Я боюсь любить

— Все будет очень просто, поэтому не переживайте, — слышался голос одного из троих мужчин, сидевших на первом ряду. Два коллектива в боевой готовности стояли на противоположных сторонах сцены. — 7А против 7Б — тихо шутил Матвиенко. Каждый был уверен в том, что оба театра борются за одно место. — Нам важно понять, насколько вы умеете ориентироваться в ситуации, быстро соображать и делать это смешно. Грубо говоря, мы посмотрим, насколько вы хороши в импровизации. Все будет записано на камеру, чтобы мы могли подробнее изучить материал, если это понадобится, — говорил второй неизвестный мужчина в зале. Все происходило в декорациях какого-то шоу с канала ТНТ. Но это играло последнюю роль для каждого.  — И самое главное! — наконец, заговорил третий незнакомец, — Это не должно быть битвой команда на команду. Мы хотим видеть в вас единый коллектив. Это важно. Насколько вы можете чувствовать не только близких людей, но и незнакомых тоже.  — Наверное, можем начать? — «судьи» стали переговариваться между собой. Их слов было не разобрать и все, стоящие на сцене поймали напряжение.  — Нафига мы готовили что-то свое? Это же импровизация! Понятно было, что они не будут смотреть наше, — к Антону будто пришло прозрение.  — Забей, Шаст. Справимся, — подбадривал друга Дмитрий.  — Итак! — снова обратил на себя внимание безызвестный голос из зала, — Те, чьи имена мы будем называть, должны выйти на центр сцены. Мы будем давать разные ситуации и роли. Ваша задача: смешно все обыграть. Арсений сверлил взглядом Антона. Он переживал, что им достанется одна сцена на двоих. Придётся взаимодействовать, контактировать и делать вид, что все в порядке.  — Андрей и Захар, пожалуйста. Вы начнёте, — скомандовал голос. Ребятам давали сразу разные роли и ситуации, они старались как могли. В голове происходил штурм, мозг кипел. Друзья поддерживали их смехом и аплодисментами.  — Отлично! Спасибо! — отметили мужчины не рассыпаясь на объяснения и всяческие комплименты.  — Сергей и Дмитрий, пожалуйста! Дмитрий, вы у нас сантехник, Сергей — одинокая женщина, у которой сломалась стиральная машина. И, чтобы не было так просто, играйте это все в жанре триллера. Эта задача уже сама по себе показалась смешной. Позов и Матвиенко были рады, что пообщались в гримерке и теперь могут без проблем взаимодействовать. Ребята отыграли так хорошо, что иногда Антон был готов упасть и кататься по полу в истерике. Эта парочка была идеальной по концентрации сарказма и сложных шуток. Даже из зала доносился редкий хохот, что не могло не радовать.  — Супер! Спасибо, ребят! — завершал выступление командный голос, — Ну, и, наконец, Антон и Арсений, пожалуйста. Этого и боялись оба. Каждый не решался сделать шаг вперёд. Они переглядывались. Нервно. Напряженно. Каждый ждал от другого первого действия. «Это сцена, Арс. Он никто. Ты его не знаешь» - Попов пересилил себя и перенёс вес на ногу, направляющуюся к центру сцены. «Нельзя упускать шанс из-за какого-то мужика» - Антон вышел вперёд.  — Арсений, ты - парень. Антон, ты - его девушка, соответственно. Наверное хуже ролей для этой пары найти было нельзя.  — Итак, ситуация: девушка очень хочет пойти на стрип пластику, а парень всячески отговаривает ее. Импровизация будет называться «меняй». Суть ее заключается в том, что вы существуете внутри сценки и, если нам не понравится какая-то ваша фраза или действие, будем говорить вам «меняй». После чего вы должны изменить что-то в ходе игры. Антон был напряжен до предела. Он боялся любых действий со стороны Попова. Боялся его слов, прикосновений. Он так хотел, чтобы прошлое оставалось прошлым. Арсений же не чувствовал ничего, кроме злости. Создавалось такое ощущение, что парни вышли на ринг и сейчас будут бороться за жизнь. Голубоглазый решил мстить. Мстить, как может.  — Начинаем! — скомандовал голос. Парни как по щелчку вошли в свои роли.  — Слушай, я тут подумала. Я записалась на один кружок, — создавал видимость физкультурной разминки Шастун.  — Меняй.  — На одну секцию, — сбился, но быстро реабилитировался Антон.  — Меняй!  — К одному мужику накаченному записалась, — в зале послышался смех, — Мы с ним будем заниматься стрип пластикой. Его зовут Алес.  — Меняй.  — Его зовут Алекс.  — Меняй.  — Его зовут Виталий Иванович, — из темноты снова послышался гогот, — Бывший физкультурник просто, — добил Шастун.  — Ща, подожди-подожди, — вступил Попов, — К мужику на стриптиз?! — он хмурил брови.  — Да ладно тебе, ну, стрип пластика. Что такого? — оправдывался зеленоглазый, — Я буду вокруг шеста там, — Антон начал изображать движения на пилоне.  — Чееее?! — злился голубоглазый, — И на тебя будут дядьки пялиться?  — Меняй.  — И на тебя будет ребятня смотреть?  — Меняй.  — И ты будешь жирными руками шест хромированный трогать? — один из мужчин в зале явно оценил эту шутку, слышались одинокие аплодисменты и смех.  — Ну, не пойду дак не пойду. Ты же главный! — Антон уже вжился в роль и совсем забыл о прошлом.  — Меняй.  — Но я очень хочу пойти. Мне кажется, что я заскорузлая, — Шастун разводил руками и смотрел в пол. На заднем фоне Матвиенко всеми силами сдерживал смех от услышанного слова.  — Ну, разве ты не хочешь разнообразия у нас? Чтобы я там например, ну, как-то станцевала тебе?  — Меняяяй…  — Или как-нибудь там, ну, упала красиво?  — Меняй.  — Или ты б меня повязал так на багет, допустим, вот так вот, — русоволосый изображал все свои слова руками в воздухе.  — Вот ты лиса, — Арсений указывал пальцем на напарника.  — Меняй!  — Вот ты тварь!  — Меняяяй, — тон одного из мужчин был неодобрительным.  — Вот ты какая вот гибкая на словах. А ну-ка, — Попов сел на пол и принял важную позу, — Вот щас вертись, — скомандовал он Антону.  — В смысле, я еще не записалась! — недоумевал Шастун.  — Ты попробуй, может у тебя дар! — уже начал издеваться Арсений.  — Меняй!  — Может у тебя грыжа, — выпалил голубоглазый. Зал смеялся, Антон старался не улыбаться.  — Хорошо! Хорошо, — поддался русоволосый, — Вот первое пошло, — он начал изображать какие-то невнятные позы.  — Меняй!  — Вот первое пошло, смотри, — странные движения сменились приставным шагом.  — Меняй.  — Вот первое пошло, — теперь это стало похоже на хип-хоп. Попов недоумевающе смотрел на Шастуна, — Щас пойдет!  — Меняяяй! — голос становился все настойчивее.  — Вот первое пошло, смотри, — все присутствующие искренне перестали понимать, что происходит.  — Отлично, закончим! — трое мужчин хлопали ребятам, что придало импровизаторам уверенности.  — Слушай, — Сережа начал шептать Арсению на ухо, когда он вернулся на исходную, — Тот посередине - это же он к нам приходил вчера? Попов пытался вглядеться в первый ряд зала, но зрение не давала такой возможности.  — Наверное. Похож немного, — ответил Попов.  — Итак, господа, — прервал тишину суровый бас, — Спасибо вам за выступление, было очень даже неплохо. Сейчас вы отправитесь обратно в гостиницу. Завтра в обед к вам приедет наш продюсер и объявит наше решение. Будьте готовы ко всему, сразу предупреждаю вас. Есть какие-то вопросы? Коллективы беспорядочно переглядывались между друг другом.  — Если нет, то можете идти. До свидания! — трое неизвестных встали со своих мест и удалились в только им понятном направлении. Антон не сводил с них взгляда. Когда он обернулся, то увидел, что все уже покинули сцену и поспешил за друзьями. Импровизаторы снова наполнили гримерку.  — Стас, ты слышал? — первым делом спросил Дима.  — Конечно. И даже видел. Я ж в зале сидел. У вас от страха совсем зрение пропало? — Шеминов был доволен как кот и сидел, развалившись на диване.  — И как тебе? — интересовался Антон.  — Прикольно, молодцы, — у него даже похвала была безэмоциональной и совсем не приободряющей. В помещении возник тот самый клерк с бумажками.  — Время выходить, вас уже ждет автобус, — все также безразлично говорил он. Ребята собрали свои вещи и направились к выходу. Был уже вечер, но солнце не переставало ярко светить и обжигать кожу. На этот раз все ехали в одном автобусе. Почему так не было сделано сразу - останется загадкой администраторов ТНТ. Арсений зашел в транспорт первым и выбрал самые дальние места салона. Все остальные расположились в хаотичном порядке. Последним зашел Антон. Ему не осталось выбора и пришлось присоединиться на задний ряд к Арсению. Когда все наконец-то устроились, автобус неторопливо тронулся в сторону Москвы. Все активно общались и обсуждали сегодняшнюю техничку (так называемые пробные выступления на телевидении). Лишь два парня на «А» молчали. Антону это доставляло жуткий дискомфорт. Он создавал видимость заинтересованного просмотра социальных сетей. Арсений изучал уже знакомые улицы за окном. Он хотел поговорить с парнем. Будто тогда не были расставлены все точки. Будто вопрос был не закрыт. Это ощущение отдавалось легким жжением в груди и сбивало дыхание.  — Антон, — осмелился обратиться к соседу Попов.  — М? — без какого-либо интереса ответил тот.  — А как ты пришел к тому, что сейчас занимаешься юмором? — Арсений пытался начать непринужденный разговор.  — Ну, просто в универе был в КВНе, — холодно продолжал зеленоглазый, не отрываясь от светящегося экрана.  — На кого учился? — тщетно пытался вытянуть диалог брюнет.  — На похуй, — Шастун неприятно ухмыльнулся и посмотрел в глаза Арсению. Больше продолжать диалог не было смысла. Парень просто обрубал все контакты и любые вопросы. Это поддевало злость Попова. Дорога была долгой и медленной. Гигантские пробки просто заполняли город. Иногда создавалось ощущение, что Москва наполовину состоит из них. Все, что было за окном перестало быть интересным из-за усталости и необычных новых знакомых. Глубоко в душе Арсений надеялся, что Антона не возьмут, но, вспоминая их выступление, которое было одним из лучших сегодня, мужчина понимал, что это маловероятно. Его разум изменился за эти четыре года, как и душа. Он перестал быть чувственным, перестал переживать, больше никогда не плакал и не любил. Арс был уже мало похож на человека. Скорее на выточенный механизм с целью работы. Иногда он чувствовал жизнь, когда выступал на сцене, но это ощущение быстро покидало его и приходило раз в половину года. Злость и ненависть - это все, что у него осталось. Это нельзя было назвать эмоциями, это было похоже на стиль жизни. Хотя и жизнью такое существование сложно именовать.  — Ну, вот и приехали! — послышался голос водителя. Новоиспеченные телевизионные импровизаторы готовились к выходу. Некоторых пришлось даже будить. За ужином горячая беседа продолжилась. Некоторые строили планы на вечер, хотели куда-то идти. Кто-то мечтал о крепком сне, а кто-то о прохладном душе и просмотре сериалов.  — Шаст, передай хлеб, пожалуйста, — Попов перенял такое «прозвище» парня от его друзей.  — Блять, а у тебя рук-то нет? — грубо ответил Антон. Благо этого обмена любезностями никто не заметил. Попов понимал, что после каждого обращения к парню его злость становится только больше. По ощущениям казалось, что скоро она будет размером с эту чертову гостиницу.  — Спасибо, — съязвил Попов, встав с места и демонстративно взяв нужный продукт. Постепенно все начали расходиться, закончив ужин.  — Антох, пойдешь курить? — Позов будто бы резко вспомнил про своего старого друга впервые за весь день.  — Да, погнали, — Антон промокнул губы салфеткой и встал из-за стола. Вдаль его провожали полные ненависти голубые глаза.

