Я думал, что ненавижу тебя

— Стань демоном и будешь жить вечно, — тон был совершенно спокойным, словно тон торговца, предлагавшего выгодную сделку. Слишком спокойным для того, перед кем стоял человек с обнаженным мечом.       Сильный охотник. Его кимоно соединяло в себе черный и фиолетовый узоры. На крыше этого высокого здания больше ни души. — Ты хочешь отточить свои техники до совершенства. Я хочу обратить владеющего дыханием мечника в демона, — продолжил медленно и лояльно голос. Несмотря на обманчивую мягкость, он доходчиво давал понять, что отказ стоит жизни: — Что думаешь?       В полном холодной решимости взгляде появилось зерно сомнения, будто другого выбора не оставалось. Будто эта идея была заманчивее любого богатства. Будто в следующее мгновение истребитель преклонил перед ним колено и жадно пил его кровь не из-за страха, а из-за собственного желания. Стремления к бессмертию. Надежды на все время мира. Рвения к могуществу, которого он никогда не достигнет в слабом человеческом теле.       Зеницу вздрогнул и резко отпрянул от мирно пощелкивавшего ветками костра. Языки пламени показались ему самой жуткой вещью в мире, словно они вот-вот набросятся на него. — Эй, все в порядке? — Кайгаку сидел рядом и полировал лезвие своей катаны. Необычайно ошарашенный вид друга, спокойно сидевшего у огня, а потом отчего-то испугавшегося, заставил его встревожиться.       Зеницу поглядел на него. Родной голос вернул ему осознание, что он снова в реальности. Он сидел в холодном поту, очнувшись от пропитанного безысходностью видения. Или он задремал, и это сон?.. Давно он не видел снов. Ровно с того момента, как его жизнь в привычном ее понимании прекратилась. Чем бы это ни было — сном, видением, игрой сознания — оно ушло так же быстро, как появилось. — Да… — выдохнул демон и вновь недоверчиво взглянул на костер.       «Что это было?.. Очень похоже на то, что я видел у госпожи Тамаё, но…» — Зеницу потер глаза, продолжая всматриваться в обжигающий танец маленького островка тепла и света. Однако больше ничего в нем он не увидел. «Но почему… Я же не сойду с ума от каких-то видений? Я ведь даже не встречался с этими людьми, мое сознание разыгрывает меня,» — он втянул воздух носом, успокаивая себя звуками вечернего леса и треском обугливавшихся поленьев. И биением родного сердца, не покидавшим его с того момента, как они бросили родной дом.       Кайгаку в упор смотрел на него в ожидании дальнейших объяснений, и ради этого он прервал свое занятие. — Опять привиделось… Я что-то видел, как в прошлый раз, только теперь другое, — собираясь с мыслями и изъясняясь витиевато, Зеницу наблюдал за отражением костра в черных глазах. — Я видел охотника. Но он не сражался со мной. Он пил мою кровь.       Кайгаку слегка сдвинул брови и задумчиво поглядел на меч, словно увидел что-то важное в своем отражении. Демон поджал губы на секунду. «Уже во втором видении передо мной отчаянно склоняют голову,» — он еще раз обдумал то, что видел. — «Сейчас это был настоящий охотник, который хотел усовершенствоваться больше, чем жить. И он несомненно стал сильнее…» — Зеницу знал это по себе. Судя по рассказу друга, в бою с людоедами он пробил одному из них грудь. Просто силой собственных рук. Разве смог бы он сотворить такое, будучи человеком? — «Это впечатляюще, но… Я ведь не использовал это против людей…» — он не знал, что и думать. — В этот раз я даже говорил с ним… — все же добавил Зеницу, пока свежие детали не выскользнули из памяти. — Он пришел убить меня, но сдался, когда ему предложили целую вечность для самосовершенствования, — он оцепенело глядел в одну точку, переваривая эту мысль. Всего мгновение назад он увидел, как истребитель променял жизнь на могущество. Но он продолжает жить, просто не так, как раньше. — Я… Я не знаю, я будто… — Видел глазами Кибуцуджи, — озадаченно закончил Кайгаку, почесывая подбородок. Тяжелый взгляд друга ушел в сторону. — Ты словно видел его воспоминание. Но какого черта? Проклятие снято, в тебе же не осталось ничего от него, что это за фокусы? — охотник вздохнул, когда в ответ демон бессильно пожал плечами.       Может быть, Зеницу поделился с ним видением не столько для того, чтоб понять его причину, а просто чтоб облегчить душу. А может решил, что раз он ничего не понимает, то откуда Кайгаку знать? Парень сжал края собственных рукавов и притих. — Так, ладно. Не паникуй, — ладонь напарника легла на его плечо. Кайгаку был рад, что от него не скрывали такие вещи. — Ты увидел момент из его прошлого. И что дает какой-то обрывок воспоминания? Знание, что где-то есть очередной людоед, который, может, до сих пор бродит по свету? Да и черт с ним. Если встретимся, прекратим его веселье, — решительно произнес Кайгаку.       Он старался не слишком беспокоиться об этом и заодно убедить друга, что беспокоиться не о чем. Ему уже давно перестало нравиться видеть Зеницу напуганным и подавленным. «Конечно, я бы наверняка тоже находил кучу причин поволноваться, если бы меня обратили в демона, но…» — он задержал взгляд на Зеницу, на дрожащих уголках его губ. — «Будь у меня кто-то, кто мог бы поставить мои мозги на место, я бы это ценил». Задира слабо улыбнулся. Он уже окончательно убедился в том, что в случае опасности приложит все усилия, чтобы не дать Зеницу в обиду. Вместе они найдут выход из любой передряги. — Если тебя что-то волнует… Не скрывай это от меня, — добавил Кайгаку негромко. Он чувствовал, насколько такие слова поддержки ему чужды. Но он чувствовал, что обязан это сказать.       Демон придвинулся к охотнику вплотную и положил голову ему на плечо. Он опять напоминал маленького воробья, пригревшегося под надежным крылом, и Кайгаку заметил новую трещину на фасаде своей дерзости. Надо же, а все это время он считал, что эта сторона его крепости полностью неприступна. Задира вцепился глазами в то, как движение языков пламени отражалось в лезвии меча. Да, неприятные опасения терзали по ночам и его, но теперь их компенсировало то, что он не один. — Если настаиваешь, заботливый задира, — Зеницу мягко улыбнулся. В его ярких глазах отразился огонь, согревавший их вечер.       Он расслабил плечи и прислушался к звукам вокруг. Резкий звук, с каким точильный камень проезжает по лезвию клинка. Шелест листвы переговаривавшихся между собой деревьев и стрекотание не менее общительных сверчков со стороны леса. А со стороны деревни, недалеко от которой они устроили привал, не слышно совершенно ничего. Может, если подойти ближе, будет слышно умиротворение спящих жителей и то, как ветер гладит оставленное сушиться белье. Однако никого рядом с ними демон не услышал, поэтому не нашел повода переживать.       Он наблюдал за тем, как Кайгаку продолжал чистить и править клинок. Гладкое лезвие, отливавшее теплым светом огня. Точно такое же было и у него. Ладонь все еще помнила его, как если бы это было вчера. Но от гибели оно не уберегло. Потеря клинка была первым шагом в отдалении от нормального человека, от истребителя. На мгновение Зеницу вновь прокрутил в голове странное видение, явственно представив меч в руках охотника, который сдался чудовищу. Этот человек… Начинал так же, как Зеницу, только на добровольной основе. Теперь это демон, владеющий дыханием истребителя и магией крови одновременно. Вдвойне опасен и куда более силен, чем если бы остался смертным. Зеницу взглянул на свою когтистую ладонь, покоящуюся на колене и окруженную пляской бликов от костра. Будь у него меч, может, он бы действительно стал эффективнее в бою? А не терзал бы врагов голыми руками, как дикое животное. Как настоящий демон.       