black eyes, bad guys

Пока Сано строит на диване укрытие из подушек и пледа, Такемичи тяжело дышит у закрытой двери. Шиничиро, чёрт бы его подрал! Как выяснилось, он всё это время знал, что его брат мёрз на улице совсем рядом. И молчал, скотина! Лучшее завершение дня – придумать сложно. — Манджиро! Это ты? — неловко уточняет Ханагаки, слышит истерический смех со стороны гостиной. Если Шиничиро обоссыт диван, то поедет на нём домой. — Нет, это служба доставки контрацептивов, — за дверью рычат, — Такемитчи, открывай уже, мать твою! — Мою мать не надо, — бормочет он под нос, пока у Шиничиро стремительно развивается приступ дикого веселья. Стук сердца в затылке оглушает Ханагаки, дрожащими пальцами он поворачивает ключ в замочной скважине. Первый щелчок – по виску течёт капля пота; второй – ему кажется, что душа покинула тело и наблюдает за бренной формой откуда-то сверху; дверь открывается и кожу обдаёт холодом – нет, он всё-таки живой и материальный. Такемичи хватает смелости посмотреть в суровое лицо Манджиро. Лидер Тосвы выглядит не просто злым – он в бешенстве и ярости, а Такемичи в полной жопе. Зрачков в чёрных глазах не видно. "Непроглядная мгла, как в моём светлом будущем", — печально размышляет парень, а Майки делает шаг ближе. У Ханагаки перехватывает дыхание; паника режет лёгкие, выпрыгивая из тела дрожью, но застывает осколком где-то в горле. Такемичи хочет сказать хоть слово, но не может. Как объяснить ему своё поведение? Без Майки – было странно… холодно, пусто и бесцветно. Майки непрерывно смотрит в его глаза, будто улавливая монохромные оттенки сегодняшнего дня. Он понимает, что былая уверенность исчезла, несмотря на злость, кипящую в сердце раскалённой магмой. Гнев ломает каждую клеточку неспешно, с хрустом – Ханагаки не представляет, каких усилий ему стоит держать себя в руках. От вида полураздетого, избитого парня – ему легче не становится. Полчаса назад Майки думал, будет достаточно просто увидеть – убедиться, что он в порядке, обнять и уйти. Но из окна вылетел треклятый пакет! Не было никаких сомнений, что столь ценный презент принёс его брат. Слишком радостно он топал, надвигаясь сюда. Что он хотел сделать с его Такемитчи с помощью этого набора? — Могу войти? Майки пытается изобразить любезную улыбку, но выходит, мягко говоря, на букву "х". И это точно не хорошо. — Да, конечно! Думаю, ты совсем за… Ханагаки не успевает закончить свою чрезвычайно точную мысль – заебался, замёрз – всё кстати. Манджиро проносится ураганом, и дверь захлопывается сама по себе. Его друг прижимается спиной к стенке, чуть морщится от боли в лопатках. Сколько времени нужно, чтобы он обнаружил своего брата? Три, два, один… — Шиничиро, собака сутулая! Твоя херовая баррикада тебя не спасёт! Вылезай! — от крика Майки в ушах звенит. Что-то бахает, трещит, бьётся, рвётся. Визг. Шиничиро! Такемичи сдерживает порыв крепко помолиться, прежде чем ворваться в гостиную – и это, сука, зря. За какие-то пару минут братья организовали ремонт в стиле хаос. Майки выглядит, как царь зверей со своей растрёпанной шевелюрой, а старшенький – стоит на подоконнике, подпирая головой оконную раму, максимально прогнувшись под обстоятельства. — Такемичи, скажи ему! Он всё неправильно понял! — Даже не думай прикрывать его, — он скидывает с себя куртку. — Смотри, до чего ты брата довёл, Манджиро – ща как спрыгну! — Быстро слезь! — орёт Такемичи. — Не переживай, ебанат забыл, что это первый этаж, — цедит Майки. — Он простудится! И если гардина упадёт, блять… я сам его отсюда выкину! Шиничиро нервно смеётся: — Такемичи, я слезу, только угомони своего японского Отелло! Чего не сделаешь ради гардины, — думает Ханагаки с лёгкой улыбкой и тяжко вздыхает. Мотивация – придаёт уверенности, поэтому он порывисто приближается к Манджиро, обхватывает руками щёчки и смачно засасывает. Это проверено, это работает. Шиничиро, конечно, чуть ли не камнем вниз от такого зрелища, но жажда жизни – сильнее. Горячие губы Майки открываются при поцелуе, но дыхания Такемичи не ощущает. Блять. — Манджиро, — шепчет, осторожно