***

— Ты не помнишь его? — Шастун щелкал еле живой зажигалкой в попытке подпалить сигарету.  — Кого? — Позов жадно курил, потому что не делал этого весь день.  — Арсения этого, блять, — нервы Антона сдавали из-за всего, что происходило.  — Ну, лицо знакомое, но что-то не припомню. А что? — Дима чесал затылок.  — Может, имя Арсений Сергеевич тебе о чем-то скажет? — у зеленоглазого наконец-то получилось закурить. Он выдохнул с облегчением. Его собеседник задумчиво смотрел куда-то в небо, держась за голову.  — Аа! Блять, нихрена себе, — Дмитрия наконец-то осенило.  — Прикинь, да?  — Жесть, что он тут забыл? — продолжал недоумевать Позов.  — В душе не знаю, Поз, — поддерживал настроение друга Шастун.  — А что ты такой недовольный? Он тебе вроде помогал же. И даже в больничке у тебя я его пару раз видел, — интересовался Дима.  — Дааа… — вздохнул русоволосый, — Да просто удивился, — Антон пытался скрыть свою нервозность. Остальное время курения прошло в молчании. Каждый думал о своем. Кто-то о прошлом, а кто-то о будущем. Дима не знал ничего про Арсения и Антона. В его голове подобная связь была недопустима из принципа, поэтому он не замечал их взаимоотношений, когда те еще существовали.

***

 — Вот сука! — Арсений буквально влетел в свой номер. Он не знал, куда деть всю эту злость, — Мудак, блять! «На похуй», — он передразнивал Антона. Попов давно ничего не испытывал по отношению к людям, но для агрессии место находилось всегда. Он быстро мерил шагами не столь большое помещение. Беспорядочно махал руками в воздухе. Мужчина не знал, куда вылить всю эту энергию. Он с грохотом уронил стул на пол. Руки сжимались в кулаках, оставляя на ладонях кровавый обод. Лицо багровело с каждой секундой. Он не хотел вспоминать то время, ту боль и того человека. Антон не виноват в том, что его избили и пытали, он не виноват. Почему Арс был так зол именно на него? Он сам не мог дать себе ответ.  — Нахрен ты вообще здесь взялся?! — говорил себе под нос голубоглазый. Он схватил подушку и бросил ее в стену, — Сука, сука, сука!!! — каждое слово было громче предыдущего. В конце концов он снова упал на кровать и закрыл глаза в попытках успокоиться. «Я буду мстить им. Я их убью».

***

 — Пиздец, что за грохот? — Шастун и Позов сидели в номере у Антона и обсуждали сегодняшний день.  — Я надеюсь, там никого не убивают, — поправлял очки Дима. Шум не утихал.  — Ну, вроде никто не просит о помощи, значит и не убивают, — успокаивал себя Антон.  — Удачи тебе ночью с таким соседом, — смеялся Дмитрий.  — Я в администрацию нахуй позвоню, если этот дебил не успокоится, — друзья не знали, кто живет сверху.

