Silent Fish

Юнги всю жизнь было страшно. Он настроил себя на такой лад, чтобы не позволять своим чувствам овладеть им. Запер на ключ где-то глубоко внутри и не давал вырываться наружу. Поэтому он не особо эмоциональный, мало разговаривает, и уж тем более не дает себе такого права, как влюбляться в кого-либо. И до встречи с Чонгуком у него все прекрасно получалось. Мин никогда ничего не чувствовал к тому же Тэхёну, исключительно дружеские чувства и ничего большего. У него есть ещё несколько знакомых альф, но и к ним ничего. Как говорится, альфы и альфы, че бубнить-то. Да он Джонни Деппа больше любит, чем тех мужчин, которых знает в реальной жизни. Уж больно любит кино, что теперь поделать. И да, у него никогда не было течки. Считает, что это ненормально, нездоровая хуйня, но папа говорит, что ничего страшного. Задержка может быть из-за его травмы и рано или поздно всё будет. А Мин и не ждёт, он создал себе сказку о том, что должен встретить того самого истинного и только в таком случае познает все омежьи «прелести».

***

Омега вернулся к своим друзьям, но остановился за несколько метров у дерева, когда увидел разборки. Видел сидящего на траве Чонгука и Хосока, который пытался успокоить, как ни странно, не своего брата, а его друга Кима. Видел Чимина, что подбежал к Чону-старшему, будто прикрывая собою от еще одного разъяренного альфы. И в итоге просто развернулся и отправился туда, где можно почувствовать себя в одиночестве, побыть одному, подумать, ведь на губах всё еще ощущаются чужие. Встречаться с тем, кто был виновником поцелуя, не хотелось. Он свои губы поджимает, кончиком языка слегка облизывает и оказывается там, где фестиваль, собственно, уже и заканчивается. Просто небольшая открытая территория, с небольшим количеством деревьев. Оказавшись под одним из них, он где-то отдалённо слышит музыку, прикрывает глаза и откидывается на спинку кресла, сложив руки на животе. На самом деле всё еще успокоиться пытается, дышит свежим воздухом, старается не думать о плохом, да и хорошем тоже. Но картинки в голове в виде того, как Чонгук его целует не могут улетучиться, словно преследуют его, держатся в голове, в памяти отпечатываются навсегда, как и на губах. Сердце никак успокоиться не может. – Идиот, идиот…. Сам себе шепчет русоволосый, руками лицо прикрывает и глаза трёт двумя пальцами. Почему он так отреагировал – сам не знает. Но ничего с собой поделать не может. Никогда не целовался, никогда ничего не ощущал к альфам, а тут всё так внезапно произошло, что он и сам не ожидал, что тело отреагирует именно так. Юнги достает из кармана телефон, открывает диалог со своим братом и видит время на часах, которое еще не подошло к тому, чтобы можно было его отвлечь и сказать, что можно за ним ехать. У Намджуна еще встреча, но осталось подождать совсем немного и он напишет, подождёт его здесь и тем самым от всех ускользнёт. Мин суёт телефон между своих ног, берётся за кончик рубашки, который начинает теребить, продолжая размышлять над случившимся. С самого детства он очень часто задаёт сам себе один единственный вопрос: «Почему я — это я, а не кто-то другой?» Юнги уверен, что он не один такой, кто хоть раз в жизни задавался такими вопросами. Омега очень часто погружается в странные мысли, особенно когда рисует или вот как сейчас уходит в себя. Думает о смерти, о том, что следует после нее, что было до рождения. Потому что не сомневается в том, что это жизнь не последняя, просто после смерти мы все забываем, а затем рождаемся снова. Почему бы не верить в реинкарнацию? Ему бы хотелось, чтобы это было правдой. Новая жизнь, с новыми проблемами, радостями и горестями. Но он никак не понимает почему это всё досталось именно ему? Почему он проживает эту жизнь? Иногда так хочется повернуть время вспять и всё изменить. [хотя на деле не от него зависело то, как он сейчас живёт] Но даже вот сейчас. Остаться в том моменте с Чонгуком и не упускать его.

***

– А где Юнги? – спрашивает Хосок и осматривается вокруг в то время, как Чонгук медленно поднимается на ноги, вновь тыльной стороной ладони под носом проводя. Видит, как Тэхён выходит из беседки и прыскает своё: «Я найду его», на что старший-Чон реагирует: – Я сам его найду. – Так, блять, успокоились все нахуй, – вступает Чимин, который сейчас раздаст всем не только указания, но и пизды. Он окурок выбрасывает и тыкает пальцем в Хосока. – Ты, остаешься с Тэхёном, а я иду с Чонгуком искать вашего Юнги. Услышу возражения, пожалеете, – и тут же в плечо пихает своего лучшего друга, разворачивая в ту сторону куда первый раз уезжал Мин. Чонгук вместе с Паком отправился ближе к сцене, оба пытались высмотреть Юнги, ведь заметить его довольно легко, но не в этот раз. Десять минут точно прошли безуспешно, ни около палаток, ни у деревьев, ни даже у самой сцены, там, где было файер шоу - тоже ничего. Чонгук идет к какой-то тропинке, доставая при этом телефон из кармана, тут же открывая диалог с Юнги в инстаграме. JK0100010: Не заставляй меня переживать, где ты? Он не гасит устройство, следит прочитано сообщение или нет и при этом направляется за пределы основной площадки для веселья. Чимин плетётся где-то сзади, уже даже ныть начинает от того, что нигде нет этого бунтаря, и что может он вообще уехал на своем драндулете домой. – Не говори ерунды, ему далеко отсюда до дома, – Чон его затыкает, и снова в телефон смотрит, где высвечивается уведомление от Мина. Останавливается