Зеницу медленно моргнул, снова уставившись в пламя и позволив ему себя загипнотизировать. Голову занял вопрос — почему это воспоминание не исчезло вместе с проклятием, когда четыре дня назад госпожа Тамаё убивала в нем все, что поселил в нем Музан? Может, есть вещи, которые стереть нельзя? Мелкие занозы в виде отголосков памяти. Если они безобидны, то можно успокоиться с чистой совестью. Он отогнал дурное воспоминание короля чудовищ, заблудившееся в его голове, когда Кайгаку отвлекся, чтобы промокнуть лоб рукавом. Внимательные глаза, плотно сжатые губы… Зеницу невольно залюбовался. Сосредоточенный вид друга отчего-то восхищал и одновременно умилял, а уверенные движения рук напомнили о прошлом, где они сидели во дворе учителя и учились ухаживать за собственным оружием.       Если бы у него и был свой меч, он бы использовал его только для того, чтобы лучше защищать друга. Не для того, чтобы потакать прародителю демонов в его разрушительных планах. — Я скоро закончу, — объявил Кайгаку, все также орудуя полировочным камнем. — И могу покормить тебя. — Да здравствует ужин! — посмеялся демон и в предвкушении облизнулся.       Кайгаку давал ему свою кровь раз в два-три дня, и сегодня уже пора было угостить своего ручного монстра. Зеницу мог бы с уверенностью сказать, что он голоден всегда. Абсолютно всегда. Однако благодаря другу и ради друга он контролировал свою демоническую натуру, не забивая голову мыслями о еде большую часть времени.       И вот охотник убрал свой набор для ухода за катаной и вернул клинок в ножны. Ночь только началась. Они сидели у костра втроем — Кайгаку, Зеницу и корзина. Они остановились ненадолго, чтоб Кайгаку мог поджарить пойманного кролика и перекусить, а заодно и вернуть мечу его лучший вид. Затем они планировали изучить деревеньку на присутствие людоедов. Перед тем, как продолжить путь, осталось лишь одно незаконченное дело. — Приятного аппетита, — юный истребитель протянул Зеницу руку. Под закатанным рукавом на бледной коже виднелись следы от прошлого укуса. Они успевали затянуться за пару дней, а потом подходило время ужина, и рука вновь страдала. Кайгаку всегда должным образом обрабатывал ранку и прятал ее под рукавом. — М-м… Может, сегодня из другого места? — Зеницу бережно пригладил пальцами отпечатки своих клыков на теплой коже. — Эта твоя рука уже ненавидит меня, хех… — Из другого? — Кайгаку был не против сменить многострадальное запястье на что-то еще. Он подумал о второй руке, пожал плечами и начал закатывать и этот рукав, но когтистая ладонь остановила его. — Что? — парень непонимающе уставился на Зеницу. — Не руку… — проурчал с намеком демон и невозмутимо отвел взгляд. — Ну… Скажем, шею? — Руки уже не вкусные? — усмехнулся Кайгаку. — Или ты просто хочешь поцеловать меня в шею? — он скорее смутился, нежели напрягся. Не было страха, что Зеницу выпьет больше, чем нужно, или сделает больнее, чем того требует процесс. Охотник доверял его чувству меры. И любящему чувству, которое он условился называть персиковым, ведь оно такое же нежное и сладкое. — И это тоже, — Зеницу чуть-чуть покраснел. — Ну так что, можно? — Можно, но если будет больно, я укушу тебя в ответ, — спокойно сомкнул веки охотник. Стоило ему договорить, как он ощутил короткое прикосновение губ демона к своим.       В груди все подпрыгнуло и медленно опустилось на прежнее место, однако поцелуй уже прервался. Лишь миг, а так будоражит воображение и бросает в жар. Кайгаку открыл глаза и утонул в двух янтарных озерах. — Договорились, — негромко произнес Зеницу, говоря почти в его губы.       Он сидел совсем близко, Кайгаку даже показалось, что во время того поцелуя — того первого поцелуя в лесу — они не находились так близко. Может, дело в обстановке, а может в том, что ладони демона уже расстегивали верхние пуговицы черной формы и оттягивали воротник рубашки. Кайгаку решил снова закрыть глаза и успел взять под контроль собственное неровное дыхание, выдававшее его… Нет, не волнение. Что-то еще, что-то новое.       Однако самоконтроль не смог спрятать всего. Парень невольно вздрогнул, когда мягкие губы коснулись его шеи. Слегка щекотно, но чертовски жарко. И жарко далеко не из-за костра. Вслепую Кайгаку ощущал, как пальцы друга, почти оголившие все его плечо, придерживали ткань одежды. Дорожка из поцелуев проследовала дальше, вдоль ключиц, подкрадываясь к плечу, и Кайгаку невольно подставился ближе под обжигающие прикосновения.       Он приобнял демона за бока, делая объятие взаимным, и губы Зеницу, по-видимому, выбрав себе цель, задержались на одном месте. Он помедлил, словно смакуя момент и наслаждаясь запахом родного тела, и лишь затем пронзил кожу зубами. Кайгаку судорожно выдохнул и немного сдвинул брови. Не слишком приятно, но терпимо. Когда его кусали за запястье, пробивая тонкую кожу в опасной близости к венам, было не менее больно, чем сейчас.       Однако юноше не стоило больших усилий отвлечься от болезненных ощущений, ведь сама мысль о том, что Зеницу целовал его шею, заставляла сердце пропустить удар. Дыхание перехватило от стеснения и возбуждения, и Кайгаку крепче прижал друга к себе. Не хотелось отстраняться от него, даже когда он наестся, поэтому демонический ужин окончился, а объятие нет.       Зеницу слизнул кровь, выступившую на ранке, но ее было мало. Не зря постарался укусить осторожно, чтобы укус зажил быстрее и не болел. Кайгаку поежился от прикосновения влажного языка к своей шее, и демон не сдержал улыбки. Нечасто он мог так посидеть в объятиях этого задиры, а сейчас был особенно редкий и доводящий до дрожи миг, когда он обнимал его сам.       Костер догорал и тихо пощелкивал обуглившимися ветвями. Кайгаку положил подбородок на родное плечо и глядел на слабеющие язычки огня, робко завершавшие свою пляску последним медленным танцем. Костер догорал, а жар под кожей оставался. Вместе с мурашками, что прокатились по спине вниз. — Больше не голоден? — проведя ладонью по талии демона, прервал спокойную тишину Кайгаку. Это тот сорт тишины, от которого не было неловко в компании близкого человека. — Больше нет, — Зеницу изучал темноту леса за спиной товарища. Чарующее послевкусие крови взбодрило его, придав сил, но он понимал — эти силы он забрал у друга. Пускай он не выпил много, Кайгаку теперь следовало чуть-чуть отдохнуть. — …Помнишь первый день нашего пути? Тогда ты достал еду и, когда я спросил, ворованная ли она, ты шутил, что я стираю, а ты готовишь. В тот момент ты еще не знал, что действительно будешь кормить меня, — тихо посмеялся Зеницу. К нему присоединился негромкий смех Кайгаку.       Охотник ощущал легкую вялость после кормежки, но она не сильно беспокоила, и они могли двигаться дальше. Пока Зеницу тушил костер, Кайгаку застегивал воротник обратно, пряча и сохраняя под ним призрачные следы поцелуев и прикосновений. Было приятно ощущать их на себе. У персикового чувства есть своя невидимая сила, которой невозможно противиться.       