***

Послышался стук в дверь, который заставил Арсения на секунду затаить дыхание. — Да! — нервно бросил он. — Арс, у тебя там все нормально? Тебя через номер слышно, — по ту сторону звучал голос Сергея. Попов встал с кровати, подошел к двери и открыл ее. Матвиенко увидел, что происходит внутри и опешил. — Заходи! Что встал? — Арсений не изменял своего настроения. Сергей зашел внутрь. — Что случилось, Арс? — мужчина с разведенными руками медленно ходил по комнате и оглядывался. — Садись, — указал пальцем на единственное стоящее кресло, сказал голубоглазый. Сергей послушно сел. Арсений разместился на кровати напротив. — Говори. — Ты помнишь его? — беспорядочно сжимал пальцы Арсений. — Антона-то? — на удивление Попова ответил Матвиенко. — Да, его. — Помню, конечно. Я знатно охренел, когда его увидел. Но он меня не помнит, поэтому пришлось заново знакомиться, — усмехнулся Сергей, — У вас что-то случилось? — Ты же помнишь? Помнишь, что было четыре года назад? — допытывался Арсений. — Да, помню. Я думал, что ты уже отпустил эту ситуацию, — Сергей демонстративно оглянулся, — Но видимо нет. — Я не хочу, чтобы мы с ним работали. Я отпустил ситуацию, — врал голубоглазый, — Но то, как он общается просто выводит меня из себя! — Арс, мне кажется, тебе нужно уже кого-то найти. Ты уже столько лет без отношений с момента развода. Трахаться туда-сюда со всеми подряд, конечно, звучит круто, но тебе не хватает большего, как я считаю, — Матвиенко пытался мягко донести информацию. — Мне это нахер не нужно, Серж, — немного успокоился Арсений, — Любви нет и быть не может. Я столько лет не испытывал никаких чувств. Вряд ли это появится снова. — Да ну… — пытался спорить Матвиенко, — Найдешь еще, не парься, — мужчина похлопал друга по бедру, встал с кресла и удалился, оставив того наедине с мыслями. Брюнет еще долго сидел в тишине. Финальным всплеском эмоций он уронил последнее стоявшее кресло на пол.

***

— Да он меня заебал, — поднял взгляд в потолок Антон. — Иди к нему, скажи, чтобы не шумел. Или к ней, кстати, — ухмыльнулся Позов. — Жди здесь, — сказал Шастун другу и вышел из номера. Он прошел длинный изогнутый коридор и поднялся на лифте на этаж выше. Парень переживал, ведь человек, к которому он идет, явно не в себе. Антон робко постучал в дверь, но житель номера был занят чем-то откровенно важным. Он постучал сильнее. «Опять Серега что-ли?» - подумал про себя Арсений, когда услышал звук. Он снова подошел к двери и открыл ее резким движением. Антон остолбенел. Все его фразы, заготовленные по пути на разборки, улетучились. Он испуганно смотрел в жестокие глаза Попова. — Тебе что тут надо? — решил опередить грубость парня мужчина. Эти слова немного привели в себя Шастуна и он собрался с силами для более хамского ответа. — Можно, блять, не шуметь вообще? — было вступил зеленоглазый. — Не можно! — перебил его Арсений и начал закрывать дверь, но Антон поставил ногу в проем, держа ее. — Либо ты сейчас перестаешь шуметь, либо я… — Что ты? Что?! Еще раз кинешь меня на землю?! — вот из Арсения и вырвалась правда. Шастун искренне не знал, как на это реагировать, но не хотел сдавать позиции. — Я просто хочу отдохнуть! — Я тоже много, что хотел! Но ты решил об этом не думать и не вспоминать. Так что, спокойной ночи! — Попов приложил все силы и закрыл дверь номера. — Вот же конченый, — негромко сказал Шастун. — Нахуй иди! — послышалось изнутри.

