Сладкий кофе и горячий шоколад.

Тихий зимний вечер, в доме Волкова. За окном медленно летят сахарные хлопья, что будто вальсируют в танце, прежде чем упасть. На улочке жилого обеспеченного посёлка уже медленно стали включаться фонарики в стиле 18 века, один за другим, будто шустрый фонарщик бегает и включает их. Сидя в тёплой библиотеке было очень уютно наблюдать за этим, попутно потягивая сладкий горячий латте, по традиции с тремя ложками сахара и щепоткой корицы. Всё глубже урываться в мягкие клетчатый плед, держа на коленях книжку, сборник стихов. —Не ослепнешь? Читать в темноте… —громко дыша, с улыбкой спросил вошедший Олег, попутно включая свет в библиотеке. Там не было темно, там был мягкий полу мрак из-за тёплого света с улицы. —Хах, что-то мы вдруг стали такими заботливыми?.. —спросила, поворачивая лицо в сторону брюнета. —Нет, серьёзно. Так будешь сидеть и глаза выпадут. Что я потом Серёжке скажу? «Прости, на нитку с иголкой пришивай Настеньке глазки сам.» —в шутку сказал, присаживаясь к девушке на подоконник. —Ну... Значит так и скажешь… —улыбнулась и отвернулась вновь к окну, медленно притягивая к мягким губам белую чашку с кофе. —Что читаешь? —нагло взял с колен сборник стихов Анны Ахматовы. — Так беспомощно грудь холодела, но шаги мои были легки. Я на правую руку надела, перчатку с левой руки. —открывая книжку на закладке, зачитал начало стиха. —Как-то грустненько… —осуждающе цокая, с характерным хлопком закрыл среднюю по толщине книгу. —Ну… Мне нравится. Такая светла тоска и грусть. Когда у тебя всё хорошо, а душу нежно щекочет такое чувство, будто намекая, что оно где-то рядом, но не причиняет боль. —Красиво говоришь… Начиталась уже? —ухмыльнулся Олег. —К слову можно я к Вам присоединюсь? —улыбнулся с нежностью рассматривая лицо девушки, что смотрела в окно. —Давай, грустить на пару, наверное, даже приятней… — чуть приподняв уголок губ, дала ответ и следом услышала, как мужчина встал и вышел, скрипя половицами. Прошло пару минут, и он вернулся с тёмно-синей чашкой, где судя по запаху был налит горячий шоколад. —За Ваше здоровье! —улыбнулся он, протягивая свою кружку навстречу кружке Насти. —Хех, и за Ваше! —хихикнув чокнулась с брюнетом, попутно замечая в его шоколаде медленно плавающие зефирки. — Боже, до чего же мило… —делая брови домиком, не отводила от кружки глаз, даже когда она уже коснулась губ брюнета. —Ты о чём? —громко глотая отпитый шоколад, с улыбкой спросил. —Такой взрослый и серьёзный дядя, а пьёт шоколад с зефиринками… —Ну с дядей ты загнула… —смеясь выдавил, нежно пробегая взглядом по распущенным русым волосам. —Ну здесь соглашусь, четыре года разницы – не разница во все. —Та и вообще, знаешь, не важно сколько тебе, важно, что ты внутри… —Всё тот же маленький ребёнок, что любит зефиринки? —игриво хихикая, перебила. —Ну да… Суть ты уловила… —закусывая щёку изнутри вновь поднёс кружку к своим губам, но тут девушка вдруг сказала громче обычного. —Стой! —касаясь ледяными пальцами кисти брюнета, остановила его. —Что ещё? —удивлённо приподнимая брови смотрел в её зелёные глаза. —Можно я попробую? —делая улыбку котика, жалостливо спросила. —Ох… Соболезную Серёже… —тихо протянул кружку прямо в руки девушки, что поставила свою в то узкое пространство между ними. —И почему же? —спустя несколько крупных глотков, наконец отстранила чашку и спросила. —Ему, наверное, вовсе и крошки в рот не попадают… Ты-ты как так высосала?.. —с улыбкой удивился, как девушка за пару глотков умудрилась выпеть почти всё содержимое