Боковым зрением Кайгаку заметил, как Зеницу повернулся в сторону леса и замер. Все бы ничего, но он перестал двигаться и совершенно затих, напоминая дикого зверя, заподозрившего неладное и вот-вот готового бежать.       Напряжение передалось и Кайгаку. Он тоже постарался прислушаться, как вдруг заметил появившийся в нескольких метрах от них незнакомый силуэт. Судя по всему — по всему, кроме звука — он спрыгнул с дерева, хотя парень мог поклясться, что не видел и не слышал никого в ветвях. Ничто не предвещало беды, даже тонкий слух Зеницу не распознал угрозу вовремя. Кайгаку увидел, что друг, чьи нечеловеческие глаза уже рассмотрели гостя во всех деталях, попятился, и лишь затем сквозь полутьму ночи он сам обнаружил — у чужака были ножны, опасно напоминающие ножны охотника на демонов.       «Все плохо,» — промелькнула раздосадованная мысль, и у Кайгаку сжалось сердце. Этого он и боялся. Он часто думал о том, что им делать в подобной ситуации, но так и не находил решения, просто откладывая проблему в долгий ящик. И теперь это вышло для них боком. Но одно он знал точно — если над Зеницу нависнет угроза, он защитит его.       Кайгаку быстро выступил вперед, закрывая Зеницу собой. Сил у демона больше, но если есть шанс договориться и доказать, что он безобиден, плакса ни в коем случае не должен начинать бой с истребителями. — Идиот, который оставил демона в живых, все еще дышит, — незнакомец выпрямился. К счастью, оружия он пока не обнажил, но начало разговора звучало малообещающе.       Кайгаку нахмурился, исподлобья изучая мерзавца, что посмел первым же словом оскорбить его. Это был молодой парень в черной форме истребителя, старше них обоих. Или так казалось из-за того, какой он высокий. — Откуда ты меня знаешь? — настороженно спросил Кайгаку. Его тон в большинстве случаев был неприветливым, ведь он не умел притворяться вежливым с теми, кто еще не заслужил уважение. А сейчас собеседник раздражал его с первого мгновения, как только открыл рот. — Когда вы убили двух демонов, за вами стали пристально наблюдать, — парень надменно сощурился.       Ветер поиграл со светлыми прядями его волос, и сейчас это было единственным шевелением со стороны чужака. Его поза неподвижна, но довольно расслаблена, все в нем выражало немую самоуверенность. Хотя ближе он не подходил. Кайгаку вспомнил, что в присутствии демона-Зеницу он поначалу тоже держал дистанцию, пока не доверился ему. — Как это мы тебя не услышали? — юный охотник корил себя за то, что позволил себе слишком расслабиться, и задал вопрос, на который не нашел ответа самостоятельно. Этот выскочка мог обвести вокруг пальца его, но никак не Зеницу. — Значит, вы глуховаты на пару ушей. Или на обе пары, — бросая насмешливый комментарий, чужак мило улыбнулся. — Или вы были слишком заняты друг другом… — это прозвучало еще более колко и несколько грубо, хотя тон оставался мягким.       Он многовато видел, все это время где-то прятался и не выдавал себя до последнего момента. Ему хватило скрытности и хитрости, чтобы обмануть даже демонический слух, но что бесило куда больше — ему хватило наглости следить за тем, как они с Зеницу… Кайгаку обозленно сдвинул брови. Незнакомец наклонил голову набок, и единственная серьга покачнулась в его ухе. Он улыбнулся в ответ еще шире, издевательски и любезно. — Теперь я немного лучше понимаю, почему ты с ним носишься, — то, как он растягивал слова, бесило. — Но, право, я удивлен, что он до сих пор не сожрал тебя.       Зеницу стоял за спиной друга, сконфуженно глядя в землю. Он боялся поднять глаза и встретиться ими с чужаком, словно один зрительный контакт мог лишить его головы. Слова чужака резали не хуже клинка. В компании Кайгаку он забывал о том, во что его превратили, ведь к нему не относились предвзято. А теперь… Теперь ему вновь было стыдно, что он демон. После нового видения Зеницу задумался о могуществе чудовищ, посмотрел на него с другой стороны. Да, он сразу прогнал эти ядовитые соблазны, но то, что он вообще размышлял о них, заставляло совесть обгладывать его изнутри. Может, если этот охотник убьет его, он будет прав даже больше, чем Кайгаку, собравшийся защищать его до последнего вздоха?       «Нет, это бред. Мы ищем лекарство, я и Кайгаку,» — плотно зажмурился демон. — «Я уже все решил. И научился себя контролировать. Моя связь с Музаном стерта, так почему какая-то чертова пара воспоминаний может сломать все, что я построил?». Пока он хмуро ругался сам с собой, охотники продолжали разговор, и атмосфера заметно накалялась с каждым словом. — Если ты следил достаточно внимательно, — язвительно отозвался Кайгаку, без задней мысли строя предложения так, чтоб упрекнуть и съехидничать. — Ты бы заметил, что он никому не навредил. — Демон это демон, сколько его ни целуй, — прикрыл и без того узкие глаза охотник, не скрывая насмешки. — Демоны не одинаковы, — Кайгаку проигнорировал явный упрек того, что посторонние вообще не имеют права видеть. — Я тебя понял. То, что ты сумасшедший, ни для кого уже не секрет, — пренебрежительно отмахнулся чужак, словно не желал обременять себя спором с умалишенным. Но он сразу же добавил следующее: — Однако вас хотят видеть в штабе, и я здесь лишь для того, чтобы проводить вас. Вы думали, никто не знает о вашем нарушении устава?       «В штабе?» — Кайгаку хмуро глядел на незнакомца. — «Там, где все охотники? И даже столпы? Спешу и падаю. Они сотрут Зеницу с лица земли». Он спиной чувствовал, как друг держался за ткань его хаори и беспомощно молчал. Пускай от этого хотелось защитить его еще больше, было ясно — если Зеницу попытается вмешаться в разговор, его аргументы все равно не воспримут серьезно. — Нарушении устава? — переспросил Кайгаку, сверля истребителя глазами и осознавая, что не понимает, о чем речь.       Зато он понял только одну вещь — абсолютно все в нем отталкивает его. Даже внешность. Эта серьга, браслеты, кольца… А эта украшенная камнями повязка на его шее… Нацеплял на себя блестящих вещичек подобно сороке, будто это поможет ему сражаться с демонами. А слащавая улыбка на его смазливой мордашке… Так и заставляет все внутри закипать от бешенства. — Ты разве не в курсе? — снисходительно, но несколько удивленно поглядел на Кайгаку парень. — Сегодня нужно просто одеться в черное, чтобы стать истребителем, или как тебя вообще пустили в наши ряды? — видя не исчезавший вопрос в глазах собеседника, он почесал щеку пальцем и совершенно спокойно пояснил: — Охотник, поручившийся за демона, обязан вспороть себе живот.       Глухой шелест. Блеск холодного металла. Обмен колкостями закончился. Зеницу вздрогнул, ощутив ком поперек горла, который казался острым камнем. Юноша не мог найти слов, лихорадочно пытаясь сообразить хоть что-то, чтобы это остановить. Сказанное незнакомцем повергло в ужас и демона, но и друг очевидно перегибал палку. Стоило ли вот так… Даже против Юширо Кайгаку не вынимал клинка, а Юширо и вовсе не человек. А сейчас друг немного слабее из-за того, что покормил его. Стоит ли ввязываться в бой? — И зачем я это сказал? — охотник устало помассировал средним пальцем переносицу. Он открыто показывал, как разговор его утомляет. Вероятно, тот же Юширо более хорош в переговорах, чем их нынешний гость.       Зеницу ошеломленно уставился на друга, стиснув его хаори сильнее и на всякий случай не пуская его к незнакомцу. Пока это все, что он смог придумать. Взгляд Кайгаку был испепеляющим.