***

— Что там? — Позов ни на миллиметр не сдвинулся с места. — Да придурок один, — отказывался развивать тему Шастун, — Поз, я уже отдохнуть хочу, хорошо? — Да, конечно, давай. Завтра не проспи только, — Дима прекрасно понимал друга и его намеки. Он встал с места, кивнул Шастуну и удалился из номера. Антон плюхнулся в советское кресло. Оно имело характерный желтовато-коричневый цвет и вмятину под сидящего. Русоволосый пытался разобраться в своих чувствах и эмоциях. Он списывал все нервы на усталость, но что-то здесь было не так. То самое чувство, сидящее глубоко внутри и подсказывающее в обыденной жизни, что нужно делать. Сейчас оно сбивалось в показаниях. Антон пытался прислушаться к нему и поймал себя на мысли о прекрасной жестокости в голубых глазах. В этом что-то было. Нет, не желание убивать, а глубже. На самом дне. Там лежало битое стекло, которое криво отражало реальность. Коверкало ее и извращало. А под стеклом гнетущая пустота, от которой эхом отражалась боль. Антон сидел в кресле с закрытыми глазами, запрокинув голову. Мысленно он бродил внутри черной бесконечности за бирюзовым занавесом. Бродил по пустой огромной сцене в блеклом свете софитов. По скрипящему досчатому полу. Он что-то искал, но не знал, что именно или кого. Он не хотел бежать, ему там было хорошо, но парня будто гнали оттуда, хотели убрать, убить, уничтожить. Резко Антон пришел в себя от вибрации телефона на столе. — Да? — Шастун даже не посмотрел, кто ему звонит, он еще не успел очнуться. — Привет, — слышался голос Иры. — Привет, солнышко, — смягчился Антон. — Почему ты не берешь трубку целый день? Я волнуюсь, — голос на том конце провода был впрямь напуган. — Извини, Ир, я совсем замотался. Тут все очень сложно, я устал, — искал оправдания зеленоглазый, — Я тебя очень люблю. Извини меня, пожалуйста. — Все хорошо. Главное, что ты в порядке. — А ты как? Как твой день? — заботливо интересовался парень. — Я скучаю, не могу ни о чем думать. Даже работу сегодня не искала, — девушка вправду дорожила Антоном. — Не переживай, солнце. Завтра в обед все станет известно и, я думаю, что нас отпустят. Потерпи еще чуть-чуть. — Хорошо. Расскажи, как вы выступили? — Нас соединили с Питерскими ребятами и выступали мы с ними. Зря готовились всю ночь. Нам дали что-то новое и непонятное. — И как? — Мне кажется, что все хорошо вышло. Завтра тебе напишу, когда точно узнаю, — Антона уже начало клонить в сон. — Хорошо, я буду ждать, — голос Ирины стал немного веселее. — Спокойной ночи, тогда? — Добрых снов, Антош.

***

— Как дела, Арс? — Попову позвонил тот самый фотограф. — Все хорошо, Валя. Вот, сегодня выступили. Ждем, что нам скажут, — Арсений уже немного успокоился и был рад поговорить с другом. — Слушай, я ведь прям рядом с этим мужиком сидел, который вас позвал в Москву, — смеялся Валентин. — Серьезно? А почему ты мне об этом не сказал? — настроение Попова стало заметно улучшаться. — А ты думаешь у него на лбу написано «Продюсер ТНТ»? — фотограф был счастлив слышать Попова и его пробило на искрометный юмор. — Да ты шутник! Хах, давай к нам в команду! — Да куда мне до вас! — после этой фразу наступила небольшая пауза. — Валя… — было начал Арсений. — Да, дорогой? — Валентин почувствовал, что разговор повернулся в другое русло. — Я скучаю, Валя, — но Попов не скучал, он просто называл вещи не своими именами. — Я тоже, Арс, — фотограф тяжело вздохнул. Нельзя сказать, что они были любовниками. Они просто спали. Валентин испытывал искренние чувства к Арсению, но тот был холоден как камень. Это и притягивало фотографа к актеру. Иногда Валентин осознавал, что, возможно, Попов им просто пользуется. Но чувства были сильнее, и он забывался. — Может скинешь мне какую-нибудь фотку? — игриво начал Попов. — А какую ты хочешь? — смущался Валя. — Хочу видеть ремень на твоей шее, — Арсений не стеснялся в пожеланиях. — Тогда жди, — фотограф сбросил вызов. Арсений дождался того, чего хотел и направился в душ. Антон умывался перед сном. Он услышал два отрывистых стона. «Чего, блять?» — зеленоглазый подумал, что ему послышалось и продолжил умываться. Но звуки повторились. «Твою же мать…» — думал про себя парень. "Я забыл про сон Он мне уже давно не нужен Я не против зла Но без добра я съем себя на ужин С поймы слабый ветер дует И сдирает с кожей лёд Не хочу я жить под дулом Бог всё видит, что-то ждёт Правда или нет? Я никогда не задаю вопросов Что мне даст ответ? Как будто это что-нибудь изменит Гнутся тополя от ветра Ветки улетают в тьму Кто поделится секретом Как мне пережить...?"