Перед тобой на коленях...

Дилюк любит тишину. Любит запах свежего винограда, кусочки мягкого шоколада и чёрный уголь от простого карандаша. Итэр любит толпу. Он любит внимание, вкус лёгкого, игристого шампанского и беспроводные наушники, чтобы было удобно танцевать. И так вышло, что они любят друг-друга. Несовместимые детали пазла, что сложились вместе в один далёкий вечер и теперь боятся потерять друг-друга. — Ты до скольки сегодня учишься? — спрашивает Дилюк, аккуратно поддевая чужие пальцы своими, поглаживая костяшки. — До чётырех, а потом мне надо ещё немного поговорить с профессором… приду где-то к пяти. — Хорошо. Не перетрудись. — Это я тебе должен говорить, дурак. — Итэр щёлкает мужчину по лбу и улыбается, подбирая с пола рюкзак. — Люблю тебя. До встречи~ — Удачи! Дилюк провожает парня до выхода, закрывая дверь и махая на прощание золотистой макушке рукой. — Стой, стой, ты… Что? Когда Итэр крутится возле подъезда раньше времени, Дилюк в панике пытается скрыть незаконченный подарок, прикрыв его пакетами и убрав побрякушки в ящик. Когда звук чужих шагов раздаётся в коридоре, мужчина поднимает глаза к потолку и пытается придать себе невозмутимый вид. Но обмануть чужой нос не выходит. — Ты пек торт? «черт» Дилюк смотрит на Итэра, что принюхивался, снимая куртку и слегка причмокивая губами. — С вишней? — Да иди ты… — Ахахах… Парень в мгновение ока оказывается рядом, оплетая чужую шею своими руками, ощущая, как бьётся сердце через грудную клетку. Локон окрашенных волос попадает на его губы и Итэр оставляет на них поцелуй, вызывая у мужчины жуткое смущение под стать этих волос. — Что ты…? — Сюрприз. — Проказник. — Весь в тебя. А торт… я жду когда ты доготовишь. — Торт это ещё не всё. — мужчина кивает в сторону «кучки мусора» на столе и неуверенно улыбается. — Не хотел показывать тебе сейчас, но решил, что ты всё равно узнаешь скоро. — Что? Что там? Итэр подбегает к столу и пробегается тонкими пальцами по обёрткам и пакетам, шурша на всю квартиру звонким полиэтиленом. Когда его пальцы наконец нащупывают небольшую коробку, парень теряет даже дар речи. — Ох… В его руках лежало небольшое и, можно сказать, даже хрупкое кольцо, будто сделанное из золотой пыли, закруженной в нежном танце. Оно поблескивало в лучах уходящего солнца и оставляло на коже ощущение лёгкой прохлады металла. Парень поднимает глаза на Дилюка, после чего набрасывается на того с объятиями, практически плача на чужом плече. — Ты зачем так раскошелился… дурак… — говорит он, зарываясь влажным носом в чужую майку, вдыхая приятный аромат духов. — Потому что я люблю тебя. И хочу оставить со мной как можно дольше. — Дурак, дурак. Куда я уйду? — Итэр смотрит мокрыми глазками на мужчину и его ресницы блестят, как самая дорогая драгоценность. — Я ведь тоже люблю тебя. Он касается губами чужих, поднимаясь на носки. Его талию подхватывают сильные руки, заставляя расслабиться и забыться в них, а собственные ноги хотят подкоситься прямо здесь. Но его носа снова достиг странный аромат. — Только не говори, что ты пек торт, но не выключил духовку. — Ой…