Перед тобой на коленях...

Переезды всегда давались Итэру крайне тяжело. Собирать вещи, слушать, как мать ругается с грузчиками и с отцом, когда тот пытается вытащить на белый свет весь мусор с подвала, а потом ещё и забыть что-то важное, возвращаясь на полпути назад. В общем, не любил он эту суматоху. Да и ещё одна причина была. Переезд - это новая школа. Новая школа, значит, новые люди. Не то, чтобы Итэр был социофобом, но ему крайне редко удавалось найти таких знакомых, что смогли бы общаться с ним двусторонне, а не только просить помощи и исчезать до следующей ситуации. — Солнце, доставай свои вещи, пока следующий грузовик не подъехал. — мать кивает ему в сторону небольшой машинки, где в багажнике лежал его рюкзак и пара коробок, в которые он запихнул предметы первой необходимости. Он угрюмо плетётся туда и подхватывает сразу всё. Отец неодобрительно смотрит на «Эйфелеву башню», что появилась на руках ребёнка, а тот лишь кряхтит из под неё. — Может, помочь? Чей-то голос раздаётся буквально перед Итэром, но тот, в связи с закрытым обзором, не может рассмотреть собеседника - лишь замечает открытые ноги в шортах и странного вида кроссовки. — Будет хорошо, если ты отойдешь. — не очень дружелюбно отвечает парень, однако его даже не слушают: несколько коробок покидают его руки и он замечает крашенную макушку подростка. — Приму как спасибо. Я твой сосед, из двадцать второй. Синцю. Будем знакомы. — Итэр, ответь нормально человеку, это невежливо! — кидает ему мать и парень натягивает на лицо скверную улыбку, однако кивает и отдаёт в чужие руки ещё одну коробку. — Итэр, приехал вот... только что, из соседнего города. Рад знакомству. Янтарные глаза выдают лёгкое озорство, что мигает во взгляде паренька. — Часто переезжаешь? Понимаю, это тяжело Итэр даже не понял, как этот парень заглядывает в его душу и вычисляет это. Синцю поднимается вместе с ним на пятый этаж и помогает затащить коробки в комнату, отрушиваясь от невидимой пыли. Весь наряд паренька будто говорил, что он не из этого мира. То, что раньше Итэр принял за кросовки, были странными туфлями, а наверх была надета рубашка, что свободно свисала фонариками на рукавах до самых кистей. Странный, даже слегка мальчишеский вид, будто он сбежал с лагеря или частной школы, вызывал у его нового знакомого смех. — И ты... Всегда так ходишь? — он кивает на чужой наряд и на яркие волосы, что буквально светились этим морским, синим цветом на бледном лице. — Да. Это мой стиль. — кивает Синцю и неожиданно парни начинают смеяться. Мать с улыбкой смотрит на детей, что, неожиданно, стали к друг-другу ближе буквально за пару секунд.

***

Итэр тихо слезает с подоконника, пока Синцю рядом охраняет вход, чтоб никто не увидел, что они тащут за собой огромный мешок... Книг, что принесли школьники для протопки. — Почему именно я?!? — шёпотом возмущается Итэр, когда они пригинают головы и выбегают со двора школы, унося с собой тяжёлую макулатуру. — Я на каблуках! — с улыбкой отвечает парень и ведь не лжёт: каблук в четыре сантиметра у него присутствует. Они добегают до их дома и переводят дух, тревожно смотря на окна. Ушли ли родители? Если их сейчас поймают вне школы...Ой, сколько криков будет. — Пошли ко мне, мои уходят на целый день и... могут не прийти вообще. — кивает Синцю и Итэр соглашается. Его родители владельцы какой-то крупной фирмы и постоянно находятся в разъездах или чужих странах, да так, что часто забывают, что у них дома есть сын. Он оставлен на попечение дяди, а тот приходит всегда с предупреждением - все-таки, парню семнадцать лет, уже осознанный возраст. Чужая квартира встречает парней тишиной и белизной, что у Итэра в глазах пробегают лучики света. Он моргает и в это время, наконец, ставит мешок с книгами, что тяжёлой ношой падает на паркет. — Зачем тебе так много? — снова спрашивает Итэр, снимая старые кроссовки. — Мне нравится погружаться в них. Тогда ты можешь пережить абсолютно всё в этом мире. Дружбу, приключения, мистику, любовь... — Синцю провожает парня в свою комнату и его глаза мечтательно загораются, когда он проводит пальцами по книжным полкам над кроватью и компьютерным столом. — Не поверишь, как они мне помогают... жить. — Тебе не нужно уходить в книжный мир. Я здесь. Голос Итэра звучит до такой степени серьёзно, что Синцю даже не понимает, когда их глаза встретились. Он остаётся поглощённым этой фразой, что пробрала его до самых костей, охватила огнём и мгновенно окатила ледяной водой. Он мягко поднимает уголки губ и предлагает гостю присесть на кровать и посмотреть какой-то фильм, пока родители Итэра будут думать, что он пишет контрольную по физике. Синцю засыпает на середине - всю ночь он только и делал, что слушал, как его родители что-то рьяно обсуждали на кухне, с замиранием сердца ловя каждый звук. Какой же ещё ребёнок не будет переживать, когда у родителей проблемы между собой? Итэр прекрасно это знал, как и его родители - они жалели соседского мальчика, однако в их взгляде всё чаще мелькало недовольство от их общения. Мать Синцю и его отец люди были не самые приятные, довольно заносчивые и высокомерные, также в восторге от Итэра не были, но молчали, не вмешиваясь в жизнь сына. Итэр аккуратно кладёт чужую макушку на подушку и ложится рядом, поворачивая голову. Фильм на фоне всё ещё играл, когда он утыкается лбом в чужое плечо, что сейчас слегка кололо его кожу. Парень надел вязанный лёгкий свитерок, что, словно мягкий мех, ложился на его хрупкое тело. — Побудешь со мной?... — тихо спрашивает Синцю и Итэр кивает, позволяя тому его обнять. Они уже и сами не понимают, какая у них дружба.