кружки. —Как-то. —мягко пожала плечами, отдавая кружку обратно её владельцу и дополняя, будто с издёвкой. —Кстати вкусно… —Ахты-ж маленький птеродактиль… —всё ещё прибывая в лёгком наигранном шоке, высказал смеющейся русой. —Тогда я выпью твой! —быстро убирая от себя синюю кружку в отместку схватил её чашку и поднёс к своим губам, для крупного глотка. —Не-е-ет… —осуждающе протянула, уже тянувшись к Волкову, чтобы забрать свой напиток. Несколько крупных глотков и приторно сладкий кофе уже исчез из кружки. А Олег лишь с улыбкой смотрел на застывшую на нём девушку, что, опираясь руками о его грудь, в голубо-серой жилетке, со злобой смотрела в его карие глаза. «А раньше надо было…» —с задорной улыбкой сказал он ей, почти касаясь своими губами её. Пару секунд и лица у обоих поменялись, всё чётче чувствуя тепло и запах друг друга. Мягкие девичьи губы неуверенно смяли мужские в медленном поцелуе, против которого он явно не был. Мягкие, влажные и почему-то такими желанными ему казались губы Шартс сейчас. Руки сами быстро поставили куда-то ненужную чашку и нежно коснулись талии, обхватывая её. Прохладный маслянистый топ, судя по всему, от какой-то дорогой пижамы, что вечно дарил ей Разумовский, мягко начал щекотать грубоватые руки. Две вечно ледяные женские ладони мягко обняли лицо с густой чёрной бородой, всё сильнее втягивая в объятья с поцелуями, которые не хотелось останавливать и даже наоборот. Хотелось чётче почувствовать его тепло, его мягкие поцелуи, но уже на других местах, его грубоватую кожу и услышать его самодовольный рык у себя под ухом. Лёгкий девичий стон в поцелуй и Волков уже настойчивее проявляет свои эмоции, всё крепче хватая девушку за талию и прижимая к себе, чтобы подняться с ней. Поднимается, она всё понимает и быстро обхватывает ногами, в таких же маслянисто-прохладных брюках, его торс, шустро перемещая руки с бороды на шею, а следом запуская холодные пальцы в чёрные густые волосы. Дома никого. Лиза уехала за своим платьем в ателье, а Сергей уехал в ювелирный в поисках того самого, обручального. Весь дом в их распоряжении, деревянный и уютный, тёплый и немного грубый из-за темноты деревянных стен. В воздухе летает терпкий запах древесины, что активно горит в костре гостиной, а также всё ещё резко пахнет сваренным кофе, что уже был успешно выпит. Забывая о том, что кто угодно может прийти в любой момент, Волков крепко обнимая и настойчиво целуя русую поднимается с ней на второй этаж, в свою с Лизой спальню, где Настя никогда ни была, боясь ревности Разумовского или косого взгляда Зайцевой с Олегом. Но сейчас Олег та и ведёт туда, почему стыд напрочь вылетел из русой головёнки. Он вместе с ней падает на мягкую кровать, на которой лежит предательски объёмное одеяло с многочисленными подушками пыльно сине-серого цвета, что так и заставляет расслабиться и отдаться моменту. Будто требуя ещё и ещё эмоций, Олег наконец, отпускает влажные пухлые губы, плавно спускаясь к груди, что предательски выпирала из-под маслянистого топа, что явно бесил его, ибо напоминал о Разумовском. Резко сдирая его, Волков наконец получил доступ к желанному и сразу стал усыпать девушку мягкими поцелуями. Как же ему хотелось оставить пару грубых бордовых отметен, что он делал отменно, словно волк, помечая своё, но сейчас он не смел. А если кто-то заметит? А это точно заметит, как минимум Сергей и вспоминая, что это сделал не он, вновь поднимет бучу ревности. За себя Олег не волновался, а вот за Шартс, да. Вспоминая тот вечер и то болезненное для девушки утро, ему