— Дружба дружбой.

Но мы были демонами, —

глубокая рана не успела

зажить за короткий срок.

Она все еще кровоточила.

— А ты охотник. Плохой охотник,

раз оставляешь чудовище

в живых, кем бы оно ни было, —

так он говорил.

Так говорил этот урод, выламывая

руку обездвиженному другу.

Другу, который бился

без шанса убить врага.

Другу, который сделал все,

чтобы защитить.

Другу, который заставлял

сердце биться чаще.

— Так делай свое дело, —

демон выбрал свои

последние слова.

Ответ на них таился

в пустом рукаве Зеницу,

в беспощадных черных глазах,

в жажде демонической крови,

в бешено искрящейся катане,

в далеком громе.

— Уходи, — предупреждающе рыкнул Кайгаку. Он вызывающе держал меч направленным в сторону нового противника, решившего, что он в праве угрожать его сокровищу.       Сердце агрессивно билось о ребра, а Зеницу уже успел понадеяться, что с момента первого поцелуя в окружении светлячков и мурашек больше ничто не заставит его так нервничать. — Ты и так по уши в проблемах. Не стоит зарываться глубже, — по поведению чужака заметно — угрозы юного истребителя мало его напугали. Он глядел на него свысока, возможно, потому что действительно был сильнее, а возможно лишь из-за гордости, которую давно пора бы укоротить. — Если уставу все равно на демона, не убивающего людей, плевал я на устав, — процедил сквозь зубы Кайгаку. Демоны не одинаковы.       Он считал себя неправильным истребителем, боясь осуждения других из-за решения оставить монстра в живых. А оказалось, что за такое не просто осуждают — еще и наказывают. «Делать из-за этого сэппуку? Да я лучше умру в бою за лекарство, чем наложу на себя руки, чтоб извиниться,» — Кайгаку ощутил, как скрипят друг о друга зубы. Правила устава он мгновенно счел несправедливыми и глупыми — казнить своих же воинов, тратить драгоценные ресурсы так бессмысленно и бесполезно в то время, как демоны убивают охотников десятками.       Чужак обреченно закатил глаза. Он словно изо всех сил старался быть вежливым, вести диалог, подбирать слова. Однако, кажется, ему не слишком часто доводилось кого-то убеждать. «Они не могли послать кого-то другого сопровождать нас?» — пронеслось у Зеницу в голове. Разговор получился коротким и привел в тупик. Оставался тот вариант, которого демон и боялся. — А теперь слушай внимательно: если вы окажете сопротивление, я казню вас обоих. Прямо здесь, — учтиво улыбнулся незнакомец, будто лишь рад оказать им услугу. Предлагаемое им решение проблемы несомненно было надежным и быстрым, но Кайгаку давно о нем знал. И выбрал не его.       Зеницу вжал голову в плечи и умоляюще поглядел на Кайгаку. Он не знал, что хуже. Идти в штаб — все равно, что лезть в осиное гнездо, но и этот бой ничего не решит. Если они проиграют, то насмерть, а если выиграют, это будет убийством человека. Охотника. Тогда их точно казнят, только позже, когда до них доберутся другие охотники.       Но Кайгаку был непоколебим: — Тогда хватит трепаться.       За свою короткую, но насыщенную событиями жизнь, первое, чему он научился — бить первым. Хоть чужак и сощурился, он сохранял свою расслабленную позу, будто справится с ним и без клинка. Пока он еще не выхватил меч, Кайгаку сорвался с места в его сторону, за долю секунды решив, куда целиться. Однако ноги ушли вперед, а тело осталось на месте, и парень едва не упал. Он нелепо пошатнулся, но удержал равновесие. «Что?» — юноша ошарашенно обернулся и понял, насколько крепко в него вцепился Зеницу. И насколько он был силен, раз не дал ему сдвинуться ни на сантиметр. — Какого черта?! — воскликнул Кайгаку изумленно и с возмущением одновременно.       Незнакомец, что уже положил ладонь на рукоять катаны и собрался защищаться, уставился на них круглыми как у совы глазами. Он тоже не ожидал такого исхода. Демон, не привлекавший особого внимания все это время, эффектно вмешался в ситуацию. Эффектно и эффективно. — Это же человек, — бросая на охотника осторожные взгляды, шикнул на друга Зеницу, словно тот сам не догадался. — У нас был договор не убивать людей. — У нас был договор, что ты не убиваешь людей, — раздраженно проворчал Кайгаку, выпрямившись. Он повернулся к напарнику, будто незнакомец пугал его примерно так же, как розовый куст. — Поэтому тебе это можно? Потому что ты не демон? — Да… То есть нет! Гр-р, да он же охотник! — Тем более. — Он сам нарвался, и я надеру ему зад!       Пока Кайгаку, готовый рвать и метать, доказывал свою точку зрения, Зеницу продолжал удерживать его за хаори и смотрел на истребителя. По вытянувшему от изумления лицу незнакомца было видно, что он не ожидал встретить людоеда, принимавшего и иные решения кроме как «убить и сожрать». На Зеницу он глядел как-то странно и неоднозначно. Как жаль, что читать мысли невозможно — сейчас эта способность не помешала бы. Демон с содроганием ждал нападения. И боялся. Отчасти из-за чувства неизвестности, ведь техник врага они еще не знали. Он как чистый лист, и ждать, пока он проявит себя в бою против них, желания не было.       Однако Зеницу в этой ситуации мог повлиять только на одного охотника, а у второго свои тараканы, и ему ничего не мешает претворить свой приговор в жизнь. В ужасе юноша заметил, как ладонь незнакомца начала выдвигать катану из ножен.       В безоблачную пустоту ночного неба ворвалась тень, захлопав крыльями. — Послание! Послание! — прозвучало скрипучее прямо над их головами.       Истребитель замер, а напарники прекратили спорить и оцепенело уставились вверх. Большая черная птица нарезала круги над поляной, держась достаточно низко, чтобы ее было лучше слышно. «Ворон? Это… Это он говорит?» — Кайгаку растерянно следил за пернатым гостем, махавшим крыльями в такой спешке, будто его что-то напугало. — Демон в городе на северо-востоке! — громко каркал ворон совершенно человеческим голосом, от которого плакса вцепился в друга только крепче. — Потор-ропитесь! Поторопитесь!       Зеницу выпучил глаза и шокированно уставился на то, как птица опустилась на руку незнакомца, подставленную специально для нее. Она мягко схватилась коготками за черную ткань и еще один раз гаркнула свое послание прямо в лицо истребителю. Из ее клюва доносилось многовато повторов, но зато ничего нельзя упустить. — Я сейчас слегка занят. Сообщи кому-то другому, — сказал ворону чужак, и сам факт разговора этого чудака с птицей непременно бы заставил Кайгаку расхохотаться. Да только она действительно отвечала. — Другим долго добир-раться! Коурай рядом! Коураю близко! Быстрее! Быстр-рее! — возразил ворон, хлопнув крыльями и в нетерпении подпрыгнув на месте. — Вот же д… — цокнул языком охотник и раздосадованно поморщился.       