***

Итэр стоит на крыше многоэтажки и ждёт, когда Синцю поднимется к нему. В руках у него лишь сумка с соком и пледом, но парням этого достаточно. Сегодня должен быть звездопад и они, сбежав от обязанностей, остались под ночным небом, пытаясь стать одной из этих звезд. Отец Итэра потерял работу и теперь семью содержала одна мать, что, словно озлобленная горгулья, ходила по комнате, прикрикивая на мужа, который от стресса всё глубже и глубже уходил в себя, накидывая мрачную тень и на сына. Прогулки Итэра воспринимались как уход от помощи, а желание работать не в той сфере, что и родители, воспринималось в штыки. И часто также плохо воспринимался и Синцю. Потому что у него родители успешные. Потому что он поддерживал все дурости Итэра и несколько раз спорил с его родителями. Потому что он посмел увести парня, когда тот готовился, что ему сейчас дадут пощёчину. Макушка мелькает в проходе и парень машет ладошкой, сразу же забегая наверх. — Обожаю свежий воздух, хотя, всё равно воняет городом и канализацией. Итэр издаёт смешок и принимает из чужой ладони такой же пакет, только в этот раз с пачками печенья и каких-то острых чипсов, а также нескольких тёплых кофт. — Для того, чтобы не воняло, надо уехать далеко-далеко. — говорит Итэр, пока стелит им на возвышенности, чтобы было удобно смотреть перед собой через небольшой заборчик. — Когда-то мы сможем. — мягко отвечает Синцю и сразу же плюхается на плед, откидываясь на руки назад. Он надел джинсы и обычную, чёрную футболку, что прикрывала острые плечи и ключицы. И это казалось парню странным. — Что-то случилось? Синцю внимательно смотрит на Итэра, а после поджимает губы. Он молчит невозможно долго - в такой тишине парни слышат лишь собственные сердца и тихие дыхания. Тогда Итэр не выдерживает и тянется рукой к чужим ногам, закатывая штанину. Синцю не противится, лишь сжимает ладонь в кулаки и его бледная кожа становится ещё бледнее, а на руках виднеются напряжённые суставы. Синяки. На икрах и чуть выше, словно фиолетовые цветки паразитировали на нежной коже, охватывали объятиями ноги. Итэр приподнимает майку и Синцю пытается оттолкнуть его, но он всё равно замечает тёмные букеты на животе. — Кто тебя побил? — серьёзно спрашивает парень и поднимает глаза, встречаясь с чужими, что отстранённо смотрели на него. — Твой дядя? — ... — Синцю опускает голову и поджимает колени, будто закрываясь от внешнего мира. — Да. Он не хотел, просто алкоголь...И он узнал, что я... — Что ты...что? Итэр приподнимает чужую голову за щеки и стирает начинающиеся слезы. Волосы Синцю подхватывает лёгких ветер и они непослушной волной развиваются прямо в лицо, но парни смотрят друг на друга и будто что-то решают. Итэр аккуратно касается губами чужих, боясь испугать или вызвать дискомфорт. Он знал, что его не оттолкнут. Что его примут и что ему ответят. Потому что он давно понял, что это взаимно. Спустя несколько секунд шока Синцю медленно и слегка неуверенно закидывает руки за чужую шею, приоткрывая рот, чтобы углубить поцелуй. Итэр спускается ладонями к чужой спине и прижимает парня ближе к себе, ограждая от окружающих это прекрасное создание. Когда их губы размыкаются, Итэр кладёт голову на чужое плечо и мягко сжимает нежную ладонь. — Если он приедет снова, позови меня. Или уходи. Хорошо? — ... да.

