, в такие моменты омега не хочет беременеть никогда, а то мало ли как на него это повлияет. – Какая же любовь, – вытирает слёзы Хосок, когда фильм уже заканчивается. Юнги поддакивает, носом шмыгает и одеялом вытирает влажность с лица, пока Чимин жуёт чипсы и глаза с них закатывает. – Можно подумать, у вас любви нет. – Это другое! – в один голос кричат беременные и лупят Пака подушкой, от чего тот присаживается и отмахивается. – Да ну вас! Истерички две! – усмехается Чим, потому что невозможно, собрались же нытики, интересно у них там в животах альфы или омеги? А то по ощущением, что опять общество омег будет. Тут с Виеном повеситься можно, а ещё с двумя так тем более. Бедный, бедный Тэхён. Особенно он да. – Блять, вы бы знали, как я трахаться хочу, – говорит внезапно Юнги, от чего давится даже Хосок и с округлившимися глазами смотрит на светловолосого, а затем смеётся. – И вообще мне уже надоело тут сидеть, когда он вылезет! – продолжает ныть Юн, пока Чон не может свой смех остановить, а после обнимает парня, поглаживая его животик. – Уже скоро, потерпи, я, между прочим, решил принять твой челлендж и теперь тоже не даю Тэхёну, пусть ждёт! – За что ты так с моим другом? – уже с улыбкой интересуется парень и тяжело вздыхает, вспоминая эту чонгукову спину, что скрывается за дверью. – Я просто тебя поддерживаю! Так что радуйся! – Хосок посмотрел в телевизор, по которому уже идут титры, а затем забирается под одеяло, удобней укладываясь. Они оба поворачивают головы на Чимина, хмуро глядя на того, а Юн ещё и хитро улыбается, от чего Пак не понимает, что происходит. – Что? – А ты трахался с моим братом сегодня. – Да что ты?! Представляешь, мы ведь встречаемся, и вообще у меня течка! – Чимину даже стыдно становится, что тот всё слышал, он руки скрестил на груди, губы и без того пухлые надул и отвернулся куда-то к окну, пока эти двое снова смеются, а затем Хосок за руку хватает Чима и тянет на себя, чтобы облепить Юнги со всех сторон. Да уж, вот это интеллектуальные разговоры на ночь глядя. И такой бред продолжался ещё несколько часов. Первым вырубился Чимин, а следом уже и Юнги с Хосоком, да так, что все трое проспали до самого обеда. Даже течный, который продрав глаза тоже первым, собирается и уматывает домой. Их до обеда никто не тревожил, ребёнком занимался Тэхён, Чонгук сегодня дома, так что даже приготовил завтрак на всех. И весь этот завтрак оказался в спальне к часу дня, ибо Юну спускаться нельзя на кухню, а значит они все вместе будут кушать в спальне. Виен обрадуется, увидев ещё одного своего дядю, в пупок которого будет подговаривать ребенка родиться омегой, а не альфой. Вот о таком утре то и мечтал Юнги уже давно, жаль только, что Чимин быстро уехал, но зато в остальном компания хорошо провела день до самого вечера.

***

Ещё два с половиной месяца пролетели быстро, хоть и не для Юнги, который действительно устал находиться на одном месте. Но ради своего малыша он готов был бы ещё год прожить в таком положении. Его развлекали как могли, родители приезжали, друзья, даже коллеги по работе, ну и Чонгук. Чонгуку надо дать премию за терпение, он со своей рыбкой, как и всегда обходителен. За всем следит, во всём помогает, лишь бы чувствовал себя хорошо. А два дня назад омегу перевезли в одну из клиник, потому что вот-вот должен родить и эти дни лучше быть под наблюдением. Чонгук не думал, что ему поступит звонок в 3 часа ночи 13 ноября со словами о том, что его супруг, оказывается, рожает. Альфа сорвался из дома довольно быстро, примчался, но внутрь родильного отделения не пустили. Поэтому пришлось остаться за дверью, благо, что Юнги по ту сторону не кричал. Ему делают кесарево, схватки начались часа три назад. Мужчина ходит туда-сюда по коридору, теребит подолы халата, не вывозит этого ожидания. Слишком долго, томительно, он знает, что его мальчик сильный, что он справится и всё будет хорошо, ведь здесь самые лучшие врачи. Но не спокойно, он не успокоится, пока не увидит их обоих живыми и невредимыми, сердце так бешено стучит, что даже в жар кидает. И вот наконец ещё минут через тридцать дверь открывается, оттуда выходит врач, что снимает с себя маску и улыбается. – Поздравляю, у вас здоровый и крепкий альфа! Можете войти! – Чонгук выдыхает, слыша плач по ту сторону, сразу улыбается, кивает, благодаря таким жестом, и проходит внутрь, глядя на Юна, который лежит на кушетке, его отделили специальной занавеской половину тела, чтобы он не видел, что там внизу. А на груди у него комочек счастья, которого омега придерживает обеими руками, пока врачи занимаются его швом. – Чонгук, – тихо говорит Юнги и улыбается, поднимая взгляд на любимого, его глаза слезятся, просто потому что он не может сдержать слёз, чуть голову на бок поворачивает, глядя на милое личико сына, а потом снова на Чона. – Боже, Юнги, – полушёпотом говорит, подходит и чуть наклоняется, целуя в губы младшего, а затем и на альфочку смотрит, тот вот-вот и заплакать собирается. Эти непривычные ощущения, что разливаются по телу мужчины, в его душе, что он и сам не может сдержать слёз, что скатываются по скулам. – Я так люблю тебя, рыбка, – шепчет он снова и целует губы вновь, чмокает, оторваться не может, кладя свою ладонь поверх кисти руки омеги, которой тот сына за спинку придерживает. – Спасибо… ты у меня умница, – прислоняясь своим лбом ко лбу Юна шепчет альфа. – Не могу поверить, что стал папой… – говорит светловолосый, ощущая как слёзы щёки обжигают, он глаза прикрывает, подбородок немного дрожит, голову приподнимает и кончиком носа трётся о нос альфы своего. Непередаваемое чувство, парню хочет просто расплакаться от счастья, от любви, которая его одолела к своим мужчинам. Это чувство действительно не передать и не описать, особенному тому, кто всю жизнь мечтал о семье, о муже, о ребёнке. – Самый лучший и самый сильный папа, – добавляет отец, целуя своих крох в носики по очереди. Они оба ощущают такую любовь, что хочется разорваться на миллионы кусочков, потому что кажется, что это просто невыносимо. Ещё 5 лет назад Мин Юнги и подумать не мог, что когда-либо встретит человека, который полюбит его таким какой он есть. Долго пытался принять себя, принять любовь Чонгука и осознать, что даже он заслуживает этого. А сейчас рядом с ним любимый альфа и их сын Минхо. Самый настоящий, такой маленький, лежит на груди своего папы, греется, и уже ощущает как оба родителя его любят, как теплом и заботой одаривают с первых минут жизни.

***

У Хосока родился альфа чуть раньше, чем у Юнги. Родители прозвали его Тэхо, за которым Виен носится, как за собственным ребёнком, даже принял тот факт, что это альфа и согласен, чтобы его защищал он, когда тот подрастёт. Хосок счастлив, так сильно, что пообещал Тэхёну подумать над третьим ребёнком лет через десять, Ким охотно согласился с тем, что пока что им достаточно двоих. К сожалению, у Чимина никто не родился, они с Намджуном через пять лет взяли маленького омегу Чуну из детского дома, совсем ещё в пелёнках, а также проходят курс лечения, в надежде, что когда-нибудь у Чимина получится забеременеть. Парень не показывает, что расстроен этими проблемами, потому что сам же в них и виноват и просто верит, что однажды подарит любимому сына. А ещё у них пёс по кличке Чусок, породы золотистый ретривер, они взяли его примерно через год после того, как посмотрели фильм «Пёс по кличке Рождество». Тогда ещё был маленьким щенком, что не открыл глаза, а теперь это здоровый и самый добрый в мире собакен. У Чонгука с Юнги малыш растёт сильным и вечно защищающим своего папу, потому что так учит отец, что своего омегу нужно защищать, включая папу. Однажды в другом городе на детской площадке, ему не понравилось, как какой-то мальчик тыкал пальцем в Юнги и слишком уж громко спрашивал, что с ним. Минхо тогда подошёл и ударил его по голове лопаткой. Юн поругал его и извинился перед родителями, ведь дети не виноваты, что родители им многое не объясняют. Зато Чонгук сказал, что он молодец, что так и надо, и вообще надо было подойти ещё и родителей долбануть, Юнги тогда глаза закатил и сам же треснул любимого за то, что он таким вещам учит. На второго ребёнка они пока не решаются, им хватает своего непоседы. Хотя Юнги говорит, что ему вообще-то уже 31, а Чонгуку так вообще 39, потом может быть поздно. И что он честно при честно готов ещё девять месяцев пролежать в постели. Чонгук смеётся и просит немного времени на подумать, ведь они могут тоже сделать добро и взять кого-то, кто нуждается в родительской любви и заботе. Он сам знает, что это такое, вырос в детдоме. Юнги верит в любовь. Всегда верил, просто сомневался, что его можно полюбить по-настоящему. Они с каждым днём любят друг друга всё больше и больше, поддерживают ту страсть, эмоции, которые были с первых дней их знакомства. У людей чья любовь такая правильная – это будет получаться всегда, искра никогда не погаснет, она будет светить ярче, подпитывать их любовь и делать всех вокруг счастливыми. Чонгук для Юнги всегда будет его морем. Морем для своей любимой рыбки, которая каждое утро просыпается под божественный морской аромат, что идеально смешивается с кокосовой сладостью, создавая идеальный тропический микс.