Зеницу наблюдал исключительно за вороном, красивым из-за отражавших лунный свет гладких перьев, но таким пугающим из-за своей разумности. Пока демон боялся крылатого посланника, Кайгаку переваривал полученную информацию. Пускай весть принесли не ему, а Коураю, как назвала чужака птица, новость все равно порадовала, ведь они целых четыре дня не могли найти ни одного чудовища. С другой стороны… — Ворон? — выпалил Кайгаку, бесцеремонно указав пальцем на питомца истребителя. — Это твой ворон? И он говорит тебе, где демоны? — У каждого охотника есть ворон. Почему тебя это так удивляет? — Коурай изогнул брови, не понимая данного вопроса из уст человека в черной форме. — Ах да, у тебя же демон вместо него. Пф-ф, — наигранно шлепнул себя по лбу парень, будто на него сошло озарение.       Кайгаку приоткрыл рот, но не смог выдать ничего дельного. «Теперь понятно, как этот болван за нами следил,» — осознание стукнуло в голову, и Кайгаку вспомнил крылатого шпиона, и правда сопровождавшего их со дня боя с двумя демонятами. — «Да кто же знал, что стоило прятаться даже от птиц?!». Он развеял эту мысль, ведь в ней больше не было смысла, и сосредоточился на важном. — На северо-восток — это туда? — кивнул в сторону Кайгаку, рассчитывая, как далеко может быть до городка и успеют ли они вовремя. Его злость, направленная исключительно на наглого охотника, мгновенно угасла. Хорошо, что Зеницу удержал его от опрометчивого нападения. На место гнева пришли волнительный азарт и рвение встретиться с чудовищем. Кайгаку надеялся, что это будет кто-то сильный, кто-то из тех, кого описывала Тамаё. — А вы уже куда-то собрались? — чужак с сомнением усмехнулся, возвращая его с небес на землю.       И Кайгаку оторопело уставился на него, но всего на секунду. — Твоя говорунья разве не сказала торопиться? Там разгуливает демон. Это наше общее ремесло, — юный истребитель провел ладонью по глади катаны. Стоило признать, что людоеда из соседнего городка надо даже поблагодарить — он очень помог разрешить их конфликт. Кайгаку поднял на парня взгляд: — Займись по-настоящему опасным демоном.       Последнее замечание кольнуло аккурат под тем углом, под которым и было нужно. Коурай задержал на Кайгаку глаза, розовые под стать его обманчивой мягкости. Неподвижные, как и он сам, глаза. Его ладонь все еще сжимала рукоять меча. Ворон поднялся в воздух, перестав ограничивать его в движениях, и взмыл на ближайшую ветку. Зеницу заметно вздрогнул, услышав хлопанье крыльев, и взгляд охотника переместился на него. Пристальный. Сверлящий. Холодный.       Потратив на раздумья пару коротких мгновений, Коурай позволил катане покоиться в ножнах. По крайней мере, на время. Зеницу вздохнул спокойнее, радуясь, что острые углы сгладились сами собой и идею с их казнью перенесли на более удобный случай. — Вы идете со мной, и без трюков. Этот разговор мы закончим, когда демон будет мертв, — серьезно произнес охотник. Оставалось надеяться, что речь не о Зеницу. — По рукам, — ответил Кайгаку, проводив взглядом ворона, что направился на северо-восток им в опережение.       Он стал убирать свое оружие и заметил — лицо Коурая вновь расслабленное и надменное, в своей прежней наглости. «Да какой же ты нарцисс,» — раздраженно подумал он. — «Ты вообще умеешь оставаться серьезным надолго?» — но вслух, конечно, он ни слова не сказал.       Юноша надел корзину на плечи, и все трое быстрым шагом последовали за черной птицей, уже скрывшейся из виду. Потерялась позади полянка, где охотнику и демону довелось встретить вечер, начавшийся так приятно. Они оба сыты и здоровы, боль в солнечном сплетении давно перестала беспокоить Кайгаку, так что он был уверен — монстр на северо-востоке пожалеет о том, что выдал себя.       Кайгаку молча покосился на их нового спутника. В компании двух блондинов парень почувствовал себя забавно. Коурай шел немного поодаль, все еще держа дистанцию. В холодном белом свете луны драгоценные камни на его повязке поблескивали, а сережка на длинной цепочке покачивалась от каждого движения. «Может, после боя мы найдем способ договориться? Или сбежать? Или его убьют, и нам не придется иметь с ним дело?» — перебирал крамольные мыслишки Кайгаку. Уж очень ему не нравился этот самовлюбленный тип.       Пейзажи постепенно сменились. Путники переходили через широкий мост над журчащей рекой, а это означало, что город уже совсем рядом. Кайгаку разглядывал отражение луны в воде: белый круг подрагивал под натиском течения и никак не мог сформировать четких границ. Парень слушал звуки собственных шагов по деревянным доскам, когда Зеницу вдруг тихо спросил у него: — Ты знал, что вороны умеют говорить? — он держал Кайгаку за рукав хаори. Он всегда держался за него, когда был напуган или взволнован. Сейчас его нервозность оправданная, но, видимо, не охотник ее причина. — Почему он разговаривает? Э-это же птица… — пробурчал тихо юноша и всмотрелся в небосвод, высматривая пернатого шпиона.       Кайгаку поглядел на демона, вскинув густые брови. После встречи с Тамаё он понял, как мало он знал о монстрах, а после встречи с Коураем понял, насколько мало знал об истребителях. Парень впервые услышал речь ворона, а также тот факт, что у каждого охотника есть такой помощник — это в очередной раз подтверждало то, что они покинули наставника слишком рано. Он не мог дать Зеницу внятного ответа, но, черт, какой же он милый, когда в текущей ситуации со всей серьезностью задает вопрос о каком-то вороне. — Демон боится птички? — подал голос Коурай, услышав шепот Зеницу. Он небрежно наклонил голову и встретился с ними взглядами. — Вы двое продолжаете удивлять.       Слышать о том, что охотники из них странные, Кайгаку приходилось уж слишком часто — практически ото всех вокруг. Так что он уже устал принимать это близко к сердцу. Зеницу мгновенно спрятался обратно за его плечо. Казалось, демон думал о вороне больше, чем о чужаке, и лишь сейчас вспомнил о нем. «Прямо как тогда, когда он ворвался в кухню с точильным камнем в руке и завопил: Я потерял точильный камень!» — невольно подумал Кайгаку. Однако слабая улыбка, сама пронзившая щеки под натиском обаяния плаксы, мигом стерлась с лица парня. — Зеницу безобиден, — фыркнул он. — Он высасывает из тебя кровь, потому что он безобиден. У тебя серьезные проблемы с логикой, ты знал? — присвистнул саркастически собеседник. — Это у тебя серьезные проблемы с логикой, — Кайгаку несогласно сложил руки на груди. — Он демон, а значит, должен что-то есть. Радуйся, что для этого ему не нужны твои кишки.       