***

Итэр впервые получил удар такой силы. Наверно, у него даже свело челюсть - она стала отдавать острой болью и покалывать. — Ты зачем меня позоришь? Что это такое? Он смотрит на свою мать, что в гневе трясла руками перед ним, а её глаза были полны слез. Отец сидел рядом за столом но, кажется, совершенно не хотела участвовать во всём этом, он даже не повернул голову на звук удара. — Позорю? Что в этом постыдного? — Итэр без капли ненависти или злости поворачивает голову назад и прикладывает холодную ладошку к щеке. — Любить стыдно? — Любить парней...Я... я бы могла это принять хоть как-то, но Синцю... — А что с ним не так? — Да твоя жизнь пошла по наклонной после встречи с ним! Я всё ещё жалею, что вы тогда познакомились! — мать поворачивается к отцу, однако он не высказывает поддержки и она снова впадает в гнев.— Вокруг что, девушек мало?!? Что ты делаешь? Итэр молча уходит в свою комнату. Мать идёт следом за ним и даже когда раздаётся щелчок замка, она стоит и продолжает говорить. Говорить-говорить. Голова раскалывается от такого количества шума. — Ты не выйдешь отсюда, пока не скажешь, что был неправ! — продолжает она, стуча ладонями по двери. — Слышишь меня?!? Ты меня ещё и игнорируешь, дрянной ребёнок? Итэр падает на кровать и накрывается одеялом. Так проходит двое суток. Отец приносил ему еды и Итэр лишь выходил в туалет, да и то, мать вылавливала его даже тогда, крутя в руках какую-то скалку или ополоник. И каждый раз оно опасно близко находилось к чужому лицу. Шумно. Жутко шумно. Хочется выйти. Итэр смотрит на дверь, что вдалеке от него темнела на фоне светлых обоев. Мать следит за его взглядом и ставит руки в боки, грозно смотря на сына. — Помнишь что я говорила? Телефон парня был оставлен на кухне. Ноутбук разрядился, а зарядка была где-то в гостинной. Отрезанный от мира, он несколько раз слышал, как в дверь звонили, но мать даже не открывала - наводило на мысль, что это был Синцю. Итэр правда сейчас не выдержит этого всего. Он смотрит на окно и решает спрыгнуть так. Все-таки, не такой большой этаж. Да и рядом пожарная лестница - можно ухватиться. Он открывает окно и противный стук раздаётся на весь дом. — Что ты... там делаешь? — уже испуганно говорит мать и стучит в дверь, пытаясь одновременно дёргать ручку. — Слышишь, он решил суицид сделать!?? — это уже было обращено отцу, что стал крутить ручку и скоро хлипкая дверь не выдержит. Итэр заносит одну ногу ровно в тот момент, когда мать забегает в комнату. Она испуганно кричит и прижимает ладони к лицу и именно сейчас он узнаёт свою старую и добрую маму. — Я не собираюсь умирать. — Солнце, постой, пожалуйста... — женщина делает несколько шагов вперёд, а Итэр заводит ногу назад... А сзади ничего нет. Он чувствует, как его тело наклоняется назад и как последняя опора уходит из-под ног. Ухватиться за что-то руками не удаётся и единственное, что он слышит - это крик его матери, эхом звучащий в тяжёлой голове. Он приземляется на трубу, что ударяет его в живот и грудь, пронзая хрупкое тело подростка болью сломанных костей. Они впивались в его лёгкие, лишали кислорода и к носу и рту сразу подходит кровь, что горячим потоком капает на землю, окрашивая в алый свежие зелёные ростки. — Итэр! ИТЭР! Синцю испуганно спускается по лестницам и замирает. Парень перед ним подрагивал, но стоял на ногах, закрыв ладонью лицо, однако кровь так и не останавливалась. Синцю моментально оказывается рядом, пока остальные люди только продолжали выбегать. Он плохо слышал, как звонят в скорую. Он мог видеть только бледное лицо в крови, что пыталось вдохнуть, но с каждой попыткой лишь сильнее корчилось от боли. Итэр тяжело опускается на его руки и Синцю приседает, укладывая его на землю, стараясь выровнять его положение. — Потерпи, пожалуйста. Пожалуйста... держись. Не закрывай глаза, хорошо? Скорая скоро приедет... что... что мне делать без тебя? — с чужих глаз текли первые солёные капли. — ИТЭР СОЛНЦЕ СЫНОК! Мать подбегает и падает на колени, а с её лица градом текли слезы. Итэр смог это увидеть, слегка повернув голову в её сторону. Перед его глазами постепенно темнело, будто ребёнок игрался со светом. — Как он упал?!? — Что случилось? — Скорая уже едет? — Боже, жуть какая! Итэр слышал множество голосов. Но один всё ещё звучал сильнее, хоть и был тише всех других. Это был буквально шепот. Ладони Синцю испачкались в чужой крови и он стирал слезы с щеки, пачкая её красными разводами. Итэр последний раз вдыхает и пытается дотянуться ладонями до лица парня, чтобы убрать грязь. Но не успевает. Тьма настигает его раньше. На улице раздаётся отчаянный крик.