Солнце взойдёт

К таверне Принц явился почти вовремя — Трубадур успел всего несколько раз проклясть себя за то, что ждёт его, как девицу тёмным вечерком. — Нам лучше поставить на кого-нибудь, если не хотим, чтобы Монах выгнал нас, как только увидит, — сказал Трубадур Принцу. — И на кого ставить? Внутри большого сарая, приспособленного хозяином таверны специально для таких дел, орали зрители, а два крепких низкорослых паренька лупили друг друга из последних сил. Трубадур заметил Атаманшу, кивнул и двинулся к ней, толкая локтями тех, кто мешал пройти. — На кого ставишь? — спросил, перекрикивая вопли. — Лис выставил здоровяка. — Атаманша скрестила руки на груди. — Этот точно всех уделает. Натуральный тролль. — И ты этому не рада. — А в чём интерес, когда всё заранее известно? Один из парней упал на закапанный кровью пол и толпа одобрительно зашумела. — О, я угадал, — сказал Принц. — Вон Монах. Идём, — позвал его Трубадур. Старик неласково глядел из-под бровей. Трубадур поёжился. Принц сделал шаг вперёд. — Прощу простить меня за неудобства и убытки, которые я принёс своим недостойным поведением. Я сожалею, — вычурно произнёс он. — Понимаю, что вы вправе попросить меня отсюда, однако могу я поучаствовать и сделать ставку? Трубадур удивлённо покосился на него. Монах не ответил, но ставку принял, всей своей мощной фигурой демонстрируя недовольство. И повернулся к Трубадуру: — А ты пойдём-ка со мной, разговор есть. У Трубадура похолодело в пятках. Он оставил Принца развлекаться одного и поплёлся за стариком к выходу. На улице густели сумерки и воняло мочой. Прошли несколько шагов. Трубадур остановился. — В таверну не пойду, — сказал старику. — Здесь говори, нет никого. — Боишься? — хмыкнул тот. — Может, и правильно. Потому что выходок твоих я терпеть более не намерен. Я тебя от голодной смерти спас, а ты? Что ж ты с собой делаешь? Пьёшь да бездельничаешь! — Я не бездельничаю! — попробовал возразить Трубадур. Но Монах предупреждающе вскинул руку: — Ты про музыку эту мне не говори даже! Король уедет, опять выпивку в долг брать начнёшь? Сам не живёшь по-людски и другим от тебя неприятности одни. Последний раз предлагаю: бросай свои глупости, иди ко мне в таверну, делу обучу и всё тебе оставлю. Или живи как знаешь, только на глаза мне не попадайся! Трубадур сглотнул горький комок обиды, подступивший к горлу, усмехнулся: — Вот, значит, как. Жить, говоришь, как знаю... Закончить он не успел. Послышался шум и стук копыт. К сараю подъехала и остановилась карета, а следом за ней четверо всадников. Лакей спрыгнул с запяток. — Кто это? — спросил у старика Трубадур. Из кареты вышла дама в дорогом платье. И ещё одна. Монах направился к ним, бормоча что-то о том, что новых самозванок он у себя не потерпит. — Добрый вечер. Вы хозяин? — красивым молодым голосом спросила дама. — Я, госпожа, — ответил Монах. — О, а это у вас здесь дерутся? — обрадовалась дама, словно обнаружила лавку со сладостями, а не место, где потные мужики бьют морды за деньги. — Мы приехали посмотреть! — Я... — протянул Монах. Дама перебила его: — Я хочу смотреть. И я делаю крупные ставки, так что вы не пожалеете. Монах поклонился ей и вытянул руку в приглашающем жесте. Дамы проследовали в сарай в окружении спешившихся всадников. Трубадур осторожно проскользнул следом. Необычных гостей заметили не сразу. Зрители были слишком увлечены происходящим в