и тут же открывает его, читая сообщение: YMSea: За сценой. – Он написал, где находится, я пойду, – Чонгук посмотрел на друга, а затем быстрым шагом пошёл к сцене, постепенно ускоряясь. Оказавшись за ней, посмотрел вдаль, где уже относительно темно и нет какого-либо освещения, а значит омега решил просто спрятаться ото всех где-то там. Постепенно отдаляясь от задней стенки сцены, он осматривается вокруг, пока в какой-то момент не замечает того, кого искал. Всю жизнь. Медленно подходит, не решаясь быть внезапным, соблюдая личное пространство и всё такое. Видит, как тот сидит с закрытыми глазами, и ощутив, что рядом с ним всё-таки оказывается человек, он открывает их и садится ровнее, поднимая глаза на Чонгука. – Извини. Тэхён не должен был тебя бить…– Юнги правда за него стыдно, но после того, как он всё это увидел [а точнее только часть, потому что прибыл уже под конец] решил, что ему вовсе там не место, он хочет побыть один. Потом то он обязательно выскажется Киму, который не всегда умеет агрессию сдерживать. – Забей, он тебя защищал, – тихо проговаривает Чон и ближе к нему подходит, включая на телефоне фонарик, уже довольно темно. Кидает устройство в траву экраном вниз, чтобы светило со стороны, а сам же взгляд снова на Юнги переводит. Омега глаза свои опустил на рубашку, теребит кончик ткани и молчит. Не знает, что сказать, не знает, как оправдать свое поведение. Ему просто страшно. Он просто никому не верит. Потому что люди рано или поздно уходят. А он понятия не имеет какие цели преследует альфа. Просто поверить ему в то, что он понравился? Юнги не может. Не может поверить в то, что можно влюбиться в него. Пусть хоть все вокруг считают это глупым. – Юнги... я не знаю, что творится у тебя на душе, но… правда не понимаю, что со мной происходит, твоя улыбка в моей голове постоянно, твой запах заполнил легкие… – Чонгук решается сделать ещё шаг и опускается перед ним на колени, глядя на лицо, которое освещается лишь с одной стороны откуда падает свет от фонарика на телефоне. Мин ответно в глаза брюнета смотрит, слушает его, а сердце намеревается вырываться из груди, дышать снова становится трудно и легко одновременно, когда он чувствует этот любимый морской запах так близко. В тёмных глазах раствориться хочется, зрачков в них практически не видно, зато видно чуть ли не всю вселенную. Утонуть в глазах таких и никогда не всплывать - то, что нужно. – Рядом с тобой столько омег, они красивы, здоровы, могут тебе кучу детей нарожать… – практически шёпотом произносит русоволосый, взгляд свой снова опуская. Не может долго в глаза смотреть. Сердце в груди буквально разрывается, но он старается себя контролировать, не давать снова волю эмоциям. Чонгук не знает, что происходило в жизни его, не знает разбивал ли ему кто-то сердце, что он настолько отчаялся в жизни. Но честное слово, у Чона было время подумать над всем и ему определенно тоже страшно, но он свой страх никогда никому не покажет, засунет глубоко и навсегда, сам справится, сам преодолеет, но не будет упускать возможности быть рядом с Юнги. С самым красивым и самым вредным омегой, которого он когда-либо видел в своей жизни. Нужно показать ему любовь, заботу, ласку, чтобы он наконец почувствовал себя кому-то нужным. И он нужен. Он очень нужен Чонгуку. – Юнги, давай мы не будем думать о том, что будет потом, давай будем жить здесь и сейчас? – Чонгук не стал у него интересоваться о детях, о том почему тот решил, что сам не сможет ему нарожать, возможно, у него и с этим проблемы, в любом случае, дети могут появиться и от суррогатных омег, не говоря уже о детских домах. Брюнет опять не видит в этом проблемы, Мин утрирует и накручивает себе столько негатива, что сам же и является виновником в том, что сейчас совершенно один. Отталкивает от себя людей любыми способами, не думает о их чувствах, о их мнении, у него есть только своё: «Я такой, поэтому никому не нужен». Бред. – Чонгук…– снова тихо произносит парень, поднимая взгляд в его глаза, в то время как мужчина берет его за руку и слегка сжимает, ответно смотря в омежьи глаза. – Юнги, – словно передразнивает, но потом добавляет с легкой улыбкой на губах: – Здесь и сейчас, – Юнги от этих слов даже чуть беззвучно усмехается с характерным выдыханием через нос, а уголок губ в легкой улыбке дергается. Он молчит, губу свою нижнюю кусает, слегка головой кивает. – У тебя кровь… – говорит парень, глядя на его губы, на разбитый нос и ту самую размазанную алую жидкость. – Ничего страшного, у меня в машине есть салфетки, – Чон слегка улыбнулся, а затем практически сразу задал вопрос: – Я могу отвезти тебя домой? - интересуется Чонгук, поглаживая большим пальцем руки по длинным и тонким пальчикам Юнги. – Нет, за мной Намджун приедет. – Думаешь я не справлюсь? – Чон говорит шепотом и чуть улыбается, подняв руку к его волосам, по которым проводит за ушком омеги. – Нет, просто у него авто с подъемником, а разбирать долго, – хотя что уж тут врать, Юнги не отказался бы, если бы все было проще. А у него не бывает проще. С ним одни проблемы вечные. – Если не коляска, ты бы согласился? Юнги молчит, ощущая как по спине мурашки бегут от прикосновений мужских. Отстраняется через несколько секунд тишины и смотрит в глаза Чона. – Да. – Значит, не будем отвлекать твоего брата, – Чонгук видит замешательство в глазах омеги, который мнётся, но потом кивает вновь, потому что «здесь и сейчас». Ему словно шанс