Кто сказал мяу?

До сих пор не верится, что из всего многообразия журналистов, протирающих штаны и отбивающих клавиши в их редакции, важное для рейтингов задание главный редактор Моськи поручает именно ему — Максиму Кольцову, всю карьеру специализирующемуся на диаметрально противоположных форматах: интервью и расследованиях. Это то, что он умеет делать ловко, профессионально и на совесть. Разговаривать с людьми, докапываться до правды, раскрывать героев. Никак не писать витиеватые сложные репортажи с долгожданных показов мод, вобравших в себя весь шик и блеск московской элиты. Неслышно вздохнув и пожалев самого себя, Макс одёргивает пиджак, поправляет бабочку, стягивающую горло, и покрепче сжимает корпус телефона. В этой жизни больше утреннего похмелья и счетов за коммуналку Кольцов ненавидит одно — чувствовать себя не в своей тарелке. Но по-другому на чёртовом показе не получается! Он подозревает, что босс банально захотел поиздеваться. Отомстить, проще говоря, за все выебоны, на которых Макса периодически заносит не в те степи. Но всё равно нечестно. Он ничегошеньки не понимает в высокой моде, шмотках и трендах (если это не тренды в тикток). Макс смутно представляет, что должен подмечать, записывать и спрашивать у многочисленных гостей. Последний пунктик напрягает особенно сильно. На долгожданный престижной стороны Москвы показ не попасть без специального приглашения, в случае СМИ — аккредитации, поэтому аудитория подобралась, что надо. Упакованные в дизайнерские костюмы господа и высокомерные дамы, окружённые пафосом, алкоголем и разговорами ни о чём. Фуршет быстро достигает пика, заскучавшие по высшему обществу гости довольны, болтливы и веселы. Макс не может разрешить себе и дальше хлопать глазами, обтирая влажные ладони о ткань штанов. Как же ему здесь не нравится, блять, как не нравится… Всё бы отдал за родную квартиру, банку холодного пивка и новый сериал на Нетфликсе. Пристально оглядывает толпу, выискивая потенциального собеседника. Возрастная женщина в шелках — мимо, миниатюрная блондинка с кавалером — мимо, фотограф из конкурирующего издания — мимо, молодой мужчина в леопардовой шубе… вот это интересно. Подхватив с подноса официанта бокал с шампанским, Макс прогулочным шагом подбирается к незнакомцу. Тот стоит в отдалении, потягивает вино и со скучающим видом залипает в телефон, игнорируя все нормы приличия на подобных мероприятиях. Какой плохиш. Ещё и шуба эта, небрежно накинутая поверх чёрной рубашки. Смело и вызывающе. Он мало заинтересован происходящим. Прямо как Макс, окажись здесь не по велению противного начальника и журналистского долга. Небось, с девушкой притащился. На крайняк — с парнем. Насмотревшись на богатеев издалека — большинство сами себе на уме и бесятся с жиру — Макс ничему не удивляется. Пробежавшись пятернёй и поправив спускающиеся к шее кудри (надо бы подстричься), он с напускной отстранённостью подходит к мужчине. Смотрит сверху вниз и не без удивления подмечает — представитель кошачьих. Почему сразу не заметил? — Скучаешь? — Макс отпивает шампанское, морщась от кислоты, осевшей на языке. Алкашка здесь далека от его предпочтений так же, как Кольцов от мира модных тенденций. — Кто такой и что надо? — спрашивает неприветливый мужчина, настороженно приподнимая пушистые ушки. Они у него аккуратные, рыженькие, с трогательной тёмной серединой. Спрятались среди лохматых неприбранных волос — издалека фиг разберёшь. — Макс Кольцов. Моська.ру. Слышал о такой? — он выверенным движением достаёт одну из визиток, распиханных по карманам, и вкладывает в тонкие пальцы. Пока мужчина мельком читает карточку, Макс вглядывается в его лицо. Глаза заёбанные, мешки гигантские, спешно замазанные тоналкой, скулы острые, хоть хлеб нарезай. Больно знакомая рожа, но кто перед ним, понять никак не получается. Точно кто-то крутой. — Слышал. Вы хотели про меня заказную статейку выпустить, — щурится загадочный мужик. — И чего не выпустили? — надо же, какой «удачный» выбор. Из всего многообразия гостей — очередная мишень коммерции, охуевших заказчиков и безжалостного журналистского пера. — Твой начальник выслал самый сочный фрагмент с угрозами. Сказал, либо плати, либо завтра пустим на сайт, — он морщится, в своей шубке напоминая недовольного кошака, перед носом которого поводили пёрышком. Хотя он и есть кошак. Киска. Жаль, оборотни ненавидят, когда их так называют. Самые агрессивные как минимум обшипят, а как максимум — в два счёта выцарапают глаза. — Не слышал об этом, — пожимает плечами Макс, — я обычно другой работой занимаюсь и не лезу в их дела. — Не видел тебя раньше на показах, — в свою очередь отмечает мужчина, поправляя воротник. Мажет по меху кончиком кривого носа. И как не жарко? По крайней мере, учитывая кошачью натуру, привязка к леопарду теперь играет новыми красками. Перед ним опасный хищник. Или тот, кто очень хочет таковым показаться. Макс подсознательно верит в реальность первого варианта: оборотни безобидными не бывают. Смотрит украдкой. Хвостика нигде не видать. Значит, спрятал. А жаль, можно было бы попробовать угадать породу. Вряд ли какая-то бесхозная дворняжка. — Неудивительно, что не видел. Это вообще не моя стезя. Изучая исподволь, Макс замечает хищно блестящие когти, полоски на шее и, самое главное, невероятной красоты глаза. Не просто карие, а тёмные-тёмные, с глубоким янтарным отливом у зрачка. Таких чарующих у обычных людей сроду не бывает. — Зачем тогда сюда отправили? — задаётся закономерным вопросом кошак. — Да хер его знает, но работать как-то надо, — Макс безуспешно пытается понять, что перед ним за экспонат. И не спросишь в лоб, самое неприятное. — А ты чего в стороне, как отшельник? Ни с кем не разговариваешь. — А о чём с ними говорить? — Ну, например, какой хороший вечер? Косточки общим знакомым поперемывать, посплетничать? Без понятия, о чём там богачи любят трепаться. — О всякой ерунде. Пустые слова. Я свою дозу внимания получил, — отвечает, чуткими ушами реагируя на шевеления со стороны. Оборачивается и расплывается в обаятельной улыбке. Крепко пожимает руку подкатившегося мужика с нелепыми загнутыми усами. — Какие люди! — охает толстяк и льстиво отмечает: — В последнее время вы совсем перестали баловать общество своей компанией. Всё хорошо? Гениальные идеи требуют немедленной реализации, и на нас не хватает времени? Тактично отошедший в сторону Макс удерживается от показательного закатывания глаз. Этот усатик подхалимничает прямо