Зеркала

Это произошло в день, когда я открыл свою дверь. Во всём доме не было ни единого тихого уголка: весь город праздновал и ликовал, а причиной тому был я. Я улыбался, я танцевал, я радовал гостей, родителей и бабушку своей новой способностью. В тот день я примерил личину чуть ли не каждого жителя города, вокруг всё горело огнями такими же яркими, как и улыбка на моём лице. Был ли я тогда рад? С каждым годом я всё больше считаю, что нет. Хотя, почём мне знать, когда прошло уже десять лет? Может быть, тогда на празднике я действительно улыбался искренне? Это произошло в день, когда я, будучи ребёнком, ещё имел возможность быть самим собой, не прятался под иллюзиями, что даровала мне магия рода. Огонь праздника нехотя потух, а дом погрузился в звенящую тишину. Моя новая комната казалась мне странной, даже немного пугающей: разные по величине и форме зеркала полностью украшали одну из стен, а лунный свет, отражающийся в них, будто играя, превращался в чудаковатые фигуры, силуэты, лица… И все они неотрывно смотрели на меня. Это не надо было видеть – я это чувствовал. Стоило закрыть глаза, как я всем телом ощущал на себе чужие взгляды, чувствовал присутствие кого-то ещё… Мне было пять лет, но я до сих пор ярко помню это ощущение, будто я был не один. С годами я свыкся с этим, принял их, как часть своей комнаты и новой жизни. Тогда же я не выдержал и чуть ли не бегом выпрыгнул из комнаты, когда в абсолютной тишине почудился чей-то тихий смех. Тихие шаги, скрип дерева дома, что будто бы спрашивал, куда же я направился ночью, моё частое дыхание… И зелёные глаза, снящиеся мне и по сей день. Уже тогда его можно было увидеть лишь изредка, уже тогда меня с Мирабель пугали одним лишь его именем, но ещё никогда я не видел его столь близко. Низкий голос, две устрашающие мордочки крыс на плече, и эти глаза, святящиеся пугающим изумрудным светом, что проникал в самую душу. Он был столь высок, что мне пришлось задрать голову до боли в шее, лишь чтобы услышать собственное имя, сказанное до ужаса страшным голосом. — Камило… Лицедей падёт под чарами своими, — сказал он, разрывая тишину, заставляя моё сердце пропустить удар, — отвергнут и забыт, заменён собой и участью страшнее смерти. Горло пересохло. Я хотел закричать, хотел побежать к маме, сделать хоть что-нибудь, но лишь упал, не в силах отвести взгляда от двух святящихся точек во тьме. Я видел, что он хотел сказать что-то ещё. Стало до невозможности жарко, казалось, что вот-вот, и я задохнусь. Пот градом скатывался по спине, кровь стучала в ушах, чуть ли не перекрывая зловещий голос дяди. Мне было так страшно, так... Я не помню, что было дальше. Я так и не дослушал. Его глаза были последним, что я видел до того, как тьма куполом накрыла меня и растворилась лишь с первыми лучами солнца, когда я открыл глаза уже в кровати собственной комнаты. И, наконец, закричал. Лица и силуэты в зеркалах оказались не игрой воображения.

***

— Ни дня без улыбки! — воскликнул я, подмигивая своему отражению в зеркале, что смотрело на меня с такой же, как и у меня, улыбкой. — Эй, ну чего ты такой грустный, бери пример с этого меня, — Кивнул я другому зеркалу, где… Отражался тоже я. Но с непрекращающимися ни на миг потоками слёз на щеках. — Хм, а тебе не кажется, что ты сегодня слишком зол? — Третье зеркало встретило меня с гневным, хоть и беззвучным, криком. Его я решил спешно пройти мимо, уж слишком этот я сегодня был страшен… — О, Камило, не стоит так волноваться, — успокаивающе приподнял я руки четвёртому отражению, что до этого взволнованно грызло ногти на руках и бегало глазами из стороны в сторону. — Это всего лишь бойфренд моей двоюродной сестры, который нравится моей родной сестре, решил сделать предложение моей не родной сестре, чтобы войти в семейство Мадригаль, как новый член семьи, на которого распространится «опека» бабушки, и это, конечно же, разобьёт сердце Долорес, но зато Исабела будет ещё больше утопать в своём безграничном счастье, но она тоже Мадригаль, а значит так надо, мы же не хотим разочаровать бабушку, да? — Последнее я сказал уже всем зеркалам, отходя на пару шагов назад. Десятки глаз разом посмотрели на меня, разные вариации Камило застыли, на несколько мгновений перестав менять внешность на других людей. — Вчера был хороший день, Антонио получил свой дар! А значит сегодня день будет ещё лучше, и в семье появится плюс один новый член. Бабушка будет страшно довольна, — задора в моём голосе было хоть отбавляй. Что не сделаешь ради того, чтобы убедить самого (самих) себя в чем-либо, так ведь? Камило-который-рыдает-без-остановки упал на колени, махая руками так, будто пытался что-то сказать. — С Долорес я поговорю вечером. Всё же она сама говорила, что так нужно на благо семьи. Явно разочарованный Камило-отражение опустил голову, больше не пытаясь привлечь к себе внимания. Камило-паника-паника-паника театрально возвёл руки к небу, потом развёл в стороны, будто показывая на всех в этой комнате (или доме), после чего излишне эмоционально притворился, будто душит себя, высунул язык и упал, скрывшись где-то за рамкой зеркала. — Да не может всё быть настолько плохо, — с явным скепсисом в голосе произнёс я, закатив глаза. — Да и чего вообще вам волноваться, вы всего лишь зеркала. Ай, ладно, не до вас сейчас. Надеюсь, увидимся не скоро, чао! — сердечно распрощавшись с десятками Камило, я со спокойной душой покинул комнату, улыбнулся… И понял, что этот день всё-таки не будет так хорош. Огромная трещина на стене напротив, которой явно не было там ещё вчера, медленно «затягивалась». Трещина… На стене. Затягивалась? Ох, только не говорите, что Мирабель вчера не привиделось…