выпал время вернуть назад и не отступать. – Но… тогда нужно предупредить Тэхёна, – он говорит так, будто заранее знает, что Чонгук возражений слушать не станет. Осторожно и еле слышно, ему просто не хотелось заставлять кого-то переживать. – Напиши ему смс, этого будет достаточно, – альфа поднимается медленно на ноги, глядя сверху вниз на Мина. Тот, в свою очередь, опять в сомнениях, не знает, что делать, но потом просто решается больше не думать обо всём этом и делать то, что велит ему сердце. Медленно кивает и включает пульт управления, после чего они вместе с мужчиной добираются до его автомобиля, по пути никого не встретив, потому что пошли в обход. – В ней много заморочек, придется ее разобрать, но там… – Так, пупс, давай ты просто расскажешь, как и где она разбирается, а дальше я уже сам решу, что делать, ты слишком много думаешь и говоришь, мы теряем время, – Звучит так будто он маньяк и куда-то спешит. Юнги не знает от чего он ахуевает: от пупса или от того, что его буквально заткнули, не желая слушать очередное нытьё. Стоит ли накручивать себе дичь или уже не надо? Не увезёт же он его в лес и не убьёт там. – Какой я тебе пупс?! – Омега хмурится, потому что ненавидит, когда его в принципе уменьшительно-ласкательными называют. На Тэхёна за его «малыш» не наехал, потому что «накрыло» в тот момент. А сейчас он в здравом уме так-то! – Ой прости, рыбка. Ты у меня рыбка... так что давай, рыбка, рассказывай, – улыбается Чон, открывая пассажирскую дверь автомобиля, после чего подходит ближе к Мину и наклоняясь к нему, аккуратно берет на руки, что тот даже не успел что-то на это сказать, за шею ухватился и вот уже на сиденье оказался, все также хмурясь, как будто говна поел, ей Богу. Понял уже, что спорить бесполезно. Не дай Бог, он козерог. – Сначала аккумуляторы сними, затем ручки отсоединяются, если там на кнопку нажать, затем нужно зажать кнопку на спинке и опустить ее вниз, чтобы пополам сложить. У тебя… большая машина, думаю колёса можно не снимать, и так влезет, – Юнги пока рассказывает смотрит, как тот начинает это без лишних слов всё проделывать. Сначала аккумуляторы, которых два, каждый из них весит килограмм пятнадцать, если не больше. Тут даже Чон ахуел, что они такие тяжёлые. А потом и всё остальное, убирая это в багажное отделение. Колёса и правда не потребовалось снимать, сложив ее пополам она спокойно уместилась внутрь, а мужчина уже тут как тут за рулем оказался. И прежде чем выехать на дорогу, он в бардачке взял влажные салфетки и переднее зеркало повернул на себя, чтобы с лица кровь стереть, да и с руки тоже не помешает. – Видишь, не сложно было, и брата не напрягли, но ты ему всё равно передай, что я довезу до дома, – Чон чуть улыбнулся, заводя машину, а после видит, что омега не пристегнут, поэтому тянется к ремню, перекидывая через него и защелкивая, при этом подняв голову и посмотрев в его глаза. – Я не хочу домой, – Юнги это выдает так внезапно и резко, что Чонгук застывает, глядя на него. Мужчина, что угодно ожидал услышать, хотя бы очередное недовольство, но не это. Он ведь и правда планировал его везти домой, а не в лес, как мог бы подумать Юн с хорошей фантазией. – А куда ты хочешь? – сразу интересуется темноволосый, выезжая при этом на трассу, и дожидаясь ответа, чтобы сориентироваться, куда ехать дальше. – Куда угодно, только не домой, – ещё тише говорит Юнги, который смотрит в боковое от себя окно. А Чонгук просто слушает, поглядывает то на него, то на трассу. Ничего не отвечает, просто едет. Всю дорогу, когда парень ехал на фестиваль, он болтал с Намджуном. А сейчас тишина и он смотрит на виды, которые перед ним открываются. Поля, так как находятся за городом, леса, вдали где-то горы, ещё всё зелёное, так как август на дворе. Он даже не сразу заметил, что спустя сорок минут город даже не виднелся, они будто ещё дальше уезжают, ещё больше полей, больше просторов и свободы. И тишина. Ни музыки, ни слов, только собственное сердцебиение ощущается и легкий шум мотора. Юнги даже не хотелось спрашивать куда они едут, казалось, что уже плевать, если это маньяк рядом с ним сидит или серийный убийца [да-да, Мин не успокоится]. Пока они едут, Юнги успел разослать всем смс-сообщения о том, что он в порядке, и домой его привезёт Чон. Спустя ещё минут двадцать первым голос подаёт Чонгук, потому что они практически подъезжают до места назначения. –Ты любишь свободу? Юнги усмехается и глаза свои к брюнету поднимает, кивая головой. – Больше всего на свете я хочу свободы, – и отводит взгляд к полю. Оно такое просторное, такое свободное, что хочется пробежаться по нему и во всё горло закричать. Словно освободиться тем самым от всего, что накипело на душе. Но Юнги не умеет кричать. Он никогда этого не делал и не представляет, чтобы когда-то подобное случилось. Он даже голос не всегда умеет повышать. Не говоря уже о бегать. – Я тоже люблю. Мне нравится это место, когда хочу побыть один, то приезжаю сюда, – Чон улыбается, и кивает глазами вдаль, где виднеется берег, только они сворачивают на неасфальтированную дорогу. Здесь есть пляжи, мало кто их посещает, ибо вокруг ни живой души. Пески здесь чистые, трава зелёная, холмики, деревья, кустарники, даже где-то мелкие цветочки прослеживаются. Мин хмурится, совсем не понимая, где они, но уж больно интересно, что задумал мужчина. Юнги видит море, даже слышит его, как только они оказываются ближе. Лёгкий ночной ветерок, заставляет