как он, когда пытается выбить лишний выходной. — Второе, — сдержанно отвечает кошак, — я бы и рад выбираться в свет почаще, но сами понимаете… — Да-да, работа, — солидарно кивает мужичок. Макс терпеливо ждёт, пока закончится невероятно унылый и лживый обмен любезностями. Успевает осушить бокал и приступить ко второму. Подозревает, что такими темпами к концу показа он не то, что работу выполнять не сможет, а чётко смотреть на мир разучится. Эти мысли остужают неудержимый порыв набухаться. Макс пьёт медленно, смакуя дорогую кислятину. По-любому одна бутылка стоит дороже, чем несколько рабочих дней среднестатистического москвича. Когда мужик наконец находит себе объект для взаимного облизывания в лице другого собеседника, Макс возвращается обратно. Не успевает и рта открыть, как оборотень, утомлённо вздыхая, жалуется: — Ненавижу это. Людей, падких на общественное признание, любовь и роскошь. Показы эти дурацкие. Бесит. — Откровенно. Не боишься такое журналисту рассказывать? — Кольцов прикусывает кончик языка. Вот кто его сейчас просил? Как провокатором был, так провокатором и откинется. — Журналист, — задумчиво повторяет оборотень, — ты хоть знаешь, кто я такой, журналист? Макс досадливо хмурится. Хороший из него собеседник, внимательный, быстро определил, что ни черта Кольцов не в теме, с кем развязно болтает. Очень досадно, что кошак-то, судя по всему, далеко не последний человек (оборотень, точнее). Его в светском обществе не первый месяц ждали, только теперь, почему-то, не подходят, предпочитая ловко менять компании, интонации и фальшивые лица. Машут издалека. А он стоит в одиночестве, да винище хлещет, как несчастная домохозяйка под бормотание телевизора. — Чё замолчал, журнали-ист? — протягивает, посматривая ехидными глазами-лунами. — Ладно, не грузись, я редко в СМИ рожой свечусь, — протягивает руку. — Денис. Макс аккуратно сжимает его тонкие и изящные пальцы, какие редко бывают у обычных мужиков. Невольно удивляется нежности кожи. Значит, Денис. Неужто тот самый? По возрасту вроде подходит. Головная боль журналистов, запрашивающих оперативные комментарии по скандалам, окружающим эту российскую айти-звезду на протяжении всего пути на Олимп славы и влиятельности. — Денис, который Титов? — Макс склоняет голову, залипнув на тонких губах, коснувшихся края бокала. — Ага, он самый. — Знаешь, — подбирает слова, — в жизни ты довольно приветливый. Медийщики тебя боятся, — на ехидное вздёргивание брови поясняет: — чуть что, сразу орёшь и когти выпускаешь. — Потому что нехуй меня канать, когда вздумается, — спокойно парирует Денис, — я уже задолбался номера менять, всё равно сливают. Посылайте запросы на почту, в чём проблема? У кого-то явно припекло. Макс присвистывает, ухмыляется и по-джентельменски подаёт новый наполненный вином бокал. Титов перенимает не глядя и, естественно, не благодарит. Только отпивает быстро, смачивая горло, и морщится странно. — Ты не понимаешь некоторых нюансов. — Каких? Тяжела и неказиста жизнь Максима-журналиста? Макс цокает и впервые за вечер позволяет себе от души закатить глаза: — Нас начальство трахает, если не получается оперативку взять, — объясняет: — требует названивать до победного. Если дело резонансное, всё равно кому-нибудь да прокомментируют. И лучше нам. — А если мне нечего сказать? — Денис злится, стискивая ножку бокала. — В последний раз весь телефон оборвали, но что я должен был сказать на слухи, типа американцы «ТруТок» для ФБР выкупили? Тут прессуют, там журналюги ломятся! Пиздец, отдохнул впервые за полгода. Подивившись потоку вывалившейся деликатной информации, Макс в успокаивающем порыве сжимает его плечо и тут же отпускает, опасаясь случайно навлечь на себя дополнительный гнев за нарушение личного пространства. В идеале хочется погладить по голове — кошки это любят — но тогда Титов от него мокрого места не оставит. — Уймись, я и так тут мимоходом, ещё и ты на глазах у всех вот-вот обшипишь. — Не буду я шипеть! Много чести, — Денис отворачивается, эмоционально подёргивая ушами. — Если по-хорошему, мы тоже не в восторге обзванивать всяких психов, которые потом из-за каждый буковки судом грозят, — Макс громко хмыкает, припоминая, как последний раз юристы Моськи отстаивали его честь перед госпожой судьёй. — Мой совет: в следующий раз ответь топовику, типа РИА, Ленты и прочее. Только скажи что-нибудь обтекаемое. Хотя бы просто подтверди инфу, один хер всплывёт. Другие СМИ попытаются, а потом будут с первоисточника райтить и какое-то время не звонить, пока вы у себя новость готовите. И кстати, лучше бы тебе подружиться с кем-нибудь. Полезно будет. Титов косится с хмуростью грозового неба, но, по крайней мере, без прежней злости и агрессии. Не разругались и круто. Уже маленький прогресс. — Сделаю вид, будто не знал этого, — слегка улыбается. Кольцову думается, что, даже если знал, не придавал должного значения. Проще ставить авиарежим и гневаться в одиночестве, проклиная въедливых писак. Макс к подобному отношению давно привык. Его с первого курса готовили, предупреждая, что ни одна влиятельная персона не любит СМИ по определению. С этим надо жить, не напрягаться и как-то учиться работать. — Я вообще-то хотел помощь попросить, — возвращается к первостепенной цели знакомства Макс. Навострив уши, Денис заинтересованно склоняет голову. — Тут столько элиты, а я от силы человек пять-семь узнаю. Расскажи, кто есть кто? Я запишу, чтобы потом описать. — А что мне за это будет? — дразнится кошак. — Напишу, что мистер «ТруТок» был особенно великолепен и затмил всех своей роскошной дорогущей шубой из меха гордого леопарда, — на ходу сочиняет Макс, с удовольствием смотря, как чужие губы разъезжаются в широкой улыбке, демонстрируя жемчужинки зубов и острые клыки. — Хорошо стелишь. Мне нравится. Только она не дорогущая. Так, из секонда, — Денис ладонью оглаживает мягкий мех и запахивается поплотнее, будто ему холодно. Макс посмеивается. — Не вздумай писать об этом. Засужу! Кольцов приподнимает руки в примирительном жесте: — Ты что, я же не бессмертный. Значит, договорились? Кивнув, повеселевший Денис разрешает включить диктофон и энергично, указывая в разные стороны, перечисляет тонну имён-фамилий-характеристик. Иногда даёт короткие, но невероятно точные описания. И, смотря на его пренебрежительные хамоватые выпады, Макс приходит к выводу, что Денис Титов ненавидит и презирает каждого здесь находящегося. — Видишь во-он ту тётку? — он тычет пальцем в