Он не замечал, как заступался за Зеницу словесно, раз уж не довелось скрестить мечи. Сам Зеницу подозрительно много молчал, и парень списывал это на страх. Парень точно боялся сказать лишнего, чтобы не вызвать возмущения и не угробить свою репутацию окончательно. Он давно доказал напарнику, что его опасность примерно на уровне одуванчика, но других охотников не убедишь за один час.       Все уже успели про него подзабыть, но ворон снова захлопал крыльями и каркнул сверху: — Быстр-рее! Коурай, быстр-рее!       Пока юные охотники думали о том, сколько дней, недель или месяцев у Коурая ушло на то, чтоб ворон запомнил его имя, чужак не стал утруждать себя ответом на слова Кайгаку. Он сжал рукоять катаны и повернулся к временным союзникам всем корпусом. — Слишком медленно. Шевелитесь, — хотя с лица не сходила улыбка, тон был приказным.       «Он что, считает себя лидером? Эгоистичный, самодовольный, надутый…» — только Кайгаку собрался возразить что-то, просто из вредности, Коурай неожиданно отвернулся и перешел на бег. Секунда, и даже его след простыл. «Чего?» — округлил глаза юный охотник и переглянулся с Зеницу. Спина с белым иероглифом уже мелькала где-то далеко впереди и продолжала быстро отдаляться. Времени поражаться и восхищаться скоростью чужака особо не было, поэтому они поспешили за ним.       Вода под мостом умиротворенно шелестела, и слышно ее было еще долго, даже когда они отдалились от реки. Ночь наполнена приятными звуками, характерными для нее, царила такая обстановка, словно они не неслись туда, где состоится битва. Догнать Коурая оказалось сложно, но юным охотникам это удалось, пускай он все равно опережал их на пару метров. Кайгаку заметил, что совершенно не слышит его шагов — трава под его ногами шуршит едва заметно, будто он летит над ней.       Впереди появился спящий в ночи городок. Синие крыши домов целовал лунный свет, ни окна, ни фонари не горели, а от гробовой тишины звенело в ушах. Казалось, жизнь здесь не спит. А абсолютно отсутствует. Коурай остановился у окраины, и лишь спустя пару мгновений за ним подоспели Кайгаку и Зеницу. Кайгаку огляделся по сторонам, восстанавливая дыхание и стараясь делать это не слишком заметно. «Зараза, у него вообще нет одышки,» — он стрельнул глазами в чужака. Не хотелось показаться на его фоне хоть сколько-нибудь слабее, но нельзя не признать одну простую вещь — если бы они захотели, далеко от него они бы не сбежали.       Кайгаку втянул носом воздух и заметил, как Зеницу сосредоточенно прислушивается. Легкий ветер шевелил светлые волосы, и демон, замерший как статуя из белого камня, ловил каждый звук. Он был собран и сконцентрирован. Возможно, от того, что испытывал вину — чужой охотник подобрался к ним так близко, а он не услышал его.       Однако пока что их лишь трое. И ворон. Птица бесшумно опустилась на руку своего хозяина, грациозная и удивительно умная, и повернула голову в нужную сторону. Выглядело так, будто у них своя система работы, которой они могли придерживаться даже без слов. Захватывающе. Это еще один повод поражаться тому, как Коурай научил своего питомца стольким уловкам. Хотя, может, ворон сам по себе куда умнее, чем кажется, и заслуги истребителя в этом нет?       Коурай обнажил меч и, кивнув спутникам, скрылся в тенях улиц. То ли все улицы этого городка были узкими, то ли охотник прокладывал свой маршрут именно через такие, но Кайгаку и Зеницу оставалось лишь идти за ним вереницей, потому что иначе они бы не могли протиснуться через тесные переулки. Коурай напряженно молчал. Он переставлял ноги так тихо, как крадущийся к добыче зверь, его с легкостью можно потерять, если он пропадет из поля зрения. Кайгаку, последовав его примеру, вооружился заранее. Конечно, достать катану у него всегда занимало долю секунды, однако было бы глупо сдохнуть из-за того, что случайно наткнулся на когти демона за углом.       Зеницу выглядел взволнованно. Он ничего не слышал, иначе сразу бы сообщил об опасности, но все равно переживал перед встречей с чудовищем. Пускай он своеобразный сородич любого демона, юноша на всякий случай их побаивался. Особенно сильных и агрессивных. Может быть, потому, что он чувствовал себя и человеком? Не кровожадным, а нормальным, любящим данго и полежать в траве под деревом после обеда.       Парень понял, что до его ладони дотронулось что-то теплое, и вздрогнул. Друг сжал его руку в своей, крепко, словно их вот-вот разлучат. Это прикосновение… Такое приятное чувство… Они стали чаще браться за руки, и этот жест перестал быть табу, запретным сладким плодом. Но по какой-то причине он все еще оживлял мурашки в неприличных местах, наполняя смущением и необъяснимой нежностью. Кайгаку смерил Зеницу долгим взглядом. Взглядом, утешавшим и внедрявшим уверенность без слов.       Пернатый проводник привел их в дом с распахнутыми настежь дверьми. Ворон улетел, и можно только гадать, куда и зачем. Один Коурай это знал. Однако было то, о чем беспокоиться нужно куда больше. То, из-за чего демон отказался заходить внутрь. Кайгаку помедлил, когда Зеницу встал у порога как столб и зажал нос и рот руками. Он перестал дышать и моргать, широко открытыми глазами смотря в чернеющую неизвестность помещения. Он не сделал ни шагу, абсолютно не обращая внимания на то, как оба охотника покосились на него. Первый с волнением, а второй — с подозрением.       Кайгаку ни черта не видел — темно, словно в погребе. Но игнорировать тошнотворный запах, опаливший нос изнутри, невозможно. Если б он не был охотником, его бы непременно вырвало. Он точно знал, что могло так вонять. Юноша на ощупь двинулся вдоль стены, тщательно прислушиваясь, и наступил на что-то. Оно издало неприятный чвакнувший звук, и истребителя передернуло от отвращения. Он торопливо нащупал оконные ставни и распахнул окно, впустив хотя бы немного белого света внутрь.       