море волноваться, но волны те сильные, и создают приятный ушам шум. В отличии от пляжа в городе – здесь песок. На улице темно, но лунный свет красиво падает на воду, тем самым переливаясь. Припарковавшись, темноволосый посмотрел на Юнги и еле заметно улыбнулся. Он решил, что коляску в этот раз брать не стоит. – Сиди, я сейчас, – Чонгук открывает дверь и выходит из машины. Открыв заднюю дверь, он наполовину забирается внутрь машины и достает два пледа, а под сиденьями находит две небольшие квадратные подушки тёмно-коричневого цвета. Закрыв дверь, направился к берегу и кинул последние возле среднего размера камней, рядом также росли какие-то кустарники, и цветочки. От воды недалеко, но и не слишком близко, потому что оттуда доносится довольно прохладный ветерок. Оба пледа оказываются там же, а сам он возвращается за парнем, что, завидев, что мужчина идёт обратно, отстёгивается и даже дверь открывает, поднимая взгляд на альфу. – Даже спорить с тобой уже не хочется, – выдаёт Юнги и чуть улыбается, обхватывая шею Чонгука руками, который дверь закрывает и идет в сторону подушек. – А со мной спорить немножко бесполезно, хоть ты и вредина, – улыбается Чон, опуская омегу на подушку, практически сразу рядом садится и берет плед, разворачивая его и тут же на плечи русоволосого накидывая. Юн удобнее располагается, сразу запах морской в нос ударяет, хотя вообще-то он и не пропадал, ведь рядом с ним сейчас с точно таким же запахом альфа находится. Но от воды исходит прохлада, которая такая приятная, что омега глаза прикрывает и глубоко вдыхает, сильнее заворачиваясь в плед, смыкая его на груди пальцами, а ноги под себя подгибая. Значит ли это, что судьба? Он действительно обожает воду, морской запах, всё, что с этим связано, и тут на пути ему попадается альфа, который буквально сводит с ума. Не только ароматом, а в принципе. Как такое вообще возможно. Он часто бывает в компании альф, те же вечеринки у Намджуна, его партнёры, друзья, или друзья Тэхёна, но никогда подобного не встречал. Юнги совершенно точно сойдёт с ума. Не иначе. Брюнет за ним следит, видит это спокойное лицо, как тот глубоко вдыхает, а затем берёт свой плед, перекидывая его через себя и двигаясь ближе к Юну, взявшись за оба конца ткани двумя руками, накрывает его еще и вторым вместе с собой, при этом прижимая к себе. Мин, если честно, не ожидал, что тот его в свои оковы закуёт, но жмётся ближе, глаза приоткрывает и голову на грудь кладет. Так ещё теплее. Ещё лучше, а запах сильнее. Всё тело им заполоняет, лёгкие, Юнги кажется, что у него даже голова закружилась. Словно под наркотиком. Будучи головой на груди, он ее приподнял, глядя на мужскую шею, к которой тянется, ластится к ней, как кот, носом тычется и глаза прикрывает. Это необходимо. Ему необходимо быть еще ближе. Он даже носиком слегка трётся, а затем замирает и обдает альфу своим горячим дыханием. Чонгук его ближе к себе прижимает, чувствует мурашки по телу, как сердце его ударами быстрее заходится. Сам голову чуть опускает, утыкаясь в светлые волосы парня и прикрывая глаза. Аромат кокосов от него исходит, он также никогда не встречал таких омег, хотя тоже постоянно находится в обществе. – Я боюсь, – опять внезапно, как снег в июле, произносит омега прямо в шею, кажется, его голос даже дрожит. – Мне страшно. – Чего ты боишься, рыбка? – альфа смотрит на него, чуть голову на бок отклоняя, чтобы видеть лицо. Он ладонь на его шею кладет, большим пальцем по скуле проводит и чуть на себя приподнимает, от чего Юнги глаза открывает и в его практически чёрные смотрит. – Что будет больно… когда всё это закончится, – наконец выдает парень. А Чонгук смотрит в его глаза и не понимает, как можно сделать ему больно. И почему он сказал «когда», ведь заканчиваться это не должно. Он не намерен отпускать. – Я тебе никогда не сделаю больно. Никогда, – шепчет Чон. – Всегда буду тебя оберегать, – а после взгляд на губы опускает и тянется к ним, льнёт, сминает губки своими, тем самым в поцелуй утягивая, в котором Юнги растворяется. Отвечает, ближе жмётся, в этот раз пытаясь не поддаться на волнение, отпуская себя и просто наслаждаясь чужими губами, что уже ощущаются как родные. Омеге хочется ему довериться, целиком и полностью, поверить, как самый наивный человек на планете Земля. И знаете, кажется, он это делает. В очередной раз. Второй раз доверяет, где-то в глубине души понимая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но не хочет думать об этом. Хочет целовать, обнимать, прижиматься и никогда не выпускать из объятий. Он только плед свой отпускает и руками под чужим пледом за торс обнимает. «– Знаешь, что такое Любовь? – Нет, что? — Это, когда у тебя болит живот. Ты разве не обращал внимания?» Отрывок из сериала «свидетели», что Юнги посмотрел совсем недавно. Этот диалог врезался в его память надолго, и, кажется, сейчас он ощущает нечто подобное. Чужой язык по его губам проходится, а по телу мурашки, он отвечает, воздуха не хватает, несмотря на то, что поцелуй лёгкий, нежный, просто собственное дыхание не контролирует, оно то замирает, чтобы в полной мере насладиться этой нежностью, то вновь возобновляется. Мин немного разворачивается к нему торсом, за шею одной рукой обнимает и сам же поцелуй углубляет. А сердце ударами быстрее заходится, чувствует, как грудную клетку пробивает. Ничего вокруг не замечает. Даже телефон, который беззвучно наяривает в кармане светлых штанов.