даму преклонного возраста в пышном красном платье. — Бывшая элитная проститутка. — Да ну? Гонишь! — Макс всматривается, пытаясь распознать в ней остатки былого ремесла. — Это же эта, как её там… которая собак разводит, да? — Не гоню. Правда шалавила по молодости, — громко смеётся Денис, обращая на их странный дуэт внимание нескольких пожилых мужчин. — Она питомниками владеет и разводит всяких корги, сибу-ину и прочих премиум-псин. — Ты поэтому её не любишь? Потому что собачница? — подначивает Макс. Он проглядел момент, когда Денис успел перебрать и заметно охмелеть. Тот пихается в бок острым локтем: — Это одна из причин. Старуха как-то про меня слушок пустила. Сказала, что я несовершеннолетних снимаю на ночь. Макс чудом не давится шампанским. Он не мог пропустить такой скандал, просто не мог! Иначе позор ему до конца дней. — Реально? Зачем ей? — Да так, перешёл кое-где дорожку. Кольцов смотрит округлившимися глазами, рассчитывая на объяснения. Денис не осчастливливает. Только хмурится от неприятных воспоминаний и губы кусает. Нет, серьёзно, какой из него растлитель малолетних? Макс сам себя таким ощущает, когда пялится на жилистую бледную шею и тонкие запястья, каждое из которых можно обхватить двумя пальцами, сжать и без усилия переломить. К щекотливой теме они возвращаются не сразу. Максу кажется, что у него на лице написано всё, что он думает и не понимает в ситуации. В частности, не может осознать, каким образом Титову удалось избежать всеобщих бурлений. Такая тема для неиссякаемого трафика пропала! Денис тоже понимает, что сболтнул лишнего. И запись, как назло, имеется. С его собственным разрешением её вести. Титов не улыбается, говорит коротко и косится на Макса, настороженно двигая ушами. Подозревает, значит, какая бойня идёт в чужой душе. На одной стороне весов: эксклюзив, бешеное цитирование и долгожданное признание начальства за поданный на блюдечке материал. Нужно только подойди к этой бывшей проститутке, поговорить, взять номерок... На другой стороне — репутация без того погрязшего в скандальных сенсациях Дениса Титова. Человека, с которым Макс знаком меньше часа. И вроде выбор очевиден, и журналистский долг требует вцепиться зубами и не выпускать до самого конца, но Кольцов отчего-то ломается и медлит. Не может схватить журавля, вертящегося у носа и просящегося в руки. Ну не идиот ли? — Ты ведь не станешь про это писать? — не удержавшись, с отблеском наивной надежды, зазвеневшей в голосе, спрашивает Денис. Отставив бокал, изламывает пальцы и под меховыми рукавами трёт запястья. Макс безнадёжно косится в сторону красного платья. Вздыхает. Всё же идиот. Причём клинический. И как до сих пор не выперли? Только из жалости, наверное. Писака из него отстойный. — Не напишу, — обещает, скрепя сердце. — Если получу кое-что взамен. — А? — Дай ушки потискать и за хвостик подёргать? Денис замирает с самым комичным выражением, которое Макс видел за последнее время: рот приоткрыт, глаза распахнуты, один даже дёргается еле заметно. Очень забавно и увлекательно. — Это… шутка такая? — хрипло спрашивает Титов, будто не верит, что правильно понял. Окончательно посыпавшись, Макс заразительно хохочет. Не переживает, что рискует с позором, за шиворот, оказаться выкинутым с показа. Плакал тогда репортаж, привет штраф в ползарплаты и мозговыносящий выговор. — Как знать, может шутка, а может нет, — подмигивает, прежде чем удалиться к подиуму. Как раз объявляют, что до начала остаётся пятнадцать минут. Макс садится вместе с другими аккредитованными журналистами, переходит в камеру на телефоне (спасибо эпплу, не пришлось фотик тащить) и очень удивляется, когда Титов прогоняет какого-то растерявшегося паренька, чтобы пристроить тощий зад на соседний стул. Поправляет полы шубы и изящно закидывает ногу на ногу. — Ты чего забыл среди плебеев? Иди к своим, пока никто не увидел, — Макс машет в жесте «кыш-кыш». — Не хочу. Буду здесь смотреть. — Ну ты ебл… идиот, Дениска-Редиска. — Ебало на ноль и смотри вперёд — обтекай. — Иди в жопу. Денис посмеивается, с поразительным равнодушием игнорируя взгляды и шепотки за спиной. Только плечи расправляет, задрав голову. Натуральный павлин. Или петух. Или кошак на выставке. Тут как посмотреть, но пусть будет третье. Самое правдоподобное. Макс без интереса следит за первыми моделями, порхающими по подиуму в причудливых диких нарядах. Главная тема сезона — деревенский шик. Лично Макс видит его в растянутых спортивках, дырявых калошах и олимпийке прямиком из девяностых. Никак не в пышных зелёных юбках, блузках и накидках, по типу шляпок у поганок. Стройные ножки моделей, упругие груди и подкачанные задницы и те не радуют так, как должны были. — Стрём редкостный, — словно прочитав его мысли, шепчет в ухо Денис. — В деревне сельпо лучше одевается. Макс солидарно кивает, делая несколько фотографий. Стрём стрёмом, а работу никто не отменял, к сожалению. Он старается подбирать ракурсы, но местечко досталось откровенно неудачное: впереди сидит мужик под два метра, по бокам спутницы в массивных шляпах. Что-то да лезет в кадр. Макс досадливо поджимает губы. Ему бы руки поднять, вытянуться, тогда да — красота, но получать претензии от организаторов не шибко хочется. Сплошное невезение с этим первым в жизни показом. Пока один из модельеров объясняет сакральное значение коллекции, Денис, устав смотреть на его жалкие потуги, нагло выхватывает телефон и листает последние снимки. Цокает, выражая всё своё пренебрежение к увиденному: — Кошмар. Такое стыдно публиковать, — приближает, рассматривая придирчиво, — тут размазано, тут фокус не настроен, а тут вообще башка чья-то. — Всё-то ты знаешь, — Максу обидно, — сам бы попробовал тогда. Я как только не изгибаюсь, место полный шлак. — Вот и попробую. Учись, журналист. Денис поднимается и, прыгуче огибая зрителей, проходит к первому ряду, где суетится профессиональный фотограф. Посылает обалдевшим гостям и напрягшейся охране ослепительные улыбки, опускается на корточки, проезжаясь полами шубы по керамическим плитам, и наводит камеру. В самом деле старательно фотографирует, Макс даже отсюда замечает, насколько Денис парится: настраивает свет, выбирает ракурс и то включает, то выключает вспышку. Её, кстати, в принципе запрещено использовать, но Титова это мало волнует. Мужика с камерой теснит нагло, будто это его наняли работать на продающую картинку мероприятия. Совсем сумасшедший! — восхищается Макс. Ему кажется, что с минуты на