прерываясь, и встречается пьяным взглядом с совсем диким, — Ты… ты не так всё понял. — Не так? Не ТАК, Такемитчи?! Как я должен это понимать, чтобы понять так? Сначала мой брат пиздит, что в ванной вы шумно мирились… — Чего? Такемичи отшатывается, выразительно выгибает бровь и смотрит на Шиничиро. Кажется, ему рассказали не всё. Брюнет пытается что-то насвистывать, возводя очи к потолку. Ясно. — На остановке – ты бредил им, вы съебались вместе на такси, потом он пришёл к тебе с этой хуйнёй, — Манджиро тычет пальцем в пакет, который сейчас почему-то висит на алоэ, — Как всё это понять правильно? — Повторю! Такемичи не знал, что дарить тебе на Новый год, ясно?! — выдаёт Шиничиро прежде, чем Ханагаки успевает задуматься, — Он хотел со мной обсудить, что тебе нравится, а что к херам катится! Но нам нужно было обработать раны, но в аптечке – не было ничего, кроме перекиси и какой-то вонючей склянки… — Нашатырь. — Вот! Точно! А в аптеке мне пришло в голову… ну… это! Только Такемичи забраковал моё предложение. На самом деле же – крутое, разве нет? Шиничиро улыбается во все тридцать два, хоть и чувствует, что желающих его убить в этой комнате становится больше. — Вы же оба девственники, вам было бы трудно… — ухмыляется он, с триумфом спускаясь с подоконника, но парни прерывают его предельно синхронно. — Заткнись! Шиничиро едва ли не падает от смеха замертво, а Манджиро дышит легче. Такемичи прикладывает руку к груди, потому что от новой порции неправды – сердце ноет. Ханагаки обещал Шиничиро свою помощь и поддержку. Обещал Манджиро забрать его боль. Главное не позволить Майки чувствовать себя покинутым. Каждый со своей стороны сделает всё возможное, верно? — Такемитчи, долго сиськами светить собираешься при этом извращенце? Только сейчас Ханагаки понимает, что Манджиро сверлит его торс взглядом. Да кто бы говорил? — А ой, д-да, — краснея, он убегает в свою комнату и рыщет в комоде приличную футболку. Без надписи. Особый случай. Вернувшись, он замирает в дверях, потому что Манджиро и Шиничиро переругиваются и шипят друг на друга, споря за каждую мелочь, в жалких попытках привести комнату в порядок. Ханагаки прокашливается, прекращая соревнование по типу "у кого струя длинней", благодарит за помощь и проявляет содействие. Дело движется, более-менее спокойно. — Итак, что у нас есть? — хозяин подводит печальный итог, — Мамина ваза – вдребезги, часы какого-то хрена встали, плед порван… — А, похуй. Скажи спасибо, что не очко. И что часы встали, а не… — Шиничиро, завали, — Майки гневно зыркает, и Такемичи благодарит его коротким кивком. — Может, выпьем чаю? — он чешет затылок, пытаясь покончить с неловким молчанием. — С удовольстви… — Братец бы с великой радостью, но ему уже пора! — Да ты что? — с вызовом тянет Шиничиро, но натыкается на умоляюще-усталое выражение лица Такемичи,— А-а-а, точно! Завтра рано вставать – переезд. Вы мне тоже помогаете, так что растяжкой сильно не увлекайтесь… — Да ты заебал! — Шиничиро ржёт, а Такемичи пыхтит, впихивая куртку ему в руки и упрямо толкая к двери, — Спасибо за помощь, ты – просто лучшая сваха во всём мире, дальше мы сами как-нибудь разберёмся… — Такемичи, держу за тебя кулачки! Помни, кто первый взял – у того и жопа в целости! Если что, звони в любое время, ваш личный секс-инструктор из НАТО обязательно вас проконсультирует, — закончить саморекламу Шиничиро не успевает, дверь захлопывается прямо перед его носом. На душе внезапно становится легко. Причём сразу у всех. Шиничиро, пружиня походкой, с полным удовлетворением летит к байку. Такемичи прижимается горячим лбом к двери, стараясь привести сбитое дыхание в порядок. Он не расслышал шагов, но не пугается рук Манджиро, которые крепко обнимают его со спины. Эта боль была ему нужна. — Не хотел признавать при Шиничиро, — шепчет Манджиро в лопатки, — Но его идея с подарком – не такая уж и плохая. Такемичи медленно оборачивается, его рука сама ныряет в мягкие волосы, притягивая парня ближе. Он заметно покраснел, но ухмылка – совершенно блядская. — Почему-то я с тобой согласен, Манджиро.