***

Тэхён прочитал сообщение от Юнги, отправил ответ, но тот так и не удосужился больше ответить. Намджун, кстати, тоже прочитал, и был крайней удивлён такому исходу, поэтому брату написал: «Ок», а Чонгуку о том, чтобы они были дома пораньше, всё-таки поздно уже. Ну и вишенка на торте: альфа, что является другом Юнги – Ким, мать его, Тэхён, решил, что нужно сообщить об этом отцу Мина. Тот, естественно, в шоке от того, что его сына-омежку куда-то отпустили с незнакомцем. В первую очередь он накричал на мужа, затем на старшего сына, а после написал сообщение Юнги, чтобы тот быстро ехал домой. Вот только он еще не прочитал его. Занят чем-то важным и более приятным. – Какого, мать вашу, хрена, мой сын ошивается с непонятным альфой? – он обращается к Джуну, держа в руке телефон, с которого уже планирует названивать Юнги. – Отец, успокойся, они приедут домой, ну задержались. – Он не отвечает! Я не хочу, чтобы он общался с твоими партнёрами, ты меня понял? – он подходит к мужчине, глядя тому в глаза. Бесится. Злится. На всех сразу. Даже омегу свою от себя отгоняет, который пытается успокоить и бегает вокруг да около, как курица-наседка. Старший альфа набирает номер телефона, слышит гудки, но никто не отзывается, а после вовсе сбрасывается вызов из-за долгого ожидания. – Сынок, то, что он не берёт трубку действительно настораживает, я тоже начинаю переживать, – тихо произносит папа, и по плечу поглаживает своего супруга, который большой и указательный палец к переносице приставил, прикрывая глаза. – Я наберу Чонгуку, успокойтесь оба, – он достает свое устройство и набирает Чона. Мужчина слышит вибрацию в кармане своей куртки, неохотно отрывается от губ Юнги, рукой одной его обнимает, пока второй тянется в карман, из которого достает телефон и видит на экране знакомое имя. – Твой брат, тебя ищут, – он смотрит на Мина, словно ожидая от него реакции. А тот губы облизывает и кладёт голову на грудь мужскую, а глаза прикрывает. Знает, что его ищут. Свой телефон не слышит, вибрации у него нет, а звук отключил, после того как сообщения разослал. – Не хочу домой, но…– он тяжело выдыхает. Не думает о доме, наслаждается морским ароматом, и скорее не тем, что исходит от воды, а тем, который сейчас так близко. Чонгук его слушает, в макушку целует, поглаживает по плечу и на звонок всё же отвечает. Чтобы Мин мог с ним оставаться на ночь, ему как минимум нужно еще ближе с родителями познакомиться, уверить их в том, что у него серьёзные намерения, и что сына их он любит. Что это не просто так, что он готов ради него сделать, что угодно. Даже если придется долго доказывать свои чувства. Он его любит. Это необъяснимо, но факт. – Джун, Юнги не захотел домой, мы уехали с фестиваля на море, сидим прямо на берегу и дышим воздухом, мы приедем уже скоро, – сразу сходу выдает темноволосый, ожидая какого-нибудь адекватного ответа, но вместо этого он слышит менее знакомый голос. Понимает, что это отец только по словам, что из уст альфы слетают. СоЁн чуть ли не вырывает телефон из рук Мина и тут же прыскает сквозь зубы: – Чтобы мой сын через полчаса был дома, тебе понятно? – Господин Мин, мы не успеем доехать за полчаса, но через полтора часа, он будет на месте, – спокойным голосом говорит мужчина, продолжая по плечу гладить Юна, который глаза открывает, глядя в песок, и понимая, что на связи уже не Намджун. – Мне плевать, где вы, мой сын должен быть дома, – вновь выплевывает мужчина. – Я Вас понял, мы скоро будем, – за полчаса они не успеют, но Чонгук не сможет его переубедить, зато трубку первым кладёт, уже через секунду жалея, что сделал это. Как-то неуважительно вышло. Телефон убирает обратно и взгляд свой на парня устремляет, а тот свою голову приподнимает, чтобы посмотреть на альфу. – Я поговорю с твоим отцом, ладно? Ему уже пора понять, что ты взрослый мальчик, и когда-то это бы случилось, – уверенно говорит Чонгук и усмехается. Целует Юнги в носик, прямо в родинку, а затем и в щечку рядом, видит, как тот кивает, а после вновь голову на грудь кладет, глаза прикрывает и просто еще немного наслаждается ароматом моря, шумом воды, теплом чужого тела и мягкими прикосновениями.