минуту охреневшего Титова выведут под белы рученьки, но по неведомым причинам никто айтишного гения не трогает, позволяя строить из себя профессионального фотографа. Главный организатор — серьёзная женщина в тёмно-зелёном платье — сидит с непроницаемым лицом, будто не происходит ровным счётом ничего особенного. Ну, дела! Выписывая в блокнот ощущения от окружающей атмосферы, Макс надеется, что после наглой выходки Дениса не перестанут приглашать на престижные вечеринки. Хотя, может, это и является конечной целью? Временно отвадить от своей персоны и отдохнуть от социального шума. Чёрт знает. Макса, по-хорошему, не должны волновать чужие мотивы. Главное, что он сможет предоставить годные фотки и не получит по шапке. — Слышь, а с каких пор Титов работает на Моську? — спрашивает в спину Илья из комсомолки. Они знакомы только потому, что однажды отрывались в клубе в общей компании. Макс отмахивается. Титов крутится у подиума до победного, пока завершающее слово не берёт хозяйка вечера. Она подводит итоги показа, благодарит гостей и спонсоров. Денис делает несколько фоток и неслышно возвращается на своё место. Макс сразу забирает телефон, открывает галерею и медленно листает — рассматривает. Получилось даже лучше, чем Кольцов мог себе представить. Картинки насыщенные, живые, с гармонично подобранным светом и затемнением в нужных местах. Кто знал, что в Титове прозябает талант фотографа. А то всё компьютерщик да компьютерщик. Интересно, хоть кто-то из гостей заметил, как он улыбался и ушками шевелил, будто в самом деле получал удовольствие от процесса? Макс умиляется, отмечая сердечком лучшие — по собственному предвзятому мнению — кадры. — Хорошо получилось, — Денис смотрит на него пристально, будто чего-то ждёт. — Да, очень хорошо. Умничка. Кольцову сильно облегчили работу, и это не может не радовать. Только на описании нарядов можно одну треть качественного репортажа придумать. Титов лыбится и горделиво приподнимает голову. Светится удовольствием. Понравилось, что похвалили, мысленно отмечает Макс. Думает, насколько ему влетит, если потрепать кошака по неприбранным волосам. С неохотой сдерживается. Нафиг надо испытывать судьбу-сучку. Прислонившись щекой к его плечу, Денис предлагает, какие фотографии оформить на главной странице издания, какие — в соцсетях и мессенджерах. Макс согласно кивает, а сам гадает, в какой момент оборотни стали настолько тактильными и коммуникабельными? Они знакомы всего ничего, а Денис того гляди на коленки переберётся и свернётся калачиком для удобства. На выходе из зала Макс чувствует приятную утомлённость от долгого дня и хорошо проделанной работы. В голове сам собой оформляется план предстоящего репортажа, дело за малым — отписать и получить одобрение выпускающего редактора, а затем и доёбистого до мелочей начальника. Ночью он собирается полностью продумать композицию, чтобы завтра сосредоточиться на основной работе. — Как тебе показ? — Денис нагоняет у дверей. — Ну, так себе, честно говоря. Это по-прежнему охренеть как не моё, — Максу почему-то казалось, что Титов свинтил сразу же, как гости растеклись по залу, обсуждая представленную коллекцию и делясь впечатлениями. — Где ты был? — Болтал со Стефан. — Дай угадаю, госпожа отчитала тебя и надавала по ушам? Денис весело смеётся, качая головой: — Нет, конечно. Она не удивилась: мы, коты, такие непредсказуемые, — лукаво щурится. — Просто спросила, что меня связывает с Моськой и стоит ли ей опасаться. — А ей стоит? — моментально заинтересовывается Макс. — Конечно, — Титов обводит рукой зал, — как всем им. Кстати, я зачем подошёл-то. Твои слова в силе? — Смотря какие. — Про уши и хвост. Макс тупо кивает. Он успел позабыть, что за неразглашение сплетен из высшего общества попросил у Дениса разрешение себя потискать. Вообще, Макс, конечно, пошутил, и никакого шантажа не задумывалось, но раз Титов поверил… почему бы не посмотреть, к чему это в итоге приведёт? Остаётся только надеяться, что на выходе его не отпинает до кровавых соплей толпа предусмотрительно вызванных мистером «ТруТоком» качков-афганцев. А то совсем плохо получится. У него за жизнь уже несколько сотрясов было. К счастью, Денис всего-то заказывает такси и через плечо велит не задавать лишних вопросов. Едут в тишине. Титов залипает в телефон, а Макс равнодушно смотрит на сменяющийся пейзаж суетливой августовской Москвы. Пытается угадать, куда водила их везёт. По-любому для исполнения чужой прихоти Денису требуется приватная обстановка. Без лишних глаз и ушей. Макс, как и большая часть населения планеты, недостаточно хорошо осведомлён о жизни оборотней. Из-за того, что в восемнадцатом-двадцатых веках (да и сейчас) атрибуты их внешности имели огромную популярность на чёрном рынке, число ныне живущих оборотней ощутимо просело. Убивали целыми семьями. Считалось, что уши приносят удачу, хвосты — несметные богатства, а клыки — нечеловеческую силу. Из-за оформившихся в обществе страхов за свою жизнь, современные оборотни ведут скрытный образ существования, старательно пряча все звериные элементы. Таких, как Денис, выбравших социальную жизнь и не утаивающих истинную природу, совсем мало. Макс за тридцать один год и десять лет работы в СМИ может по пальцам двух рук пересчитать нелюдей, с которыми когда-то разговаривал лично. С Титовым дольше всех вместе взятых. Заметив мелькающие вдали верхушки деревьев, Макс напрягается. Он не узнаёт район, в который их доставили. Понятно только, что какой-то блатной. Из тех, что не на поверхности — в центре, а запрятаны по всей Москве, возвышаются стеклянными многоэтажками и удивляют высокими заборами и числом КПП. — Я надеюсь, ты меня не в лес везёшь. Денис достаёт наушник и усмехается: — Он есть неподалёку от моего ЖК. — Ты решил поехать к себе домой? Не боишься, что солью? — В твоих интересах этого не делать, — не растерявшись, уверенно отрезает Титов. Голос окрашивается нотками угрозы: — Моих подвязок хватит, чтобы лишить тебя работы до конца жизни. — Ты же не дружишь со СМИ. — Ради такого случая подружусь. — Понял. Макс не спрашивает, почему при всех многочисленных связях он не зашёл с козырей ещё тогда, когда только осознал, что какой-то журналист подумывает сляпать грязные слухи о Денисе Титове в желтушную рейтинговую статейку. Видимо, так надо. Макс теперь сам немного опасается, во что конкретно ввязался. На лифте едут до последнего — десятого — этажа. Кольцов, как велено, лишних вопросов не задаёт, но очень