Они любили ночь…

— Чонгук-а, вставай! — тормошила девушка парня, но единственной его реакцией было зарыться получше в одеяло. — Чон Чонгук! Из-под одеяла раздалось что-то невнятное и Рона уже начинала злиться. Они через тридцать минут уже должны стоять у подножья горы и если их не будет там вовремя, то тираничный Мин Юнги опять доведёт их до состояния не стояния и Хосоку придётся на себе возвращать два тела в особняк Мин. Шуга уже месяц тренировал их выносливость, а Роне казалось, что и её психику, потому что из-за этого Чонгука они постоянно по утрам огребали, а дисциплина — одно из важнейших качеств, которые уважал чистокровный, нарушение которой могло оставить их без еды. И даже Хёне было запрещено проявлять к ним жалось. — Айщ! — с ногами залезла на кровать Пак и начала тянуть одеяло на себя пытаясь освободить парня от тёплого и уютного кокона. — Как будто мне не хочется спать! Как будто это моя прихоть! — ругалась Рона. — Почему я должна быть твоим будильником?! Одеяло поддалось и Рона, тянувшая на себя его слишком сильно, начала заваливаться назад, в конечном итоге сваливаясь с кровати прямо на пол. — Почему я?! — хныкала девушка, распластавшись на полу и прижимая к себе одеяло. Она чувствовала себя школьницей, успеваемость которой резко упала до нуля, чего никогда не происходило с Роной. С кровати лишь сопение. Снова опоздают… — Не в мою смену! — подобрав разбившуюся было решимость, подскочила девушка. — Чо-о-о… Ииии! Извращенец! — завопила Рона, молнией вылетев из комнаты парня. Громко хлопнув дверью, она скатилась по этой самой двери и обречённо устроившись на полу, начала причитать проклятия в адрес спящего юноши. Чон Чонгук окончательно и бесповоротно выбил её из колеи. Хотелось глаза вымыть, с мылом, и чтобы щипало нещадно. И ещё было бы замечательно если бы стукнули по голове, и она заработала амнезию, чтобы не помнить. Блаженное неведение — прекрасно, а как теперь смотреть на этого соню? Знала же, что ничего путного не выйдет из их совместных тренировок. Во-первых, он пунктов на десять выносливее и лучше неё, возможно и на все двадцать, а во-вторых, у него генетическая память носителя гена — во всём лучше будет, кроме, конечно, дисциплины. Она тратила энергии больше, чтобы наверстать и, хотя бы малость, приблизиться к уровню Чонгука, а по итогу страдала ещё больше. И неважно, что ей поблажки положены потому что девушка. От них ещё хуже: Чонгук взглядом так прожечь может, что обидно становилось от того, что всего лишь человек. — Что, не встаёт? — поинтересовался проходящий мимо Хосок, который, судя по всему, вновь совершил рейд на холодильник и теперь в его руках покоилось ведерко с мороженным. — Встало, ещё как встало… А? — только сейчас Рона смогла осознано понять вопрос старшего брата Чонгука. — Нет, не встаёт… — Ладно, давай я, — девушка отодвинулась, пропустив Чона внутрь. — Ай, ты ж, что творишь?! Без штанов… Никакого стыда! — доносилось из спальни. — Футболку-то напялил, а штаны — потерял? Что?.. Что ты там бормочешь? Срамота!