***

За полчаса до дома они не добрались, но за час доехали, так как дороги за городом свободные и Чонгук себе не отказывал в удовольствии прокатиться с ветерком на все 200 км\ч. Да и Юнги это понравилось. Никто против не был. Остановившись возле дома Минов, они оба сразу увидели, как из дома вышло всё семейство. – Только не язви моему отцу, а то хуже будет, – тихо говорит Юн, повернув голову к брюнету и чуть улыбнувшись. Чон такого обещать не может. Бесит, что его чуть ли не в убийцы приписали. Он выходит из автомобиля, дверью хлопает и сразу к багажнику двигается, слушая голос СоЁна. – Тебе кто-то разрешал его увозить хер знает куда? – он подходит ближе, смотрит на мужчину, что открывает багажник и начинает доставать коляску. Старается быть максимально спокойным, даже сам её складывает обратно. – Ему вроде бы уже за двадцать, наверное, сам решит куда, с кем и зачем ему ехать? – В нашей семье так не принято, – выдаёт старший альфа и подходит к двери пассажирской, которую открывает и смотрит на омегу. – Я тебе что говорил? – Юн, кстати, удивляется, что у них в семье оказывается есть правила. А Юнги взгляд свой в колени опускает, губу кусает нижнюю и чуть хмурится. Лучше бы они против «правил» пошли и остались на том берегу. Плевать, что было бы потом, он не хочет слушать своих родителей, его бесит, что Намджун сейчас помогает Чонгуку и ничего не говорит. Засунул язык в жопу и защитить, когда надо, не может. Мог и заступиться, ведь старший должен понимать, что вряд ли Чон сделает, что-то плохое. Почему они все так о нём пекутся? Неужели они тоже думают, что он всю жизнь будет один? Мин-младший молчит. Не хочет разговаривать от слова совсем, лишь в свои штаны светлые смотрит. Чонгук же, после того как кресло вновь собрано, подходит к пассажирской двери, чуть ли не вытесняя СоЁна, а после берет на руки парня, что и сам в ответ тянется и пересаживает его на кресло, глядя на лицо и подмигнув еле заметно улыбается. – Наглости нет предела, – альфа смотрит на бизнесмена, тот выпрямляется и дверь закрывает, протягивая руку, как ни в чем не бывало. – Еще увидимся, Господин Мин. Мне пора, – он ждет, когда ему пожмут руку, но этого не произошло, и вместо этого, он пожимает руку своему коллеге – Намджуну, обходит автомобиль и садится за руль, мельком глянув на Юнги, а после выезжая. Грустно, что он уезжает. Но омега не будет себе настроение портить, он будет думать только о сегодняшнем дне. На самом деле самом прекрасном дне в жизни. Включает свою коляску и игнорируя всех на свете едет в сторону дома на подъемник. – Мы с тобой не договорили! – кричит в след альфа и идёт за ним. Джун за руку отца останавливает и к себе чуть поворачивает. – Оставь его, ничего не произошло страшного. За ним ухаживает альфа – это нормально, – старший, конечно, тоже переживает. Он знает, что Чонгук физически безобидный, он переживает лишь за то, что мелкому будет больно морально, если вдруг тот не справится, передумает, не захочет в итоге с ним ничего общего иметь. Но огораживать от этого тоже смысла нет, в жизни нужно через всё пройти, что могла подготовить судьба. – Ненормально, когда всё это происходит без спроса, Намджун. Он практически похищает человека и увозит куда-то. – Он не похищал его, Юнги сам попросил поехать куда угодно только не домой, оставь его в покое. Пап, разберись со своим мужем, – выдает он уже своему папе, кидает на него взгляд, а после идёт к собственному автомобилю, чтобы наконец-то уехать из этого дурдома домой. – И не наговаривай на моих партнёров, мне еще с ними работать, а терять их из-за твоих психов не собираюсь, – это было последнее, что он вбросил, прежде чем тронуться с места и исчезнуть за поворотом. Юнги в своей комнате оказывается довольно быстро, запирает её, а потом начинает переодеваться, при этом слегка улыбаясь, и губы свои поджимая, словно еще ощущая чужие на них. Его сердце всё ещё неспокойно. Слишком много эмоций за сегодняшний день, которых он никак не мог ожидать. Ему даже отец не смог настроение испортить, и не получится, не сегодня уж точно. Чёрная футболка и домашние в тон штаны, серёжки и украшения оказываются на комоде, после чего перебирается в ванную и умывается от косметики. Десять минут и парень уже лежит в постели, укрывшись одеялом и повернувшись на бок к стенке, берёт телефон, открывает СМС-диалог с Тэхёном, которому строчит ответ и не только: Юнги: Какого хрена ты его ударил?! ТэТэ: Ого кто проснулся, а я уже за тобой ехать хотел. Нехуй было лапать тебя, чтобы я потом твои истерики успокаивал?! Юнги даже брови вскидывает, когда читает такой ответ и выдыхает: Юнги: Это произошло, потому что я не ожидал такого. Меня первый раз поцеловали, и он уж точно не заслужил, чтобы ему после этого лицо набили! ТэТэ: …. Юнги: Ты извинишься перед ним при следующей встрече. ТэТэ: Я не буду перед ним извиняться. Юнги: Посмотрим. Ты еще и отцу меня сдал. И русоволосый гасит телефон, ставит его на зарядку и кладет на тумбочку, укрываясь чуть ли не по самое горло и прикрывая глаза. Ему хочется злиться на друга, но честное слово, сил на это совершенно нет. Есть только силы на то, чтобы думать о Чонгуке. Он все еще аромат его ощущает, в носу стоит, будто тот всё ещё близко. Парень руки под подушку суёт, удобней головой на неё ложится и выдыхает, облизнув свои зацелованные губы. За всеми этими мыслями омега даже не замечает, как засыпает крепким сном. Обычно он ночью может проснуться несколько раз, чтобы попить воды, но в этот раз он проспал до самого утра так крепко, будто за день до этого таскал весь день мешки с камнями и дико устал. А он и устал. Эмоционально устал, слишком насыщенное времяпровождение, но он и не против. Глаза открывает часов в десять утра. К нему так никто и не заглядывал, разве что Ким СМС-ками засрал телефон, но звук, как и обычно выключен, так что увидит Юн только после того, как проверит устройство. Он лежит еще минут пять, затем берёт телефон, проверяет сообщение и решает, что ответит потом. Сейчас он направляется