удивляется, когда Денис приглашает не в квартиру, а на лестницу к крыше. Достаёт ключ из кожаной сумки, перекинутой через плечо. Он в своей провокационной шубе, а Макс, как дурак, в пиджаке и рубашке, застёгнутой на все пуговицы. Недолго думая, он сдёргивает с шеи бабочку-удавку и прячет в карман. В жопу официозность. Перед Денисом, думающим, что его, вроде как, по-идиотски шантажируют, Максу от всей души влом изображать дохрена джентельмена. Расстёгивает пиджак. На верху обустроено стильное комфортное пространство для отдыха и любования открывающимися видами. Крыша со всех сторон огорожена стеклянными стенами, защищающими от сильного ветра: не вывалишься при всём желании. Макс подходит к краю, наслаждаясь узкими декоративными тропинками, фонтаном и небольшим парком. Титов насчёт леса приукрасил, но пейзажи стеклянной стороны столицы всё равно безумно красивые и бьют в голову, как бывает, когда выпьешь два бокала горячего глинтвейна. Вот что значит прикупить квартиру за двадцать лямов. — Я только из-за крыши и вида выбрал этот комплекс, — рассказывает стоящий за спиной Денис. — Сначала хотел поближе к центру. — В Москва-Сити? — Нет, конечно. Там только конченные живут. Макс усмехается. Ему очень нравится такой радикализм. С перчинкой. Окончательно стащив пиджак, он, с тяжёлой душой за потраченные деньги, бросает нелюбимую часть гардероба на пол и усаживается на прогревшийся за день бетон. Денис фыркает, пропадает из поля зрения, а когда возвращается, держит в одной руке плед, а в другой бутылку вина. Для приятного лёгкого отдыха здесь всё схвачено, кто бы сомневался. Расстелив мягкую ткань, Денис садится и призывно хлопает рядышком. Макс лыбится весело, но послушно перебирается. На пледе точно поудобней, чем на тонком пиджаке из костюма, вставшего ему во внушительную часть зарплаты. Да, он долго будет сокрушаться бесполезности этой покупки. И всё ради одного показа. — Чувствую себя девкой, которую вином и крышей разводят на секс. Денис оборачивается, зевает (Макса манит положить палец на его язык) и по-кошачьи щурится: — Не выдавай мечты за реальность, — достаёт ключи, на которых вместо брелка болтается маленький штопор, и проворно откупоривает бутылку. Делает большой глоток, улыбается удовлетворённо. Протягивает Кольцову. Какое-то время сидят в тишине, наслаждаясь красно-рыжим закатом, окрасившим горизонт; тихим колыханием растительности в парке и шумом ветра. Макс расслабляется окончательно. Несмотря на непрерывное ехидство, мешающееся с дурным весельем и похотью, он любит людей, с которыми приятно просто помолчать. Настолько любит, что в его окружении есть всего один такой экземпляр — хорошая подруга Катя Лебядкина. С ней Макс поладил с первой встречи и даже пытался крутить роман, но дружить им понравилось намного больше. И замечательно: Катя нашла свою любовь в лице суровой Эли, а одинокий Макс утешал себя тем, что просто не нагулялся. — Тебе нравится работать в Моське? — ни с того ни с сего спрашивает Титов. — Как тебя вообще к ним занесло? — Мы как на первом свидании, — не может сдержаться Макс, — а как тебе работа, а расскажи о себе… Он весело ухмыляется и никак не ожидает, что Денис покраснеет. Очень ярко: щеками, шеей и ушами, где виднеется тонкая кожа, не покрытая рыжеватой шёрсткой. Макс искренне недоумевает, чего такого смущающего в его словах. Ну, свидание… подумаешь. Это Кольцову надо стесняться, что на него, потрёпанного жизнью журналиста, обратил внимание сам Денис Титов — крутой, как петух в курятнике, владелец развивающейся айти-компании. Макс на корню обрубает собственные мысли. Богатый — да, гений современности — да. И чё? Был бы по-настоящему счастлив, не приводил незнакомого мужика на крышу и не расспрашивал о его прозаичной жизни. Значит, всё не так хорошо, значит, есть какая-то потребность в простом человеческом общении и внимании. Оборотням — Макс слышал — в принципе тяжеловато с этим. Они по природе недоверчивы, замкнуты, скрытны и недружелюбны. Искусно изобразив, будто не заметил возникшую неловкость, Макс рассказывает про полную и относительно счастливую семью, обучение в МГУ, попытки пристроить свою жопу в разные издания, провалы в понимании, о чём хочется писать, и сплошные неудачи на личном поприще. Сам не знает, каким образом всё переплелось, но картина получилась не самая радостная: учёба проходит мимо, в Моське нравится лишь тогда, когда задания ударяют по основному профилю, с серьёзными отношениями тотальный провал. Четвёртый десяток пошёл, а он ни с кем ни разу по-нормальному не встречался. Чтобы цветочки да конфетки всякие, объятия и нежные поцелуйчики. Ночные разговоры по телефону и пожелания доброго утра. У Макса только одноразовые знакомства, ебля и хардкор. — Совсем ни с кем не встречался больше двух недель? — переспрашивает Денис, обнимая колени. — Я, вообще, тоже… — Ты-то почему? — отхлебнув вина, осмелевший Макс убирает с его ярких глаз длинную хаотичную чёлку. Денис внимательно следит, но не возражает. — Богатый красивый оборотень. Мечта, а не жених. — Это только кажется. Ты сам назвал часть моих проблем, — Денис загибает пальцы. — Оборотень – раз. Со мной из-за этого пиздец как сложно, а с другими… сородичами я не хочу. Богатый – два. У меня были самодостаточные партнёры, которым не нравилось, что я значительно превосхожу их по заработку. Умный – три. Люди просто не знают, о чём со мной разговаривать. Красивый… это, наверное, не проблема. Зато есть куча других. — Какие же? — Ебу мозги, истерю периодически, требую много внимания. Особенно последнее. Эгоист, и всё тут. — Я считаю, нормальный человек способен помочь с решением каждой из них, — безапелляционно заявляет Макс. — Оборотень – вообще херня. Наоборот, интересно. Можно до конца жизни познавать твою природу и каждый раз находить что-то новое. Киндер-сюрприз! Бабло, это сложно, согласен. Но если ты не тыкаешь им и не питаешься лобстерами на завтрак, обед и ужин, то можно попытаться жить на совместный, заранее определённый бюджет, а остальное класть на счёт, например, чтоб никому не было обидно. В конце концов, в семье обычно кто-то всё равно получает больше, нет? А другой компенсирует по-своему. У меня мама, например, картины нитками вышивает и продаёт. Отцу очень нравится её хобби. Что там дальше? Слишком умный… Сорян, Дэн, но ты преувеличиваешь. Пока не заметил, чтобы ты меня в этом превосходил. Понимаешь, другим не нужно шарить в твоей айти-сфере и писать приложения. Хочешь