центре сарая, где здоровый детина заканчивал со своим соперником. Трубадур отыскал Атаманшу и Принца. — Эй, глядите, — позвал их, — кто к нам пожаловал. Здоровый детина ударил последний раз, его соперник рухнул, толпа взвыла, а новоприбывшие вышли вперёд. Толпа заволновалась и затихла. — О боже, это она! — ахнула Атаманша. — Кто? — Трубадур, изумлённый её неожиданной реакцией, уставился на дам. — Спокойно, спокойно! — заговорил старик, обращаясь к зрителям. — Эти благородные дамы и... господа здесь за тем же, что и все вы. Веселитесь без стеснения и делайте ставки, если ещё не сделали! Несколько человек всё же поторопились на выход. Атаманша отмахнулась от расспросов Трубадура, поэтому тот обернулся к Принцу, но не нашёл его на прежнем месте. Пропажа обнаружилась в плохо освещённом углу. — Ты чего? — поинтересовался Трубадур. — Ничего, — беспечно пожал плечами Принц, однако из угла не вышел. — Наскучило одно и то же. Может, уйдём? — Уйдём? Куда? Принц придвинулся ближе, слабый отблеск огня упал на его лицо. — А куда ты хочешь? — сказал он. От Принца незнакомо и сладко пахло. Трубадур невольно втянул носом запах. — Так вот вы где, красавцы наши! Они отшатнулись друг от друга, будто их застали за чем-то запретным. — Чёрт, Мария! — выругался Трубадур. — Я не чёрт, — ответила девушка и повисла у него на локте. — Ты пьяна. — Трубадур попытался освободить руку. — Ты ведь должна помогать старику. — Должна. И пьяна, — согласилась Мария. — И у меня к тебе разговор, как раз о старике. Это важно. Пойдём в таверну. — Вы можете говорить здесь, — заявил Принц. Но Мария была непреклонна. Она потащила Трубадура за собой, тот оглянулся, взглядом прося прощения: Принц стоял у стены и выражение его лица скрывала темнота. В таверне было пусто. Сонный мальчишка с конюшни зевал за столом в общем зале. — Заходи и бери что хочешь, — пробормотал Трубадур. — Не твоё дело, — ответила Мария и потянула его вверх по лестнице. — Куда ты меня ведёшь? — запротестовал Трубадур. Мария открыла дверь комнаты для постояльцев: — Сюда. Заходи. Дверь захлопнулась за ними. Луна светила в окно. — Чего ты хотела? — спросил Трубадур. Мария поймала и обвила пальцами его запястья: — Потрогай меня. Здесь, — сказала она и положила его ладони на свою грудь. — Что? Зачем?! — Трубадур дёрнулся, чтобы убрать ладони. — Глупый. — Мария отпустила его руки и тут же толкнула на кровать. — А зачем обычно это делают? — Дерьмо! Мария! Оказавшись на кровати, Трубадур попробовал отползти и встать, но Мария шустро подхватила юбки и села ему на бёдра: — Куда?! — Ты пьяна! Слезь! — потребовал Трубадур. — А если я сделаю так? — Мария потёрлась ягодицами о его пах. — Да иди ты! — взвыл Трубадур и задёргался, отпихивая её. — Давно ты стал недотрогой? — Ты... Да я не могу так! Я не хочу! Слезь! — Не хочешь? — улыбнулась Мария, и от её улыбки в лунном свете Трубадуру сделалось не по себе. — Тогда будет по-другому. Холодное лезвие узкого ножа прижалось к шее Трубадура. — Ты рехнулась?! — Руки поднимай. Ты знаешь, как я с этим обращаюсь. Живо! У кровати нашлась верёвка, судя по всему, заранее приготовленная. — Теперь можно и поговорить, — спокойно сказала Мария, когда убедилась, что узлы крепко держат Трубадура привязанным к кровати. — Я не собираюсь с тобой разговаривать! — Что ж. Тогда ты будешь слушать. — Она отложила нож. — Мне нужно, чтобы ты сделал мне ребёнка.