не хотелось, чтобы она испытала неприятные ощущения из-за него. Хотя сейчас он всё чётче понимал, что хочет её, прямо здесь и сейчас, не задумываясь о дальнейшем. Приторно сладкий кофе с молоком и немного корицы, именно такой вкус был у неё сейчас, как казалось Олегу, что нежно целовал её всю. От ключиц, оголённой груди со стоящими сосками, плоского живота и заканчивая его низом, где уже начинались гадкие брюки. Рваные выдохи всё чаще вылетали из неё. Она прекрасно понимала, что творит он и, чёрт, ей это нравилось. И ей с каждой секундой становилось всё стыднее и стыднее из-за того, что она хотела его в ответ, всё сильнее и сильнее, но всё ещё нервно прислушивалась к каждому шороху снизу. Правда громкое дыхание мешало ей делать это свободно, будто переключая внимания на себя. «Золотце, если ты не хочешь, мы не будем этого делать…»—резко останавливаясь и нависая над девушкой, спросил её таким ласковым и немного хрипучим голосом, от чего та потерялась. Его запах, такой сильный и настойчивый, но в тоже время ласкающий, словно сладкая ваниль с горьким привкусом шоколада и отдалённым шлейфом табака. Его лицо с густой чёрной бородой, чёрными бровями и грубым носом, под которым так и манили к себе порозовевшие тонкие губы. Всё в нём сейчас, будто заставляло прокричать заветные слова. «Твою мать, я хочу тебя Олег!» —крикнула она, быстро и жадно затягивая брюнета в глубокий поцелуй, где тот сразу проявлял активность, смело двигаясь языком по зубам и языку, заставляя стонать в него. Сердце билось так сильно, что это чувствовал и Волков, сквозь свою жилетку с блузкой. Поняв, что она хочет тоже, он всё же отстранился из поцелуя, вставая с девушки для того, чтобы быстро раздеться и взять презерватив. Минута муки без него, но вот он вновь на ней, уже с оголённым торсом и не только. Настойчиво сдирает с её бёдер прохладную скользкую ткань, пыльно голубого цвета и касается оголённого женского органа двумя пальцами, будто проверяя. Влажная, даже очень. Настолько, что беловатые ниточки испачкали внутреннюю часть бедра и те брюки изнутри. Но это лишь раззадорило его. Секунда, его лицо с густой бородой вновь повисло, над ней, ещё мгновение и она почувствовала, как к её входу преставилась головка в презервативе. Толчок, и он уже внутри неё, хозяйничает как у себя дома, хотя, фактически он у себя дома. Его скулы напряглись, глаза блаженно закрылись, а брови застыли в неоднозначной позе, наслаждаясь влажным проходом и жаром из него. Ещё толчок и уже тихий рык послышался из приоткрытого влажного рта. Ещё и ещё, вот он уже участил скорость, будто требуя девушку подключиться и добиваясь этого, слышит, её гортанный стон, сначала тихий, неуверенный, а после всё более и более открытый. Влагалище с каждым толчком всё сильнее сжимает настойчивый член, вызывая у обоих вздохи в унисон. Раз за разом, бессчётное количество раз. Блаженное ощущение с толчками всё дальше растекается по телу, иногда потрясывая его. И вот уже оба открыто кричат имена друг друга, не стыдясь, что сейчас им очень хорошо, не стыдясь, если их официальные партнёры внезапно вернутся и увидят эту картину. Им просто хорошо вместе, в этот момент, в этом месте и в эту секунду, а что будет дальше их мало волнует. Вдруг оба резко выгнулись, одновременно кончая и выкрикивая блаженный выдох, что словно холодная вода приводит в чувства, вытаскивая из пекла, что чуть обоих не сожгло. Он плавно выходит и падает рядом, тяжело дыша и попутно слыша, как кто-то с хлопком закрывает входную дверь на первом этаже.