такого же задрота – пиздуй в Питер, Разумовский заждался. — Ну нахер. А с другим-то чё делать? — Денис массирует виски и еле заметно усмехается. Видно, что услышанное его не обижает, а наоборот – греет и придаёт позабытой уверенности. — С тем, что ты мозги ебёшь и истерики устраиваешь? Я не знаю, как именно это происходит. Когда мои бывшие такое выкидывали, я просто переводил всё в шутку. Нафиг этих женщин. — А если… — Денис закусывает губу, — если я так делаю, потому что переживаю и не знаю, как поговорить о том, что меня беспокоит? — Фак, Дениска… Тут только научиться русским языком изъясняться или помяукать хотя бы. Люди мысли читать не умеют. Оборотни, кстати, тоже. — Ты мудрый для человека, ни разу не состоявшего в долгих отношениях, — хмыкает Титов. Макс с важным видом обьясняет: — Я понимаю, как оно работает, но не понимаю, как применяется на практике. — Такой еблан, я не могу с тебя, — вместо того, чтобы тоже сказать слова поддержки, Денис покатывается со смеху. Макс щипает впалую щёку с проступившей щетиной и терпеливо ждёт, пока кошак проржётся и заткнётся. Тот утирает выступившие слезинки. — Ладно, сорри, что там дальше по списку? — Нет ничего плохого в том, чтобы хотеть внимания другого человека. Тем более того, кого любишь, — Макс пожимает плечами. Ему странно разъяснять Титову настолько примитивные вещи. — Просто предложи съехаться. Тогда вы сможете видеться каждый вечер, стабильно трахаться и заёбывать друг друга. Денис не отвечает, выглядя поражённым до глубины души, будто у Макса отросла вторая голова, а за его спиной развернулось третье пришествие Иисуса Христа. Настолько простое решение проблемы в голову гения двадцать первого века без посторонней помощи почему-то не приходило. Он отпивает из бутылки и облизывает мокрые губы, пододвигаясь: — Кольцов, в жопу СМИ, пиздуй в психологию. Буду к тебе на сеансы несколько раз в неделю ходить. — Да нахуй оно мне надо, — Макс хохочет, позабавленный идеей, — я и так могу с тобой разговаривать. Заметь, за бесплатно! Только крышу организуй и водку вместо вина, плиз. — Эстет, — Денис подпихивает, облокачивается плечом и немного съезжает вниз, расслабленно смотря вдаль. Отслеживает глазами разрезающих небо стрижей. На губах у него играет лёгкая искренняя улыбка. Макс надеется, что своими увещеваниями сумел хотя бы чуть-чуть облегчить груз чужих переживаний и страхов. Обычно на чувства посторонних людей ему кристаллически плевать с высокой колокольни, но Титов… всегда чёртово «но»! Максу не хочется, чтобы он и дальше верил в свою непригодность для нормальных отношений, чтобы загонялся и считал себя каким-то неправильным и невыносимым. Нет, само собой, не без последнего, но не настолько же всё хреново в самом деле. — Как только с таким подходом ты до сих пор один, не понимаю, — задумчиво говорит Денис, почёсывая бровь. Не спрашивает, пытаясь своими силами нащупать ответ. — Изумруд лежит – ни дать, ни взять. — А если серьёзно? — Если серьёзно, то без понятия, Дениска, — Макс зевает и прикрывает глаза. — Мечтаю влюбиться. Может, надо сменить локацию. В деревню там какую-нибудь сгонять в отпуск… на поезде. Найду себе там девчонку. Зато чёткую, без понтов. — Типа деревенский релакс? Может, и надо, но в нормальную деревню, а не в умирающее захолустье. — В этом весь кайф! Без интернета, машин, людей… красота, Редиска. — Какая редиска? — Ты. Ты – Редиска. Беззлобно споря и переругиваясь, они допивают вино и болтают о бессмысленной повседневной ерунде. Приходят к выводу, что оба позабыли, когда последний раз нормально отдыхали. Без подъемов в семь-восемь утра, жизни по расписанию и отбою в одиннадцать-двенадцать вечера. Идея с отпуском на деревенском курорте то и дело возникает в голове и кажется Максу до бредового заманчивой. Может, реально выбить две недельки и Титова с собой пригласить? Вдруг согласится. Вдвоём всяко-разно повеселее будет. Кольцов подумывает спросить напрямую, что занятой мистер «ТруТок» думает по этому поводу, но в последний момент прикусывает язык. Денис решительно наклоняется к нему и подставляет голову. Спадающая чёлка прячет глаза и порозовевшие щёки. Макс смотрит на взъерошенную макушку и подрагивающие уши, как баран на новые ворота. Изначальная цель их поездки доходит с нихуёвой задержкой. В любом случае, отступать некуда, отказываться от собственных слов глупо и поздно. Да и Максу, чего уж тут, интересно до зудящих пальцев. Наученные опытом предков, оборотни разговаривают сухо и напряжённо, никогда не нарушают дистанцию и ждут подвоха, поэтому о какой-то открытости с обычными людьми остаётся только мечтать. И тут Денис Титов. Сообразительный, интересный и доверчивый. По крайней мере перед ним, перед Максом Кольцовым. Сначала Макс без давления гладит по голове. Денис вздрагивает, когда широкая ладонь ложится на макушку, но не отшатывается и никак не выражает своё недовольство. Только шумно дышит. Волнуется, маленький. Макс осторожно пробегается по мягким волосам, специально огибая дрожащие уши. Когда-то вычитал, что они у оборотней-кошек очень чувствительные, поэтому действовать надо с большой осторожностью. Пропускает сквозь пальцы чёлку, пытаясь расчесать, но волосы как специально преобразуются в прежний сумасшедший хаос. Макс чувствует себя необычно, будто занимается с Денисом прелюдиями. Не понимает, приятно тому, стоит продолжать в том же духе или лучше сменить вектор ласк, пока не пропал весь настрой. Подобравшись к самому главному, он с предельной аккуратностью касается пушистых треугольничков. Денис рефлекторно прижимает их к голове, становясь похожим на виноватого котёнка. Закусив губу, приподнимает голову, с опаской смотря исподлобья. Макс издаёт приглушённый вздох, не в силах противостоять этим глазам. Смертельное оружие массового умиления. Он слегка чешет за приподнявшимся ушком. Не лапает от линии роста до самого кончика, а лишь ненавязчиво мягко перебирает. В детстве с ними жил наглый кот Боря — дворянин чистокровный — так вот он балдел от подобного. Денис тоже балдеет. Плотно смыкает глаза, вытягивается весь, прогибаясь в спине, и сам подставляется под руку, требуя всё внимание без остатка. Не зря говорят, что против природы не попрешь. У оборотней животные повадки — вечная проблема в зависимости от сущности, с которой они повязаны. Будь то кошка, собака, змея, да хоть крокодил или муравьед. В мире чего только не встречалось за столько лет существования. Максу сначала кажется, что ему