Кайгаку обернулся и остолбенел. Трупы. Трупы повсюду. Больше, чем он когда-либо видел. Тело мужчины, на которое он вслепую наткнулся, лежало поодаль от всех остальных. Его грудь раскроили, открыли как подарочную упаковку, и переломанные ребра торчали наружу. Внутри не было сердца, легких и большинства органов. Хотелось верить, что их вырвали из него, когда он уже не мог испытать адскую боль. Такой пытки нельзя пожелать даже самому заклятому врагу. От женщины почти ничего не сохранилось, кроме головы и одежды, пропитавшейся кровью до невозможности определить ее изначальный цвет. То, что осталось от четверых детей, лежало в переломанных позах. Двое из них совсем маленькие. Они умерли, не успев закрыть глаз.       Это зрелище не шло ни в какое сравнение с тем, что устроили двое мальчишек, которые были демонами лишь неделю. В комнате не видно ни единого чистого места. Тут и там валялись обломки мебели, разрушенные во время резни. Убить целую семью, не пощадив даже детей… Что за чудовище могло так презирать человечество? И, еще более резонно, куда оно делось? Кайгаку оторвал взгляд от людей, что уже никогда не сядут вместе за стол, никогда не посмеются и не поплачут, никогда не вырастут и не состарятся. Он не нашел убийцу.       Коурай, беззвучно ступая по алым лужам, подошел и изучил каждое из тел. Его лицо больше не выражало привычную надменность и самодовольство. Кайгаку увидел боль, затаившуюся на дне его глаз, когда охотник проверил последнего ребенка. «Зачем он их осматривает? Надеется, что кто-то еще дышит?» — Кайгаку тяжело выдохнул через нос, наблюдая за ним. Он больше размышлял над тем, что если они не поторопятся, к утру появятся новые жертвы.       «Похороны подождут. Нужно искать эту тварь,» — решительно сомкнув пальцы вокруг рукояти, он выглянул в окно, но за ним не оказалось никого, кроме ветра. Юный истребитель пересек комнату, стараясь ни на кого не наступить, и вышел к Зеницу. Демон выглядел неважно. Еще бы. Столько крови, столько запаха… Он ощущал их и сейчас. Это были слишком опасные соблазны, несмотря на то, что он недавно поел. Внутреннее чудовище всегда будет голодно, даже когда поглотит все живое в мире.       В видении он видел истребителя демонов. Брата по оружию, перешедшего на сторону врага. Если этот монстр все еще жив, он, наверняка, превратился в беспощадную машину для убийств, выковал из своих техник идеальное дыхание, совершенное мастерство, которого никогда не достигнуть смертному. Но стоит ли оно того…       Желтые глаза зависли в одной точке, будто увидели призрак, и Кайгаку невольно поежился от пустоты этого взгляда. Когтистые руки до сих пор закрывали губы. Зеницу не столько избегал манящего аромата, сколько был ужаснут увиденным. Все. Абсолютно все мертвые глаза в этом доме уставились на него из темноты еще до того, как охотники пролили на них свет. В такие моменты демоническое зрение, нарушавшее законы мира людей, становилось настоящим проклятием.       Мерзко. Как же мерзко быть похожим на того, кто способен на подобное зверство. — Они были мертвы еще до того, как мой ворон долетел до нас, — и Коурай покинул наполненное смертью место, оставив семью в последний раз ночевать под одной крышей. — Спасти их мы бы не успели. Но теперь демон сыт и полон сил.       Боли в его глазах больше не было, но от них веяло холодом. Колючим и пронизывающим холодом. Снежной бурей, направленной на единственного присутствующего людоеда, будто именно он виноват в случившемся. Кайгаку на всякий случай вновь закрывал Зеницу собой, всем видом говоря, что предвзятое отношение к его другу сейчас неуместно. Демоны не одинаковы.       Внимание чужака перешло на Кайгаку. Теперь они стояли слишком близко и с мечами наперевес. Любое лишнее движение могло расцениваться как атака. Коурай был неподвижен. На точеных чертах его лица недвусмысленной печатью написано — «еще раз подумай над тем, кого ты защищаешь». — Этой ночью людоед уже поужинал и может затаиться до следующей, — его брови дрогнули и расслабились, снова выпуская наружу язвительную личину. — Нужно искать. Приложите хоть немного усилий, — фыркнул он, всем видом показывая, насколько временные спутники для него бесполезны.       Кайгаку ощущал себя так, словно на него вылили целую бочку грязи. Он шумно выдохнул через нос, сдерживая гнев, и молча сжал рукоять. «Не время с ним собачиться. Но потом я непременно ему это припомню,» — он отвернул голову в сторону, понимая, сколько сил ему стоило усмирить недовольство. Коурай вновь скользнул куда-то в темноту, вероятно, поставив в разговоре точку. Прятаться в дальних углах и перемещаться по маленьким переулкам методами нарцисса Кайгаку не собирался. Скрытность в этом случае он приравнивал к трусости. Они найдут демона — с ним все равно придется биться.       В сопровождении Зеницу Кайгаку обогнул несколько зданий и оказался на соседней улице. Ветер утих, и воцарился абсолютный покой. Немой паралич сковал большую вывеску из красной ткани, натянутую между двумя двухэтажными домами. Огонь мирно горел, запертый внутри фонарей. Все окна наглухо закрыты изнутри. Очень жаль, что такие меры не могут спасти от демонов. Если людоед захочет добраться до тебя, он сделает это даже под крышей твоего собственного дома.       Зеницу резко остановился и надежно стиснул запястье друга, притормозив и его тоже. Звуки. Какие-то звуки, похожие на звуки чего-то живого. Сейчас важно не торопиться и понять, от кого они исходят. Если они несут опасность, Кайгаку не должен пострадать. Он этого не допустит.       Новые звуки. Не те звуки, которые нормально слышать ночью. Зеницу склонил голову, разбирая каждую деталь в том, что он уловил. И клубок из подробностей медленно, но верно распутывался. Шаг по деревянной поверхности… Шорох одежды из-за плавного движения… Шелест длинных волос… Похоже на изящного мотылька, тихо опустившегося на подоконник и сложившего крылья. Веки задрожали от того, как сильно парень зажмурился. Он немного сменил угол наклона, в надежде поймать больше подсказок, то, за что способен ухватиться только его слух. Холод металла и холод тела… Бегущая по венам непредсказуемость… Бьющаяся в груди пустота. Так не мог звучать человек.       У Зеницу волосы на затылке встали дыбом. Он распахнул глаза, не в силах заставить себя ни выдохнуть, ни моргнуть. Необъяснимый ужас сковал тело, обдирал кожу холодом и пробирал до костей, словно злые духи сыграли над ним злую шутку, обратив страх в нечто осязаемое. — Ты его слышишь? — негромко и осторожно спросил Кайгаку, не желая отвлекать друга, но бледный как смерть демон молчал чересчур долго. Ничего хорошего это не предвещало.       