***

Шуга недовольно оглядел парочку опоздавших детей. Он прекрасно знал, что вины Роны нет и если бы не его условие — приходить вместе, то девушка никогда бы не опаздывала. — Поскольку завтрак нужно заслужить, то найдёте его наверху. — Что? Издеваешься? — Чонгук возмутился. Он вчера упыхался и физически, и умственно, что даже рухнул в кровать, толком не подготовившись ко сну. Помнил, как натянул футболку после душа, а дальше… Вопящий на ухо Хосок. — Я только начал, — пожал плечами чистокровный, указывая взглядом на утяжелители. — Надевай. Чонгук засопел. Как же он скучал по гетто в такие моменты. — Быстрее! — рявкнул Юнги, подгоняя парня. — Если из-за тебя, копуша, я останусь без отдыха, то пеняй на себя, — шипела над ухом ещё и Рона, странно на него сегодня поглядывавшая. В общем, Чон Чонгуку нравился его прежний распорядок дня, когда между «найди еду» и «не огреби проблем от местных», он мог боксировать в свободное от этих дел время, постоянно тормоша Шугу ото сна, чтобы тот выступил его спарринг партнёром. Хосок увиливал, причины теперь понятны: брат боялся навредить, не рассчитав силу. — Кстати, завтрак ваш могут птицы растащить, так что не советую медлить, — невзначай бросил Мин. Юноша и девушка взвыли, но толкаясь, всё-таки начали свою утреннюю пробежку или правильнее сказать — восхождение на гору с прекрасным видом. — Теперь и прикорнуть можно, — зевнул и потянулся Юнги, глядя вслед удалявшимся детишкам. За эти годы он и сам не хило так растерял форму и сон отныне был чуть ли не главной его потребностью. Ночью он предпочитал подпитываться светом звёзд и Луны, а вот днём если не поспит, то поганое настроение распространялось на всё, что двигалось. Время, проведенное в гетто, выработало не самые полезные привычки, но поделать ничего не мог, к тому же теперь засыпать под боком у Хёны было приятнее и спокойнее. — Ты же проснёшься? — жена была тревожна из-за его частого сна, а потому заметив эту новую особенность Юнги всё время уточняла о его планах по пробуждению. — Да куда я денусь, — прижимал её к себе Шуга уже наполовину проваливаясь в царство сновидений. Часа два он может спать ни о чём не беспокоясь, детишки раньше всё равно не ввалятся в особняк, а с остальным Хёна управится. Ей вообще молчаливый ребёнок стал милее всех, хоть на удочерение подавай прошение. Вот только нельзя: Тэхён тут же примчится, бросив все свои важные дела и начнёт капать на мозги, о том, что не дело это — удочерять людского отпрыска. А так их вообще не тревожили важные особы из Сеула, что и было на руку. Из клана Мин приходили, поскольку засветился в деревне, но Юнги быстро прогнал, а те и привыкли по первому требованию выполнять волю своего сюзерена. Ничего не заподозрили, а если и промелькнуло что-то такое в их глазах, то не им вмешиваться в дела главного. Почтение высказали и хватит, отчёты, как и раньше могут присылать, всё равно их никто не читает. После потери дочери Юнги действительно стало плевать на дела клана Мин и Кореи в целом. Смысла больше никакого не было ни в чём. Иногда ему казалось, что отец всё предвидел и наградил уродливым шрамом, чтобы сын не разменивался на пустяки — на всё, что касалось личного и был сосредоточен на главной задаче — защите. Но с защитой полуострова он справлялся, как ему казалась, всегда хорошо, а вот семью от беды оградить не смог. Теперь он по-настоящему последний чистокровный рода Мин, а не станет его, не станет и вечного Первого Стража Кореи. Тэхён освободил его от этой ответственности, но глупый вампир не понимал, что древние титулы — это навсегда. Таким его знала их земля. Но теперь для самого Юнги это ничего не значило. А спать действительно хотелось всё чаще. Но Юнги не должен уходить в вечный сон, пусть это и казалось избавлением от всего. Не сейчас, когда он пригрел мальчишек Чон. Чонгук — просто копия отца и матери. Конечно, чего ещё можно ожидать от брата и сестры? В нём слишком много от рода Чон. И, скорее всего, телепатическая сила досталась ему в двукратном размере, а потому ему нужно было живое существо, на котором Чонгук смог бы сосредотачиваться, чтобы не сплавить мозги всем жителям Кореи к черту и себе в том числе, если утратит грань. Сначала он думал, что Хосок идеален для якоря, только у полукровки тысяча и одна мысль вперед ветра, а значит младшему брату тот не подойдет. Поговорив с Роной, Юнги подумал, а почему бы и не рискнуть. Хотела стать стражем — станет. Стражем чистокровного Чон Чонгука. Скоро малыш пробудится, а к тому времени он должен видеть в девчонке как минимум друга, чтобы жажда кровавой пеленой не дурманила разум, а когда мозги начнёт плавить от дара, то только в её голове он сможет отыскать тихую гавань. Раньше в клане Чон, как знал Шуга, с рождением чистокровного ему подбирали якорь и тот воспитывался вместе с ним, становясь кем-то особенным для будущего вампира. Эта традиция не нравилась Тэхёну и имела расхождения с его Отбором. Надавил на них, и отец Чонгука использовал уже собак в качестве якоря. Только в матери Хосока он, похоже, нашёл более подходящее существо, иначе не объяснить полное игнорирование всех предупреждений из Сеула. Даже существом её неловко называть, не после того, как узнал её сына. Тэхён возвысил носителей гена перед всеми живыми, Тэхён же и спустил их с небес на землю, расправившись с родом Чон, наглядно демонстрируя, что перед его правилами все равны. Юнги это не нравилось, Хёне не нравилось, но Тэхёну было плевать, он всё решил, когда в очередной раз ответа из Пусана не последовало. Мятежники и предатели подлежали полному уничтожению. Когда всё закончилось, осталось лишь горькое послевкусие — чистокровные не умирали в мирное время. Ким Хёна, действовавшая за спиной брата, Юнги, который не сделал ничего и Тэхён уверенный в своей правоте. После всего сказанного и сделанного они продолжили жить своей жизнью, иначе никак, а Пак Чимин получил Пусан под полный контроль. — Юнги, проснись! — Хёна тормошила нещадно, потому что сон в этот раз оказался глубже. — Гость уже у особняка. Вампир разлепил глаза и осоловело огляделся. Стоп, она сказала гость? Выругался себе под нос. Неужели и вправду вечный сон близок? — Это Чимин! — говорила Хёна, поглядывая на окно. Принесла нелегкая. Чистокровного же хрен выкинешь под зад — невежливо, тем более Чимина. Особенно Чимина. Теперь нужно чтобы у детишек хватило мозгов не возвращаться какое-то время, а Хосок наверняка уже спрятался, благо не дурак. Только Пак не обычный вампир и лишь если захочет не заметит. Только его не заметить сейчас, обычно выливается в: «Тэхён-а, а знаешь, что происходит у…». — Так, я пока ещё Мин Юнги, — встал с кровати чистокровный. — И пафосные гномы нам не страшны. — Да-да, взъерошенный вояка, — Хёна пригладила его волосы. — Не груби ему сильно. — Нимб заодно поправь, а то за рогами спрятался, — невзначай бросил Шуга. — Мы просто его примем, — жена расправляла уже футболку. — Это быстро и безболезненно. — Безболезненно ебут в жопу только тогда, когда очко разработано и смазка хорошая. — Юнги… — закатила глаза вампирша. — И чего не предупреждает? Заранее бы подготовился к приезду этой сиятельной задницы! — громче сказал вампир, чтобы находившейся на улице Пак всё услышал. — Наверное предупреждал, но у нас же большинство проводов мыши погрызли. На всё-то у неё ответ находился.