померещилось, но нет. Денис в самом деле еле слышно утробно урчит, пододвигаясь поближе. Наплевав на осторожность, Кольцов затаскивает его на колени. Широко проводит ладонью по волосам и чешет за вторым ушком. Неожиданно чувствует какую-то инородную выпуклость. Примерно до середины уха идёт горизонтальный шрам. Макс гладит, акцентируя немного внимания, и вновь возвращается к почёсыванию. Денис выражает одобрение возросшим гипнотическим мурлыканием, вибрацией пробирающим до самого сердца. На коленях он слегка возвышается, но глаза по-прежнему не открывает. Только урчит, будто трактор. Макс чувствует, как из него самого испаряются гнетущие тревоги и печали, а на душе становится легко, как бывает, когда ребёнком тебе на грудь ложится маленький умилительный котёнок. Видать, не врали книги, интернет: признание оборотней излечивает раны и дарует ни с чем не сравнимое чувство спокойствия и умиротворения. Не прекращая манипуляции с ушами, Макс мокро целует Дениса в подставленную шею, пробегаясь языком по рыжим полоскам, и утыкается носом, с наслаждением вдыхая осадок духов, сигарет, пота и жара кожи. Помогает стянуть мешающуюся шубу. Немного приходит в сознание лишь тогда, когда Титов подрагивающими пальцами пытается подцепить пуговку на штанах. — Динька? Ты чего делаешь? — Хвост… Ты же хотел… Сообразив, Макс, как наиболее в их положении адекватный, приспускает с его поясницы штаны и едва не ахает от восторга, когда Дениска взмахивает тёмно-рыжим хвостом. Он у него длинный, пушистый, в красивую широкую полосочку. Как Титов умудрился такое сокровище в штаны запрятать? Наверняка неудобно! Оставив ушки в покое, Макс кладёт руку на поясницу и легонько перебирает у основания шелковистую нежную шёрстку. Денис выгибается, крепко обнимая за шею. Издаёт полумурлыкающий звук, сводит колени и хриплым шёпотом предупреждает: — Только не дёргай, а то пиздану, — играясь, быстро проводит мягкой кисточкой по его руке. От локтя до запястья и наоборот. Потом опять. Поглаживая его, ласкового и незащищенного, Макс по своей испорченной натуре не может не представлять, как загоняет член в узкую дырочку, натягивая покорного Титова за длинный верткий хвост. Как задирает его и всаживает во всю длину, чтобы Дениска как мартовский кот орал от прошибающего удовольствия и накатывающего наслаждения. Царапал спину и прижимал уши. Чтобы ни разу не пожалел, что разрешил себя выебать. И разрешал потом много-много раз. Только одному человеку. Своему хозяину. Готовый в любой момент получить по роже, Макс медленно спускает ладони и тискает небольшие ладные половинки. Проводит по круговой, порываясь стянуть мешающиеся штаны. Впрочем, беспокойства оказываются лишними: Денис совсем не возражает, наоборот — приподнимает бёдра, мотивируя гладить и мацать. Отстраняется, смотрит Максу в глаза и сам приникает к губам. Дальше всё случается слишком быстро и внезапно. Непривыкший целоваться с оборотнями, Макс языком проезжается по острому, как бритва, клыку, вскрикивает и на автомате отталкивает Дениса. Тот, опешив не меньше, соскальзывает с колен, пугается и бум! превращается в кота. Сначала происходит натуральный хлопок, от которого Макс шокированно моргает, но уже через несколько секунд из-под рубашки и штанов показывается мордочка. Вид у животинки настолько потерянный и несчастный, что хочется немедленно воздать поклонение, как делали в древнем Египте. Вот, что бывает, когда государством правят сплошные полулюди-полукошаки. — Бля, Дэн, как ты так вообще, — сокрушается Макс, помогая ему вылезти из рукава рубашки. Раненный язык вяло ворочается во рту. Титов отвечает мяуканьем и недовольно бьёт лапой по руке. Спасибо, хоть когти спрятал. — То есть дерёшься со мной? Сам обратился и возмущается! Денис смотрит проницательными жёлтыми глазёнками. Человеческими. Садится на мягкую задницу, оборачивая хвост вокруг лап, и ждёт непонятно чего. Обратно не возвращается. — И в чём дело? Давай, алле-оп, чтоб кот вновь стал человеком разумным. Нахохлившись, Титов принимает воинствующую позу и грозно шипит. В два счёта кузнечиком подпрыгивает к Максу и со всей силы вцепляется когтистыми лапами в ногу. Зубы вдобавок ко всему тоже вонзает. Кольцов реагирует мгновенно: вскакивает, недостойно орёт и с трудом стряхивает с ноги разгневанного нападающего зверя. — Пиздец, пошёл нахуй, испортил мне брюки! Сам новый костюм покупать будешь! — бесится Макс, прожигая взглядом такого же разъярённого кота. — Я ебу, как у вас происходит?! Можно было нормально сказать, что не можешь обратно сделаться?! Прочувствовав все оттенки обиды, Денис немного утихомиривается, но по морде всё равно видно, насколько он жалеет, что не умеет в этой тушке закатывать глаза. Макс поправляется: — Не сказать, ну просто дать понять. Нормально, а не ногу хуярить, как бешеный. Отвлекая себя, он расправляет сбившийся плед и показательно отодвигается, с глубокомысленным видом уставившись в потемневший горизонт. Пиздец. Докатился. Уже перед обернувшимся оборотнем обиженку строит. А дальше что? Реально потребует новый парадный костюм покупать? Жаль, вино кончилось. Первые несколько минут Денис ничего не предпринимает, но вскоре, что-то для себя решив, подбирается поближе. Садится сбоку, а потом вовсе забирается Максу на скрещённые ноги. Усаживается буханкой хлеба и почти неслышно мурчит. Извиняется. Вот как его такого прогонять… — Жопа пушистая, — сдавшись, напоследок укалывает Макс. Гладит по маленькой голове, чешет за ушами и по шее. — Ты, значит, бенгалец у нас? Зато теперь наверняка понятно, почему шуба и обязательно леопардовая, что даже сэконд не стал препятствием. У Титова-кошака всё тело в тёмных пятнышках, как у мини-хищника из Саванны, на лапках и хвосте узор переходит в тёмные полоски. Макс-то оказывается не ошибся, когда с самого начала угадал в нём породистого кошака. Деловой ферзь, посмотрите на него и обязательно погладьте. Спустя полчаса раздумий о странном вечере Макс замерзает, о чём говорит задремавшему на коленях оборотню. Широко зевнув, Денис беспрепятственно позволяет собрать все вещи, порыться в сумке в поисках ключей и взять себя на руки. Переполненный вещами и котом, вертящимся в поиске удобного положения, Макс не без труда и ругани под нос находит нужную квартиру. Благо, у Редиски-киски остался человеческий разум и он в состоянии кивком обозначить свой этаж и хату. Справившись с замком, Макс загружается внутрь. Бросает вещи и, как ценный груз, бережно подносит Дениса к полу. Тот сам проворно выпрыгивает из кольца рук, мягко приземляясь на лапы, и смотрит тем самым загадочным выжидающим взглядом. Словно мышку караулит. Макс надевает пиджак и лохматит кудри: — Слушай, я в душе не… кхм, чаю, что ты хочешь мне сказать. Просто кивни, если со временем сможешь вернуться обратно, — Денис понятливо склоняет голову. — Кул. Если захочется поболтать или что-то другое… выпить, например – звони. Я давал визитку. После этого он трусливо сбегает, захлопнув дверь, трёт глаза, будто последние часы могли привидеться в наркоманском сне, и ни черта в себе не понимает. Помацал, блять, ушки, подёргал, сука, за хвостик.

***

Денис на связь не выходит. Ни по телефону, ни, тем более, по почте. Это мало удивляет. Наверняка после странного недо-романтического вечера деловой Редиска всё осмыслил, проанализировал и пришёл к закономерному выводу: где он и где Максим Кольцов. Пусть сам Макс придерживается диаметрально противоположной позиции. После всего он долго обдумывал загоны Титова, вспоминал собственные утешительные слова и прикидывал, а сумел бы со своим статусом, отношением к жизни и достатком потянуть эти отношения. Понятно, что Денису они даром не сдались, но помечтать-то можно. Пришёл к выводу, что всё бы спокойненько потянул. Макс в принципе терпим к чужим недочётам, умеет под них подстраиваться и искать компромиссы, жаль, в обратную сторону это почему-то не работает. То ли девушки ему попадаются, искавшие принца на белом порше, готового пятки целовать, то ли мутить с ним категорически невозможно. Хер знает, на самом деле. С парнями и того страннее: раньше Кольцов их периодически трахал, исключая всякую перспективу дальнейшего развития. В голове не укладывалось, как можно жить и строить крепкую ячейку общества с другим мужиком. Зато теперь… Судьба — жестокая ты сука! Ещё и фетиш на ушастых и хвостатых образовался, как по заказу. За это отдельное «спасибо». С репортажем Макс справляется хорошо. Начальник хвалит и выписывает премию за удачный «первый раз» в новом формате. Особенно радуется чётким сочным фотографиям, одна лучше другой. Всё удивляется, как Макса подпустили к самому подиуму. Кольцов давит улыбку. На сердце ни хорошо, ни плохо, просто никак. Он уже тогда чувствует, что нифига от Дениса не дождётся. И на что только рассчитывал — непонятно. Может, не поздно про педофильские слухи написать? Хоть внимание к себе привлечёт. Макс ничего такого не делает, страдая в гордом одиночестве. Любой главред в грязь втопчет, если узнает, какую сенсацию он самолично не первую неделю хоронит. — Макс, тебя босс вызывает. Говорит, что-то важное, — хлопнув по плечу, передаёт послание свыше Андрей – один из немногих в редакции, с кем Кольцов несколько лет поддерживает хорошие приятельские отношения. — Пасиб, Дюх, сейчас пойду. Небось отчитывать опять будет. — Наверное. Он какой-то недовольный сидел. Макс вспоминает последние дни. Вроде не косячил: дедлайны соблюдал, заказчикам не хамил, порнуху на рабочем месте не смотрел, курить отходил в строго назначенное время. Висяков у него до конца недели набралось прилично, поручать новые задания бессмысленно: всё равно не успеет. И чего, спрашивается, понадобилось? Для Макса день считается удачным, если с начальством удалось ограничиться перепиской в мессенджере. Вызвали лично — плохо, всё, что можно, пойдёт по пизде. Захлопнув ноутбук, Макс выходит из-за стола, готовый отправиться на ковёр, но размышления о предстоящей участи прерывает оживший в кармане телефон. Звонок с неопознанного номера на рабочую симку. Макс смотрит на часы: его время в редакции заканчивается через двадцать минут. Ответить или забить и перезвонить утром? Он промышляет таким, когда боится оказаться нагруженным сверх нормы под конец дня. Неудивительно, если именно за это главредактор — контроль-фрик и надаёт по башке. С неохотой-таки отвечает. На другом конце провода висит гнетущая раздражающая тишина. — Я слушаю вас, говорите, — Макс устало трёт переносицу. Палец сам собой тянется к манящей красной трубке. — Макс? Это Денис, — уточняет неловко: — который Титов. — Дэн? Ого, я не сплю, ты всё-таки позвонил, — он опускается на нагретый стул, раскручиваясь из стороны в сторону. — Я прочитал твой репортаж. Есть правка. Шуба не из искусственного меха, а из овечьей шерсти. — Эм, окей? — на секунду теряется Макс. — Ладно, Дэн, поправлю. — Спасибо, — Денис чиркает колёсиком зажигалки и затягивается. — Ты только для этого набрал? — Ты ещё что-то хочешь услышать? — Не знаю, помурчи хоть напоследок, мне приятно будет, — со вздохом откидывается на скрипящую спинку, уныло постукивая колпачком ручки по столу. — Сейчас к начальству на поклон, опять выслушивать нотации. — Не жалуйся раньше времени, — наставляет Титов. Точно, у него самого в руководстве целый штаб. С таким неукротимым темпераментом подчинённым явно непросто приходится. Макс ухмыляется, вспоминая, как Денис подставлялся под его руки. Может быть покладистым и нежным, когда мажет. После всего до одури хочется его нормально поцеловать. Вылизать рот и пососать ехидный язычок. Теперь-то Макс рубит тему с клыками — не напорется во второй раз. Один хрен — никакого «второго раза» у них не случится. — Никакого соучастия от тебя, кис. — Не называй меня так! — пыхтит злобно. — Котик? Котёнок? Котёныш? — Остановись, пока не поздно. — А то что? — смеётся Макс. — Надеюсь, не нассышь мне в кроссы при следующей встрече, если такая будет? — Зря надеешься, — отрезает Титов. — Всё, отключаюсь, дуй к боссу, — и кладёт трубку. Ощутимо повеселевший — Динька не стал бы звонить с одноразовой симки, правда? — Макс заходит в кабинет начальника. Придирчивый, вредный и противный капитан судна Моська.ру смеряет мелкими зоркими глазками, подпирает голову и, стянув очки, отбрасывает их на стол. — Кольцов, если тебе в другой раз в срочном порядке понадобится отпуск, не надо отправлять ко мне Дениса Титова, лады? Мы еле как с его конторой отношения наладили. В мессенджер Максу прилетают билет на поезд, отправляющийся через два дня, и скриншот сайта какого-то монастыря в ебенях. Дениска подобрал православное спа. Видать, после их разговоров тоже заскучал по простой русской глубинке. Макс думает, что кошки, конечно, свободолюбивые и независимые животные, но даже их порой выходит приручить. И у него, кажется, получилось. Или приручили его? Макс пока не разобрался, но перспектива потискать ушки и подёргать за хвостик радует до неприличия.