Он все слышал. Куда больше, чем хотелось бы. Это определенно то, что сегодня вырвало жизнь из шести тел, то, что они ищут, то, что… Не звучит, как обычный демон. В каждом исходящем от него звуке кроется жестокость и беспощадность. Сила, с которой они не смогут совладать. И, что еще более ужасает, это существо сейчас слишком близко к ним. Куда ближе, чем хотелось бы.       Кайгаку, не дождавшись ответа, поглядел в ту сторону, куда оцепенело светили лимонные глаза. — Он там? — Твой демон может почуять другого? — Коурай опять взялся из ниоткуда и опять напугал своим резким появлением. Зеницу совершенно не обратил на него внимания, но Кайгаку дернулся как от удара током. — Да хватит подкрадываться! — пробурчал он, стыдясь, что нарцисс заставил его вздрогнуть. Хотя дело было скорее в напряжении и предвкушении от предстоящей встречи с чудовищем. Он с дрожью внутри ждал появления врага, а явился Коурай. — Тс-с! — Зеницу вцепился в Кайгаку обеими руками, как будто пытался заткнуть его. Его глаза почти вываливались из орбит, настолько широко он распахнул их, глядя в пространство. Слишком многое навалилось на его голову, и он не мог собрать все мысли воедино, чтобы решить, что делать и какие слова подобрать. Но была вещь, которую он знал точно. — Н-не ходите туда…       Коурай вопросительно посмотрел на него и медленно повернулся в ту же сторону, как если бы тоже начал слышать что-то необычное. Это нанесло очередной удар по самолюбию Кайгаку. «Вы издеваетесь?! У меня такие же уши, и почему я ничего не слышу?» — он убивал себя на тренировках день за днем, чтобы сделать свое тело выносливее и крепче, но тренировок для слуха он не проходил, да даже представить не мог, что они из себя представляют.       Ладони Зеницу крепче сжали его рукав, они дрожали так, как будто он вышел на мороз в одних сандалиях. Кайгаку внезапно осознал, что друг трясется весь, с ног до головы. Он превратился в марионетку, за ниточки которой дергала паника и управляла им как хотела. — Н… Не ходите… — едва унимая стучащие зубы, пролепетал Зеницу.       Кайгаку не припоминал, чтобы он так боялся перед боем с их первыми демонами. Похожим образом он себя вел, когда его чуть не выволокли на солнечный свет. Свет, способный выжечь жизнь из его и без того мертвого тела. Но до рассвета еще долго, так что могло настолько напугать и без того неживое существо? — Э-это… Слишком опасно, с-слишком… — едва дыша просипел Зеницу.       Коурай сощурился, явно не доверяя суждениям демона, которого мог напугать даже ворон. В следующий миг чужак испарился — он буквально пропал с места, где стоял, словно для того, чтоб куда-то пойти, ему не нужно делать и шагу. «Вот это скорость. Того и гляди, сейчас придем, а он уже закончил!» — Кайгаку не хотел допустить такого позора и поторопился туда, где, как ему казалось, тонкий слух друга засек их цель. — Н-нет! — Зеницу обхватил его руку и прижал ее к себе. Он стоял как вкопанный, сходя с ума от пульсации в собственных висках. Это было похоже на молот, с каждым ударом вбивавший два гвоздя все глубже в череп. — Ты опять меня удерживаешь, — мягко усмехнулся Кайгаку, припоминая, как друг не дал ему наброситься на чужака с мечом. — Не ходи! Нельзя! — Это наша работа, — юный охотник снова чуть не упал. Он не ожидал, что его вновь схватят и никуда не пустят. Он в нетерпении повернулся, желая добраться до чудовища первее Коурая или хотя бы вместе с ним.       Взгляд, которым наградил его Зеницу, был подобен кинжалу, метнувшемуся прямо в лоб. Зрачки демона уменьшились и почти исчезли. На Кайгаку смотрел не людоед, не человек, а смертельно напуганный зверь, всеми силами цеплявшийся за возможность не выдавать свое местоположение хищнику. Его губы дрожали сильнее, чем отражение луны в воде. — Оно убьет тебя, — прошептали они.       Это были не шутки, и Кайгаку растерянно умолк. Борясь с образами, которые мозг стремительно выдавал, слыша звуки чудовища, Зеницу едва не порвал многострадальную ткань черного хаори. Хотелось воткнуть когти в собственные уши, чтобы прекратить это слышать. Острое оружие… Тяжелая рука. Легкая походка… Похоже на живое воплощение жажды человеческой крови. — Оно сильнее, чем те, другие… — Тогда его кровь будет наша, — решительно сделал вывод охотник, но попытка сдвинуться с места снова не увенчалась успехом. — Мы не сможем… — загробным тоном прохрипел Зеницу. Напуганные желтые глаза превращали его в ребенка, только что ставшего свидетелем того, как зарезали его родителей. Отчаяние в одном глазу. Беспомощность — во втором. — Мы должны, — нахмурился Кайгаку, и между его бровей поселилась морщинка. — Если это кто-то сильный, его кровь поможет создать лекарство для тебя. Тамаё предупреждала, что легко не будет, — он потянул руку на себя, и демон повис на ней тяжелой ношей с непроницаемым и в то же время упрямым лицом.       Слишком тихие шаги… Босые ноги… Слабая трель звенящих цепей… Звучало то устрашающе мощно, то по-невесомому элегантно. Чем больше нового раскрывалось пред ним через звук, тем страшнее становилось. Ладонь вдруг мягко легла на его макушку, будто перекрыла поток информации, вливавшийся в уши, и Зеницу поглядел на напарника. — Мы сможем, — Кайгаку коротко улыбнулся. В его голосе демон услышал самоуверенность и азарт, но так же стойкую серьезность, с которой он воспринимал предстоящий бой. Похоже на нетерпеливые колокольчики, одновременно с громом огромного колокола из храма. — Побежали, пока этого нарцисса не сожрали. Он может пригодиться в бою.       Парень бодро потащил плаксу за собой в нужном направлении, быстро пересекая спящие улицы. Зеницу остановил его в месте назначения, не выпуская его ладони из своей, и охотники с изумлением обнаружили, что Коурая нигде нет и бой еще не начался. Звуки. Звуки прекратились. Юный демон перестал шевелиться и медленно поднял голову вверх.       Сквозь черные нити проводов он увидел ее. Окрашенную белизной лунного света фигуру, блестящую от цепей, что выглядывали из складок одежды подобно стальным змеям. Угольно-серые волосы длинными прядями сползали вниз по обнаженным плечам. Пока один глаз был лениво прикрыт, словно зрение устало лишь наполовину, второй вяло, с ноткой заинтересованности светил в их сторону. Демоны не одинаковы. Потому что некоторые вселяют страх не только в людей, но и в своих сородичей.