в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок, а еще минут через десять спускается на первый этаж, где ставит чайник, начиная с холодильника доставать какие-то продукты, чтобы понаделать себе бутербродов, как на кухню входит папа и присаживается за стол, наблюдая за своим сыном. – Доброе утро. Ты сегодня долго спал, – говорит старший омега и улыбается, наблюдая за сыном. – Доброе. Угу, – парень кладёт на хлеб лист салата, затем колбасу, сыр, перед этим полив майонезом и кетчупом. – Может поговорим? Отец был резок, но я выслушаю тебя… – А что ты хочешь услышать? – поставив в микроволновку тарелку с двумя бутербродами интересуется Юнги, и следом наводит себе чай в большую кружку. – Мне интересно, что ты чувствуешь к Чонгуку, как он относится к тебе, я поговорю с отцом, он просто боится за тебя… всё-таки это твой первый альфа, – он говорит так осторожно, а когда Юн подъезжает с тарелкой и кружкой к столу, ставит всё это на него, то встречается взглядом, когда глаза свои на него поднимает. – Он мне нравится. Очень. И я ему нравлюсь, он мне сам сказал, – Мин-младший слегка улыбнулся, а после опустил глаза и сделал глоток чая. – Просто он такой серьёзный, я ничего плохого не имею в виду, просто…– ему договорить не дают. Юнги чуть хмурится, понимая смысл этих слов по-своему. [А может именно это и имел в виду Югём?] Невыносимо обидно становится. Сердце сжалось так, что стало больно, а на глаза практически слёзы наворачиваются, которые он старается сдержать, начиная глубоко дышать, глядя при этом в кружку чая. Сглатывает слюну и поднимает влажные глаза на Югёма. – Что ты имеешь в виду? – Юнги, ничего плохого, пожалуйста, только не подумай, я просто хочу знать, насколько он серьёзен, чтобы тебе потом плохо не было. – Значит именно то ты и имел в виду? Меня никто не полюбит? Только, если какой-нибудь неадекватный альфа или может такой же «недоразвитый»? – Боже! Нет! Нет, сынок, пожалуйста! Не говори, так о себе! – омега поднимается и пересаживается ближе к парню, берёт того за руку и сжимает, а по щекам Юнги слёзы скатываются и взгляд он вовсе себе в колени опускает. Может быть папа и прав, но об этом ещё никто не знает, смысл Чонгуку врать? Что он может добиться такой ложью? Юнги руку от него убирает свою, быстро слёзы вытирает и делает несколько глотков чая. Вспоминает, что за эту неделю Чон ему ни разу не написал, но потом он сказал, что у него просто много работы было. Нет, Мин не будет никого слушать! Не станет накручивать себе всякую дичь, потому что то, что между ними было вчера – это не просто так. Он чувствует, что всё взаимно, чувствует, как альфа к нему тянется, как он целует его, бережно обнимает, будто хочет защитить от всего плохого вокруг. Никого не слушать, кроме собственного сердца. Только себя и его. А Чонгук ему теперь будет писать, потому что они вчера всё выяснили. Юнги не тупой и понимает, что работа у мужчины требует много внимания и времени. – Я не хочу больше разговаривать, – словно вердикт заключает Мин, а потом просто берет тарелку, которую ставит себе на колени, в одну из рук кружку и направляется в сторону подъемника на второй этаж. Сейчас в очередной раз мысли зашли в ту сторону, что ему пора жить отдельно. У них в центре Сеула есть квартира, там все удобства, и он мог бы уже давно переехать именно туда. Обычно такие мысли возникают, когда начинаются проблемы с родителями, когда он понимает, что жить с ними уже невозможно. Они взрослые люди и у них постоянно какие-то разногласия. В конце концов, не проведет же он всю жизнь с ними под одной крышей, пора бы и отделяться. По началу будет сложно, но возможно.

***

Пол дня Юнги провёл за своим столом, рисуя очередные наброски. Именно так он называет свои произведения, написанные простым карандашом. Его никто не отвлекал: отца не видел, так как тот ушел ещё с утра, затем ушёл папа, после разговора. Так что дома он совершенно один, чему несказанно рад. А минут двадцать назад позвонил клиент, который сделал заказ и сказал, что хочет выступить натурщиком, а не просто, чтобы его срисовали с фотографии. Естественно, Мин согласился, потому что это как никак прибыль хорошая. В этот раз так особенно. Заказ оказался куда серьёзней, и он будет писать картину не просто со своей фантазии и пожеланиями клиента, а прямо-таки с натуры срисовывать. Таким омега занимается не часто, потому что мало кто знает, что он так умеет. Об этом знают только, когда спрашивают, как сегодня. Они договорились встретиться в среду, студию подготовит мужчина, судя по голосу уже довольно взрослый, и чуть позже сообщит адрес. Говорит, что это будет подарок для мужа. Да уж, дарить себя на картине супругу – это просто нонсенс какой-то. Нет, чтобы их вместе нарисовать, например. Видимо заказчик себя очень любит, то ли радоваться такому, то ли плакать. Чонгук ничего не писал. Зато Тэхён, которого Юнги благополучно игнорирует, в последнем своём СМС написал, что приедет, и что никуда ему не деться от него. Всё-таки тот и свою вину немного чувствует, хоть и считает, что Чонгук получил по заслугам. И он всё-таки приехал вечером, вот только Юнги мастер игнорить присутствие кого-либо, а тем более Кима. Он просто продолжает сидеть за столом и рисовать незамысловатые картинки, потому что будет странно при друге рисовать того же Чонгука, который его нехило так вдохновляет. – Ты ведёшь себя, как маленький! – А ты как долбоёб, – наконец-то подал голос Мин, после сорокаминутного игнора. Альфа же глаза закрывает, делает глубокий вдох и смотрит снова на парня, пытаясь придумать, как его с темы перевести. Потому что он не собирается извиняться, они ведь оба получили в морду. Ну, козерог, хули. – Я завтра вечером иду на свидание с Хосоком, – резко выдает брюнет и присаживается на стул рядом со столом, за которым омега сидит. А Мин даже взгляд на него не поднимает, опять молчит, выводя какие-то линии, а после нанося штрихи. – Боже, блять, какой ты вредный! У тебя нет альфы, потому что ты вредный, ясно?! – Тэхён хмурится, и тянется к его карандашу, отбирает его и омега сразу взгляд, аля «ты издеваешься?» поднимает на друга. – А у тебя, потому что ты извиняться не умеешь, – произносит парень и забирает обратно свою собственность, продолжая рисовать. – ИЗВИНИ! Ты доволен?! – и Юнги тут же улыбается, глядя на парня, пожимает плечами и кладёт карандаш на бумагу сверху. – Еще перед Чонгуком извинишься и буду доволен, а теперь проваливай, у меня нет настроения. Сказать, что Тэхён ахуел – это ничего не сказать. Он смотрит на него вскинув брови, глядя таким образом несколько секунд. Глаза еще больше стали, потому что округлились, а после вовсе нахмурился и поднялся с места. Ну, что можно поделать, если у Юна действительно нет настроения, он не хочет его слушать, ни про него, ни про Хосока, ни про их свидание. У него Чон-старший в голове витает, вчерашний день и воспоминания о лучшем проведенном времени, в надежде, что оно было не последнее. Однако, альфа вообще-то чувствует себя немного виноватым и не хочет портить отношения с другом, поэтому решает всё рассказать, зная, что в этот раз точно прокатит. Он садится обратно, по столу ладонью хлопает и поднимает взгляд на русоволосого, выдавая следующее: – Мы переспали, а завтра идём на свидание, - теперь ахуел Мин. – Что вы сделали? – Хосок ему показался... правильным, что ли, и он уж точно никак не ожидал, что те могут успеть переспать друг с другом. С их знакомства сутки прошли, а то и меньше. А если они вчера переспали, то даже пол суток не было. – Ну, я его вчера домой отвёз… он меня пригласил на кофе, и как-то всё само завертелось, – альфа улыбается своей милейшей квадратной улыбкой чуть ли не во все тридцать два. А Юнги просто удивляется. Он реально в шоке. Вот это прогресс в отношениях: сначала потрахаться, а потом уже на свидания ходить. Юн так точно не умеет. Он вообще не представляет, как бы это выглядело у него, он ведь не особо любит своё тело, никогда этого не делал, и явно бы ломался как целка [хотя он и так]. – Капец. Чонгук узнает даст тебе еще раз по морде, – усмехается омега. – Не, он сказал, что брат не лезет в его жизнь особо, – всё еще улыбается альфа. – Ага, зато ты лезешь, всё проваливай, – вспоминает Юнги, что вообще-то, как бы обижен, и снова карандаш в руку, а глаза в бумагу. Тэхён цокает языком и поднимается с места, уходя из комнаты на кухню. Растопить сердце друга едой – это святое. Так что именно готовкой быстрой и не особо полезной пищи начал заниматься брюнет. И омега, как бы думал, что он домой свалил, но не тут-то было. Когда парень вернулся, омега уже на кровати сидел, уткнувшись в телефон и подумав о том, что может стоит написать Чонгуку самому? Нет ведь правил, кто первый должен это делать. И только он собирался это сделать, великий танцор всея Кореи вместе с подносом оказался в комнате, чуть ли не с ноги выбивая дверь. – Боже…– не хватает только на лице изобразить лицо из стикера «тазашо?!». Кареглазый не умеет долго злиться, так что он в принципе растаял, как только еду увидел, а за разговорами с другом даже позабыл на какое-то время о Чонгуке. Ну кроме тех моментов, когда он всё-таки поделился с альфой об их поездке. Рассказал не всё, но общими впечатлениями поделился. Пару раз в комнату заглядывали родители, которых они вдвоём быстренько отшили, сказав, что уже поужинали. Так и пролетело время до десяти вечера и только когда Тэхён уже собирался уходить Юнги вспомнил, что Чонгук ему так и не написал. Друзья спустились на первый этаж. Юнги остановился в коридоре, наблюдая за тем, как его друг обувается, собираясь выходить. Дверь открывает и буквально сталкивается лицом к лицу с незнакомым юношей и судя по тому, что у него в руке папка и букет цветов с какой-то корзинкой, то это был курьер. – Здрасьте, а вы к кому? – Тэхён бровь вскидывает и на Юнги оборачивается. – Мин Юнги здесь проживает? – говорит незнакомец и смотрит то на одного, то на второго. – Да, это я, – сразу отзывается русоволосый и приближается ближе, как только Ким в сторону отходит, уступая место хозяину дома. – Получите, распишитесь, как говорится, – улыбается молодой паренёк и протягивает папку с ручкой. – От кого это? – Юнги правда не понимает, он ручку берёт и папку, быстро расписывается в бумагах, а затем принимает букет незабудок и корзинку небольшую с макарунами и открыткой внутри. – Там всё написано, спасибо, до свидания, приятного вам вечера! – курьер удаляется к своему автомобилю, а Юнги берет открытку, открывает её и читает «сообщение», если таковым это можно назвать. «Прости, что не писал весь день. Прими этот скромный букет со сладостями. И открой уже Смс-сообщения.» Юнги улыбается, не совсем поняв о чём было предложение, а телефон остался в комнате. Он уже и забыл, что вообще-то рядом Тэхён стоит, наклоняется к цветам в руке и ощущает их лёгкий аромат, поднимая взгляд на темноволосого, который со скрещёнными руками на него палит. А потом просто глаза закатывает, и они с другом прощаются. Юнги просто ускользает с первого этажа, прихватив с собой вазу для цветов, и закрывшись в комнате, поставил их на тумбочку рядом с кроватью. Вспомнив про СМС, он открывает диалог с мужчиной, и видит сообщение, оно пришло буквально через пару минут, после ухода курьера. Неизвестный номер: «Я заеду за тобой в среду в 5.» Неизвестный номер – «Переименовать» - «Гуки». В голове пометка «позже выяснить откуда у него номер.» Юнги вспоминает, что у него в среду встреча с заказчиком. Но это не должно помешать, так как встреча будет в 2 часа дня. Рыбка: «Я напишу тебе завтра утром адрес, буду не дома в 5.» Гуки: «Хорошо, заодно расскажешь, что делал там. 😉» Юнги улыбается, и выдыхает, чувствуя какое-то облегчение от того, что Чонгук все-таки рядом. Хоть и далеко, но он здесь… он не испарился, не исчез снова на неделю. Альфа рядом и исправляется тем, что не молчит. Незабудки теперь его любимые цветы, потому что раньше омега даже не задумывался о том, что они могут ему нравиться. И что ему вообще оказывается нравятся